Право и культура: от правовой культуры к культурным правам (С.В. Поленина, Е.В. Скурко, "Российская юстиция", N 12, декабрь 2007 г.)

Право и культура: от правовой культуры к культурным правам

Право всегда было и остается частью человеческой культуры. В то же самое время сегодня право во многом определяет как развитие культуры, так и ее "доступность", возможность приобщиться к культурным достижениям - будь то материальной культуры или культуры духовной - для каждого конкретного человека. Так, "прямая" и "обратная" связь культуры и права, их взаимное влияние в современном мире очевидны и не нуждаются в специальных доказательствах.

Тем не менее одним из следствий глубинной связи культуры и права оказывается то, что полноценное участие человека в культурной жизни общества зачастую оказывается попросту невозможно в условиях низкой правовой культуры как самого человека, так и общества в целом. В то же время правовые средства выступают одной из ведущих гарантий общедоступности достижений культуры как одного из ведущих факторов в процессах социализации индивида, в том числе его правовой социализации, а также реализации права человека на свободное развитие, неоднократно декларированное в международном праве и получившее безоговорочную поддержку мирового сообщества в целом. Умение же пользоваться своими правами, знание и полноценное приобщение к практике участия в социально-правовом общении каждой личности - важнейшие проблемы, разрешение которых стоит сегодня перед большинством государств.

Ключом к пониманию и оценке путей решения задач социализации индивида, его правовой социализации как одной из основ приобщения человека к сфере общей культуры, гарантированности для него права на свободное развитие, является оценка состояния правовой культуры в стране, а также учет недостатков в этой связи, поиск путей их преодоления.

Под правовой культурой принято понимать состояние общественного сознания и социальной практики, сложившееся на основе многократного повторения определенной деятельности, систематического функционирования и взаимодействия различных элементов нормативной системы общества - права, морали, традиций, обыкновений и т.п.*(1).

Так же, как и собственно культура, правовая культура скорее лежит в сфере оценок "кто мы", нежели того "что мы делаем". Тем не менее важнейшая задача развития правовой культуры общества видится в том, чтобы сформировать социально активную личность, развить в человеке с одной стороны - ответственное отношение к своим правам и обязанностям, с другой стороны - сделать его активным и убежденным проводником законности, борцом за свои права и за содействие выполнению требований закона обязанными лицами.

К сожалению, правовой нигилизм, низкий уровень правовой культуры населения как его (правового нигилизма) следствие - закоренелая традиция российского общества, самым негативным образом отражающаяся и влияющая как на самооценку каждого конкретного человека, его самоуважение, так и, следовательно, социальную активность, культурные потребности личности, осознание возможностей своего развития.

Так, Р. Давид в своем анализе российской традиции права, в особенности интересном, поскольку представляет "взгляд со стороны", справедливо отмечает, что свойственное европейской традиции отношение к праву как естественному дополнению морали и одной из основ общества далеко не было характерно для России: "Писаное русское право было чуждо народному сознанию. Оно представляло собой главным образом право административное, не имеющее корней в частном праве. ...Подобно святому Августину, Лев Толстой желал исчезновения права и создания общества, основанного на христианском милосердии и любви. В этом плане марксистский идеал будущего общества и нашел благодатную почву в моральных и религиозных чувствах русского народа"*(2). Так, советское право изначально позиционировалось как рудимент, обреченный на отмирание. "Неформальная нормативность" - идеал коммунистического общества после распада СССР до сих пор эхом откликается в практическом правовом нигилизме граждан современной России, выросших в традиции недооценки правовых средств, "формальной нормативности" как способа решения целого ряда встающих в повседневной жизни перед человеком проблем и задач.

Еще один аспект проблемы - распространенность правового нигилизма на все российское общество в целом, следствием чего является недооценка со стороны законодателя, других компетентных органов и уполномоченных лиц возможностей развития правового регулирования отношений в связи с осуществлением гражданами своих культурных прав, а также в сфере основ формирования культуры населения, культурных его запросов.

Так, если, далее, приняв подход Л. Фридмана, разделить правовую культуру на "внутреннюю" как относимую к профессионалам от юриспруденции и "внешнюю" как относимую к более широким социальным группам и слоям общества, то, с одной стороны, в случае существенных различий в представлениях о праве и культуре во "внутренней" и "внешней" правовой культуре можно, казалось, было бы, ожидать определенного прогресса правовой культуры в целом. Этот прогресс мог бы быть обусловлен либо "давлением" запросов от "внешней" правовой культуры, осознающей свои потребности, либо, напротив, следствием стремления элит, представляющих "внутреннюю" правовую культуру к социокультурным преобразованиям в обществе в целом. Однако - к сожалению или к счастью - в российской правовой культуре "разрыва" между профессиональной и обыденной правовой культурой практически не наблюдается - по крайней мере, как кажется, не в такой мере, чтобы обеспечить за счет него ее (правовой культуры) диалектическое развитие.

