Проблема соотношения экономической власти бизнеса с политической властью государства в эпоху глобализации (М.Н. Марченко, "Журнал российского права", N 1, январь 2008 г.)

Проблема соотношения экономической власти бизнеса с политической
властью государства в эпоху глобализации

1. В общетеоретическом и методологическом планах проблема соотношения экономической власти бизнеса и политической власти государства в условиях глобализации является неотъемлемой частью более общей проблемы: соотношения экономики и политики.

Традиционно эта проблема рассматривалась на национальном уровне - уровне соотношения политики и экономики, хотя при этом, в результате обобщения накопившегося эмпирического материала, многократно делались подтвержденные самой жизнью общетеоретические выводы*(1).

Чаще всего они сводились к широко известному и активно воспринятому как отечественными, так и зарубежными авторами умозаключению, согласно которому "экономическое движение в общем и целом проложит себе путь, но оно будет испытывать на себе также и обратное действие политического движения, которое оно само создало и которое обладает относительной самостоятельностью"*(2).

В настоящее время проблема соотношения политики и экономики не только не утратила свою значимость, но и стала еще более актуальной.

Это объясняется тем, что теоретически значимая проблема трансформировалась в практически значимую проблему соотношения политической власти государства и экономической власти бизнеса, и это произошло в конце XX-начале XXI вв., когда она "поднялась" с национального уровня на глобальный, затронув практически все национальные государства и локальные человеческие сообщества.

При этом в качестве носителей политической власти стали рассматриваться (по крайней мере теоретически) не только национальные государства, но и наднациональные институты в лице ООН, ЮНЕСКО, ВОЗ и др.*(3) Вполне понятно и легкообъяснимо, что в практическом смысле национальные государства по-прежнему остаются основными носителями политической власти и продолжают играть основную роль.

Что же касается носителей экономической власти в эпоху глобализации, то ими (в отличие от прежних этапов развития общества и экономики, когда в качестве таковых выступали национальные экономические институты в виде государственных предприятий, частных фирм, корпораций и других организаций) стали не только (теоретически и практически) последние, но и наднациональные экономические институты. Речь идет, прежде всего, о таких наднациональных экономических образованиях, как Международный валютный фонд, международные банки, обслуживающие их юридические фирмы, транснациональные корпорации и другие глобальные и региональные национальные организации*(4).

По общему признанию, ведущую роль среди них играют транснациональные корпорации (ТНК), которые, будучи связанными "с ядром мировой экономической системы", контролируют большую часть мирового оборота и финансов, а также наиболее прибыльные отрасли экономики разных стран, включая добывающую и наукоемкую промышленность, телекоммуникации и производственную инфраструктуру.

Согласно официальным данным, 500 ведущих ТНК охватывают ныне свыше 1/3 экспорта обрабатывающей промышленности, 3/4 мировой торговли сырьевыми товарами, 4/5 торговли новыми технологиями. Общий капитал ныне действующих транснациональных корпораций составляет свыше 2,6 триллиона долларов США*(5). По своему экономическому обороту многие ТНК значительно превосходят крупные страны и используют при этом свои экономические рычаги для давления на национальные государства, на процесс создания и применения международного права, а также на работу различных международных и наднациональных институтов.

Вместе с другими наднациональными институтами, действующими в экономической и финансовой сферах, ТНК создают глобальную экономико-финансовую систему, которая находится в тесной связи и взаимодействии с другими глобальными системами, возникающими в различных сферах жизни общества и прежде всего - в политической сфере.

2. Исходя из того, как справедливо отмечает Р. Макуев, что глобализация - "это долговременный процесс изменения информационных, экономических и социально-политических отношений, людей и технологий", а глобализм - это "определенное качественное состояние", характеризующее целостность мира*(6), можно со значительной долей уверенности предположить, что глобализация является процессом формирования единой глобальной системы, а глобализм отражает ее состояние.

В системном отношении глобализм (как явление с методологической точки зрения) вполне полезно и целесообразно рассматривать в виде общей глобальной системы, а формирующие ее глобальные экономические, социальные, информационные, политические и иные системы - в виде частных систем (подсистем)*(7).

