Совершенствование законодательного определения правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости (С.В. Бабич, "Законодательство", N 9, сентябрь 2010 г.)

Совершенствование законодательного определения правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости

Правомерное поведение - необходимый компонент многих понятий современной теории права, например таких, как законность, правопорядок, социальный механизм действия права, реализация юридических норм, правовой статус личности и т.д. Да и само право все более оценивается не иначе, как право в действии, право, способное реализовываться в деятельности людей, правомерном поведении.

Правомерное поведение - необходимое условие организованного человеческого общежития, цивилизованных человеческих отношений. Большинство участников общественных отношений ведут себя правомерно, т.е. нормально, ничего не нарушая, соблюдая законы страны, пользуясь своими правами, свободами и исполняя обязанности. Это основная и преобладающая форма поведения индивидуальных и коллективных субъектов. А законоуважение - важнейшая черта правового государства, его высокой культуры - общей, политической, юридической, моральной, духовной.

Вот почему важно определить, что же такое правомерное поведение, в чем заключается его сущность, какими признаками оно характеризуется, как выражается в реальной действительности. При этом необходимость комплексного изучения вопросов правомерного поведения обусловлена сегодня не только (и не столько) стремлением ученых заполнить пробелы в области теории права, но и потребностями практики. Знание различных аспектов этой проблемы важно как для правотворческих органов, так и для должностных лиц, применяющих право.

Уголовное право не может не интересовать собственно правомерное поведение, хотя бы в плане точного разграничения преступного и непреступного деяния. Установление в уголовном праве точных признаков правомерного поведения, фактически причиняющего вред охраняемым уголовным законом отношениям, - гарантия исключения ошибок в определении признаков преступления*(1).

В этой связи более чем очевидна чрезвычайная актуальность уголовно-правовой проблемы правомерного причинения вреда лицом в состоянии крайней необходимости. Существо этой проблемы сводится к тому, что, как справедливо отмечает С. Пархоменко, в действующем уголовном законодательстве "превышение пределов крайней необходимости абстрактно уголовно наказуемо, а не конкретно уголовно противоправно"*(2).

Вопросы правомерности действий в состоянии крайней необходимости в отечественной юридической литературе рассматривали в дореволюционной России такие ученые, как А.О. Кистяковский, Э.Я. Немировский, Н.Н. Розин, И.Д. Сергеевский, Н.С. Таганцев. При этом причиняющие вред действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, оценивались в основном с позиций личной крайней необходимости, т.е. вред правоохраняемым интересам причинялся с целью устранения опасности собственным интересам, и такие действия хотя и признавались ненаказуемыми, но все же рассматривались как противоправные. Указанные авторы подходили к оценке правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости с учетом проявления инстинкта самосохранения.

В последующем непосредственно решением вопросов правомерности причинения вреда в состоянии крайней необходимости занимались: Ю.В. Баулин, С.А. Домахин, Н.Д. Дурманов, В.Н. Козак, Н.Н. Паше-Озерский, И.И. Слуцкий и др. Указанные авторы, в отличие от дореволюционных, рассматривали и анализировали в основном признаки так называемой общей крайней необходимости, при которой лицо причиняет вред правоохраняемым интересам в целях устранения вреда правам и законным интересам других лиц, общества, государства. Таким образом, действия, причиняющие вред, совершенные в состоянии крайней необходимости, рассматривались как общественно полезные и правомерные.

Вследствие того что в работах двух групп авторов, занимавшихся проблемами крайней необходимости, говорилось, по сути, о двух различных по механизму и природе формах причинения вреда в целях устранения опасности, то и относительно природы данного института возникли разногласия.

Стоит отметить, что в связи с изменениями, произошедшими в последнее время в политической, экономической и социальной сферах жизнедеятельности общества и государства, ситуация еще более осложнилась. Появилось достаточное количество вопросов применения нормы о крайней необходимости, требующих урегулирования, что обусловливает разработку новых научных подходов, которые синтезировали бы достижения прошлых лет и современный научный ресурс.

Уголовное право призвано охранять наиболее важные государственные, общественные и личные интересы от причинения им значительного вреда. Для этого уголовно-правовые нормы формулируются как общеобязательные правила, запрещающие общественно опасное поведение человека. Вместе с тем при коллизии интересов различных субъектов одного запрета явно недостаточно для решения вопросов, связанных с вынужденным причинением вреда интересам, охраняемым уголовным законом. Как свидетельствует опыт регулирования человеческого поведения, оно не всегда может быть детально предопределено и жестко спрограммировано, поэтому никогда нельзя исключать наступление крайне нежелательных последствий. Исходя из этого "актуальной задачей современного уголовного права является установление таких правил поведения людей, которые могли бы максимально ограничить наступление общественно опасных последствий, не выступая, однако, тормозом развития общественных отношений. Это может быть настолько реально, насколько уголовно-правовые нормы будут основываться на учете особенностей человеческого поведения в трудно контролируемых ситуациях"*(3).