Между тем мировой опыт знает положительные примеры, связанные с "импортом" правовой культуры через рецепцию отдельных или комплексных законодательных решений, а также методов управления с целью и зачастую реальными результатами демократизации общества, его "модернизации", вхождении в "семью цивилизованных наций", секуляризации и т.п. К числу таковых современные исследователи относят, например, Японию и Турцию*(3).

С другой стороны, сегодня, в особенности под влиянием глобальных процессов в мире, было бы неправильно связывать правовую культуру исключительно с национальным государством. Так, на субнациональном уровне повсеместно в мире нарастают явления так называемого "правового плюрализма", роста значения и влияния местного самоуправления, "неформальной нормативности" и др. Вместе с тем, профессиональная правовая культура, скажем, юристов, специализирующихся в различных сферах (скажем, гражданском или уголовном праве), оказывается ближе между различными странами у специалистов-отраслевиков, нежели внутри страны у юристов различной специализации.

Более того, появляются так называемые "третьи культуры" - культура международной торговли, сетевая культура Интернет и т.п.*(4), являющиеся результатом транснациональных процессов на "мета-уровне" и оказывающие существенное влияние на правовую культуру различных стран, слоев населения, социальных и профессиональных групп в том числе.

Все обозначенные процессы, которые можно охарактеризовать как в целом снижающие роль государства в культурной сфере, а также сфере права могут быть нейтральны или даже позитивны для обществ с развитой правовой культурой, однако в обществах, характеризующихся существенным правовым нигилизмом (как, например, это свойственно традиции российского права), эти процессы несут с собой дополнительный деструктивный характер, отчуждающий людей от государства, права, закрывающий им возможности приобщения к культуре как общему наследию человечества, накопленным знаниям и достижениям человеческой цивилизации в целом.

Безусловно, как в нашем случае, государство должно предпринимать все возможные меры и решения, способствующие культурному объединению народа, в том числе единой государственно-правовой традицией. В этом процессе особенно важное значение должно быть отдано единой системе общего обязательного образования, наличию в этой сфере государственного стандарта. Кроме того существенное внимание должно быть уделено правовому воспитанию и просвещению граждан, вовлечению всех в участие в культурной жизни страны. Важная роль здесь принадлежит средствам массовой информации, нормативной этики сообщества журналистов. Кроме того активная роль "государственных" СМИ, их культурно-просветительская деятельность, особая роль в правовом просвещении должна всемерно поддерживаться на всех уровнях и в различных аспектах - начиная с финансирования и заканчивая рыночной конкурентоспособностью журналистского материала по сравнению с иными источниками информации в стране.

Важное место в основании развития культурно-правового пространства и традиции страны должны занять государственные гарантии в связи международно-правовыми обязательствами РФ в сфере прав человека, в том числе по Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах, принятому ГА ООН 16 декабря 1966 г.

Особое значение с точки зрения проблем гарантий культурных прав играют нормы ст. 13.1 Пакта, согласно которой признается, что образование должно быть направлено на полное развитие человеческой личности и сознание ее достоинства. Статья 15.1 Пакта особо подчеркивает обязательства государств по признанию права каждого человека на участие в культурной жизни. В соответствии со ст. 15.2 Пакта государства обязуются принимать меры для охраны, развития и распространения достижений науки и культуры.

Еще один аспект - уважение свободы, безусловно необходимой для научных исследований и творческой деятельности, - составляет обязанность государства в соответствии со ст. 15.4 Пакта об экономических, социальных и культурных правах. Здесь, тем не менее, нельзя не коснуться того аспекта, что свобода творчества сама по себе, на наш взгляд, не может и не должна быть абсолютной - она может быть ограничена в соответствии с нормами общественной морали, этикой и традицией, однако исключительно по закону, а не произвольно. Этот вопрос - в связи с проведением "границы" между этичным и неэтичным в социальной практике, моральным и аморальным в общественных представлениях и социальной практике - крайне актуален и важен для большинства современных государств. В РФ этот вопрос также находит свои правовые решения через учреждения комитетов по этике в различных сферах социальной, научной, культурной деятельности.

К числу актуальных проблем в связи с реализацией культурных прав следует отнести также и то, что современные процессы "размывания" национально-культурных границ приводят к широкому распространению явления мультикультуризма при прямой поддержке ряда государств (например, Франции, США и др.) - с одной стороны. С другой стороны, весьма остро встает проблема национально - культурной идентичности.

