К совершенствованию уголовно-правовой борьбы с угрозами или насильственными действиями в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (Р.К. Абазалиев, "Российская юстиция", N 11, ноябрь 2007 г.)

К совершенствованию уголовно-правовой борьбы с угрозами или
насильственными действиями в связи с осуществлением правосудия или
производством предварительного расследования

Осуществление правосудия и производство предварительного расследования предполагают наличие адекватной защиты от различных форм посягательств на данные виды государственной деятельности. Одной из гарантий этому является уголовно-правовая норма, предусмотренная ст. 296 УК РФ. Применение этой нормы вызывает ряд вопросов, о которых и пойдет речь в данной статье.

Прежде всего, обращает на себя внимание неравноценность защиты указанных в статье потерпевших. По мнению законодателя, угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов в суде более опасное деяние (максимальное наказание за деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 296 УК РФ, может выражаться в лишении свободы на срок до 3 лет), чем аналогичное деяние в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, специалиста, судебного пристава, судебного исполнителя, а равно их близких в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта (максимальное наказание за деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 296 УК РФ, составляет лишение свободы на срок до двух лет). На наш взгляд, все указанные потерпевшие в конечном итоге "работают" на достижение или реализацию целей правосудия. Поэтому и защита их деятельности со стороны уголовного закона должна быть одинаковой. Так, законодатель вполне обоснованно не проводит разграничения между этими потерпевшими, когда речь идет о посягательстве на их жизнь (ст. 295 УК РФ).

Таким образом, целесообразно санкцию ч. 2 ст. 296 УК РФ привести в соответствие с санкцией ч. 1 этой статьи.

В юридической литературе уже обращалось внимание на то, что законодатель необоснованно сузил круг лиц, охраняемых данной уголовно-правовой нормой. Указывалось на то, что не защищаются подозреваемый (обвиняемый), иные участники судопроизводства. К иным участникам судопроизводства можно отнести участников гражданского судопроизводства, например истца, ответчика. Как правильно отмечается некоторыми авторами, в условиях, когда иски одной стороны к другой составляют громадные суммы денег, гражданское судопроизводство становится полем разрешения чрезвычайно острых конфликтов и, следовательно, вопросы безопасности личности являются весьма актуальными. Действительно, данная позиция заслуживает внимания. Однако норма, предусмотренная ст. 296 УК РФ, направлена на обеспечение защиты именно лиц, которые участвуют в отправлении правосудия либо создают необходимые условия для достижения или реализации целей правосудия. В этой связи предпочтительнее иметь в УК РФ самостоятельную норму, устанавливающую ответственность за угрозу или насильственные действия в отношении лиц, участвующих в уголовном и гражданском судопроизводстве. В какой-то мере можно использовать опыт законодателя, установившего уголовную ответственность за оскорбление участников судебного разбирательства (ч. 1 ст. 298 УК РФ).

Вместе с тем следует обратить внимание законодателя и на других процессуальных субъектов, защита которых именно уголовно-правовой нормой, предусмотренной ст. 296 УК РФ, представляется более актуальной. Речь идет о помощнике судьи и переводчике.

Деятельность помощника судьи регламентируют различные правовые акты. Так, приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ "Об утверждении типового положения о помощнике председателя суда (судьи) федерального суда общей юрисдикции" определяет должностное положение помощника председателя суда, в соответствии с которым помощник председателя суда (судьи) федерального суда является государственным служащим Российской Федерации и замещает в аппарате суда должность федеральной государственной службы, учрежденную для непосредственного обеспечения полномочий судьи.

При этом в соответствии с перечнем должностей, предусмотренных в ФЗ "Об основах государственной службы", должность помощника председателя суда (судьи) в аппарате верховного суда республики, краевого суда, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, помощника председателя суда в аппарате районного суда, является ведущей должностью федеральной государственной службы категории "Б". Должность помощника судьи в аппарате районного суда является старшей должностью федеральной государственной службы категории "Б".

В своей практической деятельности помощники судей судов общей юрисдикции разных звеньев руководствуются также приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 15 декабря 2004 г. N 161 "Об утверждении инструкции по судебному делопроизводству".

