Уголовно-правовая природа экстремизма (Х.С. Сафаров, "Гражданин и право", N 7, июль 2010 г.)

Уголовно-правовая природа экстремизма

Разработка понятия экстремизма - одна из самых сложных проблем науки и практики борьбы с преступностью. Необходимость разработки общего понятия экстремизма обусловлена тем, что не только в международных документах, но и в национальных правовых системах существуют различные подходы к его определению. Тому пример, специальные законы, регламентирующие борьбу с экстремизмом, и уголовное законодательство стран СНГ, где понятие "экстремизм" существенно различается по своему содержанию и признакам, а порою несопоставимы.

Термины "фундаментализм", "радикализм", "экстремизм", "терроризм" в зарубежной и отечественной специальной литературе четко не разграничены, вследствие чего трактуются неоднозначно и произвольно*(1). При разработке нормативно-правовых актов, мероприятий, направленных против экстремизма, возникают серьезные разногласия по поводу содержания понятия "экстремизм"*(2). В частности, "все попытки принять федеральный закон о политическом экстремизме потерпели неудачу во многом из-за расхождений в толковании этого явления"*(3).

Осознавая трудность определения понятия "экстремизм", В. Третьяков по поводу причин, в силу которых ученые не приблизились к его пониманию, отмечает: "Во-первых, все "теоретики" борьбы с экстремизмом крайне тенденциозны и идеологически зашорены, а потому постоянно прибегают к двойным стандартам. Во-вторых, даже с помощью этого метода они не могут предложить сколько-нибудь убедительной трактовки понятия "экстремизм", а главное - универсальной системы признаков экстремизма, позволяющих квалифицировать его как уголовное преступление и тем самым поставить в ряд других уголовно наказуемых деяний. В-третьих, это относится уже не к идеологически ангажированным, а к добросовестным попыткам разгадать тайну экстремизма, - как только экстремизм начинают детально квалифицировать, он сразу же исчезает, превращаясь то в брутальное инакомыслие, то в собственно уголовное преступление - чаще всего либо в терроризм, либо в обычное насилие над личностью или в такое неопределенное (хоть и содержащееся в Уголовном кодексе) деяние, как "возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды"*(4).

Рассмотрим некоторые аспекты столь сложного вопроса именно с третьей позиции.

Несмотря на то что в политической науке понятие "экстремизм" не имеет давней истории, его корни как социально-политического явления уходят в глубь человеческой истории. В современном обществе данный термин является новым и как понятие, содержащее сложные и многомерные общественные явления, в различных сферах общественной жизни трактуется по-разному. Некоторые его формы (политические, националистические, религиозные и т.д.) как социально опасные явления в конце прошлого - начале нынешнего века дают о себе знать почти повседневно. Такое положение дел свидетельствует о социальной обусловленности криминализации данного общественно опасного деяния.

Экстремизм - это приверженность к крайним взглядам и мерам (обычно в политике)*(5), т.е. можно сказать, что это крайние политические взгляды и формы политической деятельности, направленной на достижение, удержание, укрепление и реализацию власти. Аналогичной точки зрения придерживаются и другие авторы*(6).

Однако политика далеко не единственная сфера проявления экстремизма. Профессор В.В. Лунеев отмечает, что "экстремизм как та или иная крайность наблюдается в различных сферах деятельности и может в зависимости от ситуации получать в обществе позитивную или негативную оценку. Экстремизм в науке, литературе, спорте, в моде, скульптуре, других видах искусства может привести к переменам, инновациям, новым течениям, новым школам. Поэтому придание экстремизму только негативного и особенно политически преступного характера является глубоко односторонним, ошибочным или, по крайней мере, сомнительным уголовно-правовым и криминологическим решением"*(7).

Исследователь этой проблемы советского периода - И.И. Бражник также отмечает, что "приверженность к крайним взглядам и действиям может иметь место в любой сфере общественной жизни, где сталкиваются различные взгляды и точки зрения на решение тех или иных проблем"*(8), но не всегда "крайние" взгляды можно отнести к числу экстремистских. Они могут и не повлечь за собой совершение конкретных насильственных и иных противоправных действий, а также заведомо не предполагать принуждение по отношению ко всем несогласным*(9). По мнению О.И. Аршбы, некоторые экстремистские организации отказываются от насилия как средства достижения своих политических целей, во-первых, по причине страха перед контрмерами власти; во-вторых, в силу представления о том, что благодаря своему "дисциплинированному" поведению они могут завоевать симпатии и расширить круг сочувствующих*(10).

