О действии актов толкования права во времени (B.А. Петрушев, "Закон", N 10, октябрь 2007 г.)

О действии актов толкования права во времени

Действие любого правового акта ограничивается, как известно, временными рамками. Сказанное относится и к актам толкования права - официальным письменным документам нормативного или казуального характера. Однако в силу специфики этих актов их действие во времени имеет некоторые особенности. К сожалению, эти особенности в юридической науке пока должным образом не изучены.

Приступая к изложению своих представлений о действии актов толкования права во времени, сначала укажем на то, что они начинают действовать с момента их принятия. Прекращается же действие таких актов после их отмены. Вместе с тем действие этих актов заканчивается и с отменой интерпретируемых в них актов (их положений). Поэтому мы не можем согласиться с высказанным в литературе суждением, что "судьба разъяснений зависит не столько от судьбы толкуемого нормативного акта, сколько от судьбы норм, в нем сформулированных, ибо те или иные нормы при отмене одного акта могут "перекочевать" в другой, принятый взамен старого, а значит, может сохраниться и значение разъяснений относительно такой нормы".*(1) Конечно, разъяснение нормы права, данное применительно к отмененному акту, может быть принято во внимание при закреплении ее в новом акте. Но с отменой интерпретируемого акта оно уже не может иметь обязательной силы. Здесь не лишним будет заметить, что в этом разъяснении могут быть не учтены новые социально-политические реалии, новые законодательные идеи, новая правоприменительная практика и т.п., что, на наш взгляд, является весомым аргументом в пользу прекращения его действия.

Вступление в силу акта толкования права обычно происходит позднее введения в действие толкуемого в нем нормативного правового акта. Тем не менее его действие распространяется на все время с момента обретения последним юридической силы. Следовательно, можно говорить об обратном действии интерпретационных актов. Возможно, как мы считаем, и "переживание" акта толкования права. Это допустимо тогда, когда законом предусматривается принятие правоприменительного решения на основе уже отмененного нормативного правового акта, действовавшего в момент наступления определенного юридического факта.

Важно обратить внимание на то, что отменить акт толкования права (отдельные его положения) может только орган, его издавший. Известное на этот счет иное мнение кажется нам ошибочным. В качестве примера приведем суждение М.А. Митюкова, которое разделяет целый ряд авторов, что "в перспективе можно было бы обсудить вопрос о дополнении ст. 3 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" новым полномочием, обеспечивающим конституционный контроль постановлений пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда".*(2)

Наши возражения против данного суждения состоят в следующем. Прежде всего нас не устраивает сама постановка вопроса о возможности осуществления Конституционным Судом РФ (далее - КС РФ) контроля над Верховным и Высшим Арбитражным судами РФ. Ни из Конституции РФ, ни из Федеральных конституционных законов "О судебной системе Российской Федерации" и "О Конституционном Суде Российской Федерации" это не следует.

Другой аргумент в пользу нашей точки зрения заключается в том, что акты официального нормативного толкования права Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ вообще в каком-либо, в том числе и конституционном, контроле в силу специфики таких актов не нуждаются. Недостатки такого толкования (возможные выходы интерпретатора за рамки толкуемых им предписаний) должны преодолеваться либо в ходе правоприменения (игнорирование акта толкования в случае его отхода от разъясняемых в нем правовых предписаний), либо путем правотворчества (изложение толкуемого акта в такой редакции, которая бы исключала неопределенность в его понимании). Внести же коррективы в сам акт толкования может только тот орган, который его издал.

Наконец, в пользу нецелесообразности наделения КС РФ правомочием осуществления контроля за конституционностью постановлений Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ свидетельствует и сама практика КС РФ. Как справедливо отмечается в некоторых исследованиях,*(3) в целом ряде постановлений КС РФ прослеживается неудачная попытка ответить на вопросы, которые, строго говоря, находятся в ведении законодателя. Так, Н.Н. Ковтун пишет: "Анализ отдельных постановлений Конституционного Суда, принятых по спорным вопросам уголовно-процессуального права, ярко свидетельствует о том, что в ряде случаев они не только кардинально меняют сущность и содержание норм и институтов действующего процессуального законодательства и по существу создают новые правила поведения в уголовном процессе, не имеющие аналогов в действующем законодательстве, но и вносят либо явную пробельность, либо логическую противоречивость в действующую систему процессуальных норм, разрушая и без того нестабильный баланс интересов, баланс правового регулирования".*(4)

Отдельные исследователи считают, что акты официального нормативного толкования права имеют обязательную силу только для субъектов правоприменения. Согласиться с этим мы не можем. И вот почему. Акты применения права, что очевидно, обязательны для исполнения теми, кому они адресованы. Основываются же они на правовых нормах в той их интерпретации, которую им дают субъекты правоприменения, руководствующиеся актами официального нормативного толкования этих норм. Наверно, нелогично, признавая обязательность для лица правоприменительного решения, а значит, и тех норм права, на основании которых оно было принято, вместе с тем считать, что на него не распространяют свое действие соответствующие интерпретационные акты.

