К вопросу о типе современного российского уголовного процесса (Н.В. Азарёнок, "Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2010 г.)

К вопросу о типе современного российского уголовного процесса

Автор анализирует тенденцию к обращению большинства процессуалистов к институтам, присущим советскому уголовному судопроизводству. Делается вывод о том, что базис современного уголовного процесса по сравнению с советским этапом принципиально не изменился. Доминирующее положение государственных органов свидетельствует о высокой роли публичности в уголовном судопроизводстве, при этом работа с доказательствами так и осталась привилегией дознавателя, следователя и суда.

С момента принятия УПК РФ до настоящего времени среди процессуалистов нет единства в оценке нового кодекса. Если сначала юристы положительно высказывались о нем*(1), то в дальнейшем все больше стало появляться негативных отзывов*(2).

К концептуальным недостаткам уголовно-процессуального закона ученые относят отсутствие истины, требования всесторонности, полноты и объективности задач уголовного судопроизводства*(3). Как видно, речь идет о положениях, которые составляли "ядро" советского уголовного процесса и образовывали его розыскную форму. Чем это объясняется? Ностальгией по давно минувшим дням, переосмыслением роли данных базовых компонентов в уголовно-процессуальной деятельности или тем, что они объективно присущи отечественному судопроизводству и, несмотря на их законодательное "забвение", продолжают действовать? По выражению В. Лазаревой, сегодня, вопреки нововведениям УПК РФ, уголовный процесс существует в удобных старых формах, уже приспособившись к новым правилам*(4). Это заставляет нас еще раз обратиться к анализу моделей советского и современного российского уголовного судопроизводства.

Особенность уголовно-процессуальной деятельности по УПК РСФСР 1960 г. заключалась в доминирующем положении государственных органов, когда любой вопрос, возникающий в процессе, решался либо должностным лицом единолично, либо его руководителем. Другим участникам, в том числе подозреваемому и обвиняемому, отводилась роль статистов, безропотно наблюдавших за работой следователя. Двигателем всего процесса являлся публичный интерес. Профессор И.Л. Петрухин дает следующую характеристику этому судопроизводству: "Функция обвинения возлагалась на суд, который обладал правом возбуждать уголовные дела, в частности в отношении лиц, которые не привлекались к уголовной ответственности на предварительном следствии. Суд мог вынести обвинительный приговор при отказе прокурора от обвинения. Судебное следствие велось усилиями судьи, который вместо прокурора задавал допрашиваемым вопросы обвинительного характера. Прокурор был вправе и обязан надзирать за законностью действий суда и другой стороны. Судебный контроль за законностью действий и решений следователя и прокурора отсутствовал. Защита не могла обжаловать в суд действия и решения следователя и прокурора"*(5).

Одновременно с наделением государственных органов безграничными полномочиями в уголовном судопроизводстве общество требовало от них досконально разобраться в происшедшем преступлении путем всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. При нарушении этого условия уголовное дело могло быть направлено прокурором или судом для производства дополнительного расследования (ст. 213, 214, 232 УПК РСФСР). Определение материальной истины как цели доказывания максимально усложняло работу следователя, прокурора и суда. Они были обязаны устанавливать как изобличающие, так и оправдывающие преследуемое лицо обстоятельства.

Как видно, основным недостатком такого процесса являлся низкий уровень обеспечения прав и свобод человека. Это было обусловлено высокой социальной целью, поставленной партией перед системой правоохранительных органов, - ликвидировать преступность. Ее достижение требовало от общества и государства максимальной концентрации и слаженности. Каждый гражданин был обязан помогать правоохранительным и иным органам в этом. Если же он сам становился объектом пристального внимания, то, по замыслу законодателя, это не должно было сильно стеснять следователя и суд в их деятельности. Борьба с преступностью в форме розыска позволяла государству контролировать данное социальное явление и сдерживать его в разумных пределах.