На наш взгляд, если сущность "крайних" взглядов не составляет идеологическую основу применения насилия в отношении оппонентов и других несогласных лиц, то здесь вряд ли речь идет об экстремизме как уголовно-правовой категории. Довольно часто можно встретить мнение, согласно которому насилие, как физическое, так и психологическое (угроза применения насилия), выступает одним из главных признаков экстремизма*(11).

Можно констатировать, что содержание "крайних взглядов" составляет теоретическую основу применения насилия (психического или физического) по политическим, идеологическим, национальным, религиозным, расовым и местническим мотивам. Действия экстремистских групп, организаций и объединений, непосредственно направленные на издание, размножение или распространение соответствующей литературы, аудио-, видеоматериалов и т.д. в какой-либо социальной среде с целью дальнейшей пропаганды "крайних" взглядов или непосредственный призыв к применению насилия в отношении оппонентов или отдельных лиц, по указанным мотивам, охватывает сущность "крайних" мер.

Таким образом, экстремизм может проявляться не только в политике, но и в любой сфере общественной жизни (в культуре, спорте, экономике, экологии и т.д.), где сталкиваются различные интересы и точки зрения. "Крайние" взгляды и меры (в зависимости от субъектов, осуществляющих экстремистскую деятельность) могут быть сопряжены с обоснованием применения насилия по отношению к оппонентам или же без таковых. Данный вывод позволяет условно выделить две формы экстремизма: экстремизм, сопряженный с применением насилия, и экстремизм, не сопряженный с применением насилия. За основу выделения форм экстремистской деятельности целесообразно принять конкретные действия субъектов с учетом двух важных аспектов, а именно: 1) степени насильственного характера и 2) политической направленности совершаемых акций.

Примером экстремизма без признаков насилия может быть одно из его проявлений - сепаратизм, который не всегда включает насильственный компонент. Политический процесс, целью которого является выход из состава многонационального государства и создание собственного национального государственного образования на основе соблюдения принципов и норм международного права на самоопределение наций и народов, не во всех случаях сопровождается всплеском непосредственного призыва к насилию, хотя всегда преследуется жесткая конфронтация оппонентов. Когда сепаратисты ради достижения указанной цели в идеологической части своей программы обосновывают применение насильственных действий или же непосредственно призывают к насилию, их действия можно квалифицировать как экстремистские. В некоторых научных источниках и международно-правовых актах*(12) экстремизм и сепаратизм различаются только по мотивам соответствующих действий совершения. Если сепаратисты являются приверженцами национально-освободительных взглядов и идей, то экстремисты преследуют в основном политические цели (борьба за власть).

Что касается соотношения понятий "радикализм" и "экстремизм", которые часто употребляются как синонимы, то и тут нет четких критериев их разграничения. Несмотря на обилие работ, претендующих на раскрытие понятия "радикализм"*(13), общепринятая дефиниция в отечественной и зарубежной научной литературе не выработана*(14).

Изначально термин "радикализм" (от лат. radix - корень) означал течение, сторонники которого придерживались взглядов на коренные преобразования. Затем понятие "радикализм" было идеологизировано и закреплено за левым спектром политических сил - за сторонниками буржуазно-демократических преобразований (либерализация парламента в Англии в XVIII в.; введение всеобщего избирательного права во Франции - 1848 г.), за марксистами и другими левыми организациями (XIX-XX вв.). Затем, по мере установления современных западных либеральных режимов, термин "радикализм" стал употребляться в негативном смысле, в качестве синонима экстремизма, относительно любых политических сил, принципиально не принимающих данную систему как слева, так и справа (марксисты, правые, националисты, религиозные фундаменталисты и др.)*(15). В советских справочных изданиях политический радикализм также рассматривался идеологизировано, к его сторонникам относили тех, кто "подвергает критике капиталистическую систему и настаивает на необходимости радикальных реформ в рамках его основных общественных институтов или политической системы в целом"*(16).

