Возможен ли отказ в возбуждении уголовного дела по преступлениям против правосудия? (В.С. Калашников, "Российский юридический журнал", N 2, март-апрель 2010 г.)

Возможен ли отказ в возбуждении уголовного дела по преступлениям против правосудия?

Статья посвящена вопросам отказа в возбуждении уголовного дела по преступлениям против правосудия. Автор анализирует особенности возбуждения уголовных дел по таким преступлениям. Рассмотрены ситуации одновременного действия нескольких взаимоисключающих решений.

Как это ни странно, в правоприменительной практике часто встречаются ситуации, когда существуют два взаимоисключающих решения по одному факту. Речь идет об отказах в возбуждении уголовных дел по преступлениям против правосудия, принятию которых предшествуют другие решения уполномоченных органов. К таким преступлениям, возбуждение которых возможно только после вступления в законную силу приговора суда или принятия процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела, прекращения уголовного дела (уголовного преследования) дознавателем, следователем, прокурором, судом, относятся:

привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ);

незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ);

незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК РФ);

вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ);

заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ);

заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод (ст. 307 УК РФ).

Верховный Суд РФ в одном из своих решений указал: "Все деяния, указанные в статьях главы 31 УК РФ, посягают на интересы правосудия, и ответственность за эти преступления предусмотрена исходя из важности правовых последствий, которые наступают в результате принятых по делам решений. Законность и обоснованность этих решений в полной мере зависят от достоверности положенных в их основу доказательств. Поэтому не может оставаться в силе решение, вынесенное на фальсифицированных фактических данных"*(1). Тем не менее незаконные решения существовали и существуют. Что это: недостаточное законодательное урегулирование или неправильное применение закона? Для ответа на этот вопрос рассмотрим несколько примеров.

Иногда в уголовном деле обвинение строится на заключении, данном экспертом государственного учреждения, защита проводит свою экспертизу в частной организации, и в итоге результаты исследований взаимоисключают друг друга. Возникает резонный вопрос: разве может быть такое, что эксперты, располагая одними и теми же материалами дела, при этом добросовестно относясь к своим обязанностям, проводя экспертизу на строго научной основе, будучи не заинтересованными в ее результатах, делают выводы, противоречащие друг другу? С точки зрения элементарной логики такого быть не должно. Как правило, противоречие разрешается назначением третьей экспертизы в другом субъекте РФ, которая подтверждает одно заключение и опровергает другое.

В одном из таких случаев Областным государственным учреждением здравоохранения (ОГУЗ) "Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области" было направлено сообщение в прокуратуру Томской области с просьбой разобраться, как негосударственные судебно-медицинские эксперты могли сделать выводы, противоречащие здравому смыслу, результатам проведенных исследований, и использовать для подтверждения своего заключения единственный источник - руководство по судебно-медицинской экспертизе. Несмотря на констатацию ложности частного экспертного заключения, итогом рассмотрения данного обращения стал отказ в возбуждении уголовного дела по ст. 307 УК РФ в отношении негосударственных экспертов и отказ в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ в отношении заявителя - руководителя государственного судебно-экспертного учреждения. При этом, несмотря на то что выводы Российского центра судебно-медицинской экспертизы полностью совпали с выводами экспертов ОГУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области", один из негосударственных экспертов продолжал настаивать на своих выводах, а другой, как считает следствие, сделал выводы "исходя из профессионального убеждения и имеющихся знаний"*(2).

Если допустить, что данная проверка проводилась после вступления в законную силу приговора, которым заключение негосударственных экспертов признано ложным, то указанное решение об отказе в возбуждении уголовного дела противоречило бы приговору. Вместе с тем решение об отказе в возбуждении уголовного дела по ст. 306 УК РФ в отношении руководителя государственного судебно-экспертного учреждения ставит под сомнение законность предшествовавшего ему отказа в возбуждении дела по ст. 307 УК РФ. Таким образом, складывается ситуация, когда по одному вопросу существуют три решения, имеющие законную силу, но существование одного фактически исключает существование другого.

Рассмотрим второй пример. Летом 2009 г. в одном из районных судов Забайкальского края рассматривалось уголовное дело по факту продажи А. спиртосодержащей жидкости. В судебном заседании свидетель Б., являющийся мужем А., предупрежденный об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, оговорил себя, дав показания, что спиртосодержащая жидкость была реализована им. Несмотря на это, А. была осуждена, а в отношении Б. принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в его действиях состава преступления в связи с тем, что Б. никаких ложных показаний в отношении А. не давал, а давал показания, которыми лишь оговорил себя.

