Развитие русской юриспруденции в первой трети XIX века. Статья тринадцатая (В.А. Томсинов, "Законодательство", N 1, январь 2008 г.)

Развитие русской юриспруденции в первой трети
XIX века. Статья тринадцатая*(1)

Цели, которым призвано было служить "Полное собрание законов Российской империи" - не только практические, но и научные - во многом предопределили правила его составления. Было сочтено необходимым включить в "Полное собрание" все постановления, изданные непосредственно верховной властью или от ее имени учрежденными ею государственными органами. При этом решено было не делать различия между постановлениями действующими и отмененными. Проведение такого различия должно было стать главной задачей при создании "Свода законов".

Кроме того, при составлении "Полного собрания законов" признали целесообразным не включать в него судебные решения, касающиеся лишь конкретных случаев. Исключение было сделано для судебных решений:

1) распространенных в самом их изложении на все подобные случаи;

2) ставших впоследствии примером для других судебных решений и получивших в результате этого общее значение;

3) изъяснивших смысл того или иного общего закона;

4) вынесенных по делам о государственных преступлениях.

Приняв за общее правило не помещать в "Полное собрание" распоряжения частного характера, Сперанский посчитал нужным не распространять это правило на тех из них, которые были по существу частными, случайными, но "по историческому их достоинству важные". Такие распоряжения были сохранены в "Полном собрании законов", отмечал Сперанский в предисловии к первому его тому, "как памятник того века, как указание общественных его нравов, как изображение гражданской его жизни"*(2).

В качестве подобных частных распоряжений можно назвать, например, изданную царем Алексеем Михайловичем 19 января 1650 г. грамоту на имя воеводы Тимофея Шушерина "О бывшем в Москве Соборе для сочинения нового Уложения и о посылке к нему двух печатных экземплярах"*(3), датированное 23 сентября 1654 г. Обнародование о сдаче города Смоленска - "О входе в оный Царского Величества и о возвращении оттуда чрез Вязьму в Москву"*(4), манифест от 6 июля 1796 г. "О рождении великого князя Николая Павловича"*(5) и др.

Все документы, которые предполагалось включить в "Полное собрание", были разбиты Сперанским на две части: первую составили Соборное Уложение 1649 г. и узаконения, принятые по 12 декабря 1825 г. (дата издания первого манифеста императора Николая I); вторую - узаконения, принятые после этой даты. Соответственно такому разделению создавалось два "Полных собрания законов Российской империи", получивших наименования "Первое собрание" и "Второе собрание"*(6).

Узаконения, предшествовавшие 1649 г. и с принятием Соборного Уложения утратившие юридическую силу, Сперанский намеревался издать отдельно. "Сии Законы, для истории важные, составят, под именем Законов древних, особенное Собрание, коему и положено уже начало"*(7), - отмечал он в своем предисловии к "Полному собранию законов Российской империи". Исполнить это намерение Сперанскому по каким-то причинам не удалось, но о том, что оно действительно существовало, свидетельствует составленный им*(8) в 1829 или 1830 г. план "издания древних узаконений Российской империи", которое должно было начаться "с самых первых памятников законодательства и продолжаться до издания Уложения Царя Алексея Михайловича".

Согласно данному плану, в "Собрание древних узаконений" должны были войти, в отличие от "Полного собрания законов Российской империи", лишь гражданские, военные, духовные акты, имеющие силу закона: уставные, жалованные и сошные грамоты русских великих князей, тарханы и ярлыки ханов Золотой Орды, постановления Земских Соборов. Кроме того, в это собрание планировалось включить дипломатические акты, а именно договоры между русскими удельными княжествами и договоры русских князей с иностранными государями. При этом не ставилась задача собрать все подобные акты, принимавшиеся на Руси до 1649 г., поскольку сделать это было невозможно, а предполагалось собрать лишь то, что могло быть отыскано в каких-либо архивах.

Располагаться все подобные акты должны были в "Собрании древних узаконений" в таком же порядке, как и в "Полном собрании", т.е. по хронологическому принципу. Тем самым формировалась документальная основа для создания истории русского права, разработку которой Сперанский считал задачей первостепенной важности и планировал вести ее в рамках Второго Отделения*(9).