Исходя из взаимосвязи различных сфер жизни общества и взаимодействия функционирующих в их пределах социально-экономических, политических и других институтов, легко понять, что формирующаяся в масштабе всего мирового сообщества система представляет собой не простой набор структурных элементов - частных систем (глобальных подсистем), а единую, органическую систему.

В теоретическом и практическом планах это означает, что обладая по отношению к частным системам (подсистемам) новым интегральным качеством (качествами), возникшим (возникшими) в результате их взаимосвязи и взаимодействия, общая - глобальная органическая система - изменяется и развивается вместе с ними*(8).

Изменение одной из частных систем (подсистем) независимо от того, идет ли речь о глобальной экономической, социальной, информационной или любой иной системе, неизбежно сказывается на других частных системах, а также на глобальной органической системе в целом. И наоборот, например, создание глобальной, "мировой паутины" в виде Интернета самым непосредственным образом сказывается на таких частных системах (подсистемах), как информационная, культурная, идеологическая и опосредованно - на всех остальных частных системах (подсистемах), а также на общей глобальной системе в целом.

В свою очередь, формирование и развитие общей глобальной системы, равно как и ее отдельных, образующих общую систему частных систем (подсистем), оказывает обратное влияние на процесс развития этой мировой информационной сети, на ее дальнейшее расширение и углубление.

Говоря об общей глобальной системе и о формирующих ее элементах - частных системах (подсистемах), необходимо заметить, что несмотря на их огромную значимость, в общей глобальной системе они играют далеко неодинаковую роль. Центральное место в ней занимают глобальная экономическая и политическая системы (подсистемы). Они же, в лице соответствующих институтов, выполняют в ней так же, как и в рамках национальных (внутригосударственных) систем, главные функции и играют в ней доминирующую роль.

Поэтому не случайно в научных исследованиях, посвященных различным аспектам глобализации, проблемы развития глобальных экономической и политической систем в целом и вопросы "слияния политических и экономических функций в современном мире", а также - "формирования на данном базисе системы стратегических взаимодействий и основ глобального управления", в частности, рассматриваются в числе наиболее важных и актуальных проблем*(9).

Вывод о ведущей роли и доминировании в общей глобальной системе экономической и политической систем не меняется от того, что в процессе познания глобальных проблем авторами используется не "чисто" системный подход, а другие методы. Например, так называемый мир-системный подход, базирующийся на классификации стран в зависимости от их роли и доли "в международном разделении труда в капиталистической мир-системе", "глобально-культурологический", "глобально-социологический" метод или же подход, в основе которого лежит идея глобализации капиталистического мира*(10).

Независимо от того, какой метод или подход используется авторами при исследовании общей глобальной системы, вывод неизменно сводится к тому, что при всей важности и значимости каждой из составляющих ее частных систем (подсистем) природа и характер ее предопределяются прежде всего экономической и политической системами.

В конечном счете степенью развития и характером их взаимоотношений будет обусловливаться и уровень развития общей глобальной системы. В зависимости от того, какой будет глобальная экономическая система, олицетворяемая экономической властью бизнеса с решающей ролью ТНК, и какой окажется глобальная политическая система (в настоящее время с ведущей ролью в ней национального государства), таковой в конечном счете будет и вся общая глобальная система*(11).

Разумеется, речь при этом идет не только об уровне развития и внутреннем состоянии самих рассматриваемых систем (подсистем), но и о характере их взаимосвязи и взаимодействия между собой, об особенностях взаимоотношения экономической и политической власти.

В отличие от национальных государственно-правовых и экономических систем, где, с одной стороны, экономическая власть в лице национального и отчасти транснационального бизнеса, а с другой - политическая власть в лице государства соотносятся друг с другом в относительно "чистом" виде (сами по себе), в формирующейся общей глобальной системе, как показывает накопившийся опыт ее образования, дело обстоит иначе.

А именно - по мере развития общества и формирования общей глобальной системы - наблюдается ускоренное развитие процесса размывания относительной "чистоты" и самодостаточности экономической и политической властей, стирания между ними прежних, четко проявляющихся граней. Экономическая власть национального капитала все больше "консолидируется" и "трансформируется", с одной стороны, в экономическую власть ТНК, а с другой, - в политическую власть национальных государств и наднациональных общественно-политических институтов.

