Оценить оценщика (И. Репин, М. Козодаев, "Консультант", N 3, февраль 2008 г.)

Оценить оценщика

Правила рынка таковы, что во многих ситуациях никак не обойтись без услуг независимых оценщиков. В большинстве случаев от их профессионализма зависят судьбы инвесторов и владельцев заводов, газет, пароходов: С 1 января 2008 года вступили в силу поправки к закону "Об оценочной деятельности в Российской Федерации", которые, как полагают некоторые эксперты, расставили все точки над "i". Но так ли это на самом деле?

И. Репин: В настоящее время вокруг оценки разворачивается большое количество конфликтов. Сейчас Ассоциация по защите прав инвесторов участвует как минимум в двух разбирательствах, связанных с оценкой, в том числе с оспариванием ее результатов.

Порой происходят совершенно вопиющие случаи, связанные с оценкой. В качестве примера можно привести ситуацию с "Евроцемент групп". В момент, когда проходил принудительный выкуп (сквизаут), акции компании были оценены в определенную сумму. Миноритарные акционеры заказали альтернативный отчет, с помощью которого выяснилось, что оценка была занижена в два-три раза, и подали иск. Акционеры не могут даже получить отчет об оценке, на основании которого у них выкупаются акции. Они подали иск и запросили у эмитента отчет об оценке (пока акции еще не были списаны). Но как только от эмитента поступил ответ на запрос, акции были тут же списаны. В ответ на запрос последовало заявление: отчет об оценке должен быть представлен акционерам, а в данный момент вы акционерами уже не являетесь. Акции-то уже списаны. Из такого показательного примера видно, что бороться за свои права акционерам непросто.

М. Козодаев: Принудительный выкуп - тема чрезвычайно болезненная, порождающая массу дискуссий, в частности по поводу применимости скидок на неконтрольность при определении стоимости одной акции. Но, с моей точки зрения, основная проблема не в оценке, а в самом законе N 7-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации", где указано, что выкуп должен осуществляться по рыночной стоимости акций без прямого указания, в каком пакете акций эта стоимость должна рассчитываться. Отсутствие конкретики дает повод толковать положения данного закона в отношении оценки акций двояко, как с позиции миноритарного, так и с позиции мажоритарного акционера. Однажды на одном из круглых столов я спросил своего оппонента о том, сможет ли он сломать карандаш. Он ответил: "Конечно, да!" Но ведь если этот карандаш находится в связке из 100 штук, то сделать это невозможно даже силачу! Когда в законе написано о рыночной стоимости акций, то почему некоторые считают, что имеется в виду именно рыночная стоимость акции в 100-процентном пакете?! Если законодатель считает, что выкуп акций должен проводиться по цене выше рыночной стоимости одной акции, то это должно быть указано в законе прямо, а не домысливаться. Я утверждаю, что предлагаемый запрет на использование оценщиками скидок на неконтрольный характер - это позиция, лоббируемая профессиональными миноритариями. На последнем заседании Экспертно-консультативного совета по оценочной деятельности при Минэкономразвития России маститый оценщик Е.И. Нейман назвал данное предложение "экстремизмом за гранью экономического смысла". Вызывает недоумение, что эту позицию миноритариев разделяет ряд высокопоставленных чиновников. Неужели для экономики России кипрские оффшоры, владеющие небольшими пакетами акций национальных производителей, важнее, чем сами национальные производители, которые строят заводы и варят сталь, добывают нефть и производят станки, создают рабочие места и платят налоги в бюджет Российской Федерации?! Свобода миноритарного акционера должна заканчиваться там, где начинается свобода мажоритарного акционера. Этот принцип закреплен в Конституции России*(1). Учитывая неблаговидную деятельность участников фондового рынка, занимающихся гринмейлом, пора уже задуматься о внесении в законодательство изменений, защищающих мажоритариев. Существующим законодательством интересы миноритариев защищены достаточно.

