Эволюция взглядов на понятие вреда в отечественной цивилистике (С.В. Картошкин, "Законодательство", N 8, август 2010 г.)

Эволюция взглядов на понятие вреда в отечественной цивилистике

Проблемы причинения вреда и его возмещения поднимались и исследовались учеными-правоведами во множестве научных работ. Но, несмотря на весьма внушительный возраст самих проблем и значительное количество посвященных им трудов, многое до сих пор остается невыясненным. Данное утверждение в полной мере относится, в частности, к вопросу о том, что с точки зрения гражданского права следует понимать под вредом.

Современная цивилистическая наука рассматривает понятие вреда как вполне сложившееся и устоявшееся. С теми или иными оговорками под вредом в гражданском праве принято понимать неблагоприятные последствия, выражающиеся в умалении (в том числе уничтожении) материальных либо нематериальных благ какого-либо лица. Часто вред рассматривается исключительно как следствие совершения противоправных деяний.

Немаловажный недостаток ряда исследований, посвященных проблемам причинения вреда, заключается в простом некритическом воспроизведении ставшего шаблонным определения понятия вреда как "неблагоприятных последствий" без какого бы то ни было раскрытия их существа. В лучшем случае авторы ограничиваются простым перечислением фактических отрицательных последствий, т.е. отдельных случаев причинения вреда вследствие порчи, повреждения или уничтожения какой-либо вещи, уменьшения, убывания имущества (имущественный вред), оказания неблагоприятного воздействия на жизнь, здоровье и другие неимущественные блага (неимущественный вред). Лишь немногие ученые абстрагируются от конкретных случаев причинения вреда и пытаются разобраться, в чем заключаются пресловутые "неблагоприятные последствия" с точки зрения права. В результате вопрос о том, как с помощью правовых понятий или конструкций можно было бы описать сам вред и процесс его причинения, пока ответа не имеет.

В настоящей статье предпринимается попытка проследить, как в разное время отражался в отечественной цивилистической литературе вопрос о понятии вреда. Изучение взглядов и точек зрения существенно облегчается, если сгруппировать их, положив в основу систематизации известный признак. В качестве такового мы используем критерий способного к претерпеванию вреда объекта - субстанции, которой с точки зрения гражданского права может быть причинен вред.

Дореволюционная цивилистическая литература

В зависимости от того, какие именно объекты (субстанции), по мнению дореволюционных ученых, могли понести те или иные вредные последствия, выделим три направления в изучении понятия вреда в гражданском праве.

Первое направление. К сторонникам данного направления следует причислять цивилистов, полагавших, что к области гражданского права должны быть отнесены только случаи причинения вреда имущественным объектам. С указанных позиций вред, причиненный субстанциям, не принадлежащим к разряду имущества (неимущественный или нематериальный вред), находится за рамками гражданского права и должен рассматриваться в других отраслях права (прежде всего в уголовном праве).

Родоначальником данного направления был выдающийся дореволюционный цивилист Д.И. Мейер. В своих лекциях по гражданскому праву ученый не определял понятие вреда, но отождествлял его с понятиями ущерба и убытков. Под ущербом (или убытком) Д.И. Мейер предлагал понимать "уменьшение или уничтожение ценности права"*(1) (курсив мой. - С.К.). Под правом в этом случае ученый подразумевал только имущественное право. Имущественные права опосредуют те или иные возможности в отношении имущественных объектов, но никак не в отношении неимущественных благ. Поэтому (по Мейеру) гражданское право рассматривает лишь вред, причиненный имущественным объектам.

Важно отметить, что Д.И. Мейер первым среди русских цивилистов приблизился к постановке существенного, на наш взгляд, вопроса о том, чему в результате совершения гражданского правонарушения может быть причинен ущерб (вред), какая субстанция способна нести (претерпевать) вредоносные последствия противоправного деяния. Такая постановка вопроса, без сомнения, оказалась научно жизнеспособной и необходимой: в дальнейшем она послужила основой для формирования полноценного научного вопроса об объекте вредоносной деятельности, или, в более современном варианте, объекте гражданского правонарушения*(2). Безусловно, данная интерпретация проблемы причинения ущерба (вреда) является одной из многочисленных научных заслуг великого русского цивилиста.

В знаменитом "Учебнике русского гражданского права" Г.Ф. Шершеневича также имеется определение убытков. Ученый толковал это понятие через категорию вреда: "Вред, понесенный имуществом и состоящий в уменьшении его ценности, называется убытками"*(3) (курсив мой. - С.К.).