Возникают своеобразные конгломераты носителей экономической и политической власти в различных регионах мира, а также в масштабе всей глобальной системы в целом.

Это, в частности, сообщества носителей экономической и политической власти, возникающие на базе западно-европейских государств, стран Северной Америки, Африки, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и др.

Это также конгломераты носителей экономической и политической власти, формирующиеся в зависимости от уровня промышленного и технологического развития и общности интересов. В числе такого рода объединений выделяются, прежде всего, конгломераты, формирующиеся на базе высокоразвитых в промышленном и технологическом отношении стран. Они составляют ядро создаваемой глобальной политико-экономической структуры и в решающей мере предопределяют основные направления и последствия процесса глобализации.

Как показывает международная практика, кроме них создаются объединения носителей экономической и политической власти в государствах, находящихся на среднем уровне промышленно-технологического развития, а также в развивающихся странах.

Это, наконец, объединения субъектов экономической и политической власти, возникающие на религиозной (например, различные объединения мусульманских институтов) и иных основах*(12).

3. В настоящее время, говоря об объединениях - носителях экономической и политической власти на глобальном и региональном уровнях, было бы опрометчивым недооценивать важность и силу влияния не только на внутригосударственные, но и на международные процессы объединений - субъектов экономической и политической власти, возникающих на национальной основе.

Разумеется, речь при этом идет об объединениях, формирующихся в рамках высокоразвитых в экономическом, военном, технологическом отношениях государств, таких как Великобритания, Канада, США и др.

Если на ранних стадиях развития рыночных отношений процесс сращивания экономической и политической власти капитала в этих странах (своего рода политико-экономическая уния) оказывал основное влияние преимущественно на внутренние процессы, происходящие на территории этих стран, и косвенное воздействие - на международные экономические и политические дела, то в условиях развития процессов глобализации акценты в отношениях этих объединений с внешним миром значительно изменились*(13).

Все более расширяясь и превращаясь из национального в наднациональный (транснациональный) капитал, американские, английские и иные корпорации как носители экономической власти совместно со "своим" государством - основным носителем политической власти - прилагают огромные усилия для оказания влияния не только на внутринациональные, но и наднациональные, глобальные процессы.

Убедиться в этом нетрудно на многочисленных примерах совместного, активного воздействия экономической власти (в лице американских ТНК) и политической власти (в лице различных государственных органов США) на страны Азии, Африки и Латинской Америки с целью решения своих стратегических задач и получения в результате этого непосредственной стратегической выгоды.

В связи с этим в научной литературе верно указывается на то, что ТНК, основу которых в момент зарождения "составили американские монополии", широко шагнув еще во время Второй мировой войны вместе с продвижением армий США в Европу, Японию и Юго-Восточную Азию, до сих пор контролируют, опираясь "на мощь американских военных и политических сил", весьма значительную часть транснационального и национального капиталов*(14).

Согласно имеющимся данным к началу нынешнего столетия 74 из 200 самых мощных транснациональных корпораций функционировали под американским флагом. На их долю приходилось более 36% всего оборота подобных корпораций при 52,7% прибылей. Штаб-квартиры 33 из 50 крупнейших корпораций мира находились на территории США*(15), тем самым формируя за счет налоговых поступлений бюджет этой страны и решая вместе с различными государственными органами общие для ТНК и государства сиюминутные и перспективные задачи*(16).

Аналогичным образом обстоит дело также с унией экономической власти бизнеса и политической власти государства не только в США, но и в ряде других высокоразвитых в промышленном и технологическом отношениях стран современного глобализирующегося мира*(17).

В силу этого при рассмотрении проблем соотношения экономической власти бизнеса и политической власти национального государства в глобальном масштабе необходимо учитывать, с одной стороны, характер их взаимосвязи и взаимодействия внутри страны, а с другой - особенности проявления сложившегося альянса государства и бизнеса на международной арене.

