Юридические лица как носители основных прав: российская и европейская практика (К.А. Рывкин, "Журнал российского права", N 11, ноябрь 2007 г.)

Юридические лица как носители основных прав:
российская и европейская практика

В российской теории конституционного права сложилось устойчивое представление о том, что основные права - это один из элементов основ правового статуса личности, т.е. они характеризуют лишь положение человека в государстве. Буквальное прочтение Конституции РФ также дает повод предположить, что возможность обладания основными правами является свойством лишь одного субъекта конституционно-правовых отношений - человека. Действительно, в Конституции РФ говорится о правах и свободах, об основных правах, об общепризнанных правах и, наконец, о конституционных правах только применительно к человеку, а в ряде случаев также к гражданину (см., например, ст. 2, 17, 18, 45, 46, 55, 56, 125).

Согласно части 4 ст. 125 Конституции РФ, Конституционный Суд РФ по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. Однако Конституционный Суд РФ принимает жалобы не только от граждан, но также и от юридических лиц, что подтверждает, в числе многих других, постановление от 20 февраля 2001 г. N 3-П. Это полностью соответствует положению ч. 1 ст. 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", дающему объединениям граждан право на обращение в КС РФ. По свидетельству Н.В. Витрука, Конституционный Суд в своей практике "защищает не только индивидуальные права человека и гражданина, но и коллективные права объединений граждан, муниципальных образований и населения городских, сельских поселений"*(1).

В практике арбитражных судов России имели место случаи, когда юридическим лицам отказывали в удовлетворении требований, основанных на Конституции РФ, поскольку положения гл. 2 Конституции распространяются, по мнению судов, только на граждан*(2). Однако в настоящее время как суды общей юрисдикции, так и арбитражные суды рассматривают жалобы юридических лиц на нарушение их основных прав и свобод действиями (бездействиями) и решениями государственных органов. При этом, отмечает судья Арбитражного суда г. Москвы Т.В. Савенко*(3), спор по заявлениям юридических лиц рассматривается непосредственно на основании Закона РФ от 27 апреля 1993 г. N 4866-I "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан"*(4).

Европейский Суд по правам человека - основное звено правозащитного механизма Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., к которой присоединилась и Российская Федерация, - также принимает жалобы юридических лиц. Процессуальным основанием для этого служит ст. 34 Конвенции, называющая неправительственные организации в числе допустимых заявителей. Анализ практики Европейского Суда по жалобам юридических лиц дан, в частности, Е.С. Алисевичем*(5).

Таким образом, современные механизмы защиты основных прав открыты не только для граждан, но и для юридических лиц. Безусловно, доступ юридических лиц к механизмам защиты основных прав является одним из элементов в системе гарантий защиты прав человека и гражданина. Однако как теоретические, так и практические соображения позволяют выдвинуть тезис о том, что юридические лица при определенных условиях могут быть признаны носителями основных прав.

В отечественной литературе отдельные правоведы высказываются в пользу наделения юридических лиц основными правами. Например, главный консультант Конституционного Суда РФ В. Кузнецов полагает, что на юридические лица следует распространить положения гл. 2 Конституции РФ. Иначе целая группа субъектов права выводилась бы из-под действия конституционных норм. Юридические лица не только лишились бы конституционной защиты, но и не могли бы считаться субъектами конституционных обязанностей (в частности, платить законно установленные налоги и охранять окружающую среду)*(6). В.В. Долинская также считает, что юридические лица нужно признать носителями основных прав*(7).

Эти точки зрения представляются совершенно справедливыми. Задача основных прав - обеспечить конституционное признание определенных интересов. Если юридические лица считаются самостоятельными субъектами права, то это значит, что они также признаются носителями правовых (в том числе имущественных) интересов. Нет никаких препятствий для того, чтобы поднять интересы юридических лиц на конституционный уровень. Более того, основные права перестали бы быть действенным звеном правовой системы, если ограничить круг субъектов, способных прибегать к ним с целью защиты своих интересов, лишь физическими лицами. Во второй половине XX столетия сложилась ситуация, когда роль основных экономических агентов восприняли именно юридические лица. Помимо этого, в форме юридических лиц существуют средства массовой информации, организации, содействующие гражданам в удовлетворении их религиозных потребностей, в получении образования, медицинского обслуживания, в приобщении к культурным ценностям.

