Подведомственность третейскому суду споров о недвижимом имуществе: современное состояние проблемы (Г.В. Севастьянов, "Закон", N 1, январь 2008 г.)

Подведомственность третейскому суду споров о недвижимом имуществе:
современное состояние проблемы

Третейское разбирательство споров - понятие достаточно широкое. Многие связывают эту процедуру лишь с разрешением предпринимательских споров в действующих сегодня третейских судах.*(1) В действительности это более масштабная процедура. Принятый в 2002 г. Федеральный закон от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" включил в число возможных участников третейского разбирательства не только организации, но и граждан. Третейские суды, создаваемые в соответствии с данным Законом, могут иметь общую либо специальную компетенцию. Современное третейское разбирательство охватывает все новые и новые сферы общественных отношений: банковскую, биржевую, аграрную, недвижимость, интеллектуальную собственность, энергетику, спорт, инвестиции, медицину, Интернет, авиационную промышленность, металлургию, страхование, аудит. Количество дел, рассматриваемых наиболее активными третейскими судами, достигает 100-300 в год, а иногда и до 500-600.*(2)

Но, с другой стороны, третейская процедура, безусловно, не безгранична и не может применяться в любых конфликтных ситуациях. Третейское разбирательство споров применяется при разрешении споров в сфере гражданского права, гражданских правоотношений. В целом речь идет о частных отношениях в области имущественного оборота, где разрешение споров может быть основано на способах общественного саморегулирования, а обеспечение публичных интересов должно сводиться к выполнению третейскими судами требований, установленных законодательством к процедурам третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража.

Возможность рассмотрения того либо иного спора в третейском суде имеет важное практическое значение и связано с определением подведомственности споров третейскому суду, а также наличием компетенции на рассмотрение данного спора.

В связи с принятием нового процессуального законодательства проблема подведомственности дел третейским судам приобретает особое значение. Теоретическое осмысление этой проблемы неизбежно влечет применение полученных результатов при рассмотрении государственными судами дел по оспариванию и принудительному исполнению решений, вынесенных отечественными третейскими судами, по правилам, предусмотренным главами 46, 47 ГПК РФ и главой 30 АПК РФ, а также при признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений на основании Нью-Йоркской конвенции (1958 г.) и соответствующих ей глав 31 и 45 АПК РФ.

Существующие на сегодня положения законодательства в отношении подведомственности споров третейским судам, по мнению многих специалистов, носят общий, или "размытый", характер.

На протяжении последних восьми лет в юридической литературе, а также во время научных симпозиумов идут оживленные дискуссии по вопросам предметной подведомственности определенных категорий (видов) споров третейскому суду. Наиболее активно обсуждается вопрос о возможности рассмотрения третейскими судами споров (исков) о признании права собственности. Эта проблема обострилась в связи с рассмотрением третейскими судами споров о признании права собственности на объекты недвижимости,*(3) которые, как известно, представляют собой объекты гражданского права, обладающие значительной ценностью для участников гражданского оборота.*(4)

В обоснование возможности или невозможности рассмотрения третейскими судами споров о недвижимом имуществе приводится все больше и больше аргументов, среди которых чаще всего рассматриваются такие вопросы, как:

1) о правовой природе иска о праве собственности на недвижимое имущество;

2) о спорности/бесспорности требования о признании права собственности на недвижимое имущество;

3) о вступлении/невступлении решения третейского суда в так называемую законную силу;

4) о возможности получения исполнительного листа по иску о признании права собственности;

5) о балансе частного и публичного интереса при рассмотрении споров о признании права собственности на недвижимое имущество;

6) об абсолютном характере устанавливаемого вещного права - права собственности на недвижимое имущество;

7) о соотношении категорий "исключительная подведомственность/компетенция" и "подведомственность споров третейскому суду/арбитрабельность";

8) о критериях подведомственности дел третейским судам.

Стоит отметить, что в российской доктрине и судебной практике нет однозначных ответов на обозначенные выше проблемы. Анализ точек зрения ведущих специалистов и практиков в области процессуального права, а также существующей судебной практики показал значительную полярность подходов.

Исторический анализ показывает арбитрабельность данной категории споров по дореволюционному праву,*(5) хотя проблемы в ее определении существовали и ранее. Сравнительное исследование зарубежного законодательства также дает положительный вывод об арбитрабельности исков о признании права собственности в большинстве ведущих "арбитражных" держав (Франции, Великобритании, Германии, США, Швеции).*(6)

Обобщенные рекомендации по данным вопросам могут быть представлены в следующем виде.

1. Теоретический анализ юридической конструкции иска о вещном праве на недвижимое имущество показывает, что в целом он должен признаваться арбитрабельным. Однако правовая природа института третейского суда предполагает связанные с этим определенные ограничения. Во-первых, невозможность признания права собственности в бесспорном порядке. Во-вторых, невозможность рассмотрения в третейском суде определенных подвидов так называемых преобразовательных исков. В данном случае исключается возможность рассмотрения в третейском суде правосозидающих и правопрекращающих преобразовательных исков, поскольку данные категории исков в основном характеризуются отсутствием спорности правоотношений. По нашему мнению, сохраняется возможность рассмотрения в третейском суде правоизменяющих преобразовательных исков, так как в данном случае деформации подлежит уже существующее правоотношение собственности и конституирующий характер решения третейского суда не является помехой в его рассмотрении.

2. Государственные суды и регистрирующие органы не должны ссылаться на невозможность вступления решения третейского суда в законную силу, так как если в решении третейского суда не указывается, когда оно вступает в силу, то оно вступает в силу немедленно, исходя из буквального толкования п. 2 ст. 44 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", согласно которой "если в решении третейского суда срок не установлен, то оно подлежит немедленному исполнению". Так как исполнение судебного решения предполагает вступление его в законную силу, то соответственно срок вступления решения третейского суда в силу в данном случае по времени совпадает со сроком его исполнения. Данная позиция поддерживается многими ведущими российскими процессуалистами.

Специфический термин "законная сила", как известно, характеризует решения государственного суда с точки зрения его обязательности, исключительности, преюдициальности и исполнимости. Однако из этого не следует, что решение третейского суда вообще не обладает никакими свойствами вступившего в силу решения. Не все свойства законной силы решения государственного суда входят в содержание "вступившего в силу" решения третейского суда. На него распространяются такие свойства, как "исключительность" и "исполнимость", ограниченно - "обязательность", и не относится вовсе "преюдициальность".

Законная сила решения третейского суда распространяется только на стороны третейского разбирательства, а также на лиц, для которых решение третейского суда является обязательным на основании действующего законодательства. Так, например, в соответствии со ст. 17 Федерального закона от 21.07.1997 N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" решение третейского суда является безусловным основанием регистрации права собственности и совершения регистрационным органом необходимых действий по регистрации права собственности на недвижимость, а законную силу решению третейского суда придает норма ст. 28 того же Закона.

3. Исполнительный лист на решение третейского суда о признании права собственности на недвижимое имущество выдаваться не должен, так как по своей юридической природе он не требует от ответчика совершения каких-либо действий в пользу истца, поэтому ссылки на его отсутствие со стороны регистрирующего органа не должны приниматься во внимание.

4. Наиболее сложной проблемой в исследовании возможности арбитрабельности споров о недвижимом имуществе является разграничение частного и публичного интереса при установлении прав на недвижимое имущество. Публичный интерес в данной категории споров проявляется в нескольких плоскостях. Во-первых, при определении исключительной подведомственности дел государственным судам. Во-вторых, в специфике правоотношений собственности, носящих абсолютный характер. В-третьих, в сложном юридическом составе возникновения права собственности, которое в конечном счете возникает только в результате его государственной регистрации.

4.1. Исключительная подведомственность споров по вопросам недвижимости государственным судам действующим процессуальным законодательством не предусмотрена. В отношении данной категории дел в АПК РФ применяются понятия "исключительная подсудность" (ст. 38) и "исключительная компетенция" (п. 2 ст. 248). В ГПК РФ в отношении споров в сфере недвижимости используется только одно понятие - "исключительная подсудность" (ст. 30 и 403).