Политические процессы в СССР во второй половине 80-х годов и радикальные реформы начала 90-х годов XX в. подтолкнули отечественных политологов рассматривать "радикализм" как более сложную категорию. В политических словарях стали указывать, что "не следует считать радикализм крайним течением в политике", так как он включает в себя "радикализм решительных реформаторов конструктивного толка"*(17), к которым были отнесены "умеренные радикалы", которые стремятся к реформированию общества щадящими средствами с минимумом насилия, например часть либералов и социодемократов.

Многие отечественные и зарубежные авторы, как отмечалось выше, определяют "экстремизм" как синоним радикализма или как его крайнюю форму. Во многих словарях и справочных изданиях вплоть до конца 90-х годов XX в. понятие экстремизм не включалось, а раскрывалось в составе понятия "радикализм"*(18).

По мнению С.Н. Фридинского, "понятие "радикализм" не является составной частью понятия "экстремизм". Идеологически экстремизм неоднороден, может проявляться как в левом, так и правом спектре политического процесса. В отличие от радикалов, действующих легитимно, стремящихся реализовать свою стратегию и тактику в правовом поле, экстремисты стремятся к немедленному разрушению существующей государственно-правовой системы и созданию общества на идеологической основе конкретных политических концепций и доктрин. Отличительным признаком экстремизма является ориентация на захват политической власти или ее дестабилизацию, использование средств и методов борьбы, которые выходят за рамки законных с точки зрения международного или национально-государственного права, включая насильственные методы и террор"*(19).

Мы придерживаемся иной точки зрения. Если считать, что радикалы, несмотря на их разногласия с оппонентами, легитимно стремятся реализовать свою стратегию и тактику в правовом поле, т.е. без идеологического обоснования применения насилия в политической борьбе, здесь также может идти речь и об экстремизме, имеющем ненасильственный характер.

По нашему мнению, об экстремизме в уголовно-правовом смысле можно говорить только тогда, когда идеология экстремистов основана на принципах нетерпимости, вражды и ненависти с целью дальнейшего применения насилия к оппонентам. Исходя из вышеизложенного, можно прийти к выводу, что радикализм составляет ненасильственную форму экстремизма. Как только радикализм приобретает насильственную форму, он инструментально превращается в экстремизм как уголовно-правовой феномен.

С понятиями "экстремизм" и "радикализм" тесно связанно и понятие "фундаментализм". Термин "фундаментализм" ввели в оборот те протестанты, для которых были неприемлемыми модернистские веяния в протестантизме. Они настаивали на необходимости буквального понимания Священного Писания*(20).

Пока речь идет о вере как устремленности к идеалу, т.е. об определенном состоянии духа, верующему достаточно убежденности в существовании Божественного начала. Однако поскольку на разных этапах общественной эволюции и столкновения интересов священные тексты по-иному преломляются в человеческом сознании, постольку расхождения во взглядах неизбежны*(21).

Сегодня этот термин широко используется применительно к исламу. Причем фундаментализм очень часто отождествляется с терроризмом и экстремизмом. Фундаментализм определяется тем, что его приверженцы выступают за восстановление принципов "чистого" ислама, освобождение его от позднейших наслоений (которые защищают традиционалисты), призывают к полному претворению в жизнь норм ислама. Фундаментализм провозглашает в качестве своей цели восстановление в современной жизни мусульман конкретных институтов и норм раннего ислама. Преувеличивая значение уравнительных принципов в жизни мусульман того времени, фундаменталисты видят в ранних общинах идеальное объединение верующих на основе равенства и справедливости.

Исследователи движений "радикального" ислама указывают на теологические и политические особенности возрождения фундаментальных основ ислама. Если в первом случае речь идет о теории возрождения идеального исламского государства VII в., то во втором - следует говорить о борьбе фундаменталистов за захват власти насильственным путем и об утверждении политической модели государства, основанной на шариате*(22).

По смыслу слово "фундаментализм" означает стремление верующих к идеалу, определенному состоянию духа, убежденность в существовании Божественного начала. Фундаменталистами вправе называться каждый верующий, каждое религиозное объединение, все, кто придерживается устоев веры.

