У кризиса нет пристрастий. Он просто требует свое (М. Хазин, "БДМ. Банки и деловой мир", N 9, сентябрь 2010 г.)

У кризиса нет пристрастий. Он просто требует свое

Во главу угла своего представления об экономике монетаристы ставят ВВП - валовый внутренний продукт, характеризующий объем добавленной стоимости, полученной в результате производства новых товаров и услуг. Любое производство, однако, имеет смысл лишь постольку, поскольку существует спрос на его продукцию. Нынешний мировой кризис убедительно это доказал. Поэтому сегодня экономику нужно в первую очередь рассматривать с точки зрения спроса, который она может предъявить.

С 1947 года средняя заработная плата в США - стране - экспортере мирового кризиса - неуклонно прирастала в полном соответствии с кейнсианской денежной политикой (см. график 1). И еще в 71-м продолжала расти, хотя кризис уже произошел: Соединенные Штаты нарушили Бреттон-Вудсские соглашения и объявили дефолт, отказавшись обменивать доллары на золото. В 1972-1973 годах - поражение во Вьетнаме, в 1973-1974-м - нефтяной кризис. Спад на графике отражает кризис: заметна попытка стабилизации, но ее сменяет стагфляция - и экономика снова валится вниз.

Многие американские эксперты тогда всерьез считали, что Штаты проиграли холодную войну. Однако власти СССР отказались форсировать выигрыш. Технократическое Политбюро ЦК КПСС свело вопрос к двум проблемам. Во-первых, свалив США, нужно было треть мира, которую они контролировали, удержать от хаоса. Даже с учетом возможностей Варшавского договора задача выглядела нереальной.

Второй момент был связан с Китаем. Он уже встал на путь технологического развития и планировал лет через 25-30 превратиться в очень сильную державу. Перспектива остаться один на один с таким соседом тоже не вызывала восторга. В результате было принято неожиданно гуманное решение.

График 1. Средняя заработная плата США в сопоставимых единицах

СССР пошел на переговоры по разоружению и подписал договор СНВ-1, ослабив для США удавку бюджетного дефицита. Одновременно мы помогли сбить напряжение нефтяного кризиса, открыв для Запада недра Самотлора. Наконец, резко ослабили идеологическое противостояние, подписав знаменитое Хельсинкское соглашение. В результате США была предоставлена передышка, которой они и воспользовались.

На графике четко видно, в какой момент кейнсианская модель уступила место рейганомике и рост возобновился. Это начало 80-х, когда американцам удалось дать старт новой технологической волне. Сегодня мы ее привычно называем "информационными технологиями", но тогда, чтобы волна развернулась, нужно было прежде всего заставить людей покупать инновационную продукцию. Никакого резона для этого у них не было. Указанный на графике рост на самом деле был фикцией: если пересчитать инфляцию того периода по методикам 70-х годов, то получится, что реальные зарплаты фактически не прирастали. Покупать в таких условиях те же персональные компьютеры было величайшей глупостью. Требовался принципиально новый механизм формирования и финансирования спроса.

Его схему можно понять на следующем примере. Вы приходите с работы, а жена с порога заявляет: "Дорогой, у нас катастрофа! Холодильник напрочь сломался, и половину продуктов я уже выбросила". Поскольку свободных денег нет, приходится идти в банк, где вас неожиданно встречает полное понимание: "Мы готовы помочь, только скажите, сколько денег вы можете платить без ущерба для семейного бюджета?" Предположим, вы ответили: тысячу рублей в год. "Отлично! - говорит служащий. - По нашим правилам на каждом рубле кредита (независимо от срока кредитования) банк должен заработать 20%. На холодильник нужно 5 тысяч, мы выдаем вам 6 тысяч на 6 лет. В первый год вы выплачиваете проценты, а потом тело кредита". Вы, естественно, соглашаетесь. А принеся через год свою тысячу, получаете новое предложение: взять еще один кредит, но уже в 10 тысяч рублей на 10 лет и под 10%. Из него нужно будет погасить предыдущий кредит, а на оставшиеся 5 тысяч можно купить сыну компьютер. Вы опять соглашаетесь, поскольку сумма платежа остается неизменной - тысяча рублей в год.

