"Пересидеть - не получится" (интервью с М. Матовниковым, генеральным директором "Интерфакс-ЦЭА") (Л. Коваленко, "БДМ. Банки и деловой мир", N 9, сентябрь 2010 г.)

"Пересидеть - не получится"
(интервью с М. Матовниковым, генеральным директором "Интерфакс-ЦЭА")

Беседы "о текущем моменте" полезны, ибо помогают сориентироваться в жизни и в делах. Но еще полезнее бывает отойти от сиюминутных проблем, чтобы понять: а куда мы, собственно, движемся? Правда, в нашей бизнес-среде (в том числе и в ее банковском сегменте) еще немало тех, кто двигаться не спешит, предпочитая переждать смутное время, а уж потом...

Только вот что же будет "потом"? Как, например, изменится в ближайшие годы российский банковский ландшафт, на каких направлениях бизнеса стоит сосредоточиться, а к каким отнестись с определенной осторожностью? За ответами я и обратилась к генеральному директору "Интерфакс-ЦЭА" Михаилу Матовникову.

БДМ: Михаил, нынешняя ситуация наводит на некоторые размышления. Прежде всего потому, что сегодня, когда занимать на внешних рынках стало затруднительно, главным источником фондирования банковской системы стало государство. Случай, по-моему, не имеющий прецедентов в новейшей истории России...

Во-первых, прецеденты есть: в начале 90-х как минимум половину пассивов всей банковской системы составляли именно "централизованные кредитные ресурсы" Банка России, а в отдельных банках - и того больше. А во-вторых, некоторые вещи надо бы уточнить...

От мирового финансового рынка нас, как и остальных, отрезало еще осенью 2007 года, и тогда же фактически остановился рынок рублевых облигаций. С этого момента стала действовать схема, когда банки выпускали рублевые облигации, друг дружке их продавали и соответственно покупали, а затем закладывали в Банке России, подо что и получали от него средства. Так возникла "первая волна", вплеснувшая в экономику государственные ресурсы. В тот же период роль кредиторов российских компаний (прежде всего государственных) подхватили несколько крупных - опять же государственных - банков.

Так что к августу 2008-го наша банковская система подошла на минимуме ликвидности, что и выяснилось, когда грянул кризис, и государству пришлось "заливать пожар". А когда к весне 2009-го пыль осела, стало ясно, что мы имеем все такой же неживой рынок рублевых облигаций. И оживать он начал опять-таки на рефинансировании Банка России.

Но уже в этом году - и это важно понять - политика банков состояла в том, чтобы гасить задолженность перед ЦБ. Поэтому говорить сегодня, что вся российская экономика живет за счет государственных ресурсов, было бы глубоко неправильно - этот пик мы уже миновали. Разумеется, остались долги по субординированным кредитам и еще некоторым инструментам, но это уже другая история.

БДМ: Хорошо, а откуда сейчас у банков деньги?

Во-первых, вкладчики несут, а во-вторых, заемщики возвращают кредиты. Собственно, из этого-то погашения банки и гасят свою задолженность перед Центробанком.

БДМ: Что-то я не пойму, Михаил, все вокруг нынче говорят о высоком проценте невозвратов, о реструктурированных кредитах, а, по вашим словам, рисуется совсем иная картинка...

Да, есть и невозвраты, и дефолты заемщиков, и пролонгации, но все это во вполне допустимых пределах. Арифметика тут достаточно проста: кредитный портфель не стагнирует, а сокращается, причем значительно, и в самых разных сегментах. А это значит, что кредиты гасятся, и этот процесс генерирует существенный денежный поток - за счет выплат как основного долга, так и процентов.

БДМ: Тогда еще один уточняющий вопрос: а откуда у заемщиков средства на погашение - ведь кризис всех здорово тряхнул?