Помощник председателя суда имеет, к примеру, следующие полномочия: а) осуществляет подбор нормативных правовых актов, необходимых для рассмотрения дела; б) проводит запись граждан на личный прием к председателю суда, осуществляет организационное сопровождение приема; ж) готовит проекты ответов на обращения, поступившие в адрес председателя суда (за исключением жалоб и заявлений, поступивших в соответствии с процессуальными нормами), с последующим докладом председателю. Помощник судьи же, в свою очередь: а) изучает жалобы, заявления, дела, поступившие к судье, вносит предложения по приему их к производству (об отказе в приеме, возбуждении дела, назначении и т.д.); б) оказывает помощь судье в подготовке дела к судебному разбирательству; в) подбирает законы, нормативные акты, материалы по судебной практике, готовит заключения по спорным вопросам применения законодательства; г) осуществляет контроль по делам, рассмотрение которых отложено или приостановлено; д) по поручению судьи готовит проекты судебных постановлений по делам; е) готовит проекты ответов на обращения и запросы по делам, находящимся в производстве судьи; ж) участвует в приеме судьей граждан и юридических лиц.

Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, помощник судьи выполняет функции, направленные на создание необходимых условий для отправления правосудия. Поэтому включение этой фигуры в число потерпевших, указанных в ст. 296 УК РФ, вполне целесообразно.

Нет возражений и против включения в число потерпевших, указанных в ст. 296 УК РФ, переводчика. Согласно ст. 59 УПК РФ переводчик - это лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим кодексом, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода. Переводчик приглашается в тех случаях, когда участники уголовного судопроизводства не владеют или недостаточно владеют языком, на котором ведется судопроизводство. Переводчик вправе, например, задавать вопросы участникам уголовного судопроизводства в целях уточнения перевода; знакомиться с протоколом судебного заседания и делать замечания по поводу правильности записи перевода, подлежащие занесению в протокол. В то же время переводчику запрещается осуществлять неправильный перевод и разглашать данные предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу в качестве переводчика, если он был заранее предупрежден заранее в порядке, установленном ст. 161 УПК РФ.

Вполне допустимо, что подозреваемые (обвиняемые), их близкие, могут выступать в отношении переводчика с угрозами в связи с разбирательством дела в суде или производством предварительного расследования, например, требуя выгодной им подачи информации органам предварительного следствия или суду. В данной связи уголовно-правовая защита переводчика является дополнительной гарантией эффективности судопроизводства. Кстати, согласно ст. 434-8 Отдела II (О воспрепятствовании отправлению правосудия) Уголовного кодекса Франции потерпевшим от "любой угрозы или любого акта устрашения" наравне с экспертом выступает и переводчик.

Составы преступлений, предусмотренных чч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ, имеют квалифицирующие признаки. Согласно ч. 3 этой статьи закон усиливает ответственность за угрозу, совершенную с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, а в ч. 4 - насилия, опасного для жизни или здоровья. Но исчерпываются ли приведенными формулировками все возможные опасные виды данного посягательства? На этот вопрос нельзя ответить утвердительно.

Одной из форм выражения угрозы может быть так называемая "инвариантная" угроза, то есть сопровождаемая демонстрацией оружия. Такие угрозы выделяются в отдельную группу в силу своей особой общественной опасности. Однако в норме, предусмотренной ст. 296 УК РФ, не нашло адекватной оценки совершение угрозы с применением огнестрельного оружия. Обращение к уголовному законодательству некоторых зарубежных стран показывает обратную ситуацию. К примеру, ст. 238 УК Аргентины повышает ответственность за запугивание или применение силы к государственному служащему с целью добиться от него выполнения или невыполнения действия, входящего в его должностные обязанности, если деяние было совершено, в том числе с оружием в руках.

Безусловно, угроза с применением предметов, используемых в качестве оружия, оказывает на психику человека большее негативное воздействие. Не случайно, в соответствии с п. "к" ст. 63 УК РФ, использование оружия при совершении преступления является отягчающим наказание обстоятельством.

