Поставление в опасность в структуре оставления в опасности (Е.В. Медведев, "Российский юридический журнал", N 2, март-апрель 2010 г.)

Поставление в опасность в структуре оставления в опасности

Статья посвящена феномену оставления в опасности в уголовном праве. Рассматривается вопрос об обоснованности привлечения к уголовной ответственности по ст. 125 УК лиц, которые по закону не обязаны заботиться о потерпевшем, но своими действиями поставили его в опасное для жизни или здоровья состояние.

Состав оставления в опасности (ст. 125 УК) имеет сложную конструкцию. Из буквального толкования этой нормы вытекает, что к лицам, ответственным за данное деяние, относятся не только субъекты, обязанные предоставлять помощь потерпевшему в силу родственных связей, по закону, по специальным правилам, но и посторонние лица, не имеющие такой обязанности, которые поставили его в опасное для жизни или здоровья состояние.

Получается, что данное деяние по смыслу охватывает два различных вида преступного поведения: оставление в опасности и поставление в опасность. Несмотря на то что такие разные по форме и содержанию деяния (оставление в опасности предполагает совершение его в форме бездействия, а поставление в опасность характеризуется действием) никак не согласуются между собой в рамках одной конструкции, она была положительно воспринята в литературе с момента ее закрепления в уголовном законодательстве*(1) и вполне успешно действует по сей день.

Для ее обоснования в уголовном праве была разработана теория, в рамках которой оставление в опасности, рассматриваемое в целом как бездействие, было разделено на два самостоятельных вида: 1) бездействие, способное непосредственно порождать те или иные вредные последствия ("бездействие, создающее конкретную опасность"), и 2) бездействие - невмешательство, выражающееся в невоспрепятствовании наступлению вредных последствий, вызванных посторонними причинами*(2). Поставлению в опасность в этой теории отведена роль бездействия, которое создает конкретную опасность.

Приведенная точка зрения, конечно, не лишена логики. Однако такой подход к пониманию состава оставления в опасности и бездействия в целом внутренне противоречив. Из него следует, что бездействие в определенных случаях фактически может быть приравнено к действию.

Большинство ученых, не углубляясь в суть обозначенной проблемы, гораздо проще определяют место поставления в опасность в составе оставления в опасности. Они отводят этому феномену лишь роль причины возникновения обязанности действовать для виновного. К такому утверждению сложнее "придраться", поскольку оно не противоречит положениям учения о составе преступления, соответствует теории объективных закономерностей и не нарушает логики развития цепи преступных событий при совершении исследуемого деяния.

Но как бы ни трактовали ст. 125 УК специалисты, вполне очевидно, что поставление в опасность - это индивидуальный социально-правовой феномен, который имеет самостоятельное уголовно-правовое значение. Поэтому его нельзя рассматривать как одну из форм оставления в опасности.

Возложение уголовно-правовой обязанности по оказанию помощи потерпевшему на лицо, поставившее его в опасное для жизни или здоровья состояние, выглядит излишним не только потому, что любое проявление поставления в опасность в УК уже охватывается проверенными временем нормами об ответственности за причинение вреда жизни и здоровью человека и т.д. Включение его в структуру состава оставления в опасности нарушает технико-юридические критерии построения норм Уголовного кодекса и отчасти принципы уголовного права.

Кроме того, возникает проблема отграничения оставления в опасности от преступлений, непосредственно посягающих на жизнь и здоровье, а также покушений на них, на чем ученые довольно часто заостряют внимание. Наиболее показательны в этом плане примеры квалификации случаев оставления без присмотра или подбрасывания детей, а также непредоставления помощи пострадавшим от дорожно-транспортных происшествий, которые наиболее распространены на практике.

Ученые при оценке подобного рода деяний отдают предпочтения различным нормам УК. Одни, учитывая характер описанного в законе посягательства, считают такие действия оставлением в опасности, поскольку по содержанию они полностью соответствуют признакам состава преступления, предусмотренного ст. 125 УК*(3). Другие предлагают исходить из внутреннего психического отношения виновного к действиям, ставящим в опасность потерпевшего. При наличии умысла в них названные преступления предлагается квалифицировать как убийство, при наличии неосторожности и в случае казуса - как оставление в опасности*(4). Некоторые авторы высказывают довольно оригинальную точку зрения на сущность оставления в опасности. Например, по мнению П.И. Орлова, такое деяние при умышленном поставлении в опасность потерпевшего выступает дополнительным средством совершения более тяжкого преступления*(5). Третьи ученые сразу относят указанное деяние к убийству (если оно сопряжено с наступлением смерти потерпевшего) или покушению на умышленное причинение смерти другому человеку (если он остается жив) с учетом механизма причинения им вреда*(6).

