О применении санкций в третейском разбирательстве (М.Л. Гальперин, "Закон", N 1, январь 2008 г.)

О применении санкций в третейском разбирательстве

Не секрет, что обеспечение справедливого, правильного и, самое главное, своевременного разбирательства гражданского дела юрисдикционным органом затруднительно без использования установленной применимыми правилами меры принудительного характера. Современное гражданское процессуальное законодательство предусматривает целую систему санкций, которые применяются судом к лицам, участвующим в деле, в случае нарушения последними своих процессуальных обязанностей. Перечень предусмотренных гражданским процессуальным законодательством неблагоприятных для правонарушителя мер включает в себя в том числе судебные штрафы, возложение на правонарушителя судебных расходов, понесенных другой стороной в результате процессуального нарушения, применение презумпций (например, признание факта доказанным) и т.д.

В связи с развитием в последние годы третейской формы защиты гражданских прав, совершенствованием третейских процедур, а также расширением круга лиц, которые предпочитают третейский суд государственным судам как органам по разрешению хозяйственных споров, возникает закономерный вопрос о применении в третейском разбирательстве санкций за нарушение лицами, участвующими в деле (прежде всего сторонами), своих обязанностей. Например, может ли третейский суд наложить штраф на ответчика в том случае, если он проявляет неуважение к составу третейского суда либо совершает действия, направленные на затягивание третейского разбирательства, уклоняется от выполнения постановлений третейского суда? Заметим, что вопрос о применении санкций в третейском разбирательстве (в том числе разбирательстве в международном коммерческом арбитраже) в отечественной юридической литературе комплексно не рассматривался. Настоящая статья ни в коем случае не претендует на завершенный анализ и решение поставленного вопроса, а скорее представляет собой одну из первых попыток сформулировать проблему, а также лишь наметить пути ее решения в теории и на практике.

Прежде всего необходимо разрешить вопрос о потенциальной возможности применения в третейском судопроизводстве мер принудительного характера. Традиционной является точка зрения о том, что третейское разбирательство представляет собой механизм разрешения спора, основанный исключительно на воле спорящих сторон, изложенной в специальном (третейском) соглашении. Не войдет ли практика закрепления и применения санкций в третейском разбирательстве в противоречие с самой природой третейского суда?*(1) По нашему мнению, ответ должен быть отрицательным. Применение принудительных мер не противоречит основным принципам третейского разбирательства: состязательности и равноправию сторон (в тех случаях, конечно, когда санкции в равной степени могут быть применены как к истцу, так и к ответчику). Основной целью любого третейского разбирательства является правильное разрешение гражданского дела в точном соответствии с нормами применимого права*(2). Кроме того, общепризнанной чертой третейского разбирательства является быстрота юрисдикционной процедуры (которую некоторые исследователи даже предлагают считать принципом третейского разбирательства)*(3). И правильность (законность), и оперативность рассмотрения дела являются обязанностями состава третейского суда перед лицами, передавшими спор на третейское рассмотрение. Потому совершенно оправданным представляется наделение третейского суда полномочиями, реализация которых способствует исполнению возложенных на него обязанностей. Недаром Федеральным законом "О третейских судах" они наделены целым рядом процессуальных правомочий, например руководить ходом разбирательства, принимать решение о применении обеспечительных мер, требовать от сторон представления документов для проведения экспертизы и т.д. Все правомочия третейского суда имеют строго целевой характер - обеспечить достижение цели третейского разбирательства: правильного и своевременного разрешения гражданского спора.

Вторым аргументом, обосновывающим возможность наделения третейского суда полномочиями по применению санкций, является необходимость обеспечения любой правовой нормы санкцией. Нормы процессуального характера, содержащиеся в законодательстве о третейских судах и регламентах третейских судов, по своей природе не отличаются от других правовых норм: их исполнение должно быть подкреплено юридической санкцией. В противном случае соответствующие нормы станут "бессильными"*(4). К огромному сожалению, правовая культура участников хозяйственного оборота в нашей стране находится пока на достаточно низком уровне. Нередко, пользуясь отсутствием нормативно закрепленных санкций, стороны недобросовестно ведут себя в третейском разбирательстве, не исполняют правомерные постановления и указания третейского суда. В тех юрисдикциях с развитой рыночной экономикой, в которых третейская форма рассмотрения гражданских дел существует уже давно, на первое место выходит "моральная" ответственность участников третейского разбирательства (угроза потери деловой репутации). Также в указанных юрисдикциях авторитет третейских судов высок (впрочем, как и судов государственных), чего пока нельзя сказать о России. В итоге следует признать, что установление санкций в третейском разбирательстве не противоречит правовой природе третейского разбирательства и требованиям обеспечения его эффективности.