График 2. Учетная ставка и ставка 30-летней ипотеки в США

В течение 30 лет модель рефинансирования кредитной задолженности домохозяйств успешно решала главную задачу: увеличение спроса. Одновременно она порождала побочные эффекты - неуклонное снижение стоимости кредита и рост долгов заемщиков. О долгах чуть позже, а сейчас посмотрим, что происходило со стоимостью денег.

Кривая красного цвета на графике 2 - это учетная ставка Федеральной резервной системы США. В 1981 году, когда все только началось, она составляла 19% и с этой вершины устремилась вниз, чтобы в 2008 году стать равной нулю. Тупик - дальше снижать стоимость денег некуда.

Однако на самом деле кризис начался на четыре года раньше. Коричневая линия на графике - это ставка тридцатилетней ипотеки. Она послушно следует за красной вплоть до 2003 года, когда ее падение прекращается. Это и есть фактическая точка, после которой рефинансировать кредиты банкам стало невыгодно. Система искусственного надувания спроса, составлявшая сердцевину рейганомики, уже не могла работать, и кризис стал неминуем.

Теперь вернемся к долгам. Сразу после войны средний долг американского домохозяйства по отношению к годовому доходу был меньше 50% (см. график 3) и не поднимался выше 65%. Но с 1984 года начался быстрый рост, и сегодня он превышает 130% (для справки: долги Греции, едва не развалившие Евросоюз, - 125% ВВП). Совокупный долг американских домохозяйств - около $15 триллионов, а темпы его роста в предкризисные годы - около 10%. Что же касается реальных располагаемых доходов, то они составляют около $11 триллионов. Иными словами, расходы американских домохозяйств превышают их возможности по реальным доходам примерно на $3 триллиона.

После того как механизм рефинансирования долгов перестал работать, новые кредиты домохозяйствам выдавать перестали. Предприятия сами не берут кредиты: какой смысл инвестировать в новое производство, когда старое простаивает из-за падения спроса? В результате начинается рецессия, и власти спешно вливают деньги в экономику в расчете на ее стабилизацию. Но вот что на самом деле происходит с 3 декабря 2008-го по 11 ноября 2009 года. Коричневая кривая на графике 4 - активы ФРС без своп-линии с другими центральными банками. А красная - индекс S&P 500. Обе линии идут параллельно и фактически демонстрируют, что весь рост, приписываемый американской экономике, - это эмиссия, печатание денег.

О том же, собственно, свидетельствует и динамика совокупного кредитного портфеля банковской системы США, показанная на графике 5. Сорок с лишним лет кредитный портфель неизменно рос. И только полтора года назад круто развернулся и отвесной свечкой ушел вниз - банкиры отказались кредитовать экономику, так как не видят никаких намеков на ее реальное восстановление. Кризис живет по своим законам, никак не реагируя на отчаянные усилия денежных властей.

График 3. Соотношение частных долгов американцев к их реальным располагаемым доходам и норма сбережений

График 4. Динамика индекса S&P 500 (со смещением на 3 недели) и активов фрс за вычетом свопов

График 5. Коммерческий и потребительский кредит в США

Не думаю, что в руководстве страны не осознают происходящего. Всем известна азбучная истина: кризис не остановится до тех пор, пока спрос не будет приведен в равновесие с реальными доходами населения. А поскольку при спаде спроса корпорации тоже начинают сокращать производство, зарплаты и увольнять персонал, провоцируя дополнительное сжатие спроса и доходов, постольку равновесная точка будет примерно вдвое ниже тех $3 триллионов, о которых мы уже упоминали. Речь, таким образом, идет о падении американского ВВП до 55-60% от нынешнего уровня. Но это уже сфера не экономических, а политических решений.

Подобный по масштабу спад известен под названием "Великая депрессия". И развивался он по похожему сценарию: 1927 год - обрушение рынка недвижимости, 1929-й - обрушение фондового рынка, а весной 1930-го начался экономический кризис, и темпы спада до конца 1932 года составляли примерно 1% ВВП в месяц. Любопытно, что нынешние масштабы поддержки американской экономики полностью коррелируют с темпами спада 30-х годов: 4% ВВП в 2008 году, 12% - в 2009-м и 12% запланировано на 2010-й. Фактически денежные власти США выстраивают свою стратегию по законам прошлого кризиса. Что не удивительно: руководитель ФРС США Бен Бернанке - известный специалист по Великой депрессии, а генералы, как известно, лучше всего готовы к прошедшей войне.