Некоторые авторы поднимают вопрос о допустимости использования актов официального толкования права для интерпретации сходных (родственных) норм с истолкованными в них нормами права. А.П. Рыжаков, например, считает возможным использование при толковании гражданско-процессуальных норм, не имеющих официальных разъяснений, разъяснений Верховного Суда РФ одноименных уголовно-процессуальных норм.*(5) Здесь, по сути дела, речь идет о пробелах в официальном толковании права и их преодолении. Безусловно, нередки случаи, когда возникает неопределенность в понимании тех или иных норм права, а значит, существует необходимость их официального разъяснения. Отсутствие таких разъяснений является своеобразным пробелом. Можно ли, однако, такого рода пробелы преодолевать предлагаемым А.П. Рыжаковым способом? Представляется, что нет. В подобных случаях преодолевать неопределенность в понимании норм права необходимо в ходе их казуального толкования при осуществлении правоприменения. При этом, разумеется, официальные разъяснения сходных норм могут быть использованы в неофициальном порядке (точно так же, как учитываются результаты доктринального толкования). Наша убежденность в недопустимости признания за актами официального толкования норм права обязательной силы по отношению к толкованию сходных с ними норм основывается на том, что если возможность преодоления пробелов вправе путем применения его по аналогии в известных пределах допускается законом, то в отношении преодоления пробелов в официальном толковании закон молчит.

Что касается актов казуального толкования права, то они являются специфической составной частью актов применения права. Данные акты обязательны лишь для тех случаев, в отношении которых были приняты соответствующие правоприменительные решения.

Далее выскажем свое мнение по очень актуальному и пока не нашедшему в законодательстве ответа вопросу об обратной силе актов толкования КС РФ Конституции РФ и иных его постановлений, содержащих толкования норм права. В литературе данная проблема обычно обсуждается лишь применительно к его постановлениям о признании неконституционности норм права. По этому вопросу высказываются два основных суждения. Согласно первому из них последствия признания норм неконституционными обращены в будущее. При этом исключения составляют случаи, когда утрачивают силу положения об ответственности, поскольку существует ст. 54 Конституции РФ об обратной силе закона, устраняющего или смягчающего ответственность. Суть другого суждения заключается в том, что такое признание может иметь обратную силу.

Нужно обратить внимание на то, что среди сторонников последнего суждения доминирует представление о том, что обратная сила решений Конституционного Суда должна быть ограничена определенным сроком. Так, А.А. Жученко предлагает изложить ч. 1 ст. 79 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" в следующей редакции: "Решение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения. Действие решения может быть распространено на правоотношения, возникшие до его принятия, но не более чем на три года".*(6) "Неограниченная обратная сила решений Конституционного Суда, - пишет в связи с этим он, - опасна, может нарушить права и интересы других лиц (ч. 3 ст. 55 Конституции России), угрожая стабильности правовой и социально-политической системы".*(7)

Суждения о недопустимости обратной силы решений КС РФ, а также ее ограничении определенным сроком представляются нам неправильными. Сторонники как первого, так и второго суждения вольно или невольно признают конституционные нормы, неверно толкуемые субъектами правоприменения, не действующими в течение того или иного промежутка времени. Действие же этих норм ставится в зависимость от решений КС РФ. Юридическая сила конституционных норм, как мы считаем, не может зависеть от КС РФ. Как бы они ни интерпретировались, они действуют с момента введения в действие Конституции (или соответствующего ее положения). Поэтому при неправильном их толковании и применении после выявления КС РФ соответствующих правотолковательных и правоприменительных ошибок, они, если это возможно, должны быть исправлены.

Обратим внимание на то, как решается данная проблема в ГПК РФ и в судебной практике. "Установив, что оспариваемый нормативный правовой акт или его часть противоречит федеральному закону либо другому нормативному правовому акту, имеющим большую юридическую силу, - гласит ч. 2 ст. 253 данного Кодекса, - суд признает нормативный правовой акт недействующим полностью или в части со дня его принятия или иного указанного судом времени". Пленум же Верховного Суда РФ, давая разъяснение по вопросу применения этого положения закона, указал на то, что "в случае признания нормативного правового акта недействующим не со дня его принятия, а с иного времени (например, со дня вступления решения в законную силу), это должно быть обосновано в мотивировочной части решения" (абз. 3 п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. N 2 "О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"). Как нетрудно увидеть, позиция Верховного Суда по данному вопросу такова, что признание нормативного правового акта недействующим не со дня его принятия, а с иного времени, возможно только в каких-то исключительных случаях (об этом свидетельствует то, что суд обязан в мотивировочной части обосновать это). По общему же правилу акт признается недействующим со дня его принятия со всеми вытекающими отсюда последствиями. Представляется, что подобные нормы должны быть установлены и применительно к соответствующим решениям КС РФ. Никаких оснований для иного подхода к решению данного вопроса мы не находим.

В заключение необходимо сказать, что в статье затронуты лишь отдельные аспекты проблемы действия актов толкования права во времени. Данная проблема, несомненно, нуждается в обстоятельной научной дискуссии, по итогам которой должны быть выработаны рекомендации по определению пределов действия таких актов во времени.

B.А. Петрушев,

кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории

государства и права Иркутского юридического института (филиала)

Российской правовой академии Министерства юстиции РФ

"Закон", N 10, октябрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Черданцев А.Ф. Толкование права и договора. М., 2003. С. 302.

*(2) Митюков М.Л. Как исполняются решения Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ // Журнал российского права. 2001. N 7. С. 13.

*(3) См., напр.: Ковтун Н.Н. Постановления Конституционного Суда РФ по уголовно-процессуальным вопросам: проблемы законодательной техники и практического применения // Государство и право. 2001. N 11. С. 99-106; Поленина С.В. Законодательная техника и судебный прецедент // Проблемы юридической техники / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000. С. 56.

*(4) Ковтун Н.Н. Указ. соч. С. 101.

*(5) См.: Рыжаков А.П. Использование результатов толкования уголовно-процессуальных норм при комментировании гражданско-процессуальных институтов // Юридический мир. 2000. Май. С. 42.

*(6) См.: Жученко А.Л. К вопросу об обратной силе решений Конституционного Суда России // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2002. N 5. С. 86.

*(7) См. там же.