Говоря о внешнем проявлении (или формах) вреда, Г.Ф. Шершеневич писал, что "вред может выразиться в уничтожении вещи, в порче ее или в присвоении, а также в препятствовании поступлению тех ценностей, какие по обыкновенному ходу вещей должны были бы поступить"*(4). В процитированных словах прослеживается мысль о том, что вред представляет собой те фактические негативные изменения, которые происходят в имуществе потерпевшего. При этом цивилист уточнял, что имущественный вред непременно является необходимым атрибутом гражданского правонарушения*(5).

В числе сторонников рассматриваемого направления следует назвать и К.П. Победоносцева. Нигде прямо не раскрыв содержание понятия "вред", ученый предпочел ограничиться определением понятия убытка как "всякого ухудшения, уменьшения ценностей и сил, всякой порчи по имуществу"*(6) (курсив мой. - С.К.). Однако следом за данной дефиницией ученый охарактеризовал разделение убытка на положительный ущерб и потерянную выгоду как "важное различие и экономическое и юридическое, по отношению к самой сущности вреда"*(7) (курсив мой. - С.К.). Таким образом, вряд ли есть основания утверждать, что автор вкладывал в понятие вреда какой-либо принципиально иной смысл по сравнению с тем, который он придавал понятию убытка.

Чем можно объяснить то, что упомянутые ученые, по сути, не проводили различий между понятиями имущественного вреда, ущерба и убытков? Причина очевидна: цивилисты в своих рассуждениях исходили из действовавшего на тот момент гражданского законодательства. Даже самый поверхностный анализ отдельных положений т. Х, ч. 1 Свода законов гражданских (глава VI раздела второго книги второй, в особенности ст. 574 и 644-689) позволяет сделать вывод о том, что законодатель не утруждал себя определением четких критериев для разграничения понятий вреда, ущерба и убытков, по всей видимости, не считая это необходимым и сколько-нибудь важным для практического применения указанных положений законов. Подтверждением сказанного служит приведенное И.М. Тютрюмовым мнение Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (так, Редакционная комиссия вынуждена была признать, что "выражения "ущерб, убытки, вред" не имеют в нашем законодательстве точно определенного значения..."*(8)).

Второе направление. В его основу был положен противоположный подход, согласно которому для гражданского права имеет значение как вред, причиненный имущественным объектам, так и вред, причиненный неимущественным субстанциям (каким-либо нематериальным благам). Следовательно, по мнению представителей данного направления, ни те ни другие случаи не должны оставаться в гражданском праве без правовых последствий.

Одним из первых о вреде как результате совершения посягательств не только на имущественные, но и на нематериальные блага в отечественной дореволюционной литературе заговорил К.Н. Анненков. Вслед за видным германским цивилистом Ю. Бароном, влияние идей которого на К.Н. Анненкова было весьма велико, последний отмечал, что вред может быть причинен как вследствие уменьшения имущества, так и вследствие нарушения других благ потерпевшего: жизни, здоровья, чести и т.д.*(9). В результате К.Н. Анненков пришел к выводу о том, что следствием совершения правонарушения (недозволенного деяния) может быть как нарушение имущественных прав, так, разумеется, и нарушение личных прав*(10). Таким образом, ученый отметил, что в гражданском праве объектами, которые могут нести на себе вредные последствия противоправного деяния, выступают имущественные права (точнее было бы сказать "имущество", или "имущественные объекты"), а также личные или неимущественные блага (жизнь, здоровье и т.д.).

Если не к приверженцам, то уж во всяком случае к сочувствующим второму направлению следует отнести В.И. Синайского, согласно мнению которого все обязательства из правонарушений должны быть разделены на две группы: обязательства, возникающие из правонарушений в области личных благ, и обязательства из правонарушений в области имущественных благ. Как отмечает сам цивилист, первыми правонарушениями причиняется личный вред, вторыми - имущественный вред*(11). Несомненным и важным достоинством данной классификации обязательств из правонарушений являлось то, что она давала почву для дальнейших выводов и рассуждений об особенностях обязательств из причинения того или иного вреда. К сожалению, дальше указанной классификации ученому не удалось продвинуться, определение общего понятия вреда он не сформулировал.

Пожалуй, самым ярким сторонником и горячим защитником второго направления был И.А. Покровский - еще один гениальный отечественный цивилист, который с присущей ему неповторимой творческой энергией и безупречной аргументацией обосновывал необходимость взять под защиту гражданского права как имущественные, так и неимущественные интересы личности. Ученый отмечал, что "игнорировать нематериальный вред чем далее, тем более делается невозможным"*(12). Поэтому в любом развитом цивилизованном обществе, в котором делается акцент на всестороннюю защиту интересов конкретной личности, гражданское право должно защищать не только имущественные права, но и нематериальные интересы. На основе этих рассуждений автор пришел к идее возмещения (компенсации) нематериального (морального, нравственного) вреда*(13).