На наш взгляд, последняя точка зрения выглядит в этом споре более убедительной, но обосновывать ее следует несколько иначе. Во-первых, нет необходимости усложнять представление об оставлении в опасности для оправдания существующей законодательной конструкции анализируемого состава преступления, как это делает П.И. Орлов. Во-вторых, поставление в опасность в данном случае (например, оставление грудного ребенка одного в лесу) по всем признакам является самостоятельным оконченным преступлением, направленным на лишение жизни другого человека, либо покушением на него, о чем наглядно свидетельствует содержание действий преступника. Последствия во всех подобных случаях находятся в прямой причинной связи с перечисленными действиями преступника, сами эти действия до оставления в опасности носят причиняющий характер.

Оставление потерпевшего в опасном состоянии, в которое его привел сам виновный, по сути, характеризует уже деятельность преступника после совершения преступления, т.е. посткриминальное поведение, и выступает фактически отказом от деятельного раскаяния.

В данном контексте, думается, нет смысла привлекать к ответственности преступника за его внутреннее отношение к результату уже совершенного им деяния. Не следует применять меры уголовно-правового принуждения и за нежелание виновного реабилитироваться. Это вступает в противоречие с принципами уголовного права. Весьма удачно на этот счет высказывается Н.Н. Ярмыш: "Странно было бы ожидать от человека, поставившего целью лишить другого человека жизни, каких-либо действий по спасению собственной жертвы"*(7). Изложенная позиция доминирует и в судебной практике.

Единственным, на наш взгляд, более-менее обоснованным предложением считать поставление в опасность причиной возникновения обязанности лица оказывать помощь потерпевшему (и по этой причине включать указанный признак в число конститутивных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 125 УК), можно признать предложение, основывающееся на таких ситуациях, когда угроза жизни или здоровью потерпевшего создается невиновно. Здесь можно провести параллель с возникновением обязанности по возмещению вреда, причиненного владельцем источника повышенной опасности в гражданском праве.

О подобной ситуации упоминалось в свое время в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях". Так, п. 5 этого постановления гласил: "Если водитель не был виновен в преступном нарушении указанных правил, но жизнь или здоровье потерпевшего были поставлены под угрозу в результате происшествия с управляемым им транспортным средством, то невыполнение водителем обязанности по оказанию помощи потерпевшему влечет ответственность по ч. 2 ст. 127 УК РСФСР"*(8) (ныне ст. 125 УК РФ). Такое же мнение относительно водителей, не нарушивших Правила дорожного движения, но ставших очевидцами аварий и сознающих необходимость оказания помощи потерпевшему, высказывалось и в уголовно-правовой литературе.

Однако и данное основание, даже если не учитывать, что ст. 265 УК на данный момент упразднена, выглядит далеко не бесспорным.

Во-первых, создание опасного для жизни или здоровья потерпевшего состояния не всегда правомерно называть поставлением в опасность. Особенно это касается случаев, когда пострадавший в дорожно-транспортном происшествии сам, по своей вине и собственными действиями направляет развитие событий, влекущих неблагоприятные для него последствия. Например, сюда можно отнести попытку пешехода пересечь проезжую часть в неустановленном месте на скоростном участке дороги. Вполне очевидно, что в подобной ситуации именно сам пешеход, а не кто-нибудь другой, создает угрозу жизни или здоровью.

Во-вторых, описанное постановление Верховного Суда было издано еще во времена действия советского уголовного законодательства, которое относило принцип взаимопомощи к незыблемым основам сосуществования граждан социалистического общества, возводило его в ранг правовой нормы, потому и устанавливало уголовную ответственность за оставление без помощи человека, нуждающегося в ней, посторонним лицом.

В современном обществе, построенном на принципах признания высшей ценностью прав и интересов личности, в подобных ситуациях видится прежде всего проблема моральной ответственности человека. На участников такого рода происшествий на данный момент не возлагается каких-либо правовых обязанностей по оказанию помощи пострадавшим, если они не виновны в наступлении указанных последствий. Юридически же наказание лиц, чьи действия не содержат какого-либо нарушения закона, недопустимо.

Резюмируя сказанное, считаем целесообразным исключить признак поставления в опасность из ряда оснований, порождающих обязанность по оказанию помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенным возможности принимать меры к самосохранению, и вывести его из числа обязательных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 125 УК.

Е.В. Медведев,

кандидат юридических наук, доцент

Ульяновского государственного университета (Ульяновск)

"Российский юридический журнал", N 2, март-апрель 2010 г.

-----------------------------------------------------------

*(1) Горелик И.И. Преступления, опасные для жизни и здоровья (поставление в опасность и оставление в опасности): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Л., 1965. С. 27. 

*(2) Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 213.

*(3) Портнов И. Квалификация деяний, связанных с оставлением в опасности // Сов. юстиция. 1975. N 16. С. 12. 

*(4) Зелинский А.Ф. Ответственность за последствия при заведомом оставлении в опасности // Сов. юстиция. 1967. N 12. С. 22.

*(5) Орлов П.И. Уголовная ответственность за оставление в опасности потерпевшего при автопроисшествии: учеб. пособие. Харьков, 1982. С. 85-86.

*(6) Ярмыш Н.Н. Теоретические проблемы причинно-следственной связи в уголовном праве. Харьков, 2003. С. 405.

*(7) Там же. С. 406.

*(8) Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1977. М., 1978. Ч. 2. С. 113.