Постановление Московского городского суда от 23 июля 2010 г. N 4а-1698/10 Оставляя без изменения судебные акты о привлечении лица к административной ответственности за управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, суд исходил из документального подтверждения факта совершения заявителем вменяемого административного правонарушения

Постановление Московского городского суда от 23 июля 2010 г. N 4а-1698/10

Заместитель председателя Московского городского суда Дмитриев А.Н.,

рассмотрев надзорную жалобу С.А.В. на постановление мирового судьи судебного участка N 357 района Западное Дегунино г. Москвы от 10 марта 2010 года и решение судьи Тимирязевского районного суда г. Москвы от 15 апреля 2010 года по делу об административном правонарушении, установил:

постановлением мирового судьи судебного участка N 357 района Западное Дегунино г. Москвы от 10 марта 2010 года С.А.В. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, и ему назначено административное наказание в виде лишения права управления транспортными средствами сроком на 1 год 6 месяцев.

Решением судьи Тимирязевского районного суда г. Москвы от 15 апреля 2010 года указанное выше постановление мирового судьи изменено, установлено, что датой составления протокола об административном правонарушении является 11 января 2010 года, в остальной части постановление мирового судьи оставлено без изменения, а жалоба С.А.В. и жалоба защитника Ч.Г.В. - без удовлетворения.

В надзорной жалобе С.А.В. выражает несогласие с названными судебными решениями и просит об отмене постановления мирового судьи, ссылаясь на то, что доказательств, подтверждающих его виновность в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, не имеется; протокол об административном правонарушении составлен за три часа до проведения медицинского освидетельствования и сотрудником ГИБДД, который не являлся очевидцем обстоятельств задержания и не может подтвердить факт управления им транспортным средством, на момент оформления протокола в нем отсутствовали время составления, признаки опьянения и номера актов освидетельствования, в протокол вносились изменения; протокол об отстранении от управления транспортным средством составлялся сотрудником ГИБДД и в присутствии понятых, которые не видели обстоятельств задержания, транспортное средство не было эвакуировано, документы на него и временное разрешение на право управления транспортным средством у него (С.А.В.) не забирали; акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения подтверждает наличие у него состояния опьянения спустя три часа после задержания и не доказывает факт управления транспортным средством в состоянии опьянения; рапорт сотрудника ППСМ Р. написан после составления протокола об административном правонарушении; показания сотрудников полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Ю. и Р., а также сотрудника ГИБДД Н. противоречивы и не соответствуют действительности.

Проверив представленные материалы, изучив доводы надзорной жалобы, нахожу постановление мирового судьи судебного участка N 357 района Западное Дегунино г. Москвы от 10 марта 2010 года и решение судьи Тимирязевского районного суда г. Москвы от 15 апреля 2010 года законными и обоснованными.

При рассмотрении дела мировым судьей установлено, что 11 января 2010 года в 3 часа 45 минут С.А.В., управляя автомобилем "Тагаз KJ Тайгер" государственный регистрационный знак ..., следовал в районе дома 1 корпус 2 по ул. Бусиновская горка в г. Москве в состоянии опьянения в нарушение п. 2.7 ПДД РФ, совершив тем самым административное правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ.

Для привлечения к административной ответственности, предусмотренной ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, правовое значение имеет факт нахождения в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного) лица, управляющего транспортным средством. В соответствии с требованиями п. 2.7 ПДД РФ водителю запрещается управление транспортным средством в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного), под воздействием, в том числе, лекарственных препаратов, ухудшающих реакцию и внимание, в болезненном или утомленном состоянии, ставящем под угрозу безопасность движения.

Факт совершения С.А.В. административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, и его виновность подтверждены совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, достоверность и допустимость которых сомнений не вызывает, а именно: протоколом об административном правонарушении, в котором изложено существо нарушения; протоколом об отстранении от управления транспортным средством; актом освидетельствования на состояние алкогольного опьянения с приложенным к нему бумажным носителем с результатами теста дыхания, согласно которым у С.А.В. установлено состояние алкогольного опьянения, с чем он выразил несогласие; протоколом о направлении на медицинское освидетельствование, из которого усматривается, что С.А.В. в присутствии двух понятых был направлен на медицинское освидетельствование при наличии признаков опьянения - неустойчивость позы, запах алкоголя изо рта, нарушение речи; актом медицинского освидетельствования на состояние опьянения с приложенным к нему бумажным носителем теста дыхания, согласно которым у С.А.В. установлено состояние опьянения; рапортом милиционера-водителя полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Р. и его показаниями, данными в рамках проверки доводов жалобы судьей районного суда; рапортом сотрудника ГИБДД Н.; показаниями милиционера полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Ю. и сотрудника ГИБДД Н., данными ими в ходе рассмотрения дела мировым судьей. При таких обстоятельствах вывод мирового судьи о наличии в действиях Стефановича А.В. административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, является правильным, а довод С.А.В. о том, что доказательств, подтверждающих его виновность в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, не имеется - несостоятельным.