Третье направление. Суть его заключалась в том, что в гражданско-правовом смысле вред может быть причинен только личности потерпевшего, а значит, именно личность, неимущественная субстанция и есть тот объект, при причинении вреда которому наступает гражданско-правовая реакция. Указанная точка зрения в дореволюционной литературе стояла особняком, ее автором и единственным приверженцем был К.Д. Кавелин. "Ущерб, наносимый нарушением, - писал ученый, - может быть подведен под категорию вреда или убытка. Оба термина употребляются и в Своде законов, но они не имеют в нем точно определенного технического значения". По его мнению, "под убытками следует... разуметь ущерб имущественного характера, именно когда он состоит или в повреждении имущества, или в расходах, вынужденных нарушением... Под вредом мы разумеем последствия нарушения, отразившиеся не посредственно на физической личности того, к кому нарушение относится. Сам по себе вред, нанесенный лицу, не подлежит имущественной оценке..."*(14) (курсив мой. - С.К.).

Близкую позицию занимала Редакционная комиссия по составлению Гражданского уложения, которая отмечала, что "не только слово "убыток", но и выражение "ущерб" всегда указывают на видоизменение (уменьшение) имущества потерпевшего; что же касается понятия "вреда", то оно обнимает собою как уменьшение или ухудшение имущества, так, в особенности, и нарушение неприкосновенности лица, как, напр., проступки против чести, причинение смерти и расстройства в здоровье..."*(15) (курсив мой. - С.К.). Однако, как видим, мнение Редакционной комиссии в отношении содержания понятия вреда было менее категоричным по сравнению с рассмотренным взглядом К.Д. Кавелина. Редакционная комиссия пришла к выводу о том, что вред может и представлять собой нарушение личных благ потерпевшего, и состоять в уменьшении его имущества.

Хочется обратить внимание на то, что такой подход просматривается и в современном гражданском законодательстве. Что касается понятий ущерба и убытков, то ГК РФ использует их для обозначения негативных имущественных последствий, вызванных исключительно умалением каких-либо имущественных объектов. Подтверждением сказанного служит легальное определение убытков: под таковыми закон понимает уменьшение или повреждение имущества, а также неполучение имущества, которое потерпевший должен был получить, не будь совершено правонарушение (ст. 15 ГК РФ). Напротив, понятие вреда используется законодателем как применительно к случаям нарушения имущественных благ, так и, в особенности, к случаям нарушения неимущественных благ (в частности, в ГК РФ содержатся положения о причинении вреда жизни, здоровью, а также о моральном вреде).

Вместе с тем невозможно не отметить, что ГК РФ проводит разграничение понятия "вред", с одной стороны, и понятий "ущерб" и "убытки" - с другой, с позиции сферы их применения. Так, понятие вреда встречается лишь в тех нормах, в которых говорится об ответственности за совершение так называемых гражданско-правовых деликтов, т.е. деяний, не связанных с нарушением каких-либо обязательств*(16). Напротив, понятия ущерба и убытков законодатель использует в случаях, когда имеет место нарушение обязательств (прежде всего договорных). Указанное разграничение сфер применения понятий вреда, ущерба и убытков впервые появилось в советских гражданских кодексах, а затем по традиции было воспринято нынешним гражданским законодательством и наукой гражданского права.

Советская и современная цивилистическая литература

Абсолютное большинство советских и современных ученых согласно с тем, что вред может быть причинен как имущественным, так и неимущественным благам и что обе группы случаев относятся к области гражданского права.

Одним из первых в советской цивилистике по вопросу о понятии вреда высказался М.М. Агарков. В противовес тем ученым, которые продолжали понимать вред исключительно как уменьшение имущества (имущественной сферы) потерпевшего*(17), М.М. Агарков впервые в отечественной науке предложил следующий взгляд на понятие вреда: "Вредом мы называем всякое умаление того или иного личного или имущественного блага"*(18) (курсив мой. - С.К.).

За внешней простотой предложенного М.М. Агарковым определения вреда весьма непросто разглядеть те достоинства, которыми оно обладает и которые свидетельствуют о вкладе М.М. Агаркова в разъяснение содержания такой правовой категории, как вред. Постараемся вычленить эти положительные моменты.