Теоретически и методологически важным представляется учитывать тот очевидный факт, что уния государства и бизнеса как носителей политической и экономической властей проявляется не на одном - национальном уровне, как это было на ранних стадиях, а на нескольких уровнях. А именно: на микро-уровне (уровень национального государства, права и экономики), на среднем уровне (региональный уровень взаимосвязи и взаимодействия государства и бизнеса) и на метауровне (глобальный уровень).

По поводу последнего в научной литературе верно подчеркивается, что этот уровень "охватывает процессы, происходящие в условиях глобализации поверх национальных границ, несмотря на наличие этих границ" и что "это не просто всеобъемлющие, но и пронизывающие национальную государственность, национальную экономику, национальную правовую систему и национальную культуру процессы"*(18). При этом особо отмечается, что "главным проводником этих процессов выступают (и не только в сфере экономики) ТНК, финансово-промышленные группы и международные организации разного профиля"*(19).

Находясь в тесной взаимосвязи и взаимодействии друг с другом, политическая власть в лице национального государства и экономическая власть в лице национального и транснационального бизнеса на разных уровнях решают одновременно как свои собственные, обусловленные их природой и интересами задачи, так и общие, непосредственно касающиеся каждой их них, проблемы.

В числе последних (глобальных) проблем на первом плане стоят проблемы "глобализации капиталистической системы на основе свободного перемещения капитала, установления системы мировой финансовой капиталократии, которой подчинена система транснациональных компаний" и т.д.*(20); проблемы формирования новой, "более сложной общественной системы не только со значительно возросшими масштабами, но и с новыми качественными параметрами, с более многогранными взаимосвязями и взаимозависимостями, с более сложным совмещением различных сфер человеческой деятельности"*(21); проблемы создания нового мирового порядка, идеологией которого выступает "монетарный либерализм", отражающий происходящую в мире "монетарную революцию капитала" и заменяющий принцип классической экономики "деньги-товар-деньги" виртуальной формулой "деньги-деньги"*(22); проблемы создания и апробации отвечающей интересам доминирующих ныне в мировой политике и экономике государств и транснациональных корпораций новой, более надежной схемы мирового управления*(23); и др.

Что же касается собственных интересов национальных государств и различных институтов бизнеса, то они, отражая относительно самостоятельный характер данных феноменов, на каждом уровне проявляются весьма дифференцированно*(24).

Наиболее четко они проявляют себя на национальном уровне (микроуровне), где различные бизнес-институты, изначальной ("природной") целью создания которых является извлечение прибыли, а также государство, по природе и своему назначению выступающее в качестве "официального представителя общества", нередко в процессе решения своих задач и достижения непосредственно стоящих перед ними целей вступают в противоречие между собой, борются друг с другом.

Эта борьба приобретает наиболее острый характер в тех странах, где бизнес, обладая мощным экономическим потенциалом, по тем или иным причинам не получив прямого доступа к государственной власти, стремится к овладению рычагами не только экономической, но и политической власти.

И, наоборот, в тех странах, где издавна сложилась уния крупного капитала и государства (США, Великобритания и др.) или где крупный (чаще всего - полукриминальный) капитал "национализирует" (читай - фактически захватывает) государственную власть (как это было в России в "эпоху Ельцина"), борьба между государством и бизнесом практически сходит на "нет", приобретает мягкие, завуалированные формы.

Менее четко, "сглаженно" собственные, "прирожденные" интересы национального государства и различных институтов крупного бизнеса, выступающих в качестве носителей политической и экономической власти, проявляются на региональном (среднем) уровне и еще менее четко и более "сглаженно" - на глобальном (макро) уровне.

Разумеется, это не означает, что государство как "официальный представитель" всего общества и бизнес как представитель его финансово-экономической части, преследующий цель получения прибыли, на данных уровнях утрачивают свои интересы. Речь идет лишь о том, что на региональном и на глобальном уровнях их интересы, складывающиеся из интересов так называемых политических и экономических элит и стоящих за ними слоев общества, все больше совпадают между собой и все больше "проникают" друг в друга.