В этих условиях эффективность реализации правовых норм в рамках конкретного государства во многом зависит от состояния существующего в том или ином обществе индивидуального и коллективного правосознания, а также от того, насколько интенсивно и в каком направлении оно подвергается ценностно-ориентационному воздействию. Примером этого может служить, в частности, сопряженный с насилиями всплеск негодования во всем мусульманском мире в связи с публикацией в датских газетах достаточно безобидных в понимании большинства европейцев карикатур на Пророка Мухаммеда. Тем не менее страны Европейского Союза, не прибегая к каким-либо встречным превентивным мерам, по-прежнему ориентируются на постановление Европейского суда по правам человека 1994 г.*(5), согласно которому свобода слова налагает некоторые ограничения на использование государствами своих возможностей по осуществлению цензуры оскорбительных расистских высказываний даже при наличии определенной взаимосвязи между такими высказываниями и последующей расовой дискриминацией.

И это не случайно, поскольку функцией правовой культуры в любом государстве является определение направления воздействия правовой культуры на сознание и поведение людей, их коллективов и организаций, на все сферы общественной и личной жизни, в которых проявляется ее сущность, социальная и социально-юридическая роль и назначение в механизме правового регулирования общественных отношений.

При этом классификация функций правовой культуры может осуществляться по различным критериям: сферам общественной жизни; роли в механизме правового регулирования; значимости этих функций для людей, их коллективов, организаций, общества в целом и др.*(6).

Крайне важно не упускать из виду, что подобно правосознанию, которое может быть не только индивидуальным, но и групповым и даже массовым, правовая культура большинства государств мира отнюдь не однородна. Это может быть чревато внутригосударственными социально-культурными конфликтами разной этиологии, прежде всего межнациональными, межэтническими и межконфессиональными.

Собственно способы разрешения подобного рода внутригосударственных конфликтов могут быть различны и носить как социоцентристский, так и персоноцентристский характер, т.е. разрешаться преимущественно в пользу интересов социума в целом, либо в первую очередь интересов отдельной личности. Выбор варианта определяется социо-культурной политикой конкретного государства, в том числе фактором его светской или теократической ориентации.

В науке существует мнение, что "во всемирно-историческом масштабе прогрессивное развитие идет от социо-центристского к персоноцентристскому типу правовой культуры, когда личность становится высшей ценностью и все государственно-правовые механизмы и институты нацелены на обеспечение ее интересов в сочетании с интересами общественного целого"*(7). Однако такой вывод можно считать в целом обоснованным лишь применительно к государствам, проводящим политику либерально-демократической направленности, ориентирующейся на права и свободы человека.

Между тем значительная часть мира живет по иным канонам, в том числе базирующимся, например, на исламской концепции прав человека, в основе которой лежат обязанности человека, среди которых основное значение придается подчинению власти. При этом в отличие от западной либеральной концепции, которая видит основной смысл закрепления прав человека в их охране от посягательств со стороны государства, ислам, как подчеркивают мусульманские юристы, в частности Абдалла бин Абдель Мухсин ат-Турки, рассматривают власть как институт, связанный с шариатом и играющий главную роль в претворении его предписаний, в том числе относительно прав и свобод человека*(8).

Именно поэтому, скажем, исламские представления о свободе, равенстве, справедливости во многом не совпадают с европейским их пониманием. Это касается не только общих категорий, но и конкретных прав и свобод человека. Примером может служить право на образование и получение информации, свобода научного творчества и отношение к знанию вообще, исламское понимание которого, хотя и не ограничивается религиозными рамками, предполагает прежде всего усвоение именно божественного откровения*(9).

В этом вопросе мы, со своей стороны, скорее солидарны с мнением С.Бенхабиб, указывающей, что "у групп идентичности [в данном случае - мусульман. - С.П., Е.С] нет права лишать своих детей накопленного человечеством знания и достижений цивилизации ради передачи по наследству их собственного образа жизни; у них есть право на передачу своим детям основ своего образа жизни наряду с другими формами знания, которые имеются в распоряжении человечества"*(10). С этой точки зрения, вновь соглашаясь с исследовательницей, "нельзя оправдать никакую образовательную систему, запрещающую знакомство детей с наиболее продвинутыми формами знания и анализа, доступными человечеству"*(11). Именно поэтому мы особенно подчеркиваем необходимость государственного стандарта в сфере образования, причем как можно более высокого с точки зрения его соответствия, включения в него новейших данных науки и современных культурных достижений.

Правовая система России, вне всяких сомнений, основана на принципе персоноцентризма. Это прямо провозглашает ст. 2 Конституции РФ, согласно которой: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства".