Во-первых, ученый, в отличие от своих предшественников (главным образом дореволюционных цивилистов), использовал единое, обобщающее понятие "благо" для обозначения той субстанции, которой может быть причинен вред*(19). Мы уже обращали внимание на то, что раскрыть содержание понятия вреда можно лишь при том условии, если будет дан ответ на вопрос о том, какой субстанции вообще может быть причинен вред. М.М. Агарков безупречно справился с указанной задачей. По его мнению, вред может быть причинен всякому благу. И имущество, включая самый распространенный объект имущественных прав - вещи, и нематериальные субстанции (жизнь, здоровье, честь и др.) - все это суть блага.

Во-вторых, М.М. Агарков в самом определении понятия вреда указывает на то, что нарушены могут быть как имущественные, так и неимущественные блага*(20).

В-третьих, прибегнув к логическому толкованию соответствующих мест работы М.М. Агаркова "Обязательство по советскому гражданскому праву", мы можем прийти к следующему выводу: ученый при определении понятия вреда исходит из того, что вред представляет собой изменения, которые происходят в фактическом положении потерпевшего, т.е. это явление фактического порядка, поэтому вред может быть причинен лишь тем или иным реальным благам, но не субъективным правам или правоотношениям в целом. В самом деле, если допустить, что вред может быть причинен и благам, и правам, то описать даже в общих чертах природу вреда, раскрыть содержание понятия вреда не представляется возможным.

К сожалению, М.М. Агарков слишком узко определял границы использования понятия вреда - только применительно к внедоговорным обязательствам. Во многом это было обусловлено тем, что цивилист опирался в своих рассуждениях прежде всего на положения действовавшего в тот период гражданского законодательства. Вместе с тем ученый отмечал, что в тех случаях, когда нарушению подвергаются те или иные права в рамках уже существующего между правонарушителем и потерпевшим относительного правоотношения (например, обязательственного правоотношения, в особенности договорного обязательства), правовым последствием нарушения таких прав является возникновение у потерпевшего требования об исполнении обязательства в натуре либо о возмещении причиненных убытков и (или) об уплате штрафа*(21). Однако, по мнению самого же М.М. Агаркова, понятие убытков является видовым по сравнению с понятием вреда*(22). В результате ученый впадал в противоречие, с одной стороны, рассматривая понятие вреда лишь в разделе о внедоговорных (деликтных) обязательствах, а с другой - определяя убытки (в том числе причиненные нарушением обязательств) как имущественный вред, выраженный в денежной форме.

Следует отметить, что именно благодаря указанным достоинствам концепция М.М. Агаркова приобрела множество авторитетных сторонников среди советских и современных цивилистов. Если говорить о советской науке гражданского права, то достаточно назвать имена таких видных советских цивилистов, как Е.А. Флейшиц*(23), Г.К. Матвеев*(24) и В.А. Тархов*(25). В настоящее же время определение вреда, весьма близкое к определению М.М. Агаркова, дается в учебнике гражданского права, подготовленном авторским коллективом кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова*(26).

Однако несмотря на то, что трактовка вреда, предложенная М.М. Агарковым, воспринималась и до сих пор продолжает восприниматься почти как аксиома, следует все же обратить внимание на высказывания некоторых известных советских и современных цивилистов. Хотели они того или нет, но предложенные ими дефиниции понятия вреда имеют одну общую черту, отличающую их от определения М.М. Агаркова. Эта особенность состоит в том, что под вредом понимается умаление не только благ (материальных или нематериальных), т.е. объектов реальной действительности, но также и правовых субстанций (субъективных гражданских прав, правоотношений или правопорядка в целом)*(27).

Представляется, что такая трактовка категории вреда своим появлением во многом обязана высказываниям О.С. Иоффе*(28). В его монографии "Ответственность по советскому гражданскому праву" прослеживается идея о том, что и нарушение правоотношения, и повреждение (уничтожение) вещи или иного имущества - все это есть результат совершения гражданского правонарушения, иными словами, вред, причиняемый правонарушением*(29).

Аналогичные взгляды высказывали О.Э. Лейст*(30) и Н.С. Малеин*(31): в предлагаемых ими определениях вреда прямо указывалось на то, что вред может быть причинен правовым (т.е. идеальным) объектам.

Подобный подход представлен и в современной учебной литературе по гражданскому праву. Так, в учебнике гражданского права, подготовленном коллективом авторов юридического факультета СПбГУ, а также в учебнике гражданского права В.А. Белова под вредом в гражданском праве предлагается понимать в том числе умаление какого-либо имущественного права*(32) либо как имущественного, так и неимущественного субъективного гражданского права*(33).

