О процессуальной форме признания доказательства недопустимым на предварительном слушании (Н.В. Костовская, "Российский юридический журнал", N 5, сентябрь-октябрь 2009 г.)

О процессуальной форме признания доказательства
недопустимым на предварительном слушании

Автор анализирует проблематику исключения из уголовного процесса некачественных доказательств на стадии предварительного слушания посредством признания их недопустимыми, формулирует предложения по внесению соответствующих изменений в УПК РФ.

Благодаря судебно-правовой реформе в уголовное судопроизводство современной России вернулся принцип состязательности, согласно которому функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно должностное лицо. Создание условий для рассмотрения уголовного дела в состязательном процессе и принятия по нему окончательного решения на основе доказательств, обладающих свойством допустимости, отнесено к стадии предварительного слушания, которую можно считать своеобразным фильтром допустимости доказательств в центральную стадию уголовного процесса - судебное разбирательство.

Казалось бы, все просто: при обнаружении некачественных доказательств в данной стадии судья назначает предварительное слушание и исключает их. Однако эта простота мнимая, хотя бы потому, что уголовно-процессуальный закон не назвал суд в числе инициаторов назначения предварительного слушания по этому основанию. Согласно п. 1 ч. 2 ст. 229 УПК РФ в первой судебной стадии доказательство может быть признано недопустимым только по ходатайству одной из сторон, т.е. судья, даже при очевидном для него несоответствии доказательства закону, не вправе по данному поводу быть инициатором проведения предварительного слушания. Подобная нормативная конструкция нуждается в коррекции, поскольку контрольная функция предварительного слушания на стадии предварительного расследования становится усеченной, что лишает судью превенции в отношении возможной судебной ошибки.

Можно предположить, что законодатель рассчитывал на активность сторон и в этой части судебного производства, в связи с чем не стал обременять судью дополнительными обязанностями. Возможно, это и так, однако, судя по устоявшейся практике, надежда законодателя не оправдалась. Например, в судах Свердловской области из 100% удовлетворенных ходатайств по данному поводу лишь 15% были заявлены в стадии назначения дела к слушанию*(1). Нельзя исключить и того, что на конструктивные особенности ст. 229 УПК РФ мог повлиять разнобой в процессуальной науке. Некоторые ученые считают несовместимой данную инициативу суда с принципом состязательности*(2). Другие, наоборот, одобряют эту идею*(3).

Предпочтительной представляется вторая точка зрения, поскольку считаем, что принцип законности судебного решения не должен приноситься в жертву незыблемости теории исключительно чистой состязательности. Состязательность не фетиш, не самоцель судопроизводства. Она во взаимосвязи с другими принципами призвана обеспечивать в конечном счете законность и объективность каждого принятого судом решения, в основе которого должны быть только допустимые доказательства. Любая процессуальная функция в кристально чистом виде так же нежизнеспособна, как и человек, выросший в стерильной среде.

В противном случае судья, обнаружив в уголовном деле недопустимое доказательство, не сможет на предварительном слушании признать его таковым в процессуальном порядке ввиду отсутствия у него права на инициативу. Проиллюстрируем сказанное на примере из судебной практики. По уголовному делу М., обвинявшегося в перевозке наркотических средств, основным свидетелем, изобличавшем его в преступлении, был его родной брат, который к моменту разбирательства дела в суде умер. Готовясь к рассмотрению дела, судья обнаружил, что вопреки ст. 51 Конституции РФ свидетель допрошен следователем без разъяснения права не свидетельствовать против близкого родственника, т.е. с грубым нарушением закона. Защитник на это обстоятельство внимания не обратил и ходатайства об исключении данного доказательства ни на предварительном слушании, ни в ходе судебного разбирательства не заявил. Более того, упомянутые показания оглашались в судебном следствии по ходатайству государственного обвинителя, который приводил их в качестве основного аргумента обвинения, а сторона защиты их вынуждена была опровергать. Суд же, априори зная о процессуальной непригодности указанных доказательств, молча созерцал это юридически ничтожное противоборство сторон. Лишь при постановлении приговора судья обрел право высказаться по данному поводу в своем решении*(4).