Исходя из этого, следует, что обоснование идеологии применения насилия в целях укрепления основы ислама, в том числе насильственного захвата власти и насильственной реализации принципов шариата в государственном устройстве, и превращает фундаменталистские движения в экстремистские.

Сепаратизм, радикализм и фундаментализм как социальные явления близки к понятию "экстремизм" и неслучайно некоторыми авторами используются как слова-синонимы, но, как видно, они не во всех случаях могут составлять сущность экстремизма в полном объеме.

Если сепаратизм сопряжен с деятельностью отдельных наций и народов, с национально-освободительными движениями, радикализм - с противоборством политических партий, организаций и объединений по политическим мотивам, то фундаментализм непосредственно связан с деятельностью религиозных объединений по сохранению, укреплению и пропаганде исключительности отдельных течений мировых религий. Жесткая конкуренция сепаратистов, радикалистов и фундаменталистов со своими оппонентами составляет сущность вышеназванных явлений в собственном их значении, которые, в свою очередь, и составляют виды экстремизма (без насильственной идеологии). Как только эти явления приобретают крайне насильственные формы, они инструментально превращаются в уголовно-правовой феномен под названием "экстремизм". В собственном (первоначальном) значении эти понятия не базируются на идеологии применения насилия, хотя как социальные явления на протяжении истории они переплетались с идеологией применения насилия, что и привело к смешанному их пониманию.

Таким образом, наиболее общим компонентом сепаратизма, радикализма, фундаментализма, сопряженным с насильственной формой их проявления, является экстремизм. И неслучайно в отечественной научной литературе обычно выделяют три основные формы проявления экстремизма: политическую, национальную и религиозную*(23). Хотя другие его формы (расовая, местническая, экологическая, экономическая и т.д.) тоже не являются исключением. Нам представляется, что подобное разделение экстремистских проявлений по политическому, национальному и религиозному признакам, которое присутствует в большинстве научных работ, посвященных этой проблеме, является условным, поскольку все факторы, влияющие на какое-либо социальное явление, находятся в тесном взаимодействии и влияют друг на друга. Поэтому и выделенные формы экстремизма, как правило, никогда в действительности не выступают в "чистом" виде*(24).

Национальный экстремизм почти всегда несет в себе элементы экстремизма политического и достаточно часто - религиозного. В свою очередь политический экстремизм, как правило, имеет в своей основе если не чисто религиозную идею, то псевдорелигиозную. Такая идеология в подавляющем большинстве случаев основана на слепой, эмоциональной вере, на "откровении", а не на логических рационалистических принципах и во многом напоминает идеологию сектантов. Это подтверждается на примере любого экстремистского движения, носит ли оно псевдореволюционную, националистическую или религиозную окраску.

Теория (идеология) и практика экстремизма неразрывно связаны. Идеология, трансформируясь в мотивы и цели, оказывает непосредственное воздействие на поведение. "Побуждение к действию определенным мотивом обозначается как мотивация. Мотивация мыслится как процесс выбора между различными возможными действиями, процесс, регулирующий, направляющий действие на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и поддерживающий это состояние. Иначе: мотивация определяет целенаправленность действия"*(25). М.С. Каган пишет, что всякая целенаправленная активность субъекта должна иметь внутреннюю мотивацию. Мотивация процесса деятельности должна преобразовываться в конкретную ориентацию этого процесса, выражающуюся в целеполагании и разработке плана, программы, технологии действия*(26). Ориентированный на мотивацию подход помогает понять сущность экстремизма в целом, а также его отдельные формы*(27).

Неслучайно законодатель в конструкции ст. 307-2 УК Татарстана (ч. 1), указывая экстремистские мотивы, перечисляет некоторые распространенные формы экстремизма: политический, идеологический, расовый, национальный, местнический и религиозный*(28). Примечание 2 к ст. 282-1 УК РФ гласит: "Под преступлениями экстремистской направленности в настоящем Кодексе понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса и пунктом "е" части первой статьи 63 настоящего Кодекса". В отличие от российского уголовного законодательства в УК Татарстана в качестве дополнительного мотива указана местническая вражда, которая наиболее развита у среднеазиатских народов.