Предвосхищая возможные критические замечания, хотелось бы сразу отметить следующее. Безусловно, на основании одних только высказываний и определений, в которых говорится о возможности причинения вреда правовым субстанциям (прежде всего субъективным правам), вряд ли стоит делать вывод о том, что в науке гражданского права наряду с концепцией, предложенной М.М. Агарковым, сложился еще один подход, согласно которому вред понимается как умаление не только каких-либо реальных благ (материальных и (или) нематериальных), но и правовых субстанций. Подобное утверждение не соответствовало бы действительности, поскольку нельзя сказать, что по вопросу об определении понятия вреда вообще велась какая-то дискуссия. Все определения вреда, не укладывающиеся в рамки традиционного подхода, были даны авторами мимоходом, без какого бы то ни было разъяснения, почему они считают возможным причинение вреда субъективным правам (а также другим правовым субстанциям - правоотношениям и правопорядку).

Вместе с тем, ставя задачу провести всесторонний анализ вопроса о сущности вреда в гражданском праве, необходимо выделить в качестве самостоятельной концепцию, согласно которой вред может быть причинен не только благам, но и субъективным правам. Более того, думается, что подобная трактовка понятия вреда является логическим следствием позиции некоторых современных юристов, по мнению которых субъективные права могут иметь одинаковый правовой режим с материальными объектами (прежде всего вещами)*(34). Действительно, если согласиться с точкой зрения таких юристов и признать, к примеру, возможность установления права собственности на субъективные права (в частности, на бездокументарные ценные бумаги, вклады в банках), возможность виндикации прав (тех же бездокументарных ценных бумаг), то нельзя исключить и возможность причинения вреда субъективным правам.

В действительности точка зрения юристов, обосновывающих смешение правового режима субъективных прав и материальных объектов, является научно несостоятельной, но ведь это необходимо еще и доказать, а значит, для начала следует рассмотреть данную точку зрения в качестве самостоятельного подхода, указав все ее плюсы и минусы. Таким образом, обособленное изучение концепции вреда как умаления реальных благ и правовых субстанций с точки зрения научного анализа является вполне допустимым.

Если говорить о достоинствах указанной трактовки понятия вреда, то по сравнению с подходом М.М. Агаркова таковых совсем немного. Единственным положительным моментом понимания вреда как умаления благ и прав (т.е. как субстанций реальной действительности, так и субстанций правовой действительности) является то, что в результате поднимаются весьма важные вопросы о том, отражается ли факт причинения вреда на правовой сфере потерпевшего, и если да, то каким образом.

В остальном подобная трактовка вреда заключает в себе больше недостатков, чем достоинств.

Во-первых, при таком понимании понятие вреда теряет всякую определенность, а его границы становятся чрезвычайно расплывчатыми*(35). Это происходит оттого, что в одном понятии объединяются несовместимые по своей природе явления. Если рассмотреть возникшее затруднение с точки зрения логики, может сложиться обманчивое впечатление, будто бы подобная трактовка понятия вреда ведет лишь к расширению объема этого понятия, так как к случаям причинения вреда благам добавляются случаи причинения вреда правам.

На самом деле при таком подходе в понятие вреда пытаются включить элементы или признаки другого понятия. Совершенно очевидно, что понятие вреда становится чем-то вроде своеобразной вывески, под которой объединяются явления абсолютно разного порядка - и негативные изменения фактического положения потерпевшего (изменения объектов реальной действительности), и изменения в его правовом положении. Если мы зададимся вопросом о том, каким образом можно объединить эти две составляющие, то придется предложить следующее определение: вред - это всякие неблагоприятные последствия (умаление благ, изменение или прекращение субъективных прав и правоотношений) правонарушений, имеющие определенное правовое значение. Вместе с тем нетрудно заметить, что такое предельно абстрактное определение понятия вреда, по сути, лишает последнее какой бы то ни было научно-познавательной ценности - оно вполне может быть заменено понятием "неблагоприятные последствия" или каким-либо другим, столь же общим.

Во-вторых, если согласиться с утверждением о том, что вред может быть причинен и правам, то мы тем самым признаем возможность нарушения любых субъективных гражданских прав. Абсолютное большинство ученых-юристов (в том числе цивилистов) действительно полагает, что любые субъективные права могут быть нарушены. Более того, ученые видят в факте нарушения прав суть гражданского правонарушения, ответственность за совершение которого непременно должна вести к восстановлению нарушенного права. Однако с теоретической точки зрения ответ на вопрос о том, могут ли вообще быть нарушены субъективные права, не выглядит таким уж однозначным. Трудно представить себе, чтобы в отношении права (правовой субстанции) вообще могли быть совершены какие-либо противоправные действия, способные, несмотря на свой противоречащий праву характер, каким-то негативным образом на это право повлиять.