Пока еще разрешение вопроса о возможности наделения юридических лиц основными правами на конституционном уровне имеет место далеко не во всех странах. Одним из наиболее характерных примеров является ч. 3 ст. 19 Основного закона ФРГ, в которой указано, что основные права распространяются на домицилированные юридические лица, поскольку эти права к ним применимы исходя из существа юридических лиц. Аналогичное положение содержится также в ч. 2 ст. 16 Конституции Республики Албания 1998 г., где провозглашено, что "основные права и свободы, как и обязанности, предусмотренные Конституцией, распространяются и на юридические лица до тех пор, пока они связаны с общими целями этих юридических лиц и с сущностью этих прав, свобод и обязанностей". Отдельные положения касательно прав телерадиовещательных компаний (ст. 10) и прав собственности юридических лиц (ст. 1 Протокола N 1) содержатся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Статья 10 Конституции РФ 1978 г. (в ред. Закона РФ от 9 декабря 1992 г. N 4061-I) предоставляла конституционную защиту частной собственности юридических лиц наравне с другими формами собственности. Согласно ч. 1 ст. 2 Закона РСФСР от 6 мая 1991 г. N 1175-I "О Конституционном Суде РСФСР"*(8), одной из целей деятельности Конституционного Суда была защита признанных Конституцией прав и законных интересов граждан и юридических лиц. Суд мог проверять конституционность правоприменительной практики на основании индивидуальных жалоб юридических лиц, считающих, что были нарушены их основные права (ч. 1 ст. 66 названного Закона). Отсюда следует, что конституционные права распространялись до 25 декабря 1993 г. на юридические лица.

Конституция РФ 1993 г. не содержит прямого указания на круг носителей основных прав. Но отсутствие таких положений не должно рассматриваться как исключающее распространение основных прав на иных субъектов, кроме физических лиц. По сути, имеет место пробел в правовом регулировании. Однако, как было сказано выше, юрисдикционные органы, органы конституционного контроля и международного судебного контроля в своей практике часто сталкиваются с жалобами юридических лиц на нарушение основных прав. Органы, призванные рассматривать такие жалобы, в отсутствие нормативного регулирования должны самостоятельно разрешить вопрос о допустимости и обоснованности таких жалоб, справедливо полагает нидерландский теоретик права Р. Бергамин*(9).

Проанализировав соответствующую правоприменительную практику, мы можем выделить несколько оснований, позволяющих рассматривать юридические лица в качестве носителей основных прав.

1) Признание основных прав юридического лица необходимо для защиты прав и свобод физических лиц, стоящих за этим юридическим лицом.

В данном случае речь идет, прежде всего, о коммерческих организациях, созданных гражданами и наделенных обособленным имуществом в целях осуществления предпринимательской деятельности. Помимо этого, данный критерий применим к юридическим лицам, которые можно считать коллективной формой реализации прав. Так, по мнению нидерландского исследователя С. ден Деккер-ван-Бяйстерфельда, правом на свободу отправления религиозных культов пользуются не только отдельные граждане, но и церковные общины*(10). Такой позиции придерживается в том числе и Европейский Суд по правам человека*(11). Немецкие конституционалисты Р. Гроте и Д. Краус отмечают, что на основании этого критерия организации зачастую пользуются не только теми правами, для осуществления которых они созданы, но могут прибегать также и к прочим правам, применимым к ним по существу*(12). Таким образом, данный критерий может считаться универсальным. Консультант ВАС РФ Е. Прус абсолютизирует его, делая вывод, что поскольку юридические лица представляют собой объединение граждан для совместной реализации их конституционных прав, "права граждан не могут отличаться от прав юридических лиц"*(13). Такой категоричный вывод, на наш взгляд, противоречит юридической логике.

Федеральный Конституционный Суд ФРГ признал, что юридические лица по своей сути могут быть носителями основных прав, когда они "по характеру их образования и деятельности являются формой свободной самореализации стоящих за ними физических лиц"*(14). Конституционный Совет Франции пришел к выводу, что неравное отношение к юридическим лицам приведет к неравному отношению к стоящим за ними физическим лицам и потому недопустимо*(15).