В нашей повседневной жизни нередко встречаются случаи, когда гражданин возмущается решениями судов по привлечению к уголовной ответственности лица, намерения которого социально полезны, и считает это крайней социальной несправедливостью. Одна женщина пишет: "Мой муж, возвращаясь домой, вступился за девушку, на которую напали трое парней. Одному из них он дал в лоб, другого оттолкнул. Тот упал, ударился головой об асфальт и скончался в больнице. Муж получил 6 лет лишения свободы. Теперь говорит: "Вот выйду на волю, пусть на глазах убивают, насилуют - ни за кого не заступлюсь". Что же у нас за законы такие?"*(4).

Действительно, складывается парадоксальная ситуация, когда в уголовном законе имеется общая норма, которая не применяется на практике из-за отсутствия ясности ее содержания. Хотя известно, что на основе норм права должны возникать четко регламентированные, обеспечиваемые государством субъективные права и юридические обязанности субъектов в рамках соответствующего правоотношения. Применительно к ст. 39 Уголовного кодекса РФ следует констатировать, что содержание ее текста не способствует пониманию предоставленных гражданам прав и обязанностей.

Действующее уголовное законодательство, отметив, что причинение вреда в ситуации крайней необходимости не является преступлением, юридическую природу таких непреступных действий не раскрывает. Именно в этом видится нам причина, по которой результат правоприменительной деятельности "перевешивает" в пользу обвинения, хотя если давать оценку вышеуказанной ситуации, то изначально вред причиненный и вред предотвращенный должны быть уравновешены, а "перевес" в обвинительную или оправдательную сторону должен произойти в результате дальнейшей квалификации.

Реформы, проводимые в нашей стране (а они осуществляются прежде всего правовыми средствами), окажутся неэффективными, если не будут восприняты людьми, не отразятся позитивно в их сознании и не найдут практического применения в их поведении. Эффективным должно быть и правовое регулирование: как отметил Президент РФ Д.А. Медведев в своем ежегодном послании Федеральному Собранию РФ 12 ноября 2009 г., "наше уголовное законодательство, как и практика его применения, должно стать более современным"*(5).

Специалисты в области теории государства и права по-разному определяют сущность правового регулирования. По мнению А.В. Малько, правовое регулирование представляет собой "осуществляемое всей системой юридических средств воздействие на общественные отношения в целях их упорядочения"*(6). Ю.Г. Ткаченко также указывает, что "в своей сущности правовое регулирование предполагает использование определенного механизма управления поведением граждан, под которым в юридической литературе понимают весь арсенал правовых средств, созданных для влияния на поведение людей"*(7).

В литературе выделяется несколько способов регулирования. К ним принято относить обязывание, дозволение и запрет*(8). В.В. Лазарев также выделяет дополнительные способы правового регулирования - поощрение и рекомендации, как своеобразные стимулы к правовому поведению*(9).

И.А. Тарханов считает, что "нормы уголовного права о необходимой обороне, крайней необходимости, задержании преступника, обоснованном риске и др. не могут рассматриваться поощрительными, поскольку сам факт дозволения субъекту действовать определенным образом означает не что иное, как признание такого поведения правомерным, что само по себе снимает проблему возложения ответственности"*(10).

Мы поддерживаем В.В. Бабурина, который настаивает на том, что "в уголовном праве должно быть предусмотрено поощрение для лиц, фактически не совершающих преступления, тем более что это не противоречит общему понятию награды в уголовном праве"*(11). Ведь уголовное право при выполнении стоящих перед ним задач охраны и регулирования общественных отношений объективно опирается на предупреждение преступлений. "Наказание преступника без идеи предупреждения преступлений превращается в самоцель, и неспособно эффективно бороться с преступностью"*(12).

Структура уголовно-правовых норм является, как это известно, трехэлементной, и правовое поощрение можно предусмотреть в поощрительной санкции, тем более что это не противоречит предназначению данного элемента нормы права - содержанию меры государственного стимулирования социально полезного поведения.

В целях совершенствования механизма уголовно-правового регулирования правомерного поведения в условиях крайней необходимости и устранения преград, стоящих на пути к реализации нормы о крайней необходимости, целесообразно, на наш взгляд, конкретизировать содержание юридического состава правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости, что в свою очередь повлечет необходимость введения процедуры уголовно-правовой квалификации содеянного.

На возможность существования такой квалификации указывает Р.А. Сабитов: "Уголовно-правовой квалификации подвергаются не только противоправные социально опасные деяния, но и правомерные общественно-полезные действия"*(13).