Таким образом, предложенная М.М. Агарковым трактовка вреда как умаления какого-либо реального блага выглядит гораздо предпочтительнее, чем изложенный подход, согласно которому вред может быть причинен не только благам (объектам реальной действительности), но и правовым субстанциям.

Уроки истории

Итак, первый и самый очевидный вывод из всего сказанного заключается в том, что уже более ста лет ученые так и не могут прийти к общему мнению по вопросу о существе понятия "вред". Но обращение к истории помогает отделить зерна от плевел: с одной стороны, позволяет выделить положительные, рациональные моменты, с другой - указывает на допущенные предшественниками ошибки. Таким образом, ретроспективный взгляд не дает готового решения, он показывает лишь путь, который должен привести к правильному ответу.

Какие выводы позволяет сделать проведенный нами анализ?

Полагаем, дореволюционная цивилистическая литература свидетельствует о том, что невозможно в полной мере раскрыть содержание понятия вреда в гражданском праве, беря за основу характеристику только имущественного или только неимущественного вреда. Эту особенность не учитывало большинство дореволюционных ученых-цивилистов, во многом именно поэтому им так и не удалось сконструировать общее понятие вреда.

Еще один урок дает нам изучение советской и современной цивилистической литературы. Суть его в том, что если встать на позиции ряда известных цивилистов и понимать под вредом нарушение как благ, так и субъективных прав, то границы понятия вреда потеряют всякую определенность и его невозможно будет отличить от иных смежных понятий - "причинение вреда", "правонарушение" и др.

Ошибки, которые в то или иное время были допущены представителями отечественной цивилистики при определении понятия вреда, содержат в себе важные методологические предпосылки, которые указывают правильный путь к трактовке понятия "вред". Эти предпосылки таковы:

1) правовая природа имущественного и неимущественного вреда одна и та же, следовательно, общее понятие вреда должно охватывать обе эти разновидности вреда;

2) нельзя дать характеристику понятия вреда, используя несопоставимые друг с другом признаки: с помощью указания и на нарушение благ, и на нарушение субъективных прав или других правовых субстанций. Эти объекты принадлежат к абсолютно разным сферам: блага - это объекты реальной действительности, существующие объективно вне человеческого сознания, права - идеальные объекты, вне нашего сознания не существующие.

Мы убеждены в том, что именно на основе этих двух предпосылок должно быть выработано общее понятие вреда в гражданском праве.

Список литературы

1. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2002. Т. 1.

2. Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. 1: Введение и общая часть. Спб., 1899.

3. Барон Ю. Система римского гражданского права / Пер. Л. Петражицкого. СПб., 2005.

4. Белов В.А. Гражданское право. Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003.

5. Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2006. Т. 1.

6. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2000. Т. 3.

7. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007.

8. Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные труды. СПб., 2003. Т. 1.

9. Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам в применении к русскому законодательству: Опыт систематического обозрения // Кавелин К.Д. Избранные произведения по гражданскому праву. М., 2003.

10. Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. М., 1970.

11. Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. (По изд. 1902 г.). М., 2003.

12. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 3: Договоры и обязательства. М., 2003.

13. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2003.

14. Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002.

15. Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973.

16. Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951.

17. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 2005. Т. 2.

18. Brox H., Walker W.-D. Allgemeines Schuldrecht. Munchen, 2009.

19. Cosak K. Lehrbuch des deutschen burgerlichen Rechts auf der Grundlage des burgerlichen Gesetzbuchs. Erster Band: Die allgemeinen Lehren und das Recht des Forderungen. Jena, 1903.

20. Dernburg H. Die Schuldverhаltnisse nach dem Rechte des Deutschen Reichs und Preussens. Halle a. S., 1915.

21. Deutsch E., Ahrens H.-J. Deliktsrecht: unerlaubte Handlungen, Schadensersatz, Schmerzensgeld. Koln, 2009.

22. Gierke O. Deutsches Privatrecht. Dritter Band: Schuldrecht. Munchen; Leipzig, 1917.

23. Kohler J. Lehrbuch des Burgerlichen Rechts. Zweiter Band: Vermogensrecht. Berlin, 1906.

24. Kuhlenbeck L. Von Pandekten zum Burgerlichen Gesetzbuch. Zweiter Theil. Berlin, 1899.

25. Musielak H.-J. Grundkurs BGB. Munchen, 2007.

26. Palandt О. Burgerliches Gesetzbuch. Munchen, 2009.

С.В. Картошкин,

аспирант кафедры гражданского права

юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 8, август 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. (По изд. 1902 г.). М., 2003. Ч. 1. С. 247.