Если оценивать советский уголовный процесс с позиций соответствия цели, стоящей перед государственными органами, тем средствам, которыми они обладали, то такое соотношение было гармоничным. Следователь и судья работали в единой "связке", каждый на своем этапе производства был полноправным "хозяином" уголовного дела. Они обладали монопольным правом на участие в доказывании, применение мер процессуального принуждения, решали все значимые вопросы, возникающие в уголовно-процессуальной деятельности. В этом плане розыскной тип советского уголовного судопроизводства был внутренне согласованным и дееспособным. В его основе находилась, с одной стороны, публичность, которая обеспечивала доминирование государственных органов, а с другой - материальная истина, обязывающая их же всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства уголовного дела.

Итак, к 1991 г. в нашей стране существовал отлаженный уголовно-процессуальный механизм борьбы с преступностью, осуществляемый в форме розыска. Изменение программной цели уголовного судопроизводства с искоренения преступности на защиту прав и свобод человека (ст. 2 Конституции РФ) обусловило необходимость реформирования всей уголовной системы. При этом было возможно два варианта.

При первом варианте "ядро" розыскного уголовного процесса оставалось неизменным и дополнялось лишь различными правообеспечительными механизмами, такими как судебный контроль за применением мер государственного принуждения, наделение каждого правом на получение квалифицированной юридической помощи, расширение правомочий защитника, создание независимого и объективного суда, достижение равноправия сторон в суде и т.д. В итоге любой человек в таком процессе, в каком бы процессуальном статусе он ни находился, обеспечивался всеми правами и свободами. В данном случае тип уголовного судопроизводства остается прежним - розыскным - с доминированием публичности и материальной истиной как целью доказывания. При этом устраняется главный его недостаток - низкий уровень защищенности личности в уголовном процессе. Таков эволюционный путь, основанный на правопреемственности законодательства, учете правовых традиций и опыта правоприменительной практики. Его выбрали такие страны Западной Европы, как Германия, Франция и др.

В другом варианте происходил пересмотр сущностных компонентов данной модели уголовного судопроизводства. Публичность утрачивала роль двигателя процесса, ей на смену приходила диспозитивность, а цель доказывания сводилась к формальной истине. Как следствие, форма преобразовывалась из розыскной в состязательную. Это наиболее сложный и затратный вариант, поскольку приходится реформировать базис уголовного процесса, внедрять ранее не применявшиеся технологии, а самое главное - изменять психологию правоприменителя, складывавшуюся десятилетиями.

Обращение к УПК РФ показывает, что законодатель выбрал последний вариант. В ст. 15 УПК РФ впервые нормативное закрепление получила состязательность, которая распространяется как на судебные стадии, так и на досудебный этап. Появились стороны обвинения и защиты. Следователь осуществляет лишь уголовное преследование, состоящее в изобличении подозреваемого, обвиняемого в совершенном преступлении (п. 55 ст. 5 УПК РФ). Отсутствует требование всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств уголовного дела, предпочтение отдано формальной истине. Защитник провозглашен субъектом доказывания (ч. 3 ст. 86 УПК РФ). Таков краткий формально-юридический анализ формы современного российского уголовного процесса. На его основе можно прийти к выводу о полной победе состязательности над розыском. Однако так ли это на самом деле? Публикации авторитетных ученых последних лет заставляют усомниться в этом*(6).

Дело в том, что объявить состязательным весь уголовный процесс в общей части кодекса явно недостаточно. Для этого требуется пересмотреть ключевые положения уголовно-процессуальной деятельности, обеспечив их соответствующим механизмом. Другими словами, тип производен, вторичен и зависит от содержания уголовного судопроизводства лишь при условии его реформирования, модель может быть изменена.

Проанализируем, удалось ли законодателю изменить базис российского уголовного процесса и привести его в соответствие с требованиями состязательности.

Из теории нам известно, что равноправие сторон в доказывании свидетельствует о состязательности, тогда как монопольное право государственного органа на сбор доказательств и лишение этого права другой стороны говорит о розыске.

Обращение к УПК РФ показывает, что следователь в досудебном производстве по-прежнему ключевая фигура в доказывании. Он собирает, проверяет и оценивает доказательства (ст. 86, 87, 88 УПК РФ). О защитнике в этих статьях сказано единожды, применительно к способам сбора доказательств. Согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ ими являются: получение предметов, документов и иных сведений; опрос лиц с их согласия; истребование справок, характеристик, иных документов. Однако дальнейшей детализации данные правомочия в кодексе не получили, так и оставшись декларацией. Таким образом, достигнуть равноправия сторон в доказывании на досудебном этапе не получилось.