И.Р.: К вопросу о профессиональных гринмейлерах: сталкиваться с ситуацией, когда мажоритарии "обижают" всех остальных, приходится в абсолютном большинстве случаев (если их считать, то получится соотношение примерно 10 к 1). Это связано с тем, что у мажоритария гораздо больше ресурсов, возможностей, административных и финансовых рычагов и т.д. Силы совершенно несопоставимы. Если говорить о понижающих коэффициентах, скидках и т.п. - вопрос спорный. Существует мнение авторитетных западных ученых. Они считают, что должна быть скидка за контрольный пакет (или другие пакеты). А вот на мой взгляд, это просто международная юридическая глупость. И такого мнения придерживаюсь не я один. Многие специалисты (в том числе практики с большим опытом) считают, что в случаях оценки бизнеса применение понятия премии за контроль, равно как и понятия дисконта за отсутствие контроля при оценке акций одного типа, не имеет под собой оснований. Данное утверждение основано на основополагающем положении о том, что все акции одного типа предоставляют акционеру одинаковый объем прав*(2). Кроме того, обеспечивается защита интересов миноритарных акционеров от неравномерного распределения доходов в рамках одной компании*(3). Попробую объяснить, каким образом вышесказанное подтверждается расчетами и допущениями в рамках конкретных подходов и методов оценки.

Оценка бизнеса производится на основании одного или нескольких подходов: доходного, сравнительного и затратного. При этом оценка бизнеса в рамках доходного подхода осуществляется на основе денежных потоков, которые бизнес производит и будет производить в будущем при допущении, что эти потоки будут или могут быть распределены среди акционеров в виде дивидендов. Выплата дивидендов - это единственный описанный законом способ распределения денежных потоков бизнеса среди акционеров, за исключением распределения при ликвидации.

В рамках одного типа все акции имеют одинаковые дивидендные права, и поэтому в рамках доходного подхода должны оцениваться одинаково. Ни при каких условиях акции в составе контрольного пакета не могут получать большие дивиденды, чем акции того же типа в составе миноритарных пакетов. Владение контрольным пакетом дает возможность управлять финансовыми потоками. И здесь, увы, вполне вероятны злоупотребления. Владелец контрольного пакета может получать куда большую выгоду (в пересчете на одну акцию), чем держатель 5-ти процентов. Но, соглашаясь с этим, мы по сути соглашаемся с таким злоупотреблением.

М.К.: Категорически с Вами не согласен. Из закона "Об акционерных обществах" понятно, что большему пакету акций соответствует больший объем прав, который позволяет акционерам активнее участвовать в управлении предприятием, и этот дополнительный объем прав имеет существенную стоимость. Это подтверждается и практикой - на рынке акция в миноритарном пакете стоит меньше, чем в мажоритарном. Так, согласно исследованиям фирмы FactSet Mergerstat LLC, средняя премия за контрольный пакет по крупным международным сделкам, проведенным в 2006 году, составила 31,5 процента. И оценщик должен учитывать данную практику, а не некую идеальную ситуацию, которую Вы описываете. Я не считаю, что акции в контрольном и миноритарном пакетах должны стоить одинаково. Мажоритарные акционеры имеют обязательства перед предприятием, инвестируют деньги в его развитие. Миноритарий же практически никаких обязательств перед обществом не несет.

Ваши обвинения мажоритариев в повальном ущемлении прав "миноров" мне представляются безосновательными. В 2007 году, по моей оценке, в России проведено несколько сотен принудительных выкупов, при этом на слуху у нас лишь единичные случаи возникновения конфликтов. Например, ЛУКОЙЛ создал такие условия миноритарным акционерам, при которых в 2007 году была успешно завершена консолидация акций в девяти открытых акционерных обществах с числом акционеров от нескольких единиц до нескольких тысяч. Не это ли доказательство добропорядочности хотя бы части мажоритариев?! Я не могу ни опровергнуть корректность Вашего утверждения о заниженной оценке акций, выкупаемых "Евроцементом", ни согласиться с ним, т.к. не видел соответствующих отчетов об оценке. Ни в коем случае не призываю к занижению стоимости акций. Однако хочу обратить внимание на то, что сегодня "Евроцемент" возрождает практически уничтоженную в России цементную промышленность. И делают это отнюдь не миноритарии.

И.Р.: По поводу ЛУКОЙЛа. Я ценю Ваш корпоративный патриотизм, но, насколько я знаю, некоторые акционеры не согласны с оценкой. Если не ошибаюсь, были поданы иски. Об этом была информация в открытых источниках.

К сожалению, сейчас у меня под рукой нет цифр, но я знаком с доводами миноритарных акционеров, и мне они показались убедительными.

М.К.: Я не знаю таких данных. Однако в любом случае могу сказать, что с введением полной имущественной ответственности, оценщики, поверьте, стали еще ответственнее относиться к своей работе.