Относительно формы издания "древних узаконений" Сперанский установил следующее правило: их тексты "должны быть изданы в первоначальном их виде, где оный определить можно, или, по крайней мере, согласно с древнейшими манускриптами. Что же касается до правописания, то нельзя придерживаться онаго по каждому манускрипту, да и бесполезно было следовать словоначертанию таких писцов, которые до XVII столетия не знали грамматического правописания. Древнее начертание слов нужно удержать там только, где оно выражает или тогдашнее общее наречие, или провинциальное произношение. Прочие занятия по собиранию и печатанию древних узаконений не требуют предварительного объяснения: они могут удобно совершиться тем же порядком, какой наблюдаем был при издании Полного Собрания Законов".

Работая над "Полным собранием законов Российской империи", Сперанский одновременно занимался поиском актов для "Собрания древних узаконений". С просьбой помочь ему в этом деле Михаил Михайлович обращался, в частности, в Петербургскую Академию наук и к историку-археографу П.М. Строеву, который ездил по России в поисках старинных русских книг и документов. В 1830 г. Сперанский писал его родному брату В.М. Строеву: "Напомните братцу, что в прежние времена он помогал мне; надеюсь, что и теперь будет тоже. Я хочу составить Собрание древних наших законов и хочу отнестись к вашему братцу, чтобы он поименовал мне все древние памятники нашего законодательства. Но теперь мне желательно было бы узнать подробнее о том, что им открыто в последнюю поездку и когда он будет в Петербурге. Вести переписку неудобно, и я отложу до его приезда дальнейшее исполнение по сему предмету".

Получив от брата это напоминание, П.М. Строев направил в Академию наук рапорт, в котором указал, что во Втором Отделении предпринимают, по высочайшему повелению, издание Собрания древних русских законов, и Академия наук может "весьма удобно вспомоществовать сему важному государственному предприятию", поскольку в последнее время археографическая экспедиция*(10) открыла много "доселе неизвестных памятников отечественного права". Сперанскому же П.М. Строев написал в письме, что "вменит себе в особую честь представить ему свои находки" и, что он "готов служить в пользу истинно-патриотического и государственного издания", задуманного Сперанским.

16 января 1831 г. историк, пребывавший в то время в Москве, сообщал Сперанскому о том, что изготовил для него, с позволения Академии наук, "три больших тома, списанных археографической экспедицией в разных архивах, историко-юридических актов". Эти акты числом более 400, добавлял Строев, "относятся к XV-XVII столетиям; наибольшая часть их не была известна и весьма многие особенно любопытны для истории отечественного права".

Очевидно, что подготовка "Собрания древних узаконений" к изданию требовала большого количества людей, умеющих работать со старинными документами. Недостаток их, скорее всего, и стал существенной причиной, помешавшей Сперанскому осуществить этот его замысел. К тому же развернувшиеся во Втором Отделении с 1826 г. широкомасштабные работы по составлению "Полного собрания законов" и "Свода законов" не оставляли ему ни времени, ни сил для создания еще одного обширного собрания юридических актов.

Работа над "Полным собранием законов" продолжалась до 1 марта 1830 г. При этом составлялись одновременно и "Первое" и "Второе" собрания. Тексты узаконений, изданных с 1649 по 1711 г., сверялись с их подлинниками из архивных фондов Разрядного, Поместного и других приказов, находившихся в Вотчинном архиве при Сенате и в архиве Коллегии Иностранных дел в Москве. Оригиналы узаконений последующих лет брались в Санкт-Петербургском архиве Правительствующего Сената, в Государственном архиве старых дел, в архиве Кабинета Его Императорского Величества и Департамента уделов, в архиве Главного штаба Его Императорского Величества, в архиве Морского департамента, в архивах других министерств и их департаментов.

Подлинник Соборного Уложения 1649 г. был взят из Оружейной Палаты. Он состоял из двух свитков, на одном из которых было начертано столбцом само Уложение, на другом, также столбцом, - опись поправок, сделанных во время его переписки. "С сего столбца и с описи поправок, - отмечал Сперанский в предисловии к "Полному собранию законов", - Уложение первоначально было напечатано славянскими буквами, в трех изданиях, со значением в каждом одного и того же 1649 года. С сих изданий составлены все последующие, числом 13, гражданской печати. По сравнению оных с первыми, открылись некоторые опечатки и даже отступления; а посему и приняты основанием для текста в настоящем Собрании первоначальные три издания, яко вернейшие, и постоянным употреблением их в Присутственных местах утвержденные"*(11).