Несколько иная ситуация в суде. Здесь уже стороны уравнены в возможностях доказывания интересующих их обстоятельств. Но у стороны обвинения есть одно неоспоримое преимущество - материалы уголовного дела, содержащие результаты предварительного расследования, на основе которых проходит судебное разбирательство. Защитник при этом лишен возможности формировать собственное досье и представлять его судье. Если строго следовать идее состязательности, то перед судьей либо вообще не должно быть никаких собранных материалов (в таком случае суд воспринимает и оценивает аргументы сторон непосредственно в ходе производства), либо на столе должны лежать два уголовных дела, сформированные сторонами.

Получается, что "сердцевина" уголовно-процессуальной деятельности, как иногда называют доказывание, в целом осталась прежней - розыскной. Более того, если раньше всевластие государственных органов ограничивалось их обязанностью устанавливать истину по уголовному делу, то теперь они свободны от этого требования. Если принять во внимание тот факт, что следователь выступает на стороне обвинения, то становится тревожно в первую очередь за судьбу уголовно преследуемого лица.

Система мер процессуального принуждения также не отвечает требованиям состязательности. Домашний арест и залог так и не стали альтернативой заключению под стражу. Судебный контроль над применением наиболее суровых принудительных мер ожидаемого эффекта не дал, поскольку процедура принятия этого решения формальна и не позволяет суду досконально разобраться в наличии или отсутствии оснований для избрания той или иной правоограничительной меры.

Из изложенного следует, что базис современного уголовного процесса по сравнению с советским этапом принципиально не изменился. Доминирующее положение государственных органов свидетельствует о высокой роли публичности в уголовном судопроизводстве, при этом работа с доказательствами так и осталась привилегией дознавателя, следователя и суда. Причина этого, на наш взгляд, в том, что при разработке УПК РФ не учтена определяющая роль публичности и материальной истины в отечественном уголовном процессе. Данные правовые категории, обусловленные российским национальным менталитетом, составляют "ДНК" нашего уголовного судопроизводства*(7). Поэтому попытки их исключения из уголовно-процессуальной материи изначально обречены на провал.

Однако если тип советского уголовного процесса был согласованным и мог именоваться розыскным, то определение модели современного судопроизводства вызывает некоторые трудности. Это уже не розыск, но еще и не состязание. На это указывает И.Л. Петрухин. По его мнению, УПК РФ свойственны некоторые черты инквизиционного процесса. Это проявляется в увеличении срока задержания с 48 ч до 5 суток, устранении предельного срока содержания обвиняемого под стражей при его ознакомлении со всеми материалами уголовного дела (ч. 7 ст. 109 УПК РФ). Инквизиционный процесс отвергает участие народа в отправлении правосудия и коллегиальность рассмотрения дел судом. Так, в УПК РФ нет института народных заседателей, а судья получил возможность единолично рассматривать уголовные дела о преступлениях, наказуемых лишением свободы на срок до 10 лет (п. 1 ч. 2 ст. 30 УПК РФ)*(8).

Таким образом, в настоящее время тип российского уголовного процесса оказался разбалансированным, внутренне противоречивым и, как следствие, недееспособным.

Представляется, что выход из создавшейся ситуации заключается в следующем.

Во-первых, нужно восстановить в полной мере розыскную природу предварительного расследования. Для этого необходимо убрать размежевание участников уголовного судопроизводства на стороны в досудебном производстве, поскольку такое деление способствует обвинительному уклону в деятельности органов предварительного расследования. Ни о каком равноправии сторон до суда речи быть не может. Отнесение следователя и дознавателя с их мощным уголовно-процессуальным арсеналом к стороне обвинения - серьезная ошибка, так как в этом случае обвиняемый, даже вместе с несколькими защитниками, не в состоянии им противостоять.