Заостряя внимание на необходимости выработки общего понятия того или иного явления, В.Н. Кудрявцев совершенно справедливо отмечает, что "оно содержит не случайный набор признаков, а выделяет такие из них, которые вскрывают сущность явления, дают возможность раскрыть кроющуюся за этим явлением объективную закономерность реальной действительности"*(29), и на этом основании делает вывод, что не следует "отрицать известное самостоятельное значение общих понятий как логических категорий", поскольку "в ходе исторического развития некоторые общие понятия, категории, а также теории и научные системы стали приобретать относительно самостоятельное значение как элементы общественного сознания и общественного бытия, как продукты духовного и материального производства, в свою очередь влияющие на поведение человека*(30). Действительно, в ходе исторического развития некоторые явления приобрели относительно самостоятельное значение как элементы общественного сознания и общественного бытия и составляют объективную закономерность реальной действительности, в частности проявления экстремизма на почве политической, идеологической, национальной, религиозной, расовой и местнической вражды.

Чтобы избежать широкого толкования понятия "экстремизм", которое приведет к бессмысленным спорам и неправильной его формулировке, нам необходимо выявить некоторые отличительные признаки этого деяния с учетом исторического развития и становления общественного сознания. Прежде всего потому, что в научных источниках и нормативно-правовых актах до сих пор нет общепринятого определения данного понятия. В этом отношении заслуживает внимания позиция профессора М.П. Киреева, который отмечает, что "на сегодняшний день нет общепризнанного определения экстремизма, а понятие, данное в законодательстве Российской Федерации, справедливо подвергается критике как не раскрывающее всей его сути, отождествляющее экстремизм с экстремистской деятельностью и, что самое пагубное, с терроризмом и террористической деятельностью"*(31).

И как справедливо отмечает В.В. Лунеев, "даже специалисту очень трудно разобраться в законодательстве об экстремизме, а ведь законы предназначены для обычных граждан и не очень грамотных сотрудников системы уголовной юстиции"*(32). В ходе проведенного социологического опроса*(33) о сущности экстремизма как уголовно-правового деяния были получены следующие результаты (см. таблицу).

Таблица

Какие ассоциации вызывает у Вас понятие "экстремизм"?
(допускалось указание нескольких вариантов), %

Варианты ответов	Первая группа (практические сотрудники милиции)	Вторая группа (учащиеся старших курсов юридического института МВД России)
Терроризм	43	17
Возбуждение расовой, национальной, религиозной, социальной розни	76	49
Приверженность к крайним мерам (прежде всего - к насилию) в сфере политики, борьбы за власть	44	54
Нацизм, фашизм	26	4

В 2006 г. Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) проводилось социологическое исследование, в результате которого было выявлено отношение россиян к проблеме экстремизма. На вопрос "Какую деятельность можно считать экстремистской?" каждый второй опрашиваемый (50%) затруднился ответить; 17% к экстремизму отнесли прежде всего поддержку идей национализма, фашизма, а также бандитизм, террор, вооруженную борьбу (15%); еще 12% полагали, что экстремизмом можно считать любые агрессивные действия, вандализм, беспорядки, драки. У жителей Москвы и Санкт-Петербурга свое мнение по этому поводу: на первое место они поставили агрессивные действия, вандализм, беспорядки (29%); больше среди них и тех, кто к экстремизму отнес поддержку националистических идей (25%)*(34).

По данным В.А. Бурковской, исследовавшей эту проблему, 36% опрошенных студентов юридических факультетов высших учебных заведений полагают, что экстремистская деятельность обязательно связана с использованием насилия, и 43% отмечают, что экстремизм проявляется в действиях, направленных на возбуждение религиозной, расовой, национальной вражды*(35).

Как видно, наиболее доминирующими компонентами, определяющими сущность экстремизма, являются такие основополагающие словосочетания, как: приверженность к "крайним" мерам и взглядам (прежде всего к насилию) в сфере политики; фашизм, нацизм, возбуждение в людях расовой, национальной, религиозной и социальной розни.

С учетом вышеизложенного можно сделать ряд выводов.