Буквальное толкование п. 2 ст. 248 АПК РФ "Исключительная компетенция арбитражных судов в Российской Федерации с участием иностранных лиц" позволяет сделать вывод о том, что исключительная подведомственность арбитражных судов распространяется только на споры о признании права собственности на недвижимое имущество, рассматриваемые в порядке международного коммерческого арбитража,*(7) и не распространяется на "внутреннее" третейское разбирательство. Однако систематическое толкование говорит о возможности рассмотрения данной категории споров в российских третейских судах по спорам в сфере международного коммерческого арбитража, поскольку категория "исключительная компетенция" должна толковаться ограничительно - в значении "исключительная подсудность".*(8)

Статья 38 АПК РФ и ст. 30, 403 ГПК РФ "Исключительная подсудность" не могут рассматриваться в качестве норм, влияющих на подведомственность споров о признании права собственности третейскому суду, так как по своему характеру определяет лишь отношения внутри соответствующей (арбитражных и общей юрисдикции) системы государственных судов.

4.2. Абсолютный характер правоотношений, возникающий в случае признания права собственности на недвижимое имущество и его последующей государственной регистрации, не является препятствием для рассмотрения данной категории исков третейскими судами, так как возможность защиты прав реального собственника имущества, не участвовавшего в третейском разбирательстве, сохраняется, несмотря на принятие третейским судом решения по данному вопросу. В случае нарушения прав реального собственника он может обратиться за защитой в государственный суд, так как не является стороной третейского разбирательства; заявляемый им иск не будет тождественным, вынесенное решение третейского суда не обладает свойством преюдициальности, поэтому оно может быть рассмотрено государственным судом только в качестве одного из доказательств по данному делу.

4.3. Поскольку решение третейского суда распространяется только на стороны третейского соглашения, он не может выносить решений о государственной регистрации права собственности на основании п. 3 ст. 551 Гражданского кодекса РФ, так как решение третейского суда не имеет, в отличие от решений государственных судов, общеобязательного характера. Тем самым третейский суд не может обязать провести регистрацию права собственности регистрирующий орган государства.

Однако мнения ученых не всегда сразу принимаются на вооружение практиками, непосредственно занимающимися правоприменительной деятельностью. Видимо, поэтому правоприменительные органы государства формируют собственные взгляды, в основном не соответствующие доктринальным суждениям по рассмотренным вопросам, на которых мы остановимся ниже.

Позиции государственных правоприменительных органов

Поскольку вопрос о подведомственности третейскому суду споров в сфере недвижимости оставался дискуссионным, а правоприменительная практика в этом вопросе не отличалась однообразием, многие правоведы сходились во мнении о необходимости выработки обобщающей позиции высшими судебными инстанциями России.*(9) Однако и они не смогли окончательно прояснить ситуацию в рассматриваемом вопросе, и вот почему.

Первая рекомендация (после принятия в 2002 г. обновленного процессуального законодательства) о возможности рассмотрения третейскими судами споров в сфере недвижимости появилась в феврале 2005 г. Она содержится в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 2004 г.,*(10) где на вопрос о том, может ли решение третейского суда являться основанием для регистрации прав на недвижимое имущество, дан положительный ответ. Однако эта рекомендация так и осталась всего лишь рекомендацией и не стала руководством к действию. Практика регистрирующих органов, практика государственных судов в случае обжалования отказа регистрирующего органа в регистрации права собственности на основании решения третейского суда оставалась крайне неоднородной.

Позиция Высшего Арбитражного Суда РФ в отношении практики системы арбитражных судов по вопросам третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража формировалась достаточно сложно. Проект информационного письма ВАС РФ претерпел несколько редакций и подвергался значительной критике со стороны юридического сообщества. Окончательный вариант Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов появился лишь в конце 2005 г. (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 N 96). Однако и он не избежал обоснованных замечаний со стороны экспертов.*(11)

Пункт 27 Информационного письма Президиума ВАС РФ N 96 содержит достаточно пространную формулировку, которая, с одной стороны, относится к невозможности исполнения решения третейского суда, обязывающего регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество, так как вопросы публично-правового характера не могут рассматриваться в третейском суде. С другой стороны, в этом же пункте (без необходимых разъяснений) констатируется, что вопрос о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов. Первая часть вывода не вызывала никаких сомнений, так как является аксиомой третейского разбирательства, однако вторая ввиду своей оторванности от общего хода рассуждений выпадала из общего контекста и вызвала серьезное недоумение.

С просьбой разъяснить позицию по этому вопросу в ВАС РФ обращались многие организации (при которых созданы третейские суды),*(12) однако официальный ответ был получен лишь единожды.*(13) Он содержался в письме руководителя аппарата - администратора ВАС РФ, написанном по поручению Председателя ВАС РФ, которое также содержало половинчатый ответ на вопрос о действии ст. 28 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним". С одной стороны, подтверждалось, что такая норма существует, а с другой - делалась отсылка к тому же п. 27 Информационного письма Президиума ВАС РФ N 96.

Нежелание формулировать четкую и обоснованную позицию в вопросе о возможности регистрации права собственности на недвижимость на основании решения третейского суда и сложившаяся в связи с этим правовая неопределенность, возможно, стали теми факторами, благодаря которым в недрах ВАС РФ был разработан проект федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты по вопросу определения полномочий третейский судов и международных коммерческих арбитражей".*(14) Конструкция законопроекта наглядно демонстрировала недоверие к институту третейского разбирательства. Предлагалось значительно сократить компетенцию третейских судов, в том числе исключить из их предметной компетенции споры о недвижимом имуществе и правах на него. Среди причин, вызвавших необходимость разработки законопроекта, основной разработчики законопроекта назвали ссылку государственных регистрирующих органов на неоднородность практики арбитражных судов по вопросам признания третейскими судами права собственности на недвижимое имущество. Данный законопроект не выдержал конструктивной критики как со стороны юридического сообщества, так и со стороны представителей ВАС РФ и был отклонен на заседании Президиума ВАС РФ 19 октября 2006 г.*(15)

Неопределенность позиции ВАС РФ отражалась на деятельности регистрирующих органов. Сложилась ситуация, когда в одних субъектах РФ государственные регистрирующие органы признавали регистрацию права собственности на основании решения третейского суда, а в других (например, в Саратовской области, Ставропольском крае, Краснодарском крае) заявители получали отрицательный ответ.

Так, например, Управление Федеральной регистрационной службы по Республике Татарстан в ответе АНО "Третейский энергетический суд", принимая во внимание положения п. 27 Информационного письма Президиума ВАС РФ N 96, указало на возможность проведения государственной регистрации на основании решения третейского суда, которым установлено право, подлежащее государственной регистрации, и в котором отсутствует обязательное предписание в совершении какого-либо действия.*(16)

В этой ситуации общую обеспокоенность положением дел выразила Федеральная регистрационная служба, которая обратилась за разъяснениями в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации.*(17) В ответном Письме от 23.08.2007 N ВАС-С06/ОПП-1200 впервые была выражена официальная позиция ВАС РФ по вопросам регистрации прав на недвижимое имущество на основании решения третейского суда.