*(2) Хотя следует с огорчением отметить, что разработка указанных вопросов в современной цивилистической литературе ведется слабо.

*(3) Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 2005. Т. 2. С. 210.

*(4) Там же. С. 204.

*(5) Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 202, 204. Если принять точку зрения Г.Ф. Шершеневича, согласно которой имущественный вред выступает обязательным признаком понятия гражданского правонарушения, то логичным будет и утверждение о том, что там, где нет имущественного вреда, там нет никаких оснований говорить и о совершении гражданского правонарушения.

*(6) Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 3: Договоры и обязательства. М., 2003. С. 559.

*(7) Там же.

*(8) Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. М., 2004. Кн. 2. С. 336.

*(9) См.: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. 1: Введение и общая часть. Спб., 1899. С. 538. В германской цивилистике до принятия BGB мнения о том, что вред с позиций гражданского права может быть причинен как имущественным, так и неимущественным (нематериальным) объектам, придерживался, например, Ю. Барон: "Вред состоит по большей части в уменьшении имущества, но иногда и в нарушении других благ человека, например, в оскорблении чести" (Барон Ю. Система римского гражданского права / Пер. Л. Петражицкого. СПб., 2005. С. 212.). После принятия BGB, который признал в отдельных случаях возможность компенсации неимущественного вреда, немецкие цивилисты уже в полный голос заговорили о неимущественном вреде. К. Козак писал: "Der Schaden wird meist das Vermogen des Geschadigten betreffen; er kann aber auch von anderer, ideeller Art sein, z.B. in Schmerz oder Arger, die der Geschadigte erlitten hat, bestehen" ("Вред может касаться по большей части имущества потерпевшего; но он может также быть другого, идеального свойства (характера), например, может состоять в боли или огорчении, которые переживает потерпевший") (Cosak K. Lehrbuch des deutschen burgerlichen Rechts auf der Grundlage des burgerlichen Gesetzbuchs. Erster Band: Die allgemeinen Lehren und das Recht des Forderungen. Jena, 1903. S. 328.).

См. также: Kuhlenbeck L. Von Pandekten zum Burgerlichen Gesetzbuch. Zweiter Theil. Berlin, 1899. S. 368-369;

Kohler J. Lehrbuch des Burgerlichen Rechts. Zweiter Band: Vermogensrecht. Berlin, 1906. S. 481;

Dernburg H. Die Schuldverhaltnisse nach dem Rechte des Deutschen Reichs und Preussens. Halle a. S., 1915. S. 759, 774-775;

Gierke O. Deutsches Privatrecht. Dritter Band: Schuldrecht. Munchen; Leipzig, 1917. S. 970.

*(10) Анненков К.Н. Указ. соч. С. 525.

*(11) Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. С. 458.

*(12) Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2003. С. 141.

*(13) Вызывает неподдельное восхищение то, с каким мастерством и с какой легкостью И.А. Покровский опровергает доводы ученых, высказывавшихся за недопустимость возмещения нематериального вреда. Доводы противников возмещения нематериального вреда см.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 139. Контраргументы, выдвинутые И.А. Покровским, см.: Там же. С. 142.

*(14) Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам в применении к русскому законодательству: Опыт систематического обозрения // Кавелин К.Д. Избранные произведения по гражданскому праву. М., 2003. С. 602-603.

*(15) Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. М., 2004. Кн. 2. С. 336.

*(16) Особенно наглядно это демонстрируют перечисляемые далее статьи ГК РФ (безусловно, мы опускали те из них, толкование которых не позволяет прийти к однозначному выводу о том, что законодатель имел в виду только случаи совершения гражданско-правового деликта). Итак, в части первой ГК РФ мы можем назвать: ст. 12, п. 5 ст. 19, п. 4 ст. 25, п. 3 ст. 26, п. 2 ст. 27, п. 3 ст. 28, абз. 3 п. 1 ст. 30, абз. 2 п. 1 ст. 64, ст. 151, абз. 4 ст. 208, п. 2 ст. 307, ст. 318, п. 1 ст. 336, ст. 383, абз. 3 ст. 411, п. 2 ст. 414, ст. 419 (обращаем внимание на то, что случаи употребления законодателем термина "вред" в части первой ГК РФ заканчиваются на подразделе 2 Общей части обязательственного права, который посвящен общим положениям о договоре); в части второй ГК РФ: ст. 580, 640, 648, 697, п. 1 ст. 742, ст. 800, абз. 1 п. 2 ст. 855, подп. 2 п. 2 ст. 929, ст. 931, абз. 1 п. 1 ст. 934, абз. 1 и особенно абз. 2 п. 1 ст. 935, п. 1 ст. 955, п. 3 ст. 961, п. 2 ст. 963, ст. 966, п. 1 ст. 980, ст. 988, наконец, нормы главы 59 ГК РФ и др.