Тем не менее массовых катастроф в реальном секторе не произошло, ни рост безработицы, ни падение ВВП не носят фатального характера. Проблемы были, конечно, и многие из них остаются по сей день. Однако экономика продолжает работать, люди получают зарплату и тратят ее, то есть движение денег не прекратилось.

Но в основном денежный поток в банковской системе формируется за счет государственных корпораций, которые, вновь получив в конце прошлого - начале нынешнего года доступ к внешним ресурсам, направили большую часть привлеченных средств на погашение кредитов госбанкам.

БДМ: На чем же тогда основаны были панические опасения, которые на пике кризиса высказывали многие эксперты?

Думаю, здесь сказалось то обстоятельство, что для России цикличный кризис внове. До сих пор мы сталкивались с кризисами чисто финансовыми, а что такое проблемы перепроизводства или переинвестирования, знали разве что теоретически. Но, повторяю, ничего экстраординарного в нашей стране не случилось. И если бы рынок реагировал на происходящее более адекватно, не было бы и многих последствий, с которыми мы сейчас вынуждены разбираться. Потому что в значительной степени проблемы сформировались, что называется, в головах, а в результате принимаемые решения далеко не всегда соответствовали истинной сложности момента.

БДМ: Но вы же не станете отрицать, что государство - дабы поддержать банковскую систему - вбросило в нее огромные средства. Между тем кредитная активность не восстанавливается...

Ничего подобного - восстанавливается, хотя и не стремительными темпами. Здесь нельзя делать выводы на основании того факта, что кредитный портфель сокращается. Просто новое кредитование идет в основном за счет погашения прошлых ссуд и пока не перекрывает этот встречный поток, часто по сугубо "техническим" причинам... На самом деле восстановление кредитной деятельности началось еще в третьем квартале прошлого года, но еще полгода потребовалось, чтобы проявился и стал наглядным эффект крупных погашений со стороны государственных компаний и активного возврата частных ссуд.

БДМ: То есть, проще говоря, денег в банках сейчас много и волноваться не о чем?

Денег действительно хватает, и этим нынешняя ситуация схожа с той, что сложилась после дефолта 1998 года, когда банки, сохранившие лицензию, быстренько прибрали к рукам растерявшихся клиентов - как корпоративных, так и частных. Но главное, так же, как и тогда, вырос спрос на деньги, который растет и будет расти еще довольно долго. Напомню, что в макроэкономике "спрос на деньги" означает не то, что всем нужны деньги, а то, что экономические агенты стремятся иметь на руках запас денег, а не тратят их немедленно при получении. В результате растут остатки на счетах предприятии и депозиты граждан в банках.

БДМ: Судя по статистике, остатки растут и на корпоративных, и на частных счетах - это, что, люди на черный день откладывают?

Да нет, скорее восстанавливают нормальные остатки, которые позволяют им чувствовать себя комфортно. Банки, естественно, тоже довольны. И уверены, что любые проблемы можно залить деньгами: если вкладчик тебе несет, то ты выдаешь новые кредиты, размывая старые проблемы. И бог с ним, с качеством кредитного портфеля - отобьем! Сделаем новые ставки, глядишь, в следующем раунде выпадет наша фишка. Самое опасное, что в таких условиях не столь важно, как ты управляешь своим банком, - это просто такая системная макроэкономическая "пруха"...

БДМ: А в чем опасность? Ведь после прошлого кризиса многие из выживших банков здорово поднялись...

Опасность опять же в головах, где сложилось четкое убеждение, что надо воспользоваться этим денежным потоком исключительно для того, чтобы "пересидеть" ситуацию до момента, когда все вернется и жизнь пойдет по-старому. Не вернется, по-старому не будет уже никогда, потому что произошла полная перезагрузка - хотя многие этого до сих пор не поняли.

Самое главное отличие от событий десятилетней давности состоит в том, что кризис разразился не на фоне всплеска инфляции, а в условиях ее падения, причем значительного - мы довольно глубоко ушли в зону ее однозначных показателей. И семипроцентная инфляция означает, что о марже в 5% надо забыть и адаптироваться к цифре, вдвое меньшей.