Прежде чем перейти к анализу официальной позиции ВАС РФ, необходимо отметить, что немного ранее Конституционный Суд РФ принял Определение от 04.06.2007 N 377-О-О,*(18) в котором среди прочего указал, что решение третейского суда является основанием для государственной регистрации прав на недвижимое имущество согласно ст. 28 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", тем самым косвенно подтвердив конституционность данной нормы. Однако ВАС РФ прокомментировал это Определение Конституционного Суда РФ с совершенно других позиций. В частности, в Письме ВАС РФ говорится, что КС РФ согласился с выводами арбитражных судов о том, "что спор в данном случае не может быть предметом третейского разбирательства, судебные акты приняты с учетом оценки фактических обстоятельств, свидетельствующих об административно-правовом характере спорных отношений". Однако КС РФ не мог прийти к такому заключению, поскольку общеизвестно, что вопросы исследования фактических обстоятельств дел, в данном случае рассмотренных арбитражными судами, не относятся к его компетенции, на что КС РФ и указал в данном Определении.*(19)

В официальной позиции ВАС РФ, изложенной в Письме от 23.08.2007 N ВАС-С06/ОПП-1200, сформулированы положения, являющиеся по сути "новеллами действующего законодательства", согласно которым решение третейского суда не может быть признано самостоятельным основанием для государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество, а третейское разбирательство, по сути дела, низведено до уровня примирительной процедуры.

Анализируя представленную позицию, прежде всего трудно согласиться с выраженным в Письме утверждением, что критерии предметной компетенции третейских судов (арбитрабельности) могут определяться судебной практикой, поскольку они, по нашему мнению, должны устанавливаться действующим законодательством. Сформулированные в Письме критерии предметной компетенции третейских судов (характер правоотношения, наличие исключительной юрисдикции государственных судов) также являются по меньшей мере дискуссионными и не совпадают с критериями, представленными в юридической доктрине.

К "новеллам законодательства", изложенным в Письме ВАС РФ от 23.08.2007 N ВАС-С06/ОПП-1200, необходимо отнести следующие его положения:

о необходимости легализации решения третейского суда в государственном суде;

споры о правах на недвижимость носят публичный характер, поскольку права на недвижимость необходимо регистрировать в публичном реестре;

споры о правах на недвижимое имущество относятся к исключительной юрисдикции государственных судов;

о необходимости заключения сторонами третейского разбирательства специального договора, соответствующего условиям третейского решения, а также составления акта приема-передачи недвижимого имущества;

о необходимости получения исполнительного листа по спорам о сделках с недвижимым имуществом в случае отказа от добровольного исполнения решения третейского суда.

Выводы, представленные в Письме ВАС РФ, содержат утверждение о том, что "судебная практика упорядочила сложные отношения в сфере признания права на недвижимое имущество:

признание права собственности на недвижимое имущество производится лишь в государственных судах Российской Федерации по месту нахождения такого имущества (исключительная подсудность);

сделки, предметом которых является недвижимое имущество, могут рассматриваться в третейских судах Российской Федерации, но исключаются из юрисдикции зарубежных арбитражей (ст. 33, 248 АПК РФ);

решения арбитражей о выполнении обязательств по сделкам с недвижимым имуществом исполняются сторонами добровольно или принудительно (на основании исполнительного листа, выданного государственным судом);

решения арбитража о праве собственности на недвижимое имущество не подлежат принудительному исполнению и могут отменяться".

Кроме того, необходимо также отметить, что идея, на которой основаны выводы ВАС РФ о том, что третейские суды могут рассматривать споры, вытекающие из сделок (обязательственно-правовых отношений), объектом которых является недвижимое имущество, и не вправе разрешать споры в отношении вещных прав на недвижимое имущество, уже подвергалась критике.*(20)

Каким бы это ни показалось странным, но позиция, выраженная в Письме ВАС РФ от 23.08.2007 N ВАС-С06/ОПП-1200, буква в букву совпадает с мнением судьи Т.Н. Нешатаевой, опубликованном в "Вестнике ВАС РФ".*(21) Получается, что официальная позиция ВАС РФ в таком сложном и дискуссионном вопросе, как признание права собственности на основании решения третейского суда, формируется всего одним человеком.

Таким образом, в вопросе о возможности рассмотрения третейскими судами споров о правах на недвижимое имущество существуют две крайние позиции, выраженные высшими судебными инстанциями России. Если Верховный Суд РФ считает, что решение третейского суда является основанием для государственной регистрации, то позиция Высшего Арбитражного Суда РФ отрицает такую возможность. К какому мнению должны прислушаться заявители, третейские суды и государственные регистрационные органы? Для прояснения ответа на этот вопрос прежде всего следует обратиться к той аргументации, которую используют ВАС РФ и ВС РФ в обоснование своих утверждений.

Аргументация Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации

При формировании позиции ВАС РФ используются приемы, основанные на аналогии закона и установлении взаимосвязи между законодательством в сфере осуществления правосудия, характеризующим право на судебную защиту, и специальным законодательством в сфере третейского разбирательства, относящимся, как известно, к альтернативному разрешению споров.

Зададимся вопросом: а возможно ли вообще такое произвольное совмещение и смешение процедур, отличающихся по своей природе, принципам и содержанию?

О "конфликте принципов и норм" разной отраслевой принадлежности

Рассмотрим это на следующем примере. Нешатаева полагает, что судебная практика (на которую она чаще всего ссылается в своих работах) допускает использование общего процессуального института о правах третьих лиц в виде аналогии закона применительно к оспариванию решений третейских судов.*(22) Обращаясь с заявлением об оспаривании решения третейского суда, третьи лица реализуют право на судебную защиту, предоставленное АПК РФ и гарантированное ст. 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод 1950 г. "Защита своего права через подачу нового иска (возбуждение нового процесса) также возможна, однако такой путь может быть расценен как нарушение принципа эффективного правосудия для защиты своих прав", - отмечает Нешатаева.*(23)

Казалось бы, упоминание Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека не оставляет почвы для каких-либо иных заключений, однако это далеко не так. В соответствии с позицией Европейского суда по правам человека самоограничение права (добровольный отказ) на судебную защиту*(24) не противоречит ст. 6 Европейской конвенции. Конституционный Суд РФ также отмечает, что "заключение третейского соглашения между сторонами само по себе не является обстоятельством, исключающим возможность реализации конституционного права на судебную защиту".*(25)

Кроме того, подобный ход рассуждений, по нашему мнению, приводит к "конфликту принципов и норм", и вот почему. Применение аналогии закона, а точнее, его заимствование и внедрение, когда в принципе в этом нет никакой необходимости (в данном случае ст. 42 АПК РФ искусственно распространяется на институт оспаривания решения третейского суда, установленный законодательством о третейском разбирательстве), приведет к тому, что в жертву принципам государственного гражданского (арбитражного) процесса (права на судебную защиту и процессуальной экономии), будут отданы принципы третейского разбирательства: конфиденциальности и невозможности пересмотра решения третейского суда по существу (в том числе и государственным судом). Произойдет это постольку, поскольку для того, чтобы определить, нарушены ли права или законные интересы третьего лица третейским решением, государственный суд должен будет обратиться к фактическим обстоятельства третейского дела и рассмотреть его по существу. Это обстоятельство не может не отразиться на эффективности института третейского суда, так как благодаря внедрению в него правовых конструкций, не свойственных третейскому разбирательству, часть принципов и норм третейского разбирательства просто перестанет действовать.

Таким образом, аналогия закона и права в отношении третейского разбирательства возможна только в случае, если, во-первых, действительно существуют пробелы в действующем законодательстве о третейском разбирательстве, - а в данном случае их нет; во-вторых, применение аналогий не блокирует действие базовых принципов и норм в сфере третейского разбирательства и не возникает состояние "конфликта принципов и норм" разной отраслевой принадлежности; в-третьих, применение аналогии не приводит к ограничению установленной законодательством компетенции третейских судов, снижению эффективности самой процедуры третейского разбирательства, подрыву доверия к данному институту саморегулирования гражданского общества.