Представляется, что подобная ситуация дискредитирует не только принцип состязательности, но и само предназначение предварительного слушания и суда. В итоге законность принятия решения, в частности посредством исключения недопустимых доказательств, ставится в зависимость от усмотрения сторон. Как результат, недопустимое доказательство исследуется в ходе судебного следствия, а решение вопроса о его исключении из материалов дела откладывается вплоть до постановления приговора. В данном случае суд вынужден идти по "ложному следу" только по той причине, что он лишен права инициативы проведения предварительного слушания по указанному поводу.

Для решения исследуемой проблемы в УПК РФ уже есть правовые предпосылки. Так, ч. 4 ст. 88 прямо устанавливает, что суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в порядке, установленном ст. 234 и 235 УПК. Почему бы аналогичное положение не распространить на предварительное слушание и не наделить суд правом по собственной инициативе (даже при отсутствии соответствующего ходатайства стороны) рассматривать вопрос об исключении недопустимого доказательства в любой судебной стадии, если в материалах уголовного дела имеются для этого основания? Достаточно внести изменение в ч. 2 ст. 229 УПК РФ, изложив ее п. 1 в следующей редакции: "При наличии оснований для признания доказательства недопустимым по ходатайству стороны, заявленному в соответствии с частью третьей настоящей статьи, либо по инициативе суда".

При разрешении ходатайства о признании доказательства недопустимым на предварительном слушании возникает еще один вопрос: насколько суд независим от мнения сторон при оценке допустимости доказательств? Согласно ч. 5 ст. 234 УПК РФ в случае заявления одной из сторон ходатайства об исключении доказательства судья выясняет у другой стороны наличие возражений против него и при отсутствии таковых удовлетворяет ходатайство. Следуя букве закона, судья при солидарности сторон вынужден удовлетворить ходатайство даже в случае его очевидной беспочвенности. Проще говоря, в подобной ситуации суд уподобляется статисту, лишенному собственного волеизъявления. Решение судьи в данном случае приобретает исключительно удостоверительный характер*(5). Можно предположить, что предварительное слушание как этап уголовно-процессуальной деятельности, превращаясь в формальность, теряет свое предназначение "фильтра" для недопустимых доказательств в судебном следствии.

На наш взгляд, несовершенство уголовно-процессуального закона связано с тем, что законодатель увлекся состязательными началами судопроизводства и усилением диспозитивных начал в уголовном процессе. В результате возникло противоречие между некоторыми основополагающими принципами уголовного процесса и формой предварительного слушания. Например, ч. 5 ст. 234 УПК РФ противоречит как принципу независимости судей при принятии решений, поскольку ставит суд в зависимость от мнения сторон, так и принципу законности, обязывая судью выносить решение об исключении доказательств независимо от наличия оснований*(6).

Думается, что установленный ч. 5 ст. 234 УПК РФ порядок исключения доказательств на предварительном слушании не соответствует и принципу свободы оценки доказательств судьей, закрепленному в ст. 17 УПК РФ. Эта свобода явно блокируется позицией сторон. Чтобы суд имел право не согласиться с мнением стороны по поводу исключения недопустимого доказательства, если к тому имеются очевидные основания, целесообразно ч. 3 ст. 234 УПК РФ изложить в иной редакции, а именно: "В случае если стороной заявлено ходатайство об исключении доказательства, судья выясняет у другой стороны, имеются ли у нее возражения против данного ходатайства. При наличии согласия стороны судья вправе удовлетворить это ходатайство".

Н.В. Костовская,

аспирант УрГЮА (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 5, сентябрь-октябрь 2009 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Из результатов исследования автора.

*(2) Власов А.А., Лукьянов И.Н., Некрасов С.В. Особенности доказывания в судопроизводстве: науч.-практ. пособие / под ред. А.А. Власова. М., 2004. С. 221-222, 230; Меринов Э. Правомерна ли активность суда в решении вопроса о допустимости доказательств? // Законность. 2006. N 3. С. 36.

*(3) Шигуров А.В. Подготовка уголовного дела к судебному заседанию в российском уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2004. С. 13.

*(4) Из архива Нерюгринского городского суда.

*(5) Белоковыльский М.С. Некоторые проблемы деятельности участников уголовного судопроизводства при разрешении вопроса о допустимости доказательств. СПб., 2007; Миронов В.Ю. Оценка доказательств при проведении предварительного слушания // Рос. судья. 2007. N 1.

*(6) Моисеева Т.В. Объективность и беспристрастность суда первой инстанции. М., 2006. С. 93; Шигуров А.В. Указ. соч.