Конструкция состава правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости создает правовую основу для полноценной квалификации правомерных действий лица, соответствующей уголовно-процессуальной деятельности по доказыванию наличия в поведении лица общественно полезной цели, значимого уголовно-правового деяния, обладающего общественной полезностью. Более того, обстоятельства, исключающие преступность деяния в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ, выступают предметом доказывания в уголовном процессе, и потому степень их востребованности в уголовном праве чрезвычайно велика.

К признакам, характеризующим объективную сторону состава причиняющего вред правомерного деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости, традиционно относят признаки, определяющие объект и объективную сторону. Особенностью содержания объекта правомерного деяния будет являться его двойственность. В этом плане мы разделяем точку зрения С.А. Домахина, что объектами подобного деяния являются ценность, находящаяся под угрозой причинения вреда, и правоохраняемые интересы государства, общества, личности*(14).

В свою очередь, особенностью этих объектов является то, что, во-первых, они всегда входят в число объектов уголовно-правовой охраны; во-вторых, круг объектов деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости, очень обширен, так как сама ситуация крайней необходимости может возникнуть при угрозе широкому кругу объектов, находящихся под уголовно-правовой охраной; в-третьих, состояние крайней необходимости будет существовать только тогда, когда под угрозой причинения вреда находятся правоохраняемые интересы, соответственно, только тогда будет существовать и объект причиняющих вред деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости*(15).

Что же касается вопроса о количественном и качественном соотношении объекта уголовно-правовой охраны и объекта деяния, то, по нашему мнению, это вопрос факта, который должен рассматриваться в рамках единой уголовно-правовой квалификации при решении вопроса о правомерности или противоправности причиненного вреда в каждой конкретной ситуации. Собственно говоря, ведь применение права как особая форма его реализации и осуществляется по каждому конкретному делу. Нужно сказать, что соотношение указанных объектов представляет собой сложную проблему, решение которой положительно скажется на уголовно-правовом регулировании причинения вреда в состоянии крайней необходимости.

Объективная сторона - внешнее проявление причиняющих вред деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости. В содержание объективной стороны традиционно входят действия (бездействие) как сознательные волевые телодвижения, последствия, причинная связь между деянием и последствиями, а также обстановка, время и способ причинения вреда. Особое внимание следует обратить на обстановку, в которой причиняется вред, именно она, на наш взгляд, является ключевым признаком. Только в определенной обстановке совершается конкретное деяние, характеризующееся направленностью на устранение опасности и пониманием невозможности для субъекта устранить ее иначе, как только посредством причинения вреда. В.Н. Винокуров под обстановкой совершения причиняющего вред деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости, понимает совокупность обстоятельств, определяющих внешнее окружение, характеризующееся наличием людей и определенных явлений, событий природного, техногенного, биологического и социального характера, определяющих в своей совокупности наличие опасности и невозможности устранить ее способом, не причиняющим вред*(16).

К субъективным признакам, определяющим состав правомерного деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости и причиняющего вред, относятся признаки, характеризующие субъект и субъективную сторону.

Субъект, по нашему мнению, может быть как общим - обладающим сознанием и волей, так и специальным - наделенным дополнительными признаками, правами и обязанностями, основанными, например, на должностном положении.

Признаки, составляющие и характеризующие субъективную сторону, - это мотив, цель, эмоции. Заметим, что вина как признак здесь не рассматривается в силу ее отсутствия. Скорее, в такой ситуации есть некое позитивное психическое состояние, характеризующееся определенным соотношением и взаимодействием интеллектуальной, волевой и эмоциональной сфер человеческой психики, выражающее отношение лица к деянию и его последствиям. Анализ этих признаков является важнейшим этапом квалификации причиненного вреда в состоянии крайней необходимости, так как причиняющее вред деяние, совершенное в состоянии крайней необходимости, включает в себя психологический процесс, имеющий свое начало, окончание и динамику.

Обобщая сказанное, можно определить состав правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости как систему взаимосвязанных элементов, характеризующихся признаками, необходимыми и достаточными для определения правомерности причинившего вред деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости.

Конечно же, анализ и научное обоснование элементов и признаков конструкции состава правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости нуждаются в более детальной научной разработке и логической связи с другими уголовно-правовыми категориями. Но уже сейчас ясно, что эта конструкция важна не сама по себе, а потому, что она создает правовую основу для полноценной квалификации правомерных действий в состоянии крайней необходимости, а также для проведения соответствующей уголовно-процессуальной деятельности по доказыванию наличия в поведении лица, причиняющего вред в состоянии крайней необходимости, общественно полезной цели.

С такой позиции состав причиняющего вред деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости, может стать необходимым инструментарием для правоприменительной деятельности. Это создаст необходимые условия для эффективного решения практических вопросов применения данного уголовно-правового института.

Состав правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости, по нашему мнению, должен быть предусмотрен в статье Особенной части УК РФ, устанавливающей содержание причинения вреда в состоянии крайней необходимости.