Кроме того, следует установить, соответствует ли предлагаемое нововведение тому "проарбитражному подходу" и той государственной поддержке развития способов альтернативного разрешения споров (их важной социальной роли в разрешении споров и урегулировании правовых конфликтов), о которых говорится с самых высоких трибун.*(26)

Обязательная добровольность

В Письме ВАС РФ содержится утверждение о том, что если стороны не выполняют решения третейского суда добровольно, т.е. не составляют на его основе специального договора и акта приема-передачи имущества, то оно исполняется только принудительно. При этом делается акцент на некой обязательной добровольности исполнения решения третейского суда, установленной ст. 31 ФЗ "О третейский судах в Российской Федерации". Таким образом, само решение третейского суда, по мнению ВАС РФ, не может быть самостоятельным основанием для государственной регистрации, так как для регистрации сторонам предлагается составить дополнительные документы (специальный договор и акт приема-передачи документов).

Действительно, решения третейского суда, впрочем, как и решения государственных судов, стороны должны исполнять добровольно, однако отсюда не следует того, что, во-первых, в случае отказа от добровольного исполнения сторонами решения государственного суда оно перестает быть основанием для государственной регистрации права собственности и, во-вторых, что у решения третейского суда отсутствует такое свойство, как обязательность. Решение третейского суда распространяет свое действие на стороны третейского разбирательства и в этом отношении у сторон возникает обязанность по его исполнению, а не право на его добровольное исполнение. Чаще всего отличие третейского решения от решения государственного суда связывают с отсутствием в нем такого свойства, как общеобязательность. Однако в данном случае в нем нет никакой необходимости, поскольку оно является обязательным и в этом смысле законным основанием для государственной регистрации прав на недвижимость в соответствии со ст. 28 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним".

Следует также отметить, что принцип добровольности является базовым принципом третейского разбирательства. Однако добровольность относится не к исполнению сторонами третейского решения, поскольку процесс третейского разбирательства уже завершен, а касается добровольности обращения сторон к самой процедуре третейского разбирательства на основе заключаемого ими третейского соглашения. Действует он также и в самом процессе третейского разбирательства, так как его реализация позволяет сторонам также на основе обоюдного согласия просто отказаться от проведения процедуры третейского разбирательства. Таким образом, действие принципа добровольности в третейском разбирательстве ограничивается моментом вынесения третейского решения, и он не относится к его исполнению сторонами, поскольку сам процесс третейского разбирательства уже завершен. За рамками процедуры третейского разбирательства действие принципа добровольности обращения и участия сторон в третейском разбирательстве невозможно по определению. Поэтому ссылки на добровольность исполнения решения третейского суда как не имеющие ничего общего с принципом добровольности обращения и участия сторон в третейском разбирательстве не должны приниматься во внимание.

Об исключительной компетенции

Апелляция к исключительной компетенции государственных судов в вопросе рассмотрения третейскими судами споров, объектом которых является недвижимое имущество, также вряд ли может быть аргументированной.

Предметная компетенция третейских судов, по нашему мнению, устанавливается в специальном законодательстве, регулирующем деятельность третейских судов, поскольку именно им, а не нормативными актами, имеющими другую отраслевую принадлежность (например, к гражданскому и арбитражному процессуальному праву), в приоритетном порядке должны руководствоваться в своей деятельности третейские суды. Исключение из данного правила составляют лишь случаи, прямо определенные федеральным законом. Как это, например, делается в ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".*(27)

Следовательно, по нашему мнению, понятие "исключительная компетенция", относящееся в данном случае к деятельности государственных арбитражных судов и определяющее компетентный государственный орган по рассмотрению определенной категории споров, не может ограничивать предметную компетенцию, установленную в специальном законодательстве в сфере частного правоприменения (альтернативного разрешения споров).

Как справедливо отметил председатель МКАС при ТПП РФ А.С. Комаров, применение ст. 248 АПК РФ об исключительной компетенции государственных арбитражных судов к деятельности третейских судов (включая международные арбитражные суды), рассматривающих споры с участием иностранных юридических лиц, недопустимо.*(28) Резюмируя сказанное, с учетом конституционного права каждого на выбор способа защиты своих прав (п. 2 ст. 45 Конституции РФ), отметим следующее.

Если распространять понятие "исключительная компетенция" на способы альтернативного разрешения споров (в том числе третейское разбирательство), то мы тем самым подвергнем ограничению конституционное право каждого на выбор способа и формы защиты своих прав, что недопустимо. Приоритет всегда должен оставаться за стороной спора, поскольку именно она наделена конституционным правом выбора способа защиты, а не за органом, разрешающим спор и наделенным собственной предметной компетенцией. Дальше в действие вступают нормы специального законодательства об избранном способе защиты права, которыми определяются пределы его компетенции, а не нормы права, регулирующие деятельность "отклоненных" стороной (сторонами) способов и форм защиты права, иначе не остается места для какой-либо юридической логики, поскольку все способы защиты права самостоятельны и не находятся в каком-либо подчинении друг другу.

Более того, сторона спора (конфликта), во-первых, может вообще отказаться от реализации своего права на судебную защиту, а во-вторых, защитить свои права самостоятельно в рамках действующего законодательства. В случае реализации своего естественного права на защиту сторона осуществляет свой выбор того способа защиты, который, по ее мнению, является наиболее эффективным исходя из сложившихся обстоятельств (конкретной ситуации). Таким образом, конституционное право на выбор способа защиты (п. 2 ст. 45 Конституции РФ) в одинаковой степени гарантирует стороне спора возможность обращения как к государственным, так и к альтернативным способам разрешения споров и защиты прав, а ограничение этого выбора на основе исключительной компетенции государственных судов, по нашему мнению, не соответствует требованиям Основного закона Российской Федерации.

Таким образом, методология аргументации позиции, изложенной в Письме ВАС РФ от 23.08.2007 N ВАС-С06/ОПП-1200, вряд ли может быть признана конструктивной, поскольку она основана на порождении "конкуренции" между различными по своей правовой природе способами защиты прав - государственным правосудием и третейским разбирательством.

Точка зрения Верховного Суда Российской Федерации

Позиция Верховного Суда РФ выстроена по совершенно иной логике. Она основана на системном анализе законодательства, напрямую относящегося к третейскому разбирательству, и приоритете конституционных прав человека. В ней подчеркивается, что "Федеральный закон "О третейских судах в Российской Федерации" не содержит указания на вступление решения третейского суда в законную силу, которое исходя из ст. 31, 32 данного Федерального закона обязательно для спорящих сторон с момента принятия, что позволяет им осуществить в том числе и регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним путем предъявления названного решения в органы, осуществляющие такую регистрацию: Применение абз. 6 п. 1 ст. 17 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" исходя из буквального толкования приведет к ограничению выбора способа защиты субъективных прав".*(29) Следовательно, конструкция вступления судебного акта в законную силу, относящаяся к государственному судопроизводству, не может использоваться для аргументации невозможности регистрации права собственности на недвижимое имущество на основании решения третейского суда, поскольку это приведет, во-первых, к ограничению конституционного права на выбор способа защиты своих прав (п. 2 ст. 45 Конституции РФ), а во-вторых, к рассмотренному выше "конфликту принципов и норм", относящихся к различным по своей правовой природе способам разрешения споров.

Таким образом, по нашему мнению, позиция ВС РФ в вопросе о возможности регистрации права собственности на недвижимое имущество на основании решения третейского суда является более аргументированной и обоснованной, чем позиция ВАС РФ в этом вопросе.

Критерии подведомственности споров третейскому суду

Поскольку определение подведомственности споров третейскому суду на основе существующей практики государственных судов представляется весьма затруднительным, возможен также и другой подход к рассматриваемой проблеме на основе определения так называемых критериев подведомственности споров третейскому суду, содержащихся в законодательстве о третейском разбирательстве и международном коммерческом арбитраже.

Российское законодательство не содержит общих норм, непосредственно решающих вопрос о том, какие именно гражданско-правовые споры могут передаваться на рассмотрение третейских судов, и основывается на принципе, согласно которому любой спор в сфере частного права, подведомственный государственным судам, может по соглашению сторон передаваться на разрешение третейского суда, если только это прямо не запрещено законом (ч. 6 ст. 4 АПК РФ; п. 3 ст. 3 ГПК РФ; п. 4 ст. 1 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже"*(30) и п. 2. ст. 1 ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации").