Прежде чем включать в состав "Полного собрания законов" текст первого печатного издания Соборного Уложения, он был сверен с подлинником. Сверка проводилась следующим образом: один чиновник Второго Отделения читал вслух текст, начертанный на свитке, а другой отмечал отступления от него в печатном экземпляре. В результате, помимо пропусков знаков препинания, названий глав, отсутствия нумерации некоторых статей и т. п., были обнаружены серьезные расхождения печатного варианта с подлинником в трех местах. Так, в предисловии к Соборному Уложению, начертанном на свитке, не было следующих слов, имевшихся в печатном тексте: "и по государеву ц. и в. кн. Алексея Мих. всея России указу". В статье 10 главы XIV в печатном экземпляре было пропущено указание на необходимость исполнить, помимо крестоцелования, тридцатилетнюю эпитимию - "к церкви не приходить и приносу от них потом не принимать".

Печатание "Первого Собрания" происходило с 21 мая 1828 г. по 1 апреля 1830 г., после чего приступили к печатанию подготовленных к изданию томов "Второго собрания".

Изданное "Полное собрание законов Российской империи" состояло из 45 томов, из которых первые 40 томов включали тексты узаконений, а последние 5 томов содержали в себе указатель (состоявший из двух реестров - хронологического и алфавитного), книги штатов, тарифов, чертежей и рисунков.

5 апреля 1830 г. император Николай I издал рескрипт на имя министра юстиции князя Дашкова, которым повелел снабдить книгами "Полного собрания законов Российской империи" все департаменты Правительствующего Сената и все присутственные губернские места*(12).

Характеризуя в предисловии к "Полному собранию законов" предшествовавшие ему собрания российских узаконений, Сперанский отмечал в качестве главных их недостатков неполноту в содержании, а также "неверность в тексте и в показании времени, когда состоялись указы"*(13). В пояснение этой своей оценки Михаил Михайлович писал: "Не упоминая других, в лучшем и обширнейшем из сих собраний, в Указателе Максимовича с 1649 по 1805 год недостает целых 48 лет. Сверх того: 1) в каждом томе, при поверке, найдены пропуски многих важных узаконений; так например, от издания Уложения до 1714 года июня 15, или до отмены Новоуказных Статей, в Указателе содержится 1075 узаконений; при подробном же обозрении сего периода, оказалось оных 2827. 2) В разных томах помещены под именем указов выписки из оных или просто оглавления; нередко даже встречаются выписки из указов, напечатанных в другом месте и под другим числом в том же Указателе"*(14).

"Полное собрание законов Российской империи" задумывалось Сперанским, в противовес Указателю Максимовича, как "собрание полное и достоверное"*(15). Об этом своем замысле он говорил также при изложении правил составления и издания законов. По его словам, "в состав сего Собрания под именем законов вмещены, по порядку времени, все постановления, ко всегдашнему исполнению от Верховной Власти или Именем Ее от учрежденных Ею мест и Правительств происшедшие, по всем частям Государственного управления, без всякого изъятия"*(16) (курсив мой. - В.Т.).

В действительности же первое "Полное собрание законов" полным не стало. Собрать все узаконения с 1649 по 1825 г. не удалось. Более того, сделать это было невозможно, поскольку многие узаконения, особенно второй половины XVII - начала XVIII в., оказались недоступными для составителей "Полного собрания законов" или просто неизвестными. Но самым странным является то, что целый ряд актов, имевшихся в их распоряжении и бесспорно обладавших статусом закона, в "Полное собрание" включен не был. И это при том, что в нем вполне нашлось место для множества таких документов, которые к законам явно не относились.