Довод С.А.В. о том, что протокол об административном правонарушении составлен за три часа до проведения медицинского освидетельствования, не соответствует действительности, поскольку, согласно акту медицинского освидетельствования данная процедура осуществлялась в период времени с 6 часов 00 минут до 6 часов 50 минут, а составление протокола об административном правонарушении имело место в 7 часов 00 минут. Кроме того, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 28.1 КоАП РФ одним из поводов к возбуждению дела об административном правонарушении является непосредственное обнаружение должностными лицами, уполномоченными составлять протоколы об административных правонарушениях, достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения. Исходя из толкования данной правовой нормы, сотрудник ГИБДД Н. вправе был составить протокол об административном правонарушении и осуществлять формирование доказательственной базы непосредственно с момента обнаружения в действиях С.А.В. признаков правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, то есть до получения результатов медицинского освидетельствования.

По утверждению С.А.В., протокол об административном правонарушении составлялся сотрудником ГИБДД, который не являлся очевидцем обстоятельств задержания и не может подтвердить факт управления им транспортным средством. Между тем, данное обстоятельство не является нарушением требований КоАП РФ, которые не содержат запрет на составление протокола об административном правонарушении должностным лицом со слов иных лиц. Утверждение С.А.В. о том, что сотрудник ГИБДД Н. не может подтвердить факт управления им транспортным средством, нельзя принять во внимание, поскольку тому имеется ряд других доказательств, объективно указывающих на то, что имело место управление С.А.В. транспортным средством в состоянии опьянения. К числу таких доказательств относятся рапорт сотрудника полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Р. и его показания, данные в ходе проверки судьей районного суда доводов жалобы, а также показания сотрудника полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Ю., данные в рамках рассмотрения дела мировым судьей, в которых указанные лица наставили на том, что С.А.В. управлял транспортным средством, при этом его автомобиль бросало из стороны в сторону. Из показаний сотрудника ГИБДД Н. в ходе рассмотрении дела мировым судьей следует, что при составлении процессуальных документов С.А.В. не отрицал свою вину в совершении инкриминируемого ему административного правонарушения. Оснований не доверять приведенным доказательствам не имеется.

Доводы С.А.В. о том, что на момент оформления протокола об административном правонарушении в нем отсутствовали время составления, признаки опьянения и номера актов освидетельствования, а также о том, что в протокол вносились изменения, не может повлечь удовлетворение жалобы. Будучи допрошенным в ходе судебного разбирательства при рассмотрении дела мировым судьей сотрудник ГИБДД Н. утверждал, что исправление в графе "время составления" - 07:00, а также внесение в протокол имеющихся у С.А.В. признаков опьянения осуществлялось в присутствии С.А.В., которому после составления протокола была вручена его копия. Изложенное подтверждается записью в протоколе об административном правонарушении, согласно которой изменения в него вносились в присутствии С.А.В. 4 марта 2010 года. Кроме того, внесение дополнений в графы протокола об административном правонарушении "время составления" и "приложения к протоколу" не относятся к существу вменяемого С.А.В. правонарушения. Что касается признаков опьянения, которые, как утверждает С.А.В., перечислены в графе "существо нарушения" в его отсутствие, то указание этих признаков в протоколе об административном правонарушении не является изменением в описании события административного правонарушения, которое могло бы повлечь нарушение права С.А.В. на защиту, либо повлиять на квалификацию его действий, поскольку при привлечении к административной ответственности, предусмотренной ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, не требуется указание в протоколе об административном правонарушении обстоятельств, послуживших законным основанием для направления водителя на медицинское освидетельствование, потому как правовое значение в данном случае имеет факт нахождения лица, управляющего транспортным средством, в состоянии опьянения. Нарушений требований, предусмотренных ст. 28.2 КоАП РФ, которые могли бы повлечь признание его недопустимым доказательством по делу, при составлении протокола об административном правонарушении не допущено.