По общему правилу, внешнеполитические цели государства совпадают с целями крупного капитала (получения сверхприбылей за счет внешнего рынка). Таким образом, экспансия государства согласуется с интересами и внешнеполитическими устремлениями "своего" бизнеса. И наоборот.

Как показывают внутринациональный и международный опыт, ведущую и определяющую роль при этом выполняет, по общему правилу, экономическая власть; ведомую, но не второстепенную - политическая власть.

Значительное совпадение на региональном и глобальном уровнях интересов ведущих в экономическом и технологическом смыслах государств с интересами "своего" национального и транснационального бизнеса вовсе не исключает, а наоборот, предполагает сохранение, а в ряде случаев - обострение противоречий между ними, равно как и между другими участниками процесса глобализации.

Прежде всего, это противоречия, возникающие между государственными и бизнес-структурами на национальном уровне, где тенденция к интеграции сталкивается с конкуренцией; противоречия между региональными и глобальными процессами, где тенденции к "взаимодействию в масштабах планеты, а также глобализация человеческой деятельности" наталкиваются на тенденцию к "региональной и национально-государственной локализации экономических систем"; и, наконец, комплекс противоречий, возникающих на глобальном уровне, включая противоречия между "национально-государственными и корпоративно-сетевыми организациями (ТНК, МНК) в понимании и реализации принципов устройства" глобальной экономики, общества, будущего миропорядка*(25).

4. В свете сказанного о противоречиях, существующих между различными участниками глобального процесса на разных уровнях, а также о дифференцированном характере взаимоотношений государства и бизнеса на национальном, региональном и глобальном срезах в настоящем, весьма важным представляется (для адекватного понимания процессов, происходящих в мире) аналогичным образом решать вопрос о характере отношений государства - основного носителя политической власти и бизнеса - носителя экономической власти во главе с ТНК в будущем.

Издавна сложившаяся на Западе и нередко использующаяся отечественными авторами доктрина, согласно которой национальное государство (политическая власть) и транснациональный капитал (экономическая власть) в будущем мироустройстве рассматриваются только по схеме "или-или" как потенциальные антиподы, в свете сказанного нуждается в корректировке и уточнении.

Как известно, существуют два, на первый взгляд полностью взаимоисключающих друг друга, подхода к определению характера отношений государства и бизнеса в условиях глобализации.

Один из них заключается в том, что при рассмотрении проблем взаимосвязи и взаимодействия государства и бизнеса в условиях нарастающей глобализации на первое место безоговорочно выдвигаются национальные корпорации и ТНК. При этом утверждается, со ссылкой на очевидный факт "все более широкого выхода корпораций по мере глобализации мира за пределы территории национальных государств"*(26) и то, что если в настоящее время государство в сфере экономики действует "на одном уровне" с бизнесом, то в будущем оно как носитель политической власти и как "доминирующая форма социальной организации" неизбежно будет вытесняться на задний план*(27).

"Капиталократия", как отмечает в связи с этим отечественный исследователь А. Субетто, уже в настоящее время выступает не только как "власть капитала над всеми остальными властями, в том числе и над государствами, и над "демократиями", которые оказываются "оболочками", маскирующими капиталократию", но и как "особая форма организации хозяйства, которая превращается в Капитал-Мегамашину"*(28).

Суть второго подхода заключается в утверждении, что по мере развития процесса глобализации роль национального государства и его значимость как носителя политической власти будет не только сохраняться, но и в обозримом будущем - повышаться.

Пo мнению авторов, разделяющих данную точку зрения, об этом свидетельствует тот факт, что согласно логике "глобальных" ожиданий за последние десятилетия не только не уменьшилось движение народов к самоопределению и образованию новых национальных государств, но еще более усилилось.

В качестве примера "существующей волны к самоопределению" указывается, в частности, на "движение", охватившее ряд бывших соцстран (Югославия, Чехословакия), развивающихся стран (Палестина, Эритрея, некоторые провинции Индонезии), а также - некоторых индустриально-развитых стран (в Великобритании - Шотландия, в Канаде - Квебек, в Испании - Каталония, и др.)*(29).