Разгадка этой странности содержится в докладе М.А. Балугьянского "О помещении некоторых сомнительных манифестов и указов в Полное Собрание Узаконений"*(17), поданном императору Николаю I 5 апреля 1828 г., и в высочайшей резолюции по нему, вынесенной 21 апреля того же года. Ее текст Сперанский собственноручно записал на полях доклада следующими словами: "Государь Император высочайше повелеть соизволил принять общим правилом: указы и манифесты, назначенные к истреблению, или отобранию, не помещать в Собрание Законов и не печатать, если последующими указами они не восстановлены в их силе; в сем последнем случае, при издании их, именно означить указы, которыми они были отменены и потом восстановлены. Во исполнение сей Высочайшей воли надлежит: 1) постановление под именем "Устава воли Монаршей", манифестом 1731 г. восстановленное, напечатать, означив именно, когда велено было его отобрать, потом, когда оно было восстановлено и когда снова и уже навсегда отменено; 2) напротив, форму присяги, разосланную при указе 21 февраля 1730 г., в собрание не помещать потому, что указом 26 того же февраля велено ее отобрать, и она осталась навсегда уничтоженною; 3) манифесты 5 и 17 октября 1740 г. о наследии принца Иоанна и присяжные листы из Собрания исключить и не печатать, по точной силе манифестов ноября 25 и 28-го 1741 г., коими царствование сие признано незаконным; из указов и постановлений сего времени поместить одни только гражданские узаконения, под тем самым названием, какое дано сему времени в докладе Сената, дек. 3-го, 1741 г., т.е. под именем управления бывшего герцога Курляндского и правления принцессы Анны Брауншвейг-Люнебургской; 4) доклады Сената о смертной казни 29 марта 1753 г., высочайше утвержденные*(18) и ничем не отмененные, следует поместить. Манифест императрицы Екатерины II 6 июля 1762 г. о причинах восшествия ее на престол из Собрания исключить, по точной силе указа января 26-го 1797 г.*(19), коим велено оный истребить"*(20).

Причины, по которым те или иные узаконения не вошли в состав "Полного собрания законов", были различными: одни памятники законодательства "считались секретными", другие - предназначались "к истреблению или отобранию", третьи не были обнаружены или своевременно доставлены во Второе Отделение, наконец, четвертые, весьма многочисленные, не вошли в "Полное собрание законов" потому, что были исключены из него по разным основаниям самими составителями данного собрания (главным образом Сперанским).

А.Н. Филиппов, специально изучавший этот вопрос, одну из причин фактического отказа Сперанского от замысла создать по-настоящему полное собрание узаконений усматривал еще и в его стремлении включить в свое издание много исторических и историко-юридических документов, не подходящих под понятие закона с формальной точки зрения. По словам историка, этим введением первое "Полное собрание законов" "утрачивало много места для помещения чисто-законодательного материала, им засорялось содержание издания чуждыми его основной задаче примесями, спутывались еще сильнее и без того у нас в истории плохо различаемые понятия закона и правительственного распоряжения, а в целом все это приводило к тому, что само официально признанное наименование разбираемого издания 1 ПСЗ требовало и требует ряда оговорок"*(21).

Сперанский вполне сознавал условность названия "Полного собрания законов Российской империи", причем с самого начала работы над ним. Тем не менее, он настаивал на этом наименовании. Почему? Отвечая на этот вопрос, А.Н. Филиппов предположил, что для Сперанского наименование "Полное собрание законов Российской империи" было вполне оправданным не вследствие фактической полноты его, а по другой причине. Сперанский, отмечал Филиппов, "не был ученым историком русского права, для которого последнее представляет нечто самодовлеющее, наоборот, для Сперанского его Собрание Законов представляло интерес лишь в связи со Сводом, а для Свода его Собрание было полным"*(22).

Данный аргумент является очень сомнительным в свете того понимания целей "Полного собрания законов Российской империи", которое Сперанский показал в предисловии этому изданию. Данное собрание рассматривалось им не только в качестве важнейшего пособия для судей при толковании действующих законов, но и как фундамент для становления науки истории государства и права России. Такое понимание значения "Полного собрания законов" разделял и император Николай I.

В 1845 г. кавказский наместник обратился в Министерство юстиции с просьбой о "безденежной высылке" экземпляров этого собрания в Ставропольский и Кизлярский окружные суды с тем, чтобы уездные присутственные учреждения могли более эффективно вести возложенный на них поиск узаконений, не вошедших в него. М.А. Балугьянский высказал в ответ на эту просьбу мнение о том, что нет никакой "необходимости в снабжении уездных присутственных мест означенным Собранием". Государь полностью согласился с таким мнением и в своей резолюции по докладу Балугьянского начертал: "Не вижу никакой в том нужды, ибо Полное собрание законов есть книга ныне чисто историческая, в которой уездным судам никакой нужды нет"*(23).