Способы определения арбитрабельности

Распространенным способом установления арбитрабельности (далее в настоящей работе понятия "арбитрабельность" и "подведомственность споров третейскому суду" будут использоваться как синонимы) является описание правоотношений, которые могут быть предметом третейского разбирательства. Основной задачей становится выявление характерных свойств, присущих предмету исследования, в связи с чем этот способ можно назвать позитивным. Акцент делается на принадлежности правоотношений к определенной отрасли права либо на квалифицирующем признаке таких отношений. Так, например, российское право указывает на гражданско-правовой характер отношений как на необходимую предпосылку для обращения сторон к третейскому разбирательству. В праве других стран ориентиром выступают законодательно закрепленные признаки правоотношений: экономический интерес в Германии,*(31) имущественный и денежный характер требований в Швейцарии.*(32)

Недостаток позитивного способа определения арбитрабельности, по мнению В.Н. Анурова, заключается в возможности передачи на рассмотрение третейского суда неарбитрабельных споров. Разграничение правоотношений по их отраслевой принадлежности исключает вынесение третейских решений по уголовным и административным делам, но теряет свою эффективность в делах, где публичный характер правоотношений выражен менее явным образом. Также в самом гражданском праве существуют виды правоотношений, которые не могут быть предметом третейского разбирательства (например, отношения банкротства). Указание на отдельные признаки в целом не может решить рассматриваемую проблему. Поэтому в праве применяется другой способ определения арбитрабельности, заключающийся в описании конкретных видов правоотношений, которые в случае возникновения спора не обладают этим свойством (негативный способ). Описание может производиться либо путем прямого перечисления данных правоотношений, либо путем ссылки на нормативные акты, где это перечисление содержится. Прямое перечисление споров встречается в итальянском праве: дела о личном статусе физических лиц и бракоразводные дела;*(33) в китайском праве, предусматривающем более широкий перечень: семейные дела, наследственные, административные споры, дела об опеке, усыновлении.*(34)

Российское право ограничивается общей ссылкой на другие федеральные законы. Данный способ установления арбитрабельности можно назвать негативным или, что будет точнее, неопределенным, поскольку законодательство может не только ограничивать, но и расширять сферу арбитрабельности споров. Его недостаток состоит в том, что он не охватывает все случаи исключения правоотношений из категории арбитрабельных споров.

Стоит поддержать мнение Анурова о низкой эффективности позитивного и негативного способа определения арбитрабельности, свидетельствующей о тщетности попыток закрепить на законодательном уровне исчерпывающий перечень арбитрабельных и неарбитрабельных споров.*(35)

По причине того, что каждый из рассмотренных выше способов (позитивный и негативный) определения арбитрабельности имеет определенные недостатки, представляется, что оптимальным вариантом регулирования данной проблемы на законодательном уровне будет являться формулировка четких критериев арбитрабельности/неарбитрабельности споров.

Основные критерии арбитрабельности

Вопрос о критериях подведомственности дел третейским судам не находит в настоящее время свое однозначное разрешение в научной литературе. По мнению О.Ю. Скворцова, это связано с тем, что законодатель явно скупо регулирует такие критерии, говоря лишь о том, что третейскому суду могут быть переданы на рассмотрение гражданско-правовые споры, но сделано это может быть только в том случае, если иное не предусмотрено федеральным законом.*(36)

Российские исследователи данного вопроса предлагают самые различные подходы. Так, по мнению В.А. Копылова, в качестве критериев подведомственности споров третейскому суду надо признавать: 1) наличие третейского соглашения; 2) непринадлежность спора к исключительной компетенции государственных судов; 3) отсутствие решения государственного суда по спорному правоотношению.*(37)

С подобной характеристикой критериев подведомственности споров третейским судам не совсем согласен С.А. Курочкин, который предлагает свой подход к решению этого вопроса, указывая на следующий перечень критериев: 1) наличие третейского соглашения; 2) характер спорного правоотношения; 3) субъектный состав участников спора; 4) критерий спорности и бесспорности права. В этом отношении стоит поддержать взгляд Скворцова о том, что в данном случае может быть отмечена некоторая искусственность критериев отнесения споров к подведомственности третейских судов. Некоторые из предложенных Курочкиным критериев носят характер не критериев (под которыми, как известно, подразумевается признак, на основании которого производится оценка, определение или классификация чего-либо*(38)), а условий отнесения споров к подведомственности или, другими словами, определяют допустимость рассмотрения споров третейским судом (наличие третейского соглашения; непринадлежность спора к исключительной компетенции государственных судов; отсутствие решения третейского суда по спорному правоотношению и проч.).*(39)

По этим же основаниям трудно согласиться и с позицией Нешатаевой, состоящей в том, что подведомственность определяют два критерия: характер правоотношения (публичное - частное) и наличие (отсутствие) исключительной юрисдикции государственных судов (подведомственности споров).*(40)

Для правильного формулирования критериев подведомственности дел третейским судам (арбитрабельности) необходимо прежде всего ориентироваться на то, что они должны четко формулироваться в законодательстве и не зависеть при этом от усмотрения (действий) сторон, третейских и государственных судей. Именно законодатель формулирует их соответствующим образом и именно в действующем законодательстве их нужно в конечном итоге и искать.

В приведенных выше случаях (в вариантах, предложенных Копыловым, Курочкиным, Нешатаевой) наблюдается некоторое смешение критериев подведомственности дел третейским судам и отдельных условий рассмотрения спора в третейском суде. Отличить же их друг от друга достаточно просто, для этого необходимо лишь четко представлять тот субъект (это либо законодатель, либо стороны оспариваемого правоотношения, либо состав третейского суда, участвующий в разрешении данного спора), от которого зависит "формулирование" и "реализация" соответствующего признака, а также четко представлять процесс принятия третейским судом спора к своему рассмотрению. В целом же всеми названными субъектами определяются общие условия допустимости третейского соглашения и рассмотрения спора в третейском суде.

Под допустимостью третейского соглашения, по мнению Анурова, следует понимать соответствие спора, переданного сторонами третейского соглашения на разрешение третейским судом, категории споров, которые могут быть предметом третейского разбирательства на основании третейского соглашения и применимого права. Сформулированная таким образом правовая дефиниция позволяет включить в термин "допустимость третейского соглашения" два других понятия, наиболее часто используемых третейскими судами: "установление сферы действия третейского соглашения" и "арбитрабельность".*(41) Первое из них реализуется при участии сторон спорного правоотношения и третейских судей, участвующих в его рассмотрении; второе формулируется исключительно законодателем. Таким образом, понятие допустимости третейского соглашения в конечном итоге означает: 1) наличие действующего законодательства об арбитрабельности споров; 2) заключение на его основании сторонами третейского соглашения, в котором определяется объем спорного правоотношения, а также его подарбитражность;*(42) 3) подача иска стороной третейского соглашения в соответствии с подарбитражностью и формирование состава третейского суда (стороны и третейский суд); 4) проверка составом третейского суда арбитрабельности спора, переданного на его рассмотрение; третейского соглашения по объему подарбитражности третейского суда (принцип компетенции-компетенции), а также проверка третейского соглашения на предмет его действительности.

Таким образом, подведомственность споров третейскому суду может определяться только на основании критериев, представленных в законодательстве о третейских судах. Что касается других условий, рассмотренных выше, то одни из них относятся к условиям рассмотрения и разрешения дела в третейском суде (наличие заключенного сторонами третейского соглашения; подача соответствующего иска; формирование состава третейского суда; проверка составом третейских судей подарбитражности спора и действительности третейского соглашения), а другие являются условиями (критериями) подведомственности дел для государственных, а не третейских судов (непринадлежность спора к исключительной компетенции государственных судов) либо просто указывают на невозможность рассмотрения тождественных исков (отсутствие решения государственного суда по спорному правоотношению).