Предлагаем проект указанной статьи:

"Причинение вреда в состоянии крайней необходимости

Совершение лицом действия, повлекшего причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам, если этот вред меньше вреда предотвращенного и устранить опасность другим способом не представлялось возможным, влечет применение к лицу государственно-правовых мер, исключающих ответственность и преследование за причиненный ущерб".

С введением состава причиняющего вред деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости, граница, разделяющая правомерное и противоправное поведение, станет более отчетливой, в связи с чем у правоприменителя появится реальная возможность решить проблему их разделения в рамках уголовно-правовой квалификации.

Процесс квалификации включает в себя установление тождества между фактическими обстоятельствами дела и признаками деяния, описанного в соответствующей уголовно-правовой норме. Сами нормы могут быть разными - устанавливающими состав правомерного или преступного поведения. В целом же процесс квалификации остается единым: всегда требуется установить, какому из этих составов соответствуют признаки того, что реально совершил субъект, и подтвердить данное тождество.

Таким образом, уголовно-правовое регулирование причинения вреда в состоянии крайней необходимости должно охватывать вопросы оценки и правомерного, и неправомерного поведения в рамках квалификации причиняющего вред деяния, совершенного в состоянии крайней необходимости. Как отмечает В.В. Бабурин, установление подобной процедуры потребует определенного пересмотра традиционных взглядов на существование и видение процесса предварительного расследования и судебного разбирательства, однако это не только не противоречит существующей системе независимого правосудия, но и наоборот, дополняет ее содержание*(17). Суду представится возможность независимого рассмотрения уголовных дел, по которым устанавливаются доказательства наличия состава не преступления, как обычно, а правомерного причинения вреда, возникшего в рамках действий, разрешенных законом*(18). Это позволит реализовать столь необходимое в уголовном процессе требование, о котором говорит Ю.В. Деришев, - разграничение уголовно-процессуальных функций обвинения, защиты, расследования и разрешения дела по существу, что "обеспечит взвешенную инкорпорацию состязательности в уголовное досудебное производство"*(19).

Квалификация допустимого причинения вреда в состоянии крайней необходимости на основе установления состава правомерного причинения вреда, а не определения условий правомерности крайней необходимости решает практические вопросы его применения.

Таким образом, анализ содержания уголовно-правовой нормы о крайней необходимости и проблем ее применения свидетельствует о потребности и возможности совершенствования правового регулирования поведения, причиняющего вред в состоянии крайней необходимости, прежде всего в плане законодательного закрепления признаков состава причинения вреда в состоянии крайней необходимости, введения соответствующих процедур по установлению факта правомерного причинения вреда в процессе следственного доказывания и судебного рассмотрения.

Список литературы

1. Бабурин В.В. Концепция риска в уголовном праве: монография. Омск, 2008.

2. Деришев Ю.В. Концепция уголовного досудебного производства в правовой доктрине современной России: монография. Омск, 2004.

3. Домахин С.А. Крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., 1955.

4. Тарханов И.А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве. Казань, 2001.

5. Теория государства и права: курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997.

6. Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний: Учебное пособие. М., 2003.

С.В. Бабич,

преподаватель Уссурийского филиала Дальневосточного

юридического института МВД России,

адъюнкт Омской академии МВД России

"Законодательство", N 9, сентябрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Бабурин В.В. Концепция риска в уголовном праве: монография. Омск, 2008. С. 28.

*(2) См.: Пархоменко С. Уголовно-правовая регламентация превышения пределов крайней необходимости // Уголовное право. 2004. N 2. С. 49.

*(3) Бабурин В.В. Указ соч. С. 48.

*(4) См.: Омигов В.И. Обстоятельства, исключающие преступность деяния // Научный портал МВД России. 2008. N 3. С. 36.

*(5) См.: http://president.kremlin.ru/transcripts/5979

*(6) Теория государства и права: курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. С. 622.

*(7) Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980. С. 122, 123.

*(8) См.: Общая теория государства и права: академический курс: в 2 т. Т. 2: Теория права. М., 1998. С. 440.

*(9) См.: Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. М., 2001. С. 80.

*(10) Тарханов И.А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве. Казань, 2001. С. 46.

*(11) Бабурин В.В. Указ соч. С. 28.

*(12) Там же. С. 29.

*(13) Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний: Учебное пособие. М., 2003. С. 7.

*(14) Домахин С.А. Крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., 1955. С. 29.

*(15) Винокуров В.Н. Правомерное причинение вреда в состоянии крайней необходимости: монография. Красноярск, 2001. С. 66.

*(16) Там же. С. 75.

*(17) Бабурин В.В. Указ. соч. С. 244.

*(18) Там же.

*(19) Деришев Ю.В. Концепция уголовного досудебного производства в правовой доктрине современной России: монография. Омск, 2004. С. 336.