В одном из первых постановлений Конституционного Суда РФ от 24 октября 1996 г. N 17-П, вынесенному по жалобе юридического лица, также сформулирована подобная правовая позиция: "Граждане и созданные ими объединения вправе обратиться с конституционной жалобой на нарушение прав, в частности, самого объединения, в тех случаях, когда его деятельность связана с реализацией конституционных прав граждан, являющихся его членами (участниками, учредителями). В данном случае акционерное общество, товарищества и общество с ограниченной ответственностью, обратившиеся в Конституционный Суд РФ, по своей сути являются объединениями - юридическими лицами, которые созданы гражданами для совместной реализации таких конституционных прав, как право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ) и право иметь в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами (ч. 2 ст. 35 Конституции РФ). Следовательно, на данные объединения граждан в качестве субъектов названных прав в полной мере распространяется требование ст. 57 Конституции РФ о недопустимости придания обратной силы законам, ухудшающим положение налогоплательщиков". В силу приведенной правовой позиции, "если конституционные права граждан реализуются в деятельности юридического лица, созданного для этой цели, то соответствующие права и свободы самого юридического лица приобретают статус конституционных", отмечают А.В. Рахмилович и Э.Э. Сергеева*(16). Позднее этот вывод был дословно воспроизведен также в книге Е.В. Иванова*(17).

Представляется, что такая позиция в отношении коммерческих организаций, являющихся самостоятельными субъектами имущественных отношений и имеющих собственные признанные правом интересы, не вполне обоснована. Утверждать, что права юридического лица всегда производны от прав его учредителей, означает, что между этими субъектами не может быть противоречия интересов. В действительности, хозяйственные общества связаны с учредителями лишь обязательственными правоотношениями, причем не во всех случаях каждый учредитель может участвовать в управлении юридическим лицом. Как справедливо отмечает Л.А. Грось, "вывод Конституционного Суда РФ о юридическом лице - объединении граждан не соответствует статусу юридического лица как самостоятельного субъекта права. Учредители (участники) частных коммерческих организаций, о праве которых на обращение в Конституционный Суд РФ делается вывод в его постановлениях, сами не обязательно являются предпринимателями и вовсе не являются собственниками имущества созданных ими юридических лиц - частных коммерческих организаций. Кроме того, учредителями (участниками) юридических лиц - частных коммерческих организаций могут быть не только граждане"*(18).

При принятии жалоб юридических лиц Конституционный Суд РФ не может во всех случаях устанавливать, в какой степени нарушение прав юридического лица могло повлечь или повлекло нарушение конституционных прав граждан, иначе он вышел бы за пределы своей компетенции, установленные п. 3 ч. 1 ст. 3 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации". Поэтому в дальнейшем Суд перестал искать обоснование конституционной защиты прав юридических лиц в непосредственном отражении статуса юридического лица на соответствующих правах граждан-учредителей.

Применение рассматриваемого критерия требует очень тонкой юридической оценки обстоятельств дела. Необходимо иметь в виду, что граждане, стоящие за юридическим лицом, будучи признанными носителями конституционных прав, могут сами обратиться с жалобой в органы конституционного контроля, если они считают, что действия в отношении созданного ими юридического лица приводят к ущемлению их прав. Поэтому признание юридического лица носителем основных прав по данному критерию будет, на наш взгляд, оправданным лишь тогда, когда участники юридического лица не смогут обосновать нарушение их прав, несмотря на угрозу такого нарушения.

2) Юридические лица могут оказаться в ситуации, когда государство способно нанести существенный ущерб их правам и интересам, подобно тому, как оно может угрожать правам, свободам и интересам физического лица*(19), причем обеспечение этих прав и интересов представляется невозможным без предоставления соответствующих конституционных гарантий.

Так, Федеральный Конституционный Суд ФРГ указал, что основные права применимы к юридическим лицам в той степени, в которой юридические лица "вступают в отношения, приобретают свойства и формы выражения, присущие физическим лицам"*(20). Однако данный критерий не очень популярен в практике германского конституционного контроля и чаще приводится в юридической литературе, чем в судебных решениях.