По мнению Скворцова, законодатель ограничил возможность передачи дела на разрешение третейского суда двумя критериями: во-первых, на разрешение третейского суда могут быть переданы гражданско-правовые споры; во-вторых, сделано это может быть только в том случае, если иное не предусмотрено федеральным законодательством.*(43)

По нашему мнению, критериями подведомственности (арбитрабельности) дел третейским судам по действующему законодательству являются следующие:

характер спорного правоотношения (объективный критерий);

субъектный состав участников спора (субъективный критерий);

наличие спора о праве (критерий оспаримости правоотношения).

Все названные критерии должны применяться при определении арбитрабельности спора на системной основе. Далее кратко остановимся на каждом из этих критериев.

Характер спорного правоотношения

Данный критерий подведомственности традиционно в науке гражданского процессуального права рассматривается в качестве основного,*(44) однако его автономное применение не позволяет отнести дела к ведению тех или иных органов гражданской юрисдикции.

В самом общем виде в ч. 2. ст. 1 ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" содержится правило о том, что для рассмотрения в третейский суд может передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений; тот же подход содержится и в других российских нормативных актах о третейском разбирательстве.

Рассматриваемый критерий выступает также и в качестве условия действительности арбитражного соглашения - допустимости рассмотрения спора третейским судом.

Субъектный состав участников спора

С принятием Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" содержание данного критерия подведомственности изменилось. С повестки дня снимается ряд проблем, связанных с определением подведомственности дел по спорам, сторонами которых являются юридические и физические лица. Эти дела, несмотря на смешанный состав участников, в соответствии с законом могут быть рассмотрены в третейских судах.

По этой причине критерий подведомственности дел третейским судам, связанный с субъектным характером участников спора, сохраняет свое значение только в отношении дел, одной из сторон которых выступают публично-правовые образования. Данное обстоятельство связано с проблемой участия государства в третейском разбирательстве.

При рассмотрении названной категории дел в третейском суде мы, по существу, сталкиваемся с проблемой сочетания публично-правовых и частноправовых интересов, взаимодействия частноправовых и публично-правовых средств регулирования отношений, возникающих в предпринимательской деятельности. По мнению Е.П. Губина, в большинстве случаев споры с участием публично-правовых образований рассматриваются по искам, вытекающим из кредитных договоров, предъявляемых кредитными организациями - коммерческими банками к заемщикам денежных средств. Поручителем должника перед кредитором часто выступает то или иное публично-правовое образование.*(45)

Приведем несколько примеров из практики постоянно действующего третейского суда при Межбанковском финансовом доме.

1. "В целях обеспечения возврата кредита между Акционерным банком и Правительством республики в лице Министерства финансов был заключен договор поручительства, согласно которому поручитель принял на себя солидарную с заемщиком ответственность за исполнение им обязательств по кредитному договору... Третейский суд, заслушав представителей сторон, исследовав материалы дела, посчитал иск подлежащим удовлетворению, в том числе в отношении поручителя, по следующим основаниям..."

2. "По другому делу, рассмотренному третейским судом, Акционерный банк заключил кредитный договор с заемщиком, поручителем по которому выступило Правительство одной из республик РФ... Третейский суд, заслушав представителей сторон и исследовав материалы дела, исковые требования удовлетворил частично, отказав истцу в удовлетворении требований по отношению к поручителю по следующим основаниям..."

3. "В Третейский суд при Межбанковском финансовом доме обратился с иском Акционерный банк, который просил взыскать солидарно с поручителей сумму основного долга и проценты по кредитному договору, заключенному между Акционерным банком и заемщиком. Одним из поручителей выступала администрация одной из областей России.

Выслушав в судебном заседании представителей истца и ответчика, в том числе представителей Администрации области, исследовав материалы дела, суд посчитал иск подлежащим удовлетворению по следующим основаниям..."*(46)

При рассмотрении дел в третейском суде с участием публично-правовых образований необходимо также учитывать объем их правоспособности по распоряжению своим имуществом, которая по общему правилу является специальной. Наглядным примером в этом случае может служить постановление ФАС Уральского округа от 30.09.2004 по делу N Ф09-405/04-ГК, в котором, в частности, отмечается, что "...комитет по управлению имуществом г. Орска не наделен правом на заключение третейских соглашений о передаче споров на разрешение третейского суда...".*(47)

В Постановлении Президиума ВАС РФ от 10.04.2001 по делу N 3515/00 отмечается, что "...исходя из смысла преамбулы Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже" споры, которые передаются в Международный коммерческий арбитраж, должны носить торговый (предпринимательский) характер. Однако спор, возникший между фондом имущества и компанией, по своему характеру не может быть предметом третейского разбирательства, поскольку возмездному отчуждению (приватизации) подлежало имущество, принадлежащее публичному образованию (Российской Федерации) на праве собственности, правоспособность которого на распоряжение своим имуществом ограничена законодательством о приватизации... (выделено нами. - Авт.)".*(48)

Не секрет, что в отношениях, связанных с участием публично-правовых образований в международном коммерческом обороте, широко применяется арбитражная форма разрешения конфликтов. Ее применение позволяет сторонам сформировать независимый состав суда и договориться о применимом праве.

Следует также отметить, что качественную специфику и отличие от внутреннего третейского разбирательства имеет субъектный состав участников в международном коммерческом арбитраже - необходимо наличие так называемого иностранного элемента (п. 2 ст. 1 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже").

Наличие спора о праве

Третейские суды не могут рассматривать дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение. Закон прямо говорит, что на рассмотрение в третейские суды могут передаваться только споры, которые возникли или могут возникнуть в связи с определенным гражданским правоотношением. Этим положением ч. 2 ст. 1 ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" поставлена точка в дискуссии о возможности рассмотрения третейскими судами дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, развернувшейся в литературе в процессе подготовки нового Закона "О третейских судах в Российской Федерации" и процессуальных кодексов.*(49)

Предложение универсального критерия

Ввиду того что рассмотренные критерии не всегда позволяют с необходимой точностью определить арбитрабельность того или иного спора, передаваемого сторонами на рассмотрение в третейский суд, возможно предложение дополнительных критериев арбитрабельности споров.

Оптимальным способом решения проблемы определения арбитрабельности, по нашему мнению, может быть установление дополнительного или универсального критерия разграничения арбитрабельных и неарбитрабельных споров.

Мировой опыт регулирования третейского разбирательства свидетельствует о том, что возможны и иные, нежели в российском правоведении, подходы к определению арбитрабельности споров. Так, в соответствии с § 577 ГПК Австрии предметом арбитражного разбирательства могут быть любые споры, по которым стороны способны заключать мировое соглашение.*(50) Это же правило закреплено шведским Законом об арбитраже 1999 г.*(51) Несколько более конкретизированный критерий содержится в п. 99 ГПК Чехии: "Возможность окончания разбирательства посредством заключения мирового соглашения, если природа спора позволяет сделать это". Другой вариант более четкого критерия арбитрабельности - возможность разрешения "споров по поводу прав, которыми стороны могут свободно распоряжаться", данный критерий закреплен в ст. 469 "а" ГПК Югославии, а также в ст. 469 ГПК Хорватии.*(52) В ст. 3 Закона Венгерской Республики "Об арбитраже" подобный критерий звучит следующим образом: "Стороны имеют право свободно распоряжаться предметом спора".*(53)

Стоит также напомнить, что в гл. II (о третейском суде) разд. IV кн. III Устава гражданского судопроизводства (1864 г.) содержалась ст. 1367, где возможность обращения сторон в третейский суд определялась наличием у лиц права свободно располагать имуществом.*(54)

По нашему мнению, введение в российское законодательство универсального критерия возможности заключения сторонами мирового соглашения позволит третейским судьям с необходимым уровнем точности определять арбитрабельность оспариваемого правоотношения. В институте мирового соглашения наибольший интерес представляет взаимосвязь гражданско-правового договора сторон и процессуальных действий суда по его утверждению, так как по действующему законодательству заключение мирового соглашения не может нарушать права и законные интересы других лиц и противоречить закону.