БДМ: Выходит, банкам предстоит, так сказать, затягивать пояса?

Во всяком случае, придется всерьез заняться повышением эффективности. Ведь, строго говоря, она никогда не была сильной стороной банков не только в России, но и у наших ближних соседей, Украины, к примеру, или Казахстана. Но сегодня и там ситуация резко поменялась, и они столкнулись с той же самой проблемой - как и чем зарабатывать в условиях низкой инфляции и маленькой маржи, когда любая ошибка в кредитной или филиальной политике обходится очень дорого. Раньше 60-процентный прирост кредитных портфелей списывал прошлогодние ошибки, по сути, автоматически.

БДМ: Вы считаете, что такого роста уже не будет?

Скорее всего, не будет, самое большее - 15-20% в год. А, следовательно, за рентабельность надо будет бороться - причем не в спекулятивной сфере, а в самой хрестоматийной банковской деятельности. Кстати, те же самые проблемы придется решать и в реальном бизнесе. Ведь у нас, как ни странно, в ряде секторов все еще пытаются воспроизвести модель "экономики дефицита" - что продемонстрировали, например, некоторые автодилеры. Как ситуативная мера, кое-где это сработало, но не стоит рассчитывать на возврат прежнего эльдорадо, когда дома распродавались на этапе котлована, а гипермаркеты можно было смело возводить в чистом поле, без оглядки на каких-то там конкурентов. Теперь придется уже не ажиотажный спрос удовлетворять, а продавать, ориентируясь на спрос и на конкуренцию.

БДМ: Неужели уходит эпоха "дурных" денег и появляется шанс строить наконец нормальную рыночную экономику?

К сожалению, пока с некоторыми исключениями - рынки газа, нефти, электричества, ЖКХ у нас абсолютно монополизированы, и потребителю здесь выкручивают руки по полной программе. И все же это - аномалия... В остальных секторах ситуация постепенно меняется, и это уже заметно. Соответственно и банкам приходится учиться работать по-иному - с другими заемщиками, более сложными, и на гораздо меньших ставках.

БДМ: Так у банков-то выбор небольшой, заработать они могут только на кредитах, остальное - так, по мелочи...

По мелочи - это когда маржа высокая. Если помните, еще совсем недавно они предлагали бесплатное расчетно-кассовое обслуживание, а комиссии были много ниже тех, что приняты в европейских или американских банках. Кое-где этот порядок по инерции еще сохраняется, но наиболее дальновидные банкиры начинают считать деньги и планировать комиссионные доходы.

БДМ: Получается, что крайним снова окажется конечный потребитель услуг - ведь у нас, если уж какие-то расценки повышают, то всерьез и надолго.

Боюсь, фокус с примитивным повышением комиссий не удастся. Если за платежку брали десять рублей, а потом вдруг выставят сто, то клиент попросту уйдет в другой банк, с более лояльными расценками. И будет прав. Но если у него появится возможность за большие деньги купить услугу лучшего качества, то на такое повышение он, скорее всего, согласится. Так что процесс, вероятно, пойдет именно через новые продукты и услуги - и здесь банкам есть над чем поразмыслить. Те, кто сумеет найти такого рода источники доходов, и создадут самый ценный актив.

БДМ: Весь вопрос в том, насколько наша банковская система готова к перестройке бизнес-мышления.

А тут деваться некуда, готов ты или не готов, альтернатива проста: либо плыть, либо тонуть. И я готов снова повторить: напрасно многие - и в банках, и в реальном секторе - лелеют надежду, что вернется ситуация 2005-2006 годов и деньги снова можно будет снимать, как с куста. Не вернется. Проехали! Начинается совсем другая экономика.