И.Р.: Но с несправедливой оценкой мы сталкиваемся не только при сквизауте, ведь независимый оценщик привлекается и в других случаях. И что особенно печально, в настоящее время оценщиков невозможно привлечь к ответственности. Мне довелось присутствовать на заседаниях суда, где слушался иск о признании недействительной оценки Комсомольского НПЗ (холдинг Роснефти). Акционеры были не согласны с тем, что нефтеперерабатывающий комплекс с немалым объемом производства (5-6 млн тонн нефти ежегодно) Deloitte & Touche оценил всего в 40 миллионов долларов (цена двух пятиэтажек в Москве). Стоит отметить, что миноритарии проиграли этот дело. А первопричиной конфликта была оценка. Так как же оценщиков привлечь к ответственности?

М.К.: Я присутствовал на заседании экспертного совета Российского общества оценщиков, на котором бурно обсуждался этот отчет. И я не готов утверждать, что Deloitte & Touche неправ. Насколько я помню, стоимость оцениваемых акций была невысокой из-за того, что на балансе общества находился не весь имущественный комплекс завода, зато присутствовали существенные долги. Решения арбитражных судов - лучшее тому доказательство.

И.Р.: Завод оценивался в целом.

В законе об оценочной деятельности есть определение понятия "рыночная цена". Это "наиболее вероятная цена, по которой объект оценки может быть отчужден на открытом рынке в условиях конкуренции, когда стороны сделки действуют разумно, располагая всей необходимой информацией, а на величине цены сделки не отражаются какие-либо чрезвычайные обстоятельства". То есть Deloitte пришел к выводу, что при продаже КНПЗ на открытом рынке и в условиях конкуренции его стоимость равняется 40 миллионам долларов.

Стоимость Комсомольского НПЗ была явно занижена и, на мой взгляд, не может считаться рыночной. То, что оценщик практически ни за что не отвечает, - в корне неправильно. Если дело дойдет до суда и процесс будет выигран, то сумма страховой выплаты будет просто смехотворной. По закону это может быть максимум 300 000 рублей, еще 600 000 выплатит СРО из компенсационного фонда. Если оценщик страхует имущество стоимостью в миллионы долларов (а это реальная сделка для Москвы), то каким образом можно взыскать понесенные убытки с оценщика? Ведь пострадавшая сторона получит в лучшем случае 900 000 рублей.

М.К.: Новая редакция закона "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" в полную силу заработала только с 1 января этого года, когда оценщики потеряли право работать на основании лицензии и теперь несут полную имущественную ответственность за результат. По итогам одного месяца судить о том, повысилась ли ответственность оценщиков или нет, нельзя. Возможно, судебные иски недовольных "посыплются" чуть позже, и оценщики будут отвечать по всей строгости закона, в том числе и личным имуществом. Однако следует отметить, что для крупных оценок ответственность оценщиков непринципиальна. Даже если будет доказана некорректность оценки, санкции будут многократно больше суммы, вырученной от продажи имущества виновного оценщика, и пресловутых 900 000 рублей.

И.Р.: В письме N 92 ВАС РФ берет оценщика под защиту и практически уводит его от ответственности. Для того чтобы доказать свою правоту, необходимо, в том числе, получить отчет оценщика, но сделать это, как я указал на примере "Евроцемент групп", иногда невозможно. Получается, что ситуация безвыходная. И она не изменится в лучшую сторону, даже если теперь правила будут устанавливать СРО.

Такие организации, на мой циничный взгляд, будут создаваться при крупных и известных бизнес-структурах. Формально членами саморегулируемой организации должны быть физические лица, однако на самом деле они будут относиться к двум типам: одни будут участниками крупных юридических объединений с жесткой иерархией и дисциплиной, вторые - оценщиками-одиночками, которые ищут контракты на рынке на свой страх и риск. Очевидно, что преобладание в саморегулируемых организациях будет за участниками, объединенными в юридические лица. То есть они станут, по сути, контролировать СРО. Их роль на рынке будет доминирующей. Установка стандартов оценки, принятие членов в СРО (или же их исключение) также останется за этими юрлицами. В случае исключения из саморегулируемой организации оценщик не сможет осуществлять свою деятельность. Сложившаяся ситуация окажется крайне негативной для рынка.

М.К.: Вы искажаете сущность письма ВАС России N 92*(4). Данное письмо не запрещает подавать иск к мажоритарию или самому оцениваемому обществу, соответчиком указав оценщика, что регулярно и происходит. Из пяти зарегистрированных на сегодняшний день в Москве СРО оценщиков все пять не только формально, но и фактически независимы. Никаким бизнес-структурам они не аффилированы.