Вместе с тем Конституция РФ и российское законодательство стоят также на защите и коллективных прав граждан. Свидетельством этого служат в частности ч. 3 ст. 19 и ст. 38 Конституции. Согласно первой из них "Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации", а вторая провозглашает, что "Материнство и детство, семья находятся под защитой государства", а "Забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей". Кроме того наша страна ратифицировала все основные международные конвенции о коллективных правах тех или иных категорий людей.

Соответствует коллективизм и сложившемуся на протяжении веков национально-культурному духу, представлению о добре, зле и образу жизни жителей нашей страны как в границах территории нынешней Российской Федерации, так и ранее всей Российской империи, а позже - всего Советского Союза.

На позициях коллективизма стоят и представители основных религий России, настаивающие на необходимости учета в вопросах прав и свобод человека не только постулатов западного либерализма, но и этики, основанной на приоритете нравственных ценностей*(12). В целом же весьма показательно, что анализ религиозной идентичности и социальных предпочтений, проведенный исследовательским центром "Религия в современном мире" Института социологии РАН, показывает, что большинство респондентов во всех конфессиональных группах выступает за сохранение исторически сложившихся отношений между народами России*(13).

С нашей точки зрения, присоединяясь здесь к мнению заместителя министра иностранных дел РФ А. Яковенко, в отношении претворения в жизнь идеи прав человека сегодня крайне важно помнить о различии между собственно правами человека и политическими соображениями государств по этому поводу*(14). В условиях глобализации особую остроту приобретает проблема универсального участия государств в основных договорах по правам человека - Конвенция о правах ребенка, Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах и др.

К сожалению, даже такой "проводник демократии", как США не участвует в перечисленных конвенциях, а в отношении других сделали очень серьезные оговорки. Тоже относится ко многим другим современным государствам. С этой точки зрения проблема движения к реальным гарантиям прав человека в мире существенно осложняется и затрудняется. Между тем на "мета-уровне" активно проводится идея о том, что англо-американская модель, характеризующаяся, в частности, тем, что в ней право намного теснее связано с экономикой, нежели с государством, все более наделяется престижем и связывается с идеей о том, что современный тип правовой культуры должен быть связан и формироваться исключительно в связи с этим подходом*(15).

С наших позиций, по крайней мере применительно к российский реалиям, базовым должно стать представление о социальном правовом государстве, каковым провозглашена Российская Федерация в соответствии с Конституцией 1993 г. Эти же представления должны быть положены в основу пути, который предстоит еще пройти стране и народу от развития правовой культуры к полноценным гарантиям культурных прав в современной России.

С.В. Поленина,

профессор, доктор юридических наук, заведующая

сектором общей теории и социологии права Института государства и права

Российской Академии наук

Е.В. Скурко,

кандидат юридических наук, научный

сотрудник сектора общей теории и социологии права Института государства и

права Российской Академии наук

"Российская юстиция", N 12, декабрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Подробнее см.: Боботов СВ. Правовая социализация индивида // Правовая система социализма. Функционирование и развитие. Книга 2 / Отв. ред. А.М.Васильев. М. 1987. С. 146-147.

*(2) Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности: Пер. с фр. В.А. Туманова. М. 1999. С. 118-119.

*(3) Подробнее см., например: Nelken D. Using the Concept of Legal Culture // http://www.law.berkeley.edu/institutes/csls/nelken%20paper.pdf

*(4) Nelken D. Op.cit.

*(5) Application 15890/89, Jersildv. Denmark, Judgment of 23 Sept. 1994.

*(6) Подробнее см., например: Баумова М.Г. Функции правовой культуры. Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Н. Новгород. 2005. С. 7.

*(7) Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург. 1996. См. также: Барсуков А.Ю. Правовой прогресс как юридическая категория. Саратов. 2006. С. 93-102 и др.

*(8) Цит. по: Сюкияйнен Л.Р. Исламская концепция прав человека // Права человека / Отв. ред. Е.А. Лукашева. М. 2002. С. 283.

*(9) Там же. С. 316-317.

*(10) Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру / Пер. с англ.; под ред. В.Л. Иноземцева. М. 2005. С. 149. Курсив - С. Бенхабиб.

*(11) Там же. С. 147-148.

*(12) См., например, Декларацию о правах и достоинствах человека, принятую Собором РПЦ 6 апреля 2006 г. См.также: Елков И. Споры вокруг Собора // Российская газета. 7 апреля 2006 г.; Гизяутдинова Р.Х. Природа мусульманского права. Автореф.дис.... канд. юрид. наук. Уфа. 2001 и др.

*(13) Мчадлов М. Религиозная идентичность и социальные предпочтения // Свободная мысль - XXI век. 2006. N 4. С. 101-115.

*(14) Яковенко А. Глобализации в отношении прав человека трудно достичь // Российская газета. 27 июля 2006 г.

*(15) Подробнее, а также критику см.: Nelken D. Op.cit.