В принципе разделяя "заложенные" в каждом из данных подходов основные, подтвержденные самой жизнью и общественной практикой положения - об усилении роли и значимости ТНК в условиях глобализации, а вместе с тем - и о повышении роли национального государства, следует тем не менее обратить внимание на некоторые, требующие корректировки и уточнения положения.

В теоретическом и практическом плане речь идет, прежде всего, о необходимости уточнения положений, касающихся "национальной принадлежности" и уровня развития тех или иных государственных образований и бизнес-институтов - носителей политической и экономической власти.

Ведь одно дело, когда вопрос касается индустриально развитых государств и действующих на их территориях бизнес-структур, и совсем другое - когда имеются в виду слаборазвитые в промышленном и технологическом отношении страны и действующие на их территории транснациональные бизнес-структуры. Очевидно, что возможности влияния тех и других на глобальный процесс и перспективы их дальнейшего развития и самоутверждения в новых условиях далеко неодинаковы: роль первых, несомненно, будет повышаться, а вторых, наоборот, - понижаться.

Далее речь идет об уточнении положений, касающихся уровней, на которых взаимодействуют между собой государства и бизнес-структуры, т.е. носители политической и экономической власти. Ибо вполне очевидно, что роль, значение и характер взаимоотношений носителей политической и экономической власти заметно изменяются от того, рассматриваются ли они в условиях глобализации мира на национальном, региональном или глобальном уровнях.

И, наконец, при определении роли, значения и характера отношений государства и бизнес-структур требуют уточнения положения, касающиеся учета не только объективных, но и субъективных факторов, связанных, в частности, с мировоззренческими установками стоящих у власти в тот или иной период личностей.

Ибо вполне очевидно, что независимо от того, в каких условиях и на каком уровне - национальном, региональном или глобальном - функционируют политическая и экономическая власти, степень их самодостаточности так же, как и характер их отношений между собой, в определенной мере предопределяются не только объективными обстоятельствами, но и взглядами (глобалист, националист и т.п.) определяющих в данный момент ход событий личностей.

"Он, - писал в связи с этим о президенте США Буше-младшем один из лидеров американских консерваторов П. Бьюкенен, - глобалист, тогда как мы - националисты. Он верит в возможность установления Pax Universalis, мы же верим в старую республику. Он готов растратить материальное и духовное богатство Америки на сражение за некий мировой порядок; для нас Америка стояла и будет стоять на первом месте"*(30).

Обобщая сказанное о степени самодостаточности и характере взаимоотношений политической власти в лице государства и экономической власти в лице олицетворяющих ее бизнес-структур во главе с ТНК, следует заметить, что, решая данные вопросы, нельзя допускать крайностей, равно как и прямолинейности в рассуждениях, выводах и оценках. Как представляется, все эти и подобные им вопросы необходимо решать дифференцированно, с учетом всех объективных и субъективных факторов, которые по-разному проявляются на различных уровнях взаимосвязи и взаимодействия государства и бизнеса.

М.Н. Марченко,

заведующий кафедрой теории государства

и права юридического факультета МГУ

им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, профессор

"Журнал российского права", N 1, январь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Bapгa E.С. Избранные произведения. Экономические кризисы. М, 1974; США: государство и экономика. Механизм государственно-монополистического регулирования экономики. М., 1976; Экономическая теория на пороге XXI века. М., 2003; и др.

*(2) Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 417.

*(3) Schrijver N. The Changing Nature of State Sovereignty. The British Year Book of International Law. Oxford, 2000. P. 65-98; Shaw M. International Law. 5-th ed. Cambridge, 2003. P. 241-243; etc.

*(4) См.: Simmons P. and Oudraat Ch. Managing Global Issues. Wach., 2001; Croley St. and Jackson J. WTO Dispute Procedures, Standart of Review and Deference to National Governments // Ku Ch. and Diehl P. (eds.). International Law. Classic and Contemporary Readings. L., 2003; etc.

*(5) См.: Глазьев С.Ю. Место России в меняющихся взаимоотношениях центра и периферии мировой экономики // Экономическая теория на пороге XXI века. С. 21; Макуев Р.Х. Современная глобализация: вызовы и трансформации. (Монографическое исследование). Орел, 2006. С. 4.