Конституционный Суд РФ руководствуется данным критерием при разрешении вопроса о применимости к юридическим лицам гарантий, установленных Конституцией РФ. Например, в постановлении от 12 октября 1998 г. N 24-П он указал, что поскольку конституционная обязанность платить законно установленные налоги и сборы распространяется на всех налогоплательщиков, на государственные предприятия - юридические лица распространяются и конституционные принципы, и гарантии в той степени, в какой эти принципы и гарантии могут быть к ним применимы.

Очевидно, что по рассматриваемому критерию основные права и конституционные гарантии могут быть применены к юридическим лицам лишь ad hoc, т.е. лишь в целях защиты их прав в конкретной ситуации. По сути, здесь идет речь о том, что наделение субъекта права основными правами рассматриваются как метод правового регулирования, позволяющий огородить его от произвола государственной власти.

3) Вмешательство в деятельность юридического лица со стороны государства может затруднить реализацию прав и свобод неопределенного круга лиц.

Здесь мы рассматриваем ситуацию, когда конституционные права граждан не могут быть эффективно осуществлены, если будет ущемлена свобода юридических лиц, участвующих в механизме реализации этих прав. Речь идет не только о правах граждан - учредителей юридического лица, но и о правах его работников, а также о права потребителей его услуг. Так, невозможно осуществить право на получение информации в отсутствие гарантий свободы прессы, право на образование - в отсутствие свободы преподавания и отделения школы от церкви.

Очевидно, что именно эти соображения принимает во внимание профессор Л.А. Грось, когда он отмечает в упомянутом сочинении, что "независимо от вида юридического лица и субъектного состава его учредителей (участников) необходимо признать их конституционный статус, закрепив его в Конституции РФ или в акте ее официального толкования Конституционным Судом РФ". По мнению ученого, "в деятельности любого юридического лица можно обнаружить реализацию одновременно конституционных прав граждан, например, права на труд (любое юридическое лицо обладает правоспособностью работодателя); права на объединения, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов".

Рассматриваемый критерий используется в судебной практике довольно давно. Право юридических лиц на свободу выражения, в особенности применительно к средствам массовой информации, признается уже не одно десятилетие. Об этом свидетельствуют, например, такие решения Европейского Суда по правам человека, как решение от 28 марта 1990 г. по делу Гроппера (Groppera) против Швейцарии, решение от 22 мая 1990 г. по делу Отроник (Autronic) против Швейцарии*(21). Свободу печати за юридическим лицом признал также Верховный Суд Нидерландов (решение от 24 января 1969 г.)*(22).

4) Вмешательство в деятельность юридического лица может нанести ущерб конституционным принципам и ценностям, и поэтому защита юридического лица при помощи основных прав направлена на обеспечение публичного интереса*(23).

Трудно представить себе, как можно создать свободное экономическое пространство, не защитив свободу предпринимательства в различных ее аспектах, как можно обеспечить народовластие, политическое и идеологическое многообразие, не гарантировав свободу деятельности политических партий и свободу массовой информации.

Этот критерий является более общим по отношению к предыдущему. Разумеется, в цивилизованном обществе беспрепятственная реализация прав и свобод человека является основополагающим публичным интересом. Однако прочие конституционные ценности, сохраняя с идеей обеспечения достойного существования человека генетическую и телеологическую связь, все же существуют автономно как регулятивные начала и как таковые подлежат правовой защите.

Это означает, что если эти интересы войдут в противоречие друг с другом в конкретной ситуации, то не следует пренебрегать ни одним из них; недопустимо отдавать предпочтение одному интересу в ущерб другому. Конституционный Суд РФ исходит из того, что необходимо соблюсти баланс между интересами, признанными на конституционном уровне.

Иллюстрацией применения рассматриваемого критерия может служить постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П. Суд отметил, что "предпринимательская деятельность в организационно-правовой форме акционерного общества затрагивает интересы большого числа лиц - акционеров, инвесторов, а также публичные интересы. Осуществляя регулирование порядка создания и правового положения акционерных обществ, прав и обязанностей их акционеров, а также обеспечивая защиту прав и интересов акционеров, государство действует в определенных Конституцией Российской Федерации пределах, исходя из того, что оно не вправе лишать акционерные и другие хозяйственные общества их правомочий, составляющих основное содержание конституционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности.