И.Р.: Давайте принимать во внимание реалии. Человек, который будет представлять какие-то "странные" оценки, уязвимые с точки зрения закона, в собственности может не иметь вообще ничего, заблаговременно переписав имущество на родных и знакомых. Кроме того, отменено лицензирование, и оценщик вступает в СРО, заплатив за вступление в комиссионный фонд только 30 000 рублей.

М.К.: Мне уже удалось прочесть несколько отчетов об оценке, выполненных в соответствии с федеральными стандартами оценки и новой редакцией закона "Об оценочной деятельности в Российской Федерации". Оценщики, которые их подписывали, - члены СРО и обладают личным имуществом.

Предлагаю вспомнить, что до того, как изменилась парадигма оценочной деятельности, большинство оценочных компаний кроме лицензии на осуществление деятельности на балансе имело всего два-три компьютера и фактически ни за что не отвечало. Поэтому инициаторы реформы и предложили сделать субъектами оценочной деятельности физических лиц, переложив на них всю ответственность. В настоящее время физические лица несут полную имущественную ответственность. И, тем не менее, некоторые все равно недовольны мерой ответственности оценщиков!

И.Р.: Закон о сквизауте пролоббировали, потому что он был нужен крупным структурам, которые хотели избавиться от мелких акционеров, взаимоотношения с которыми крайне неудобны. Главная претензия к сквизауту на мой взгляд одна - это справедливость рыночной оценки. Миноритария в таком случае российское законодательство не защищает. Не понимаю, чем фирма-оценщик с двумя или даже тремя компьютерами лучше для рынка, чем оценщик без имущества и даже без компьютера.

М.К.: И слава законодателям, что закон о сквизауте был принят! По моему мнению, он позволяет достичь баланса между интересами миноритарных и мажоритарных акционеров, а также самого акционерного общества в процессе поглощения путем приобретения акций. Такая практика существует в Европейском союзе, что подтверждается директивой 2004/25/ЕС от 21 апреля 2004 г. А в американском штате Делавер право на принудительный выкуп есть даже у мажоритария, владеющего контрольным пакетом. Закон не только нормализует отношения между мажоритарием и миноритарием, но и повышает эффективность деятельности самих обществ и, как следствие, конкурентоспособность российской экономики. Вот несколько примеров положительного эффекта принудительного выкупа: решение проблемы одобрения сделок с заинтересованностью, например получение от материнской компании займа, столь необходимого для развития бизнеса; сокращение расходов на собрания акционеров, публичную отчетность, штат сотрудников (например, в обществе с 400 000 акционеров затраты только на рассылку бюллетеней для голосования составляют не менее 12 млн рублей); решение проблемы преобразования в ООО в случае наличия более 50 акционеров.

И.Р.: Если у компании 400 000 акционеров, то и сквизаут может не помочь. Многие международные компании имеют большее количество акционеров, и это их не пугает. И кстати, сколько у нас таких компаний? Газпром и РАО "ЕЭС", кажется, не собираются прибегать к процедуре сквизаута. Кроме того, можно развивать интернет-технологии. В некоторый странах голосование на национальных выборах осуществляется по Интернету. Значит, можно и некоторые корпоративные процедуры проводить через Интернет. По поводу Делавера. В некоторых американских штатах запрещено есть пауков: В отдельных штатах могут быть самые несуразные законы, так что пример Делавера, на мой взгляд, некорректен. Кстати, зная строгость и неотвратимость американского правосудия, не думаю, что там найдется много оценщиков, решившихся сделать несправедливую оценку акций для сквизаута.

М.К.: По закону сквизаут невозможен без осуществления экспертизы отчетов в СРО, гарантирующей, что интересы миноритариев, у которых выкупаются акции, не будут ущемлены. Экспертные советы СРО состоят из наиболее опытных "не виртуальных" оценщиков, которые, подписывая экспертные заключения и подтверждая стоимость, полученную в отчетах об оценке, разделяют ответственность оценщиков, выполнивших отчет. Они не станут из-за одного-двух компрометирующих отчетов подвергать риску ни свою репутацию, ни репутацию СРО.

И.Р.: На мой взгляд, СРО принципиально не поменяет ситуацию на рынке. Так же, как и раньше, будут иметь место заказные отчеты оценщика и коррупция. Еще до принятия поправок в закон юридическая фирма-оценщик, как правило, зависела от заказчика и писала ту сумму, которую ей укажут. В нынешней ситуации все примерно то же самое. Пока не решен вопрос о привлечении к ответственности оценщика, поправки не играют никакой роли.