Решение об отказе в возбуждении уголовного дела было мотивировано тем, что Б. не говорил о том, продавала А. спиртосодержащую жидкость или нет, он вообще про нее не говорил. Б. только сообщил суду ложные сведения о том, что сам реализовал данную жидкость. Парадокс заключается в том, что уголовное дело возбуждено в отношении А. по факту контрольной закупки, совершенной в определенное время конкретным лицом. Б., давая показания о том, что он продал указанную жидкость, тем самым пытался помочь А. избежать ответственности. Таким образом, его действия являются попыткой ввести суд в заблуждение относительно лица, совершившего преступление. Однако решение об отказе в возбуждении уголовного дела отменено не было.

Чтобы ответить на вопрос, считать ли описанную проблему недоработкой закона, его нужно проанализировать.

Существующая редакция ст. 307 УК РФ предусматривает ответственность только за дачу заведомо ложных показаний, заключений, перевода, т.е. допрашиваемое лицо или эксперт, специалист, переводчик, осуществляющий свою деятельность, изначально знает о несоответствии сообщаемых им сведений действительности. Ответственность исключается, если установлено, что неверные показания, заключение эксперта, показания специалиста либо неправильный перевод стали возможны ввиду ошибочного восприятия фактов, событий и т.д. по причинам субъективного характера, к которым можно отнести, в частности, дефект памяти, заболевание органов слуха и зрения свидетеля и потерпевшего, неопытность и низкую квалификацию эксперта, специалиста, переводчика*(3).

Субъективная сторона преступлений против правосудия характеризуется прямым умыслом, выражающимся в заведомой неправомерности совершаемых действий. Установление признака "заведомость" имеет практическое значение. Оно позволяет отграничивать рассматриваемое преступление от иных должностных злоупотреблений, а также от дисциплинарных проступков*(4). Также отсутствие признака заведомости указывает на добросовестное заблуждение, недостаточность квалификации, недобросовестное отношение к своим обязанностям. Законные решения об отказе в возбуждении уголовного дела по преступлениям, предусмотренным ст. 306, 307 УК РФ, мотивируются также ошибкой восприятия указанными лицами происходящих событий, высказыванием предположений, ссылкой на других лиц и т.д. Вместе с тем при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных ст. 299, 305, 307 УК РФ, не исключено, что действия лиц могут быть квалифицированы как халатность по ст. 293 УК РФ*(5).

Таким образом, в первом случае решение об отказе в возбуждении уголовного дела не противоречит поставленному приговору, поскольку подтверждает ложность заключения негосударственных экспертов, но исключает их уголовную ответственность в силу диспозиции уголовно-правовой нормы, предусматривающей умышленную форму вины. Следовательно, отказ в возбуждении уголовного дела по ст. 306 УК РФ в отношении руководителя экспертного учреждения также законен, поскольку не идет вразрез ни с приговором суда, ни с доводами органов следствия по предшествующему решению. При внешнем противоречии основные выводы одинаковы во всех трех решениях, поэтому возможно их одновременное существование.

Во втором примере отказ в возбуждении уголовного дела является незаконным, но не влияет на приговор, поскольку в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела указывается, что Б. дал ложные показания, оговорил себя и т.д. Но как быть, если в решении не будет таких сведений? Можно предположить, что если показания участника уголовного дела признаны достоверными, значит, другие доказательства, которые им противоречат, должны быть признаны ложными, а поскольку они уже легли в основу приговора, т.е. признаны истинными судом, необходимо проводить проверку на предмет отыскания вновь открывшихся обстоятельств. Кто же в данном случае ошибается: суд, который, возможно, постановил приговор на ложных показаниях, или сотрудник правоохранительного органа, проводивший проверку по ст. 307 УК РФ?

Чтобы таких вопросов не возникало, существует ст. 90 УПК РФ, где недвусмысленно сказано, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. Это разумно, поскольку в противном случае одно-единственное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела будет ставить под сомнение не только противоположные показания других участников процесса, но и решения лиц, возбудивших уголовное дело, проводивших расследование, предъявивших обвинение, утвердивших обвинительное заключение, рассмотревших дело и вынесших приговор.

Подводя итог всему изложенному, можно сделать следующий вывод: законность одновременного существования нескольких решений, внешне исключающих друг друга, по преступлениям против правосудия возможна только в силу особенностей совершения этих преступлений. В противном случае необходимо руководствоваться ст. 90 УПК РФ, не допускающей существования противоречащего приговору решения.

В.С. Калашников,

аспирант УрГЮА (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 2, март-апрель 2010 г.

-----------------------------------------------------------

*(1) Определение Верховного Суда РФ от 11 января 2006 г. N 66-О05-123.

*(2) Кладов С.Ю., Казакова Т.Н., Глухова М.Д. Особенности юридической и нравственной ответственности судебно-медицинского эксперта // Сайт Областного государственного учреждения здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области": URL: http://www.bsm.tomsk.ru/Articles_1_18. htm.

*(3) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2007. С. 756.

*(4) Чучаев А.И. Преступления против правосудия: науч.-практ. коммент. Ульяновск, 1997. С. 45.

*(5) Преступления против правосудия / под ред. А.В. Галаховой. М., 2005. С. 126, 205.