Поскольку в процессе предпринимательской деятельности акционерного общества могут сталкиваться интересы кредиторов и акционеров, акционеров и менеджмента, акционеров - владельцев крупных пакетов акций и миноритарных акционеров, одной из основных задач законодательства об акционерных обществах является обеспечение баланса их законных интересов".

В постановлении от 10 апреля 2003 г. N 5-П Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что "закрепленное в статье 34 (часть 1) Конституции Российской Федерации право служит основой конституционно-правового статуса участников хозяйственных обществ, в частности акционеров акционерных обществ - юридических лиц...". Конституционные гарантии их прав "направлены на достижение таких публичных целей, как привлечение частных инвестиций в экономику и обеспечение стабильности общественных отношений в сфере гражданского оборота".

Мы не будем детально останавливаться на вопросе о круге основных прав, применимых к юридическим лицам. Отметим лишь, что каталог основных прав юридических лиц определяется как критерием, на основе которого юридическое лицо признано носителем основных прав, так и существом самих прав. Разумеется, юридическому лицу будет отказано в защите прав на жизнь, на физическую неприкосновенность, на достойное обращение, на определение своей национальной принадлежности. В то же время, Конституционный Суд РФ в Определении от 22 апреля 2004 г. N 213-О указал, что по своей природе могут принадлежать как физическим, так и юридическим лицам право на поиск, получение, передачу, производство, распространение информации (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ), право на обращение в государственные органы (ст. 33), право на защиту своих прав всеми способами, не запрещенными законом (ст. 45). Также на юридические лица распространяется право на использование своего имущество для предпринимательской и иной экономической деятельности (ст. 34), право собственности (ст. 35) и право на судебную защиту как гарантия всех прочих конституционных прав (ст. 46), отмечено в Определении КС РФ от 1 марта 2001 г. N 67-О.

Российская судебная практика пока не выработала четких оснований, по которым юридическим лицам может быть отказано в защите их основных прав. В то же время, такие основания найдены как в доктрине Европейского Суда по правам человека, так и в практике национальных органов конституционного контроля европейских стран. Среди таких оснований традиционно указываются следующие:

- Юридическое лицо является корпорацией публичного права.

Понятие корпораций публичного права свойственно европейской правовой системе. Под ними обычно понимают государственные и муниципальные образования, государственные предприятия и учреждения, политические партии, а также религиозные организации (церкви). Такие корпорации, как правило, не могут считаться носителями основных прав и, соответственно, обращаться с конституционными жалобами. Такова, в частности, позиция Федерального Конституционного Суда ФРГ*(24).

Но на практике этот критерий уточняется, и при определенных обстоятельствах основные права все же распространяются на корпорации публичного права. Это происходит в тех случаях, когда корпорации не действуют в качестве "продолжения" государства, а напротив, независимы от него и противостоят ему, отмечает немецкая ученая Л. Кронес, специально исследовавшая проблему конституционной защиты юридических лиц*(25). Однако они пользуются основными правами лишь в определенных пределах, связанных со спецификой их деятельности. Так, признаются носителями основных прав государственные университеты и прочие научные и образовательные учреждения*(26), предприятия связи и т.д.

В российском законодательстве понятие корпорации публичного права не получило закрепления. В то же время, термин "корпорация частного права" использовался Конституционным Судом РФ применительно к аудиторской организации (постановление от 1 апреля 2003 г. N 4-П). О юридических лицах публичного права практически не упоминается в специальной литературе. Однако В.Е. Чиркин полагает, что этот вид субъектов права не чужд российской правовой системе и что общие основы правового статуса таких юридических лиц следовало бы закрепить на конституционном уровне. Им предложено довольно широкое понимание юридических лиц публичного права - от государства и государственных органов до государственных учреждений и общественных объединений*(27).