В.А. Томсинов,

доктор юрид. наук, профессор

юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 1, январь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Статьи с первой по двенадцатую см.: Законодательство. 2007. N 1-12.

*(2) 1-ПСЗРИ. Т. 1. Спб., 1830. С. XX.

*(3) 1-ПСЗРИ. Т. 1. N 23. С. 223--224. После сообщения о составлении Соборного Уложения и об изготовлении с его списка печатных книг царь Алексей Михайлович дал воеводе Тимофею Васильевичу Шушерину следующее распоряжение: "И как к тебе ся Наша грамота придет, а из Енисейского Воевода Афанасий Пашков те две книги в Илимский острог пришлет: и ты б те книги принял, и оставил одну в Илимском остроге в Съезжей Избе, и Наши всякие дела делал по той книге, чтоб Илимского острога всяких чинов людем, от большого и до меньшего чина, суд и росправа была во всяких делах всем равно. А другую книгу послал бы еси из Илимского острога в великую реку Лену, в якутский острог, к Воеводе к Дмитрию Франабекову да к дьяку к Осипу Степанову...".

*(4) 1-ПСЗРИ. Т. 1. N 138. С. 352. В Обнародовании о сдаче города Смоленска было отражено успешное завершение войском царя Алексея Михайловича трехмесячной осады Смоленска, захваченного войсками Речи Посполитой. Историк СМ. Соловьев описал это событие следующим образом: "23 сентября под стенами Смоленска происходило обратное явление тому, какое видели здесь в 1634 году: литовские воеводы, выходя из Смоленска, били челом и клали знамена перед государем московским" (Соловьев СМ. История России с древнейших времен. Кн. V. М., 1961. С. 629).

*(5) 1-ПЛЗРИ. Т. 23. N 17479. с. 911. "Объявляем всем верным Нашим подданным, говорилось в Мнаифесте, - в 25 день июня Наша Любезная Невестка, великая Княгиня разрешилась от бремени рождением Нам Внука, а Их Императорским Высочествам сына, нареченного Николаем. Таковое Императорского дома нашего приращение приемлем Мы вящим залогом благодати Всевышнего, на Нас и Наше Империю обильно изливаемой, и потому извещая о сем Нашим верным подданным, пребываем удостоверены, что все они соединят с Нами усердные к Богу молитвы о благополучном возрасте новородженного и преуспеянии во всем, что к расширению славы Дома Нашего и пользы отечества служить может".

*(6) См.: 1-ПЛЗРИ. Т. 1. с. XVIII.

*(7) Там же.

*(8) Или кем-то другим, но под руководством Сперанского.

*(9) Сообщая в предисловии к "Полному собранию законов Российской империи", что за основание включенного в него текста Соборного Уложения 1649 г. были приняты первоначальные его издания, Сперанский счел необходимым заметить в сноске: "Подробное описание наружного вида Уложения помещено будет в Истории Российского законодательства, составляемой во II Отделении" (1-ПСЗРИ. Т. 1. С. XXII). К сожалению, и этому замыслу сперанского не суждено было осуществиться.

*(10) Данная археологическая экспедиция работала с 1828 по 1834 г. в 1834 г. она была переименована в археографическую комиссию, на которую была возложена задача подготовить избранные документы к изданию. "Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографической экспедицией Императорской Академии наук" были изданы в 1836 г. в четырех томах.

*(11) 1-ПСЗРИ. Т. 1. С. XXII.

*(12) 2-ПСЗРИ. N 3588 (5 апр. 1830).

*(13) 1-ПСЗРИ. Т. 1. С. XII.

*(14) Там же. С. XII-XIII.

*(15) Там же. С. XV.

*(16) Там же. С. XVIII.

*(17) Так именовалось поначалу "Полное собрание законов Российской империи".

*(18) В данном случае имеются в виду постановления императрицы Елизаветы Петровны об от мене смертной казни и введении вместо нее политической смерти. См.: 1-ПСЗРИ. Т. 13. N 10086 и 10087.

*(19) См.: 1-ПСЗРИ. Т. 24. N 17759.

*(20) Цит. по: Филиппов А.Н. К вопросу о составе первого Полного собрания законов Российской империи. М., 1916. С. 100-102.

*(21) Там же. С. 18--19.

*(22) Там же. С. 137--138.

*(23) Там же. С. 130.