Во-первых, экстремизму как общественно опасному явлению всегда сопутствует идеология, оправдывающая применение насилия (как физическая, так и психическая) по отношению к оппонентам или отдельным социальным группам.

Во-вторых, оправдание идеологии насилия непосредственно выражается в активных действиях виновных лиц в форме подготовки или распространения материалов, оправдывающих эту идеологию, открытой пропаганды или призывов к применению насилия.

В-третьих, идеология применения насилия в общественных отношениях в основном сопряжена с политической, социальной, националистической, религиозной, расовой или местнической мотивацией.

В-четвертых, субъекты, осуществляющие пропаганду и призыв к насилию, всегда рассчитывают на массовое восприятие и последующую реализацию своих целей с помощью той части людей, которая никогда не выражает воли здравых сил общества. По нашему мнению, перечисленные моменты в совокупности и составляют сущность экстремизма в уголовно-правовом смысле.

Исходя из этого, предлагаем следующее определение понятия "экстремизм":

Экстремизм - это действия, направленные на возбуждение у людей политической, национальной, религиозной, расовой, местнической, социальной розни или вражды путем подготовки или распространения материалов, содержащих идеологию, оправдывающую насилие как форму воздействия на оппонентов или отдельных лиц, либо непосредственный призыв к применению насилия в отношении указанных социальных групп по указанным мотивам.

Деятельность определенных людей, организаций и объединений, непосредственно направленная на подготовку или распространение материалов, пропагандирующих идеологию нетерпимости, ненависти и вражды, и сопряженная с применением насилия по политическим, идеологическим, национальным, религиозным, расовым или местническим мотивам, или же непосредственный призыв к применению насилия по указанным мотивам составляет сущность экстремизма. На этом миссия экстремизма как самостоятельного уголовно-правового состава заканчивается. Все остальные действия, которые в дальнейшем могут сопровождаться непосредственным применением насилия по этим же мотивам, в зависимости от способа их совершения могут составить сущность совершенно разных уголовных деяний, в том числе имеющих террористический или экстремистский характер.

Х.С. Сафаров,

кандидат юридических наук,

докторант Академии управления МВД России

"Гражданин и право", N 7, июль 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Добаев И.П. Политический радикализм в современном исламе (на материалах Ближнего, Среднего Востока и Северного Кавказа): Автореф. дисс. ... канд. полит. наук. Ростов-на-Дону, 2000. С. 14.

*(2) См.: Авдулов Н.С. Составление геополитического атласа Северного Кавказа: методологические проблемы // Философия права. 2002. N 2. С. 101.

*(3) Паин Э.А. Социальная природа экстремизма и терроризма // Общественные науки и современность. 2002. N 4. С. 114.

*(4) Третьяков В. Загадка экстремизма // Российская газета. 2002. 15 июня.

*(5) См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003. С. 908.

*(6) См., например: Воронов И.В. Основы политико-правового ограничения социально-политического экстремизма как угрозы национальной безопасности Российской Федерации: Автореф. дисс. ... канд. полит. наук. М., 2003. С. 13; Басалай А. Опасность: национальный экстремизм // Диалог. 1999. N 10. С. 78; Умланд А. Правый экстремизм в постсоветской России // Общественные науки и современность. 2001. N 4. С. 80.

*(7) Лунеев В.В. Проблемы криминализации и противодействия экстремизму // Государство и право. 2009. N 9. С. 44.

*(8) Бражник И.И. Религиозный экстремизм: попрание прав верующих // Наука и религия. 1981. N 1. С. 17.

*(9) В литературе высказывается и иная точка зрения. По мнению Н.Н. Афанасьева, "экстремизм есть изначальное отрицание всякого чувства меры. Он оперирует искаженными, деформированными представлениями о действительности, по крайней мере в той ее части, где пытается реализовать свои цели, как ближайшие, так и более отдаленные. В языке это выражается в крайности суждений, безапелляционности, категоричности. В практической деятельности это неизбежно приводит к насилию" (Афанасьев Н.Н. Идеология терроризма // Социально-гуманитарные знания. 2002. N 1. С. 234).

*(10) См.: Аршба О.И. Современный правый экстремизм в Европе // Вестник МГУ. Сер. Социология и политология. 2002. N 4. С. 5.