Вопрос о том, могут ли такие юридические лица быть носителями основных прав, не нашел однозначного разрешения. В. Кузнецов в процитированной выше статье пришел к выводу, что государственные и муниципальные унитарные предприятия не обладают правом на обращение в Конституционный Суд, поскольку они созданы не для реализации прав граждан, закрепленных в ст. 34 и 35 Конституции РФ. Однако Конституционный Суд в постановлении от 12 октября 1998 г. N 24-П, напротив, применил конституционные гарантии права собственности к государственным унитарным предприятиям, что опровергает точку зрения В. Кузнецова. Отнесение унитарных предприятий, ввиду коммерческого характера их деятельности, к корпорациям публичного права спорно, но подход Конституционного Суда РФ с полным правом можно распространить и на государственные учреждения. Кроме того, известны случаи защиты Конституционным Судом прав населения муниципальных образований (постановление от 2 апреля 2002 г. N 7-П) и права муниципальной собственности (постановление от 22 ноября 2000 г. N 14-П).

Представляется, что поставленный вопрос требует отдельного критического исследования. Но поскольку наделение юридических лиц публичного права основными правами на практике возможно, большее значение имеет следующий критерий:

- Юридическое лицо принимает на себя функции государственной власти (или, шире, воспринимает публичные задачи).

Европейский Суд по правам человека, следуя воле договорившихся стран - участниц Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в принципе, отрицает возможность защиты прав корпораций публичного права и вообще любых организаций, воспринявших публичные функции, при помощи конвенционных механизмов, замечает немецкий исследователь Е. Штиглиц*(28).

Однако в упоминавшемся постановлении Конституционного Суда РФ от 1 апреля 2003 г. N 4-П восприятие публичных задач не рассматривается как основание для отказа юридическому лицу в защите его конституционных прав, а лишь влечет модификацию конституционных критериев допустимости и соразмерности ограничения прав и свобод юридического лица. И, наконец, последнее основание:

- Юридическое лицо не является домицилированным (создано в другой юрисдикции).

Согласно буквальному смыслу Основного Закона ФРГ (п. 3 ст. 19) конституционная защита предоставляется только юридическим лицам, созданным под юрисдикцией Федеративной Республики. То же следует и из смысла Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку требование о привлечении государства-участника к ответственности может заявлять только субъект, подчиненный суверенной власти этого государства. Однако в случае нарушения интересов иностранного юридического лица с индивидуальной жалобой в Европейский Суд по правам человека могут обращаться граждане-участники этого юридического лица*(29).

Но и в этом случае имеются определенные исключения. Так, международные договоры могут предусматривать иное регулирование. Например, в государствах, вступивших в Европейский Союз, юридические лица, созданные под юрисдикцией любого государства-члена, должны рассматриваться как национальные. Кроме того, известны случаи, когда Европейский Суд признавал обоснованными жалобы юридических лиц на другие государства. Такой подход Суд продемонстрировал в постановлении от 25 июля 2002 г. по делу "Совтрансавто Холдинг против Украины"*(30).

В Российской Федерации практика в отношении последнего критерия не сложилась. В одном из постановлений Конституционного Суда РФ, принятом по обращению нескольких заявителей, в том числе иностранной организации, по этому вопросу ничего не сказано, а обжалуемые нормы были признаны соответствующими Конституции РФ (постановление от 14 мая 1999 г. N 8-П). В более позднем постановлении от 24 февраля 2004 г. N 3-П по делу, где также участвовало иностранное юридическое лицо, Суд фактически защитил его права наряду с правами других заявителей, выявив конституционно-правовой смысл оспариваемых положений закона. Хотя в п. 2 резолютивной части этого постановления говорится только о необходимости пересмотра правоприменительных решений по делам граждан-акционеров, к которым лихтенштейнская компания явно не относится. Видимо, это следует расценить как неточность в изложении решения. Однако имело место признание Конституционным Судом РФ конституционных прав иностранных граждан (постановление от 17 февраля 1998 г. N 6-П) и иностранных государств (постановление от 20 июля 1999 г. N 12-П). Поэтому можно предположить, что иностранные организации также пользуются в России конституционной защитой.

Произведенный нами анализ правоприменительной практики и практики конституционного контроля позволяет сделать вывод: юридические лица как в России, так и в европейских странах признаются носителями основных прав. Также им обеспечиваются на национальном и международном уровнях права, гарантированные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Существуют различные основания, позволяющие распространить предусмотренные Конституцией права на организации, все они учитываются на практике. В то же время в российском праве пока не выработаны условия, при которых юридическим лицам можно отказать в защите их основных прав. Представляется, что с увеличением числа рассмотренных дел о защите основных прав юридических лиц в российской судебной практике будут уточнены основания и условия их конституционной защиты.