Универсальность данного оценочного критерия состоит в том, что третейский суд (состав арбитров) при определении арбитрабельности спора должен фактически констатировать (подтвердить на основании имеющихся фактов), что стороны, распоряжаясь своими правами в рамках оспариваемого правоотношения, во-первых, не нарушат права и законные интересы других лиц, а следовательно, при этом также не будут нарушены права и законные интересы лиц, которые могут быть участниками оспариваемого в третейском суде правоотношения, но не участвуют в третейском разбирательстве, так как не являются стороной третейского соглашения; во-вторых, стороны третейского разбирательства, распоряжаясь своими правами, не затронут и публично-правовые интересы государства по определению. Универсальность предлагаемого критерия также состоит в том, что его использование охватывает действие и других критериев подведомственности споров третейскому суду, установленных в законодательстве.

Использование данного критерия в делах по спорам в сфере недвижимости потребует от третейских судей прежде всего определить объем правомочий по владению, пользованию и распоряжению в рамках рассматриваемого спорного отношения независимо от того, вытекает ли оно из вещного права или из взаимных обязательств сторон, а также исследовать вопрос о наличии прав и интересов третьих лиц, не являющихся участниками третейского соглашения, что позволит вынести законное и обоснованное решение, которое станет основанием для совершения регистрирующим органом действий, связанных с государственной регистрацией права собственности на недвижимое имущество и сделок с ним.

Регистрирующим органам при обращении заявителя за регистрацией прав на недвижимое имущество на основании решения третейского суда останется только (в рамках проведения экспертизы документов) убедиться, что решение третейского суда вступило в силу (что определяется сроком его исполнения), а в случае недостатка информации, содержащейся в решении третейского суда, запросить третейский суд о сведениях, необходимых для внесения в Единый государственный реестр прав. Регистрирующие органы могут повторно проверить правомочность стороны третейского разбирательства по владению, пользованию и распоряжению объектом недвижимости на основании сведений, содержащихся в государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, и в случае подтверждения соответствующих прав и правомочий провести государственную регистрацию права собственности или перехода соответствующего права к заявителю.

Использование данного критерия потребует незначительной корректировки действующего законодательства в области третейского разбирательства. Она может состоять в следующем.

В Законе РФ "О международном коммерческом арбитраже" подлежит изменению п. 2 ст. 1: "В международный коммерческий арбитраж могут по соглашению сторон передаваться:

споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, по которым стороны вправе заключить мировое соглашение, - возникающие при осуществлении внешнеторговых и других видов международных экономических отношений (и далее по тексту закона. - Авт.)".

Пункт 2 ст. 1 ст. ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" может быть сформулирован следующим образом:

"В третейский суд может по соглашению сторон третейского разбирательства передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, по которому стороны вправе заключить мировое соглашение, если иное не установлено федеральным законом".

Часть 6 ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ:

"По соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникший из гражданских правоотношений, по которому стороны вправе заключить мировое соглашение, до принятия арбитражным судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом".

Пункт 3 ст. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ: "По соглашению сторон подведомственный суду спор, возникший из гражданских правоотношений, по которому стороны вправе заключить мировое соглашение, до принятия судом первой инстанции судебного постановления, которым заканчивается рассмотрение гражданского дела по существу, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом".

Таким образом, закрепление на законодательном уровне критерия возможности заключения сторонами мирового соглашения по оспариваемому в третейском суде правоотношению позволит найти подход к решению проблемы с определением подведомственности дел, поступающих на рассмотрение в третейский суд.

Г.В. Севастьянов,

член правления Российского центра содействия

третейскому разбирательству

"Закон", N 1, январь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) О количестве третейских судов, действующих на постоянной основе в регионах России, можно судить по результатам добровольной Всероссийской переписи, проводимой журналом "Третейский суд". На конец 2007 г. в переписи приняли участие 211 третейских судов из 60 регионов России (www.arbitrage.spb.ru).

*(2) Например, количество дел, рассмотренных Сибирским третейским судом (Новосибирск), в 2003 г. составило 204, в 2004 г. - 257, в 2005 г. - 240, в 2006 г. - 247. Количество гражданско-правовых споров, рассмотренных Межрегиональным арбитражным судом (далее - МАС) (постоянно действующим третейским судом со штаб-квартирой в г. Армавире, имеющим 10 офисов, которые расположены в Армавире, Черкесске, Москве, Кропоткине, Ейске, Белореченске, Майкопе, Кисловодске, Нальчике и Краснодаре), составило в 2003 г. 465 дел, в 2004 г. - 570, в 2005 г. - также 570. Интерес также представляет специфика рассмотренных третейскими судами правовых споров. Так, в МАС в основном рассматриваются споры из договорных отношений, среди них: из договора купли-продажи в 2004 г. рассмотрено 225 и в 2005 г. - 245; из договора подряда в 2005 г. - 34 и в 2005 г. - 38; из договора аренды (в том числе лизинга) в 2004 г. - 50 и в 2005 г. - 30; из договора мены в 2004 г. - 3 и в 2005 г. - 5; из кредитных договоров в 2006 г. - 26 и в 2005 г. - 15; споры о признании права собственности, вытекающие из обязательственных отношений сторон в 2004 г., - 197 и в 2005 г. - 251; прочие дела гражданско-правового характера, рассмотренные МАС в 2004 г., - 35 и в 2005 г. - 24.

*(3) Современная научная дискуссия о возможности рассмотрения третейскими судами споров в сфере недвижимости началась в 2000 г. с публикации статьи С.Ф. Афанасьева и А.И. Зайцева (Афанасьев С.Ф., Зайцев А.И. Спорные вопросы предметной подведомственности третейских судов // Третейский суд. 2000. N 5. С. 21-28). Своеобразным итогом стало обсуждение данной проблемы 10 декабря 2004 г. во время научно-практической конференции по третейскому разбирательству в связи с пятилетием журнала "Третейский суд", прошедшей на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.

*(4) Скворцов О.Ю. Иски о признании права собственности в практике третейских судов // Третейский суд. 2002. N 3/4. С. 188.

*(5) Тарасов В.Н. Еще раз о признании права собственности в третейских судах // Третейский суд. 2003. N 2. С. 121.

*(6) См.: htpp://www.internationaladr.com (февраль 2003 г.); Франке У. Новый закон Швеции об арбитраже // Вестник ВАС РФ. 2002. N 12. С. 111.

*(7) Так, В.А. Мусин считает, что словосочетание "исключительная компетенция" при его буквальном толковании означает, что отнесенные к ней дела не могут рассматриваться вообще никакими юрисдикционными органами, кроме российских государственных судов (см.: Мусин В.А. Рассмотрение споров о праве собственности на недвижимость третейскими судами // Арбитражные споры. 2005. N 3. С. 233).

*(8) По мнению Т.Е. Абовой, если рассматривать норму об исключительной компетенции (п. 2 ст. 248 АПК РФ) в совокупности с другими нормами АПК РФ, то мы увидим, что в общих для всех производств положениях АПК РФ об исках, предъявленных о правах на недвижимость, говорится применительно к подсудности дел арбитражным судам, а не подведомственности. Установлена исключительная подсудность подобных исков. Они предъявляются в суд по месту нахождения имущества. Значит, можно норму п. 2 ст. 248 истолковать как норму о подсудности, установленную для государственных судов. Данную норму нужно понимать и как норму о распределении компетенции внутри системы, а не о разграничении компетенции между разными юрисдикционными органами, в том числе между государственными и третейскими судами. Данная точка зрения разделяется А.С. Комаровым (см.: Абова Т.Е. Признание третейскими судами права собственности или иных вещных прав на недвижимое имущество // Избранные труды. Гражданский и арбитражный процесс. Гражданское и хозяйственное право. М., 2007. С. 954; Комаров А.С. Некоторые актуальные вопросы международного коммерческого арбитража в РФ // Международный коммерческий арбитраж. 2004. N 1. С. 16).