*(6) Макуев Р.Х. Указ. соч. С. 15, 210.

*(7) О системном познании см.: Берталанфи Л. Общая теория систем // Исследования по общей теории систем: критический обзор. М, 1969; Синельников Б.М., Горшков В.А., Свечников В.П. Системный подход в научном познании. М., 1999; Керимов Д.А. Методология права. М., 2000; Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001; и др.

*(8) См: Коллонтай В.М. Управленческие аспекты глобализации (западные концепции) - В кн. Экономическая теория на пороге XXI века - 7 / Под ред. Осипова Ю.М.,. Бабурина С.Н, Белолипецкого В.Г., Зотовой Е.С. М, 2003. С. 660-662.

*(9) Неклесса А.И. Глобализация, геоэкономика и сетевая культура // Экономическая теория на пороге XXI века - 7. С. 35-36.

*(10) Чаплыгин Э.В. О некоторых подходах к пониманию процессов глобализации: мир - системная перспектива // Экономическая теория на пороге XXI века - 7. С. 441-443; Chase-Dunn P. World-Systems Analysis. Annual Review of Sociology. 1995. N 21.

*(11) См.: Katkin К. Communication Breakdown? The Future of Global Connectivity After the Privatisation of INTELSAT. Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2005. N 5. P. 1326-1328.

*(12) См.: Symposium: International Legal Dimensions of Art and Cultural Property. Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2005. N 4. P. 921-945.

*(13) См.: Falk R. Predatory Globalization. A Critique. Cambridge, 1999; Gilpin R. The Challenge of Global Capitalism. Princeton, 2000; Helliner E. Markets, Politics and Globalization: Can the Global Economy be Civilized? Global Governance. 2001. July; etc.

*(14) См.: Попов А.К., Юртаев В.И. Глобализация: битва двух парадигм. М., 2000. С. 4-6; Соболевская А.А. Стратегии глобального управления, или Как нас видят глобалисты. Экономическая теория на пороге XXI века - 7. С. 669-700.

*(15) Соболевская А.А. Указ. соч. С. 669.

*(16) Henn H. and Alexander J. Laws of Corporations and other Business Enterprises. St. Paul. Minn., 1983. P. 171-174.

*(17) См.: Drury R. The Regulation and Recognition of Foreign Corporations: Responses to the Delaware Syndrome. Cambridge Law Journal. 1998. Vol. 57. Part. I. P. 165-169.

*(18) Теоретические и практические аспекты развития правовой системы в РФ в условиях глобализации // Государство и право. 2005, N 12. С. 6.

*(19) Там же.

*(20) Субетто А.И. Дилемма глобализации: капиталистическая гибель человечества или прорыв к ионосферному, духовному социализму. Экономическая теория на пороге XXI века - 7. С. 125.

*(21) Коллонтай В.М. Управленческие аспекты глобализации (западные концепции). Экономическая теория на пороге XXI века - 7. С. 660.

*(22) См.: Лесков Л.В. Апокалиптика глобализации. Экономическая теория на пороге XXI века - 7. С. 77.

*(23) См.: Dekker I. and Werner W. Governance and International Legal Theory. Boston. 2004. P. 12-15; Неклесса A. И. Указ. соч. С. 39-40.

*(24) Simmons P. and Outraat Ch. Op. cit. P. 664-714.

*(25) См.: Селиванов А.Д. К вопросу о принципах организации государства. Цивилизация знаний: будущее и современность. Материалы Всероссийской научной конференции 19-20 мая 2005 г. М., 2005. С. 27-28.

*(26) Drury R. Op. cit. P. 165.

*(27) The Modern Corporation and Private Property. L., 1968. P. 313; Farrar J. Company Law. L., 1985. P. 615.

*(28) Субетто А. И. Указ. соч. С. 128-129.

*(29) Schrijver N. The Changing Nature of Slate Sovereignty. The British Year Book of International Law. Oxford, 2000. P. 66-95.

*(30) Бьюкенен П.Д. Правые и не-правые. Как консерваторы заставили нас забыть о рейгановской революции и повлияли на президента Буша. М., 2006. С. 30.