К.А. Рывкин,

президент юридической фирмы "ЮЛЕКС"

"Журнал российского права", N 11, ноябрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 гг.): Очерки теории и практики. М., 2001. С. 266.

*(2) См., например: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по делу N К4-Н-7/2648. Официально опубликовано не было. Доступно в экспертной системе "Дельта-4".

*(3) Савенко Т.В. Судебная защита налогоплательщика // Бухгалтерский учет. 2002. N 3.

*(4) Ведомости РФ. 1993. N 19. С. 685.

*(5) Алисевич Е.С. Юридические лица как субъекты прав, закрепленных в Европейской Конвенции о защите прав человека // Гражданин и право. 2003. N 6, ноябрь-декабрь.

*(6) Кузнецов В. Конституция и права юридических лиц // Российская юстиция. 1997. N 4.

*(7) Долинская В.В. О балансе корпоративных интересов из практики Конституционного Суда РФ // Российская юстиция. 2006. N 2.

*(8) Ведомости РФ. 1991. N 19. С. 661.

*(9) См., в частности: Bergamin R. Rechten jegens de overheid: het begrip publiekrechtlijke subjective rechten, Nijmegen 1995. Р. 106.

*(10) См.: Dekker-van Bijsterveld, S.C. den, De verhouding tussen kerk en staat in het licht van Grondrechten, Zwolle 1988. Р. 85.

*(11) См.: E 7374/76, Decisions and Reports 5 (1976).

*(12) Применительно к церковным общинам см. об этом, в частности: Grote R., Kraus D. Falle zu den Grundrechten. 2 Aufl. Munchen, 2001. S. 69.

*(13) Прус Е. Нерушимая стена государства // "эж-ЮРИСТ". 2004. N 1.

*(14) BverfGE 21, 362 (369).

*(15) C.C. 81-132 DC, 16.1.1982. P. 23.

*(16) Рахмилович А.В., Сергеева Э.Э. О правовом регулировании расчетных форвардных договоров // Журнал российского права. 2001. N 2.

*(17) Иванов Е.В. Расчетный форвардный контракт как срочная сделка. М.: Волтерс Клувер, 2005.

*(18) Грось Л.А. К вопросу о соотношении понятий: юридические лица, коммерческие организации, субъекты предпринимательской деятельности, хозяйствующие субъекты // Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России. 2004. N 3.

*(19) Ср.: Mutius A. v., Art. 19, Abs. 3 in Dolzer R./Vogel K. (Hrsg.), Bonner Kommentar zum Grundgesetz, Dez. 1999.

*(20) BverfGE 95, 220 (242).

*(21) Решение Европейского Суда по правам человека от 28 марта 1990 г. (Гроппер против Швейцарии). N J 1991. 739; Решение Европейского Суда по правам человека от 22 мая 1990 г. (Отроник против Швейцарии). NJ [Nederlandse Jurisprudentie] 1991. 740.

*(22) (Pocketbooks II). NJ 1969, 316.

*(23) См.: Bergamin R. Op. cit. P. 106.

*(24) См., например: BVerfGE 21, 362 (368 ff); 68, 193 (206) - процитировано Crones L. Grundrechtlicher Schutz von juristischen Personen im europaeischen Gemeinschaftsrecht, Baden-Baden, 2001. S. 70.

*(25) См.: Crones L. Op. cit. S. 80.

*(26) Burkens M. C. Algemene leerstukken van grondrechten naar Nederlands constitutionel recht, Zwolle 1989. P. 58.

*(27) Чиркин В.Е. Юридические лица публичного права. М.: Норма, 2007. C. 94. и след.

*(28) См., в частности: Stieglitz E. Allgemeine Lehren im Grundrechtsverstandnis nach der EMRK und der Grundrechtsjudikatur der EuGH. Baden-Baden, 2002. S. 39.

*(29) Crones L. Указ. соч. S. 212.

*(30) Текст решения опубликован в "Журнале российского права". 2003. N 9.