В то же время полный возврат к прежнему розыскному порядку недопустим. Правовые реалии настоящего времени таковы, что обязательным условием правомерности любой правоприменительной деятельности является соблюдение прав и свобод человека. Это особенно актуально для уголовного процесса. Поэтому нововведения, касающиеся обеспечения прав участников уголовного судопроизводства, нужно оставить. Речь идет прежде всего о судебном контроле над действиями государственных органов, которые существенно ограничивают конституционные права и свободы человека, обжалование в суд любого действия (бездействия) государственных органов в порядке ст. 125 УПК РФ, допуск защитника с начала предварительного расследования и т.д.

Во-вторых, рекомендуется нормативно закрепить материальную истину как цель уголовно-процессуального познания. Следует вернуть требование всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела. В этом случае следователь и дознаватель выступают не стороной обвинения с единственной функцией - уголовного преследования, а объективными исследователями события преступления. Появляются определенные ограничения в их деятельности, которые не позволяют им игнорировать смягчающие или исключающие уголовную ответственность лица обстоятельства.

В-третьих, необходимо усилить равноправие сторон в суде. Это положение приобретает особую актуальность при розыскном предварительном расследовании, где единственный полновластный "хозяин" дела - следователь или дознаватель. Поэтому при передаче дела в суд сторона обвинения должна иметь все процессуальные возможности для отстаивания своих интересов. Речь идет главным образом о равном допуске к доказыванию. Следует создать такой механизм, при котором ходатайства подсудимого и его защитника об установлении новых обстоятельств или проверке уже имеющихся обязательно бы удовлетворялись.

Названные предложения по совершенствованию типа современного российского уголовного процесса не претендуют на исчерпывающий характер, они призваны лишь сгладить "острые углы" нынешнего УПК РФ. В основе такого подхода к проблеме типа российского уголовного процесса лежат правопреемственность законодательства, учет положительного опыта и традиций правоприменения.

Н.В. Азарёнок,

кандидат юридических наук, старший преподаватель

Уральского юридического института МВД России (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Рос. юстиция. 2002. N 7. С. 5-7; Михайловская И.Б. Права личности - новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Там же. С. 2-4; Подольный Н. Новый УПК - новая идеология уголовного процесса // Там же. N 11. С. 2-3.

*(2) См., например: Давлетов А.А. Критерии оценки УПК РФ // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): материалы междунар. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 27-28 января 2005 г.): в 2 ч. Екатеринбург, 2005. Ч. 1. С. 234-237; Зажицкий В.И. О направлениях совершенствования Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2004. N 4. С. 28-35; Макарова З.В. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: информация к размышлению // Правоведение. 2003. N 1. С. 134-145.

*(3) См., например: Ветрова Г.Н. Тенденции развития процессуальных гарантий прав личности в уголовном судопроизводстве // Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: год правоприменения и преподавания: материалы междунар. науч.-практ. конф. М., 2004. С. 74; Зажицкий В.И. Истина и средства ее установления в УПК РФ: теоретико-правовой анализ // Государство и право. 2005. N 6. С. 67-74; Лукашевич В.З., Чичканов А.Б. Принцип состязательности и равноправия сторон в новом УПК РФ // Правоведение. 2002. N 2. С. 102-109; Романов С.В. Требование всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела как необходимое условие предварительного расследования // Вестн. Московского ун-та. Сер. 11. Право. 2008. N 1. С. 28; Рохлин В.И. Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: достижения и упущения // Правоведение. 2002. N 4. С. 12.

*(4) Лазарева В. Состязательность и доказывание в уголовном процессе // Уголовное право. 2007. N 3. С. 98.

*(5) Петрухин И.Л. От инквизиции - к состязательности // Государство и право. 2003. N 7. С. 29.

*(6) См., например: Азаров В.А. Функциональное содержание и типология современного уголовного процесса России // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ). Ч. 1. С. 15; Божьев В.П. Состязательность на предварительном следствии // Законность. 2004. N 1. С. 3-6; Давлетов А.А. Проблема состязательности решена в УПК РФ неудачно // Рос. юстиция. 2003. N 8. С. 16-18; Орлов Ю. Принцип состязательности в уголовном процессе: значение и пределы действия // Там же. 2004. N 2. С. 52-53.

*(7) Подробнее см.: Барабаш А.С., Давлетов А.А. Российский менталитет и его влияние на природу уголовного судопроизводства // Правоведение. 2006. N 2. С. 108.

*(8) Петрухин И.Л. Указ. соч. С. 30.