И еще одно замечание, важное и для банков, и для экономики в целом: факторы экстенсивного роста уже в значительной степени исчерпаны. Еще недавно мы говорили о немереных перспективах нашей банковской системы, сравнивая свой уровень с показателями Европы и США. Сегодня и по доле кредитов к ВВП мы подтянулись достаточно близко, и пластиковых карт выпустили столько же, сколько в России "симок", и уровень автокредитования достиг практически потолка... То есть перспективы роста, конечно, еще есть, только кратным этот рост уже не будет. Таким образом, проблема в том, чтобы найти те сегменты, где возможен гарантированный, хороший рост.

БДМ: Может быть, ипотека? Все-таки государство берет ее под свое крыло, и в этом уже есть определенные гарантии.

Да, ипотека - направление очень перспективное. Но, во-первых, здесь еще предстоит справиться с серьезными структурными проблемами, начиная со стоимости квадратного метра. А во-вторых, от той бизнес-модели, на которой строил работу, скажем, Городской ипотечный банк, не осталось и кирпичика... И надо ясно понимать, что тот же рынок рублевой ипотеки, скорее всего, будет рефинансировать государство. И позволить себе собственную ипотечную программу смогут разве что структуры масштаба ВТБ или Сбербанка.

БДМ: Означает ли это, что в нашем банковском секторе по-прежнему сохранится доминанта государственных банков?

В каких-то секторах, видимо, сохранится. Но в целом новая ситуация дает шансы и хорошим частным банкам. Обеспечить качественный сервис они и сегодня могут не хуже, а порой и лучше, чем государственные. А акцент, как мы уже говорили, смещается как раз на сервис. Улыбаться банковский персонал научился, теперь предстоит учиться тому, чтобы помогать клиенту в реальном решении проблем. У частных банков здесь возможностей больше - не так забюрократизированы процедуры.

БДМ: И все-таки в любом случае преуспевать будут, наверное, крупные, в том числе консолидированные, банки и вряд ли те, что находятся в нижней части разнообразных рэнкингов?

Знаете, сколько лет я занимаюсь банками, столько слышу "мантры" международных аналитиков о том, что российской банковской системе необходима консолидация. Но, по большому счету, консолидации так и не происходит. Возможно, в новых условиях этот процесс активизируется, потому что маленьким банкам, тем, что в последних трех сотнях, придется туго.

С другой стороны, я не вижу проблем в существовании небольших банков - есть же они в США, и ничего, работают: есть своя ниша, своя клиентура, определенный набор продуктов и услуг. Кстати, и наши мелкие банки никогда не жили только за счет процентного дохода, а оказывали комиссионные услуги либо узкой группе клиентов, либо своим же акционерам. Строго говоря, эти структуры - не столько банки, сколько финансовые отделы компаний или финансово-промышленных групп. Эту бизнес-модель принято ругать, но своего потенциала она не исчерпала...

Если же мерить успех прорывом "в высшую лигу", то с этой точки зрения самые хорошие шансы - у тех средних банков, где сумеют поставить качественный сервис, внедрить современные системы и предоставить рынку нужные услуги. Это даст им возможность надежного, поступательного роста.

Конечно, будет продолжаться и концентрация, но не думаю, что в группе тридцати крупнейших игроков. Более вероятно, что наиболее крепкие частные банки станут постепенно подбираться к уровню государственных. Вот оправятся немного от своих шоков, откорректируют стратегии, примут верные управленческие решения - и все у них получится.

БДМ: Другими словами, не стоит опасаться, что года через три банковский сектор России будет состоять из двух десятков госбанков?

Разумеется, нет. И полагаю, подозрения в некоей "тайной консолидации" в пользу государственных банков ни на чем не основаны. Другое дело, что шанс сам по себе ничего не значит, если ты не хочешь им воспользоваться, а предпочитаешь пересидеть ситуацию. Пересидеть - не получится.

Беседу вела

Л. Коваленко

"БДМ. Банки и деловой мир", N 9, сентябрь 2010 г.