По утверждению С.А.В., протокол об отстранении от управления транспортным средством составлялся сотрудником ГИБДД и в присутствии понятых, которые не видели обстоятельств задержания, транспортное средство не было эвакуировано, документы на него и временное разрешение на право управления транспортным средством у него (С.А.В.) не забирали. Между тем, обстоятельства, на которые ссылается С.А.В., не свидетельствуют о нарушении требований КоАП РФ при отстранении С.А.В. от управления транспортным средством. Из представленных материалов видно, что данная мера обеспечения производства по делу к нему была применена и требования, предусмотренные ст. 27.12 КоАП РФ, при этом были соблюдены. Кроме того, обстоятельства, о которых упоминает С.А.В., не дают оснований ставить под сомнение правильность вывода судебных инстанций о его виновности в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ.

Довод С.А.В. о том, что акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения подтверждает наличие у него состояния опьянения спустя три часа после задержания и не доказывает факт управления транспортным средством в состоянии опьянения, является надуманным. Согласно вышеприведенным доказательствам С.А.В. был задержан сотрудниками полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Р. и Ю. при управлении транспортным средством с признаками опьянения, после чего вызванные сотрудники ГИБДД доставили С.А.В. на пост ДПС, где в отношении него и проводилось освидетельствование на состояние алкогольного опьянения, по результатам которого был составлен соответствующий акт. Изложенное свидетельствует о том, что С.А.В. управлял транспортным средством с признаками опьянения, по результатам освидетельствования на состояние алкогольного опьянения у него было установлено состояние опьянения, а потому, вопреки вышеприведенному утверждению заявителя, оспариваемый акт является одним из доказательств факта управления С.А.В. транспортным средством в состоянии опьянения. Наличие временного промежутка между моментом задержания С.А.В. и моментом проведения в отношении него освидетельствования на состояние алкогольного опьянения вовсе не исключает установленный судебными инстанциями факт управления им транспортным средством в состоянии опьянения. Кроме того, доказательством нахождения С. в состоянии опьянения при управлении транспортным средством является акт медицинского освидетельствования, проведенного С.А.В. по его согласию.

Довод С.А.В. о том, что рапорт сотрудника ППСМ Р. написан после составления протокола об административном правонарушении, нельзя принять во внимание, поскольку он основан на предположениях, каких-либо объективных данных, которые могли бы свидетельствовать о его состоятельности, в представленных материалах не имеется и заявителем в надзорной жалобе не приведено.

С доводом С.А.В. о том, что показания сотрудников полка ППСМ УВД по САО г. Москвы Ю. и Р., а также сотрудника ГИБДД Н. противоречивы и не соответствуют действительности, согласиться нельзя, поскольку показания упомянутых лиц последовательны, находятся в достаточном соответствии друг с другом и объективно подтверждаются совокупностью собранных по делу доказательств, а потому обоснованно признаны судебными инстанциями достоверными относительно обстоятельств правонарушения и доказательствами по делу. Ставить под сомнение сведения, сообщенные сотрудниками милиции в ходе судебного разбирательства, оснований не имеется.

Судья районного суда при рассмотрении жалобы на постановление мирового судьи проверил дело в полном объеме в соответствии со ст. 30.6 КоАП РФ и вынес законное и обоснованное решение.

Надзорная жалоба не содержит доводов, влекущих отмену обжалуемых судебных актов.

При назначении наказания мировой судья учел личность виновного, характер совершенного административного правонарушения, объектом которого является безопасность дорожного движения. Административное наказание в виде лишения права управления транспортными средствами назначено в соответствии с требованиями ст.ст. 3.1, 3.8, 4.1 КоАП РФ в пределах санкции ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ. Срок давности и порядок привлечения к административной ответственности не нарушены.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 30.13, 30.17, 30.18 КоАП РФ, постановил:

постановление мирового судьи судебного участка N 357 района Западное Дегунино г. Москвы от 10 марта 2010 года и решение судьи Тимирязевского районного суда г. Москвы от 15 апреля 2010 года по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, в отношении С.А.В. оставить без изменения, надзорную жалобу С.А.В. - без удовлетворения.

Заместитель председателя Московского городского суда

А.Н. Дмитриев