*(11) См.: Пиджаков А.Ю. Борьба с политическим экстремизмом и терроризмом: проблемы изучения // Правоведение. 2003. N 3. С. 239; Сазонов И.А. Политический экстремизм и проблемы его категориального осмысления // Вестник МГУ. Сер. Политические науки. 2000. N 2. С. 116; Краснов М. Политический экстремизм - угроза государственности // Российская юстиция. 1999. N 4. С. 4; Волков В.В. Политический радикализм в исламе и национальная безопасность России: Автореф. дисс. ... канд. полит. наук. М., 2002. С. 24; Иванова В.В. Преступное насилие: Учеб. пособие для вузов. М., 2002. С. 3; Ковалев В.С. Политический экстремизм и механизм противодействия ему в современной России: Автореф. дисс. ... канд. полит. наук. М., 2003. С. 12; Новиков Д.В. Правовые и законодательные средства обеспечения региональной безопасности // Философия права. 2003. N 2. С. 95.

*(12) См., например: Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом // Сб. международных актов по борьбе с терроризмом. Душанбе, 2003. С. 169.

*(13) См., например: Авцинова Г.И. Политический радикализм в России: концептуальные подходы к понятию и пути нейтрализации // Вестник МГУ. 1995. N 3-4; Авцинова Г.И. Политический радикализм как одна из российских традиций // Власть. 1996. N 3; Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма // Государство и право. 1992. N 4.

*(14) См., например: Фридинский С.Н. Борьба с экстремизмом: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Ростов-на-Дону, 2006. С. 39.

*(15) См. там же. С. 40.

*(16) Краткий политический словарь. М., 1983.

*(17) Политология: Энциклопедический словарь. М., 1993; Краткий энциклопедический словарь. Ростов-на-Дону, 1995.

*(18) См., например: Философский энциклопедический словарь. М., 1989.

*(19) Фридинский С.Н. Указ. соч. С. 41.

*(20) См.: Левин З.И. Реформа в исламе: быть или не быть? М., 2005. С. 49.

*(21) См. там же. С. 49.

*(22) См., например: Полонская Л.Р. Современный исламский фундаментализм: политический тупик или альтернатива развития? // Азия и Африка сегодня. 1994. N 11.

*(23) См., например: Мартыненко Б.К. Политический терроризм: понятие, признаки, классификация // Северо-Кавказский юридический вестник. 1999. N 7. С. 66-74.

*(24) См., например: Верховский Л., Папп А., Прибылояский В. Политический экстремизм в России. М., 1999. С. 14-21.

*(25) Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. Т. 1 / Пер. с нем. / Под. ред. Б.М. Величковского. М., 1986. С. 34.

*(26) Каган М.С. Человеческая деятельность. М., 1974. С. 175.

*(27) В частности, в отношении терроризма Ю.М. Антонян отмечает, что психологическое познание феномена терроризма основывается именно на анализе его мотивации (см.: Антонян Ю.М. Терроризм: криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998. С. 238).

*(28) См.: Уголовный кодекс Республики Таджикистан 1998 г. Душанбе, 2007. С. 514.

*(29) Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. С. 36.

*(30) Там же. С. 37.

*(31) Киреев М.П. Противодействие экстремизму в современной России и задачи органов внутренних дел // Труды Академии управления МВД России. 2009. N 2 (10). С. 97.

*(32) Лунеев В.В. Указ. изд. С. 58.

*(33) Данный социологический опрос был проведен диссертантом А.Г. Хлебушкиным в 2003 г. в форме анкетирования. В качестве респондентов выступили практические сотрудники милиции (100 человек) - первая группа, и учащиеся старших курсов юридического института МВД России (100 человек) - вторая группа (см.: Хлебушкин А.Г. Преступный экстремизм: понятие, виды, проблемы криминализации. Саратов, 2007. С. 29).

*(34) Всероссийский опрос ВЦИОМ проведен 15-16 июля 2006 г. Опрошено 1600 человек в 153 населенных пунктах в 46 субъектах России (http//www.wciom.ru).

*(35) См.: Бурковская В.А. Криминальный религиозный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические основы противодействия: Дисс. ... д.ю.н. М., 2006. С. 29-30.