Вторая беда: нынешние денежные генералы - сплошь монетаристы. А один из важнейших постулатов монетарной теории гласит, что достаточно долгое стимулирование экономики неминуемо приводит к возобновлению роста. И в начале этого года власти США и ведущих стран Запада принимают решение: уже в июне на заседании G8 - G20 объявить, что кризис закончился и пора переходить к постепенному ужесточению денежной политики. А что в результате?

В мае разразился долговой кризис в Греции и других странах Европы. В июне программа поддержки возобновляется сразу по трем направлениям. США вновь открыли без ограничений дисконтное окно для американских банков. Европейский Центробанк впервые начал закупать гособлигации у проблемных стран. И наконец, создается европейский фонд поддержки на триллион евро.

Действия ведущих стран, по сути, признание провала антикризисной стратегии. Начиная с июня они тупо печатают деньги. Последствия всем хорошо видны: вновь начался безудержный рост цен на металлы и нефть, которая впервые за полгода подскочила выше $80 за баррель. В результате средняя годовая инфляция по этим базовым инвестиционным товарам в США превысила 40%. Почти удвоение издержек при жестком спросовом ограничении окончательно загоняет в тупик уже не финансовый, а реальный сектор, который, собственно, и производит новые материальные ценности. Июльская статистика американского ВВП показывает самый большой рост в графе "запасы". То есть предприятия работают на склад, и следующий шаг - очередной спад. Признают это и эксперты, пророча США рецессию в третьем квартале.

Итак, что же мы видим в реальности? Кризис начался в 2004 году и после трех лет "инкубационного" периода вышел на просторы мировой экономики, когда уже замалчивать его стало невозможно. Каждая страна в отдельности и все вместе три года пытаются выстроить дамбы и плотины, чтобы загнать стихию в русло. Но их усилия кризису, что называется, как слону дробина - он идет своим путем и упорно требует устранения дисбалансов, которые его породили. Прежде всего в сфере спроса.

Единственный положительный эффект трехлетия - возникновение в разных точках земного шара групп экспертов, ученых и представителей денежных властей, которые понимают истинную природу кризиса и основные направления выхода из него. И остается только понять, почему они молчат, почему нет движения в нужном направлении.

Ответ, на мой взгляд, вот в чем. Любая система создает людей, которые от нее выигрывают и, безусловно, заинтересованы в ее сохранении. Этих людей несложно вычислить, достаточно обратиться к динамике доли финансового сектора в общей прибыли корпораций США. На графике 6 мы видим, что эта доля, которая до Второй мировой войны не превышала 10%, за последние десятилетия увеличилась в два с лишним раза и приблизилась к 50%. Иными словами, половина всей прибыли, создаваемой в экономике, достается одному сектору, который сам при этом ничего не производит. Сюда же следует добавить и торговлю, доля которой также выросла с 10 до 25%.

График 6. Доля финансового сектора в общей прибыли корпораций в США

В проигравших оказался реальный сектор. И шансов у него при таком раскладе сил - никаких. Даже президенту Обаме не удалось справиться с единым, сплоченным общими интересами финансовым лобби. Его конфликт с банками сводится в конечном счете к простому требованию: возобновить кредитование домохозяйств, перераспределив часть своей доли прибыли в пользу реального сектора. На что банки ответили отказом, заявив, что свою долю прибыли они выстрадали и делиться ею не станут.

Конфликт этот возник не вчера. Своими корнями он уходит в кризисы, которые Европа переживала в XV-XVII веках, в решениях, которые тогда были приняты. Но отвечать по ним придется сегодня. Только на этой основе можно будет выстроить новую модель развития.

М. Хазин,

президент компании экспертного консультирования "Неокон"

"БДМ. Банки и деловой мир", N 9, сентябрь 2010 г.