Учитывая высокую степень общественной опасности угрозы с применением оружия, на наш взгляд, полезно внести данный признак в квалифицированный состав, предусмотренный ч. 3 ст. 296 УК РФ. Диспозиция ч. 3 ст. 296 УК РФ после внесения изменений может выглядеть следующим образом: ч. 3. Деяния, предусмотренные в ... совершенные с применением насилия не опасного для жизни или здоровья либо с применением оружия.., - наказываются...

Анализ диспозиций чч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ показывает, что перечень уголовно наказуемых видов угрозы требует дополнения. Сейчас криминализированы только три вида угроз: убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества. На практике встречаются угрозы причинением вреда иным правоохраняемым интересам потерпевшего или его близким, например изнасилованием, похищением потерпевшего или его близких, нанесением побоев. С учетом того обстоятельства, что многие потерпевшие, указанные в ст. 296 УК РФ, являются женщинами, включение подобных проявлений психического насилия в число угроз, перечисленных в названной выше статье, представляется обоснованным.

Спектр криминализированных угроз следует дополнить, кроме того, и угрозой разглашения позорящих, компрометирующих сведений. Особенно важным данное дополнение выглядит в свете того, что кдолжностным лицам, перечисленным в ст. 296 УК РФ, выдвигаются строгие требования касательно их репутации, компетентности. Данное обстоятельство может служить основанием шантажа этих лиц со стороны, например, подозреваемых, обвиняемых или их близких.

Обращает на себя неравенство редакции чч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ. Буквальное прочтение содержания этих частей приводит к мысли, что речь идет об ответственности за названные в ч. 1 или 2 угрозы, но соединенные с дополнительным применением насилия. Получается собственно насилие без наличия угрозы не имеет в данном случае самостоятельного юридического значения. Думается, это совершенно излишнее условие наступления уголовной ответственности за квалифицированные виды рассматриваемого преступления. Очевидно, законодатель в подобной ситуации должен поступить, например, так, как это он сделал при конструировании ст. 318 УК РФ, предусмотрев уголовную ответственность за применение соответственно насилия, не опасного (ч. 3) и опасного (ч. 4) для жизни или здоровья, в отношении указанных потерпевших в целях воспрепятствования осуществления правосудия или производства предварительного расследования.

По мнению законодателя, деяние в отношении лиц, перечисленных в ст. 296 УК РФ, может квалифицироваться по данной статье, если угроза была связана с рассмотрением дел или материалов в суде, с производством предварительного расследования, либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. Деяние, совершенное виновным ввиду глубокой личной неприязни, конфликтных взаимоотношений с потерпевшим, не связанным с его профессиональной деятельностью, не подпадает под действие данной нормы.

Связь между поступившей угрозой и отправлением правосудия свидетельствует о цели, которую преследует виновное лицо, совершая это посягательство - воспрепятствовать законной деятельности потерпевшего. Но в норме, предусмотренной ст. 296 УК РФ, не упоминается о цели как конструктивном признаке состава преступления. Между тем логика подсказывает, что субъективная сторона этого преступления должна характеризоваться специальной целью: добиться нужного разрешения правовой ситуации или же, если угроза поступает после окончания предварительного следствия или судопроизводства, - отомстить за законную деятельность потерпевшего. Уместно вспомнить слова В.Д. Меныпагина относительно цели угрозы: "Угроза в отношении должностных лиц и общественных работников является уголовно наказуемым деянием при условии, когда эта угроза применяется в целях прекращения или изменения служебной или общественной деятельности должностных лиц... в интересах угрожающего".

Справедливо замечает Л.В. Лобанова, что в ст. 296 УК РФ должна быть указана цель угрозы - принудить потерпевшего изменить в интересах угрожающего деятельность по осуществлению правосудия.

Кстати, в диспозиции ст. 349 (угроза или насилие в отношении должностного лица, выполняющего общественный долг) УК Молдовы указывается на цель - прекращение служебной или общественной деятельности потерпевшего либо изменение ее характера в интересах угрожающего или иного лица. Такой подход при конструкции состава угрозы или насильственных действий в отношении лиц, осуществляющих правосудие, или лиц, содействующих в этом, целесообразно воспринять и российскому законодателю.

Р.К. Абазалиев,

аспирант Российской академии правосудия

"Российская юстиция", N 11, ноябрь 2007 г.