Теперь перейдем к правовым основаниям применения указанных санкций. В том случае, если стороны прямо дают согласие в тексте соглашения на применение к ним третейским судом установленных санкций за неправомерное поведение в процессе (например, возложение всех судебных расходов на лицо, умышленно затягивающее третейское разбирательство), вопрос о возможности применения соответствующих санкций не возникает. Правовым основанием для применения санкций будет являться само соглашение сторон. Санкции могут быть также установлены соответствующими процессуальными правилами (например, регламентом постоянного третейского суда), на применение которых стороны соглашения выразили свое согласие*(5). В обоих случаях следует признать, что возможность применения неблагоприятных последствий предусмотрена соглашением сторон. Однако может ли третейский суд применить санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение лицами, участвующими в деле, своих процессуальных обязанностей без прямого и недвусмысленного выражения воли правонарушителя (изложенной в третейском соглашении) на применение к нему в определенных случаях принудительных мер в процессе? По нашему мнению, ответ должен быть положительным. Однако в указанном случае третейский суд может применить к правонарушителю только одну санкцию - взыскание убытков в пользу другой стороны спора, которые она вынуждена была понести в связи с совершением правонарушения. Указанное правомочие третейского суда имеет своим правовым основанием гражданское законодательство (а не применимые процессуальные правила). Третейское соглашение независимо от его формы является гражданско-правовым обязательством, в силу которого стороны принимают на себя права и обязанности по отношению друг к другу*(6). Третейское соглашение предусматривает обязательства сторон по передаче соответствующего спора на рассмотрение в третейский суд, который рассматривает и разрешает спор в соответствии с установленной процедурой (на применение которой стороны добровольно согласились). Нарушение гражданской правовой обязанности, предусмотренной договором, представляет собой деликт, совершение которого влечет за собой применение универсальной гражданско-правовой санкции - взыскание убытков (ст. 15 Гражданского кодекса РФ). Указанная логика рассуждения, по нашему мнению, не входит в противоречие с принципом независимости третейского соглашения, который касается лишь вопросов действительности. Кроме того, в отличие от исковой формы защиты в государственных судах требование о защите оспоренного права, обращенное к третейскому суду, не переходит в "публично-принудительную" стадию осуществления, в которой действуют нормы публичного, а не частного права. Естественно, говорить о процессуальных санкциях в гражданском судопроизводстве (например, о возложении судебных расходов на лицо, злоупотребляющее своими правами) как о гражданско-правовых санкциях нельзя, ибо передача дела в государственный суд означает изменение правового режима разрешения спора, который переходит от сторон в ведение органа публичной власти, а стороны наделяются процессуальным (публичным) правовым статусом. В третейском разбирательстве ситуация принципиально иная. Гражданско-правовые отношения сторон по поводу предмета спора сохраняются и после начала третейской процедуры. Недаром третейский суд является частным, альтернативным государственному суду способом разрешения спора.

В итоге следует признать, что проблема применения санкций в третейском разбирательстве еще ждет своего исследования. С точки зрения практики считаем оправданным включение в регламенты отечественных третейских судов положений о применении санкций за нарушение сторонами разбирательства (в том числе полное или частичное возложение судебных расходов другой стороны на правонарушителя)*(7). Пока, к сожалению, такая практика в России не распространена. Кроме того, хотя бы в общих чертах необходимо закрепить процедуру применения соответствующих санкций. Очевидно, что в такой процедуре в полной мере должны проявляться принципы состязательности и равноправия сторон, а также разумности размера санкции. В данных вопросах состав третейского суда должен быть наделен диспозитивными полномочиями по определению размера и характера санкций. Закрепление и эффективное применение санкций в третейском разбирательстве отвечает как общественным, так и частным интересам участников спора, которые будут защищены от недобросовестного поведения другой стороны.

М.Л. Гальперин,

юрист

"Закон", N 1, январь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Государственные суды применяют санкции в процессе на основе публичных полномочий, которыми они наделены законом. В данном случае суд выступает как орган государственной власти, наделенный правом наложить принудительную меру на правонарушителя, препятствующего суду осуществить его публичные функции - правильно и своевременно разрешить гражданское дело.

*(2) Статья 6 Федерального закона от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" (далее - ФЗ "О третейских судах").

*(3) См.: Тарасов В.Н. Третейский процесс. СПб., 2002. С. 53.

*(4) Например, § 21.2 Регламента Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ предусматривает обязанность сторон разбирательства добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами, не допускать злоупотребления этими правами и соблюдать установленные сроки их осуществления. Данная норма носит, однако, декларативный характер, так как не подкреплена правовой санкцией.

*(5) В регламентах некоторых третейских органов (арбитражей), разрешающих международные коммерческие споры, соответствующие санкции прямо закреплены: например, в ст. 24 JAMS Streamlined Arbitration Rules & Procedures, США (http://www.jamsadr.com/rules/streamlined.asp#Rule24). Мы не смогли найти подобных норм в регламентах ведущих российских третейских судов.

*(6) Например, О.Ю. Скворцов в своей работе "Третейское разбирательство предпринимательских споров в России. Проблемы. Тенденции. Перспективы" (М., 2005) приводит мнение немецкого юриста Ф.К. Савиньи, который рассматривал решение третейского суда в контексте исследования гражданско-правового обязательства, исполнение которого обеспечивается взиманием штрафа с лица, необоснованно оспаривавшего решение третейского судьи.

*(7) Неоправданно с технической точки зрения включение санкций в сам текст третейского соглашения, хотя такая ситуация также возможна.