*(17) Приводя пример подобного подхода к понятию вреда, М.М. Агарков ссылается на К.М. Варшавского, который полагал, что вред есть не что иное, как "всякое уменьшение имущественного актива потерпевшего" (Варшавский К.М. Обязательства, возникающие вследствие причинения другому вреда. М., 1929. С. 24. Цит. по: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Агарков М.М Избранные труды по гражданскому праву. М., 2002. Т. 1. С. 404, прим. 189).

*(18) Агарков М.М. Указ. соч. С. 405.

*(19) Подчеркнем, что заслуга М.М. Агаркова состоит именно в том, что он первым в отечественной цивилистике предложил использовать единое понятие "благо" для обозначения того объекта, который с точки зрения гражданского права способен претерпевать тот или иной вред. Однако если мы обратимся к германской цивилистической литературе конца XIX - начала XX в., то обнаружим, что категория "благо" широко использовалась германскими цивилистами для обозначения объекта (субстанции), которой причиняется вред. Показательным является определение вреда, которое дал H. Dernburg: "...Schade im Rechtssinn ist Verletzung von rechtlich gewahrleisteten Gutern eines Individuums" ("... вред в правовом смысле представляет собой нарушение обеспеченных правом благ индивидуума") (Dernburg H. Op. cit. S. 748.). Другой не менее выдающийся германский цивилист O. Gierke термином "вред" обозначал "die durch ein besonderes Ereignis verursachte Entziehung oder Beeintrachtigung von Lebensgutern..." ("вызванные особыми обстоятельствами лишение или причинение ущерба (умаление) жизненных благ") (Gierke O. Op. cit. S. 74). Этот подход разделяет большинство современных немецких ученых-цивилистов. См., напр.: Deutsch E., Ahrens H.-J. Deliktsrecht: unerlaubte Handlungen, Schadensersatz, Schmerzensgeld. Keln, 2009. S. 191; Musielak H.-J. Grundkurs BGB. Munchen, 2007. S. 420; Brox H., Walker W.-D. Allgemeines Schuldrecht. Munchen, 2009 S. 314; Palandt О. Burgerliches Gesetzbuch. Munchen, 2009. S. 270.

*(20) Как мы помним из обзора дореволюционной цивилистической литературы, и К.Н. Анненков, и В.И. Синайский, и И.А. Покровский правильно подметили, что в качестве субстанций, которым может быть причинен вред, выступают как имущественные, так и неимущественные объекты. Но ни один из этих ученых не был последовательным до конца, никто из них так и не сделал решающий шаг к общему определению понятия вреда. Именно это так блестяще удалось сделать М.М. Агаркову.

*(21) Агарков М.М. Указ. соч. С. 238.

*(22) Там же. С. 405.

*(23) Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 5, 20.

*(24) Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. М., 1970. С. 45.

*(25) Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 137-138.

*(26) Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2006. Т. 1. С. 601 (автор главы - Е.А. Суханов).

*(27) Интересно, что некоторые современные цивилисты именно этот взгляд на понятие вреда называют традиционным. См.: Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 875 (автор очерка - А.Б. Бабаев).

*(28) О том, что вред есть умаление имущественных прав (и нематериальных благ), писал еще дореволюционный цивилист К.Н. Анненков.

*(29) См.: Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные труды. СПб., 2003. Т. 1. С. 286, 298-299, 441-442.

*(30) Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 70.

*(31) Малеин Н.С. Правонарушение: Понятие, причины, ответственность. М., 1985. С. 8-9.

*(32) Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2000. Т. 3. С. 7-8 (автор главы - Ю.К. Толстой).

*(33) Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003. С. 334.

*(34) См. об этом, напр.: предисловие В.А. Белова к книге Е.В. Васьковского: Белов В.А. "...Выдающийся русский ученый юрист..." // Васьковский Е.В. Цивилистическая методология. Учение о толковании и применении гражданских законов. М., 2002. С. 9, 10.

*(35) В современной литературе на этот недостаток абсолютно правильно обратил внимание А.Б. Бабаев. По его словам, если понимать вред как умаление благ и субъективных гражданских прав, то "в таком виде понятие "вред" и "нарушение права" следует признать если не равнозначными, то очень близкими по смыслу" (Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. С. 875).