М.К.: В сложившейся ситуации необходим баланс между безнаказанностью и запредельной ответственностью оценщика. В ту пору, когда я сам был оценщиком, у меня было твердое убеждение, что птицы вне воли не поют, и, соответственно, я являлся ярым сторонником старой модели регулирования оценочной деятельности. Сейчас я пересмотрел свою точку зрения и признаю, что определенная доля ответственности должна быть. Трехсоттысячный лимит страховки по гражданской ответственности и платеж из компенсационного фонда в 600 000 рублей, естественно, не могут покрыть того ущерба, который способна повлечь за собой неправильная оценка. Я бы оставил лишь полную имущественную ответственность оценщика. Это гораздо более серьезно, нежели страховка и компенсация. Репутация - это тоже капитал, которым не каждый оценщик согласится пожертвовать. В то же время перегибать палку не стоит, иначе это приведет к заоблачному повышению цен на услуги оценщиков и отказам оценщиков от выполнения работ, что в итоге может помешать хозяйственной деятельности большого количества предприятий.

И.Р.: Я считаю, что необходимо вводить реальную ответственность оценщика, вплоть до уголовной (при нанесении ущерба в особо крупных размерах и невозможности его компенсировать). Хотя, конечно, вопрос уголовной ответственности требует всестороннего изучения. Ранее существовала возможность дисквалификации должностных лиц, а также запрет на право заниматься какой-либо деятельностью по решению суда на основании Кодекса об административных правонарушениях. В настоящее время, может быть, стоит ввести более жесткие правила. Например, имущественный ценз, при котором оценщик не имеет права оценивать предприятия стоимостью выше установленного порога, если ему лично, на правах собственности, не принадлежит имущество определенной стоимости. И если это условие не выполняется, то проводить работы по оценке предприятия этот оценщик не может. Если же оно выполняется, это означает, что намерения оценщика серьезны. В настоящий момент человек, оценивающий бизнес стоимостью в миллионы долларов, рискует всего 1000 евро (3000 рублей - страховой взнос страховщику плюс 30 000 рублей - в компенсационный фонд СРО).

М.К.: Моя служебная деятельность связана в первую очередь с работой с оценщиками. И уверяю, что ответственность людей выросла. Конечно, можно применять суровые меры наказания оценщиков вплоть до уголовных. Но уже сейчас оценщики отказываются от определенной работы, потому что в некоторых случаях не могут подтвердить обоснованность своих расчетов. И если ответственность дойдет до имущества родственников, до уголовной ответственности, то оценщики максимум за что будут браться - это за оценку простых объектов, таких как квартиры. При оценке крупных предприятий всегда есть вероятность возникновения неточностей. Чем сложнее система, тем больше возможности предъявить претензии и привлечь оценщиков к ответственности. Например, кто возьмется за оценку такого гиганта, как ОАО "РЖД"? Каким имуществом должен обладать такой оценщик? Станет ли он этим имуществом рисковать? И зачем ему тогда вообще, имея такое состояние, работать?

И.Р.: Тут Вы правы, проблема существует. Физические лица никогда не возьмутся за такую работу, да и невозможно предположить, что ему ее доверят. Но именно для этого и предложены юридические лица, которые заключат договоры с физическими лицами - оценщиками. Люди будут бояться ответственности, и это правильно. Если оценщик не уверен в своей квалификации, не может отстоять свою точку зрения в суде или суммы по страхованию ответственности не хватает для покрытия ущерба, то, может, ему и не браться за такие проекты?

М.К.: Я слышал, что некоторые компании "большой четверки" уже отказываются заниматься оценкой в соответствии с требованиями нового оценочного законодательства, предпочитая ограничиться исключительно стоимостным консалтингом, который не попадает под регулирование закона N 135-ФЗ. Высокая степень ответственности уже заставила многих вполне ответственных и профессиональных оценщиков оставить свою профессию.