*(9) См., напр.: Мусин В.А. Указ. соч. С. 234.

*(10) См.: Обзор практики ВС РФ за 4 квартал 2004 г. (извлечение) // Третейский суд. 2005. N 3. С. 13.

*(11) См., напр.: Скворцов О.Ю. Некоторые комментарии к Информационному письму // Третейский суд. 2006. N 1. С. 10.

*(12) Запрос о разъяснении позиции по данному вопросу на имя Председателя ВАС РФ направлялся и от редакции журнала "Третейский суд", однако ответа на этот запрос не последовало. См.: Третейский суд. 2006. N 5. С. 16-19.

*(13) Письмо ВАС РФ от 15.09.2006 N РА-8/АО-984 // Третейский суд. 2007. N 1. С. 61.

*(14) Проект федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты по вопросу определения полномочий третейских судов и международных коммерческих арбитражей" // Третейский суд. 2005. N 5. С. 29-30.

*(15) См.: Севастьянов Г.В. Два законопроекта или уроки альтернативного законотворчества // Третейский суд. 2006. N 5. С. 6-15.

*(16) Письмо УФРС по Республике Татарстан N 06-15/24376 от 04.12.2006 // Третейский суд. 2007. N 1. С. 58-59.

*(17) Вызывает некоторое недоумение сам факт обращения Федеральной регистрационной службы с запросом в ВАС РФ, поскольку ФРС в соответствии со ст. 10 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" должна самостоятельно разрабатывать и издавать методические материалы по вопросам практики ведения государственной регистрации прав органами по государственной регистрации. Видимо, единственной рекомендацией Федеральной регистрационной службы по вопросу о возможности регистрации права собственности на основании решения третейского суда можно считать размещенное на сайте ФРС официальное выступление по вопросу о пределах проведения правовой экспертизы при проведении государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним заместителя руководителя УФРС по Ставропольскому краю Ю.А. Акиньшина, в котором он ссылается на одинаковый порядок проведения правовой экспертизы при регистрации прав на основании решения как государственного, так и третейского суда. Тем самым ФРС не отвергает возможности регистрации права собственности на недвижимость на основании решения третейского суда (Третейский суд. N 3. 2007. С. 48).

*(18) См.: Определение Конституционного Суда РФ от 04.06.2007 N 377-О-О // Третейский суд. 2007. N 4. С. 7-9.

(19) См.: Определение Конституционного Суда РФ от 04.06.2007 N 377-О-О // Третейский суд. 2007. N 4. С. 9.

*(20) "Такое обоснование компетенции третейских судов по рассмотрению споров о недвижимости довольно дискуссионно. Очевидно, что обязательственные правоотношения влекут вещные эффекты (переход права собственности, возникновение ограниченных вещных прав, установление сервитутов и проч.). Таким образом, в предложенном подходе есть некоторая искусственность, которая игнорирует условность деления вещных и обязательственных прав" (Скворцов О.Ю. Вновь о практике рассмотрения третейскими судами споров о недвижимом имуществе // Третейский суд. 2004. N 6. С. 34-35).

*(21) См.: Нешатаева Т.Н. О праве третьих лиц на оспаривание решения третейского суда по мотиву отсутствия юрисдикции // Вестник ВАС РФ. 2007. N 9. С. 4-19.

*(22) Там же. С. 5.

*(23) Там же. С. 7.

*(24) "Право на правосудие" - одно из составляющих справедливого судебного разбирательства, так же не абсолютно в уголовно-правовой, как и в гражданско-правовой сфере: Во внутреннем законодательстве многих Договаривающихся государств такого рода отказ нередко встречается как в области гражданского права, в частности, в виде арбитражных оговорок: такой отказ, который имеет несомненные преимущества для заинтересованного лица, а также для отправления правосудия, в принципе не противоречит Конвенции о защите прав и основных свобод" (Европейский суд по правам человека: Избранные решения: В 2 т. Т. 1 / пред. ред. коллегии В.А. Туманов. М., 2000. С. 310-311).

*(25) Определение Конституционного Суда РФ от 21.06.2000 N 123-О // Третейский суд. 2002. N 1/2. С. 114-117.

*(26) Севастьянов Г.В., Цыпленкова А.В. Тенденции развития институциональных начал альтернативного разрешения споров // Вестник ВАС РФ. 2007. N 3. С. 32-34.

*(27) Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".

*(28) Комаров А.С. Международный арбитраж в России // ЭЖ-Юрист. 2004. N 12. С. 9.

*(29) См.: Обзор практики ВС РФ за 4 квартал 2004 г. (извлечение). С. 13.

*(30) Закон РФ от 07.07.1993 N 5338-I "О международном коммерческом арбитраже".

*(31) htpp://www/dis-arb.de/materialien/shidsverfahrensrendcht 98-e.html.

*(32) Laurent Levy Arbitrability of disputes in corporate matters (Swiss law) International Arbitration. Issue 3. 2002. P. 77.

*(33) htpp://www.lexmercatoria.org.

*(34) Там же.

*(35) Ануров В.Н. Допустимость третейского соглашения // Третейский суд. 2005. N 3. С. 61.

*(36) Скворцов О.Ю. Подведомственность споров третейским судам // Третейский суд. 2005. N 1. С. 22.

*(37) Копылов В.А. Подведомственность третейским судам споров, вытекающих из осуществления предпринимательской деятельности // Альтернативное разрешение споров. Волжский, 2003. С. 60.

*(38) Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2000. С. 471.

*(39) Скворцов О.Ю. Подведомственность споров третейским судам. С. 22.

*(40) Нешатаева Т.Н. О праве третьих лиц на оспаривание решения третейского суда по мотиву отсутствия юрисдикции // Вестник ВАС РФ. 2007. N 9. С. 13.

*(41) Ануров В.Н. Допустимость третейского соглашения // Третейский суд. 2005. N 3.

*(42) Термин "подарбитражность" в данном случае означает, какой именно третейский суд выбрали стороны для рассмотрения и разрешения спора. Впервые термин "подарбитражность" в применении к деятельности государственных арбитражей использовал Ю.К. Осипов (Осипов Ю.К. Подведомственность юридических дел // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. СПб., 2004. N 3. С. 727).

*(43) Скворцов О.Ю. Комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". М., 2003. С. 96.

*(44) См., напр.: Ярков ВВ. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права. Екатеринбург, 1992. С. 135.

*(45) Губин Е.П. Особенности рассмотрения в Третейском суде при Межбанковском финансовом доме дел с участием публично-правовых образований // Третейский суд. 2001. N 3-4. С. 21-35.

*(46) Там же. С. 25-26, 28-29, 32.

*(47) Постановление ФАС Уральского округа от 30.09.2004 по делу N Ф09-405/04-ГК // Архив ФАС Уральского округа.

*(48) Постановление Президиума от 10.04.2001 по делу N 3515/00 // Архив ВАС РФ.

*(49) Афанасьев С.Ф., Зайцев А.И. Указ. соч. С. 21-28; Морозов М.Э. Еще раз о подведомственности дел третейским судам // Третейский суд. 2001. N 2. С. 23-26.

*(50) Хегер С. Законодательство Австрии о международном коммерческом арбитраже и перспективы его развития // Третейский суд. 2004. N 2. С. 50.

*(51) Хвалей В.В. Как убить арбитражное соглашение // Третейский суд. 2003. N 5. С. 59.

*(52) Бейкер и Макензи: Международный коммерческий арбитраж. Государства Центральной и Восточной Европы и СНГ: учебно-практическое пособие / отв. ред. А. Тынель, В. Хвалей. М., 2001. С. 355.

*(53) Там же. С. 106.

*(54) Минц П.М. Проект новой редакции главы II раздела IV книги III устава о гражданском судопроизводстве (О третейском суде) // Третейский суд. 2005. N. 3. С. 86.