И.Р.: А согласно новому законодательству члены "большой четверки" сами и не могут проводить оценку, для этого они должны заключить договор с оценщиком - физическим лицом, которое и будет осуществлять оценку. Хотел бы отметить еще один аспект деятельности СРО, а именно формирование компенсационного фонда. В данный момент у СРО есть компенсационный фонд, который складывается из денег оценщика (целевой взнос минимум 30 000 рублей). Таким образом, минимальный размер фонда составляет 9 миллионов рублей. Предположим, что оценщик проиграл. Саморегулируемая организация может направить ему прогрессивное требование. Но проштрафившийся оценщик уже перевел все свое имущество на других лиц. Следовательно, СРО денег не получит, потому что нужно оформлять процедуру банкротства оценщика, а это очень долго. Фонд будет постепенно таять и со временем перестанет соответствовать параметрам, принятым законом. Последнее обстоятельство теоретически - это основание исключения СРО из реестра. Наполняемость компенсационного фонда можно обеспечить несколькими способами: либо дополнительно вводить специализированные единовременные взносы (что повлечет протесты и недовольство членов СРО), либо повышать доходность от использования средств (путем вложения средств в акции, в управляющие компании и т.д.). Однако неизвестно, спасут ли эти меры СРО от краха. Таким образом, вся система страхования оценки может оказаться неустойчивой.

М.К.: Это заблуждение. Членские взносы в СРО и компенсационный фонд никак не связаны. Однако дело даже не в ответственности СРО, а в несовершенстве судебной системы. Допустим, предприятие доводит до 100 процентов свое участие в открытом акционерном обществе, капитал которого разбит на несколько миллиардов акций, а количество акционеров измеряется в десятках тысяч человек. Если каждый недовольный акционер будет обращаться в суд с иском, то затраты по правовой защите составят миллионы. Судебные тяжбы для некоторых миноритариев являются "профильным" видом деятельности, а для публичной компании это дополнительные репутационные риски и издержки, и следовательно, снижение капитализации.

Наказание неизбежно

Статья 24.6 Федерального закона от 29 июля 1998 г. N 135-ФЗ (в ред. от 24 июля 2007 г.) "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" (введенная Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 157-ФЗ) гласит: "Убытки, причиненные заказчику, заключившему договор на проведение оценки, или имущественный вред, причиненный третьим лицам вследствие использования итоговой величины рыночной или иной стоимости объекта оценки, указанной в отчете, подписанном оценщиком или оценщиками, подлежат возмещению в полном объеме за счет имущества оценщика или оценщиков, причинивших своими действиями (бездействием) убытки или имущественный вред при осуществлении оценочной деятельности, или за счет имущества юридического лица, с которым оценщик заключил трудовой договор [...]".

И.Р.: Если предприятию стало принадлежать 100 процентов в ОАО и оно ожидает тысячи исков от недовольных акционеров, так, может быть, и не надо было проводить выкуп? Может быть, ну их, "миноров", пускай живут? Но я соглашусь с Вами, для бизнеса судебные иски - это головная боль. Давайте рассмотрим в качестве примера крупную американскую корпорацию. Она должна содержать солидную по размерам юридическую службу. Отмечу, что такая же практика существует во многих европейских компаниях. Если российский бизнес хочет соответствовать западным стандартам (зарубежные займы, IPO, иностранные акционеры), то пора привыкать к тому, что и затраты на юридическое сопровождение бизнеса будут расти. Давайте вместе стремиться к тому, чтобы и судебная система начала работать. Да, иски - это неизбежное зло, но другого выхода не существует. Российские законы зачастую неплохи (в частности, законы об акционерных обществах, которые иностранцы считают одними из лучших в мире). Но судебная система, которая позволяет по иску акционера (физического лица) на несколько недель приостановить деятельность даже такой компании, как ЛУКОЙЛ, не выдерживает никакой критики.

И. Репин,

заместитель исполнительного

директора Ассоциации по защите прав инвесторов

М. Козодаев,

начальник отдела оценки

компании ЛУКОЙЛ

"Консультант", N 3, февраль 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Статьей 17, которая гласит, что "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц", которыми в случае с акционерными обществами являются не только мажоритарные акционеры, но и работники общества, получающие зарплату, и поставщики, и покупатели, и государство как получатель налогов.

В определении Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г., комментирующем конституционность выкупов, признается, что "право, предоставленное ими [статьей 84.8 Федерального закона "Об акционерных обществах" и статьей 7 закона N 7-ФЗ. - Прим. ред.] преобладающему акционеру, обеспечивает не только его частный интерес, но одновременно и публичный интерес в развитии акционерного общества в целом".

*(2) См. п. 1 ст. 31 и п. 1 ст. 32 Федерального закона "Об акционерных обществах".

*(3) См. ст. 83 и 84.2 Федерального закона "Об акционерных обществах".

*(4) Согласно ему, "оспаривание достоверности величины стоимости объекта оценки, определенной независимым оценщиком, путем предъявления самостоятельного иска возможно только в случае, когда предусмотрена обязательность такой" оценки, и "оспаривание достоверности: оценки возможно только до момента" совершения сделки. - Прим. ред.