Процессы об ограничении свободы выражения мнений и свободы совести, уроки истории и европейские стандарты (А.Р. Султанов, "Адвокат", N 10, октябрь 2010 г.)

Процессы об ограничении свободы выражения мнений и свободы совести, уроки истории и европейские стандарты

Автор представленной статьи - начальник юридического управления ОАО "Нижнекамскнефтехим", судья Третейского энергетического суда, член Ассоциации по улучшению жизни и образования А.Р. Султанов - рассматривает вопросы ограничения свободы выражения мнений, свободы совести через призму исторического опыта и практику Европейского суда по правам человека. По мнению автора, надлежащий учет прежней практики подавления инакомыслия может повлиять на соблюдение прав и свобод в настоящем.

1. Урок 60-х XX века

                                "Свобода граждан охраняется законом". Как

                                это  понимать  "свобода"? Кому "свобода"?

                                Куда, зачем, какая требуется "свобода"  в

                                свободном государстве?! Значит, им  нужна

                                свобода   продавать   родину.   Торговать

                                людьми оптом  и  в   розницу,   как   при

                                рабовладельческом       строе,    свобода

                                закрывать школы, больницы   и   открывать

                                церкви  по  указке  Ватикана  и  жечь  на

                                кострах инквизиции представителей  науки,

                                как  они  уже   сожгли  однажды  Джордано

                                Бруно... Не выйдет! Не позволим!.."

                                       А. Терц (Синявский). "Любимов"*(1)

Данная статья не случайно начата с цитаты из повести А.Д. Синявского, приведшей его к тюремной скамье. Именно с процесса Синявского и Даниэля*(2) в 1966 г. в СССР было возрождено преследование за идеи.

Из процитированного текста видно, что даже фраза "свобода граждан охраняется законом" могла быть истолкована как антигосударственная пропаганда, которую нужно запретить.

Опубликование повести "Любимов" наглядно показало правоту Синявского - его привлекли к уголовной ответственности за то, что его произведения были истолкованы как антисоветская пропаганда. Повторим: не за антисоветскую пропаганду, а за то, что его произведения были истолкованы как антисоветская пропаганда.

В ходе печально известного процесса абсурдность обвинения была очевидна не только правоведам. Так, в одном из обращений в Мосгорсуд была осуществлена попытка донести до суда следующую мысль: "произведения искусства следует рассматривать не с точки возможного субъективного истолкования кем-то, а с точки зрения их действительного объективного содержания"*(3).

Но, к сожалению, надлежащие уроки из этого процесса так и не были извлечены, причем некоторые современные толкователи-"эксперты"*(4) недалеко ушли от процитированного в начале статьи метода толкования. Один кандидат философских наук, проводя в 2009 г. экспертизу лозунга "Свободу не дают, ее берут", почти процитировал повесть Синявского: "Если лозунг "Свободу не дают, ее берут" является верным с позиций правозащитника, то возникают правомерные вопросы: "Кто и зачем собирается "брать" свободу?", "У кого и почему ее необходимо "брать"? Кому и в каких целях понадобилась "дополнительная" свобода?"*(5)

2. Урок XVI века

Упомянутый в цитате итальянский монах Джордано Бруно был обвинен в ереси, в том числе за его веру в реинкарнацию и бесконечные миры. Хотя в советское время утверждалось, что он был сожжен как ученый-материалист, однако католическая церковь всегда утверждала, что он был осужден как беглый монах-еретик. В настоящее время материалы процесса над Джордано Бруно*(6) и его книги*(7) доступны в Интернете.

Из документов видно - Бруно утверждал: он никогда не писал и не выдвигал еретических положений, но последние злостно извлечены слугами святой службы и выдвинуты против него. Он был готов дать отчет во всем, что писал и говорил, и защищаться против каких угодно богословов*(8).

В ходе "расследования" было очевидно лишь одно желание инквизиции - получить согласие Бруно с предъявленными ему обвинениями. Можно сказать, его осудили еще до суда, мнение о его виновности было уже сформировано, факты не имели значения. Так и не согласившись с предъявленными ему обвинениями, он был лишен священнического сана и отлучен от церкви. 8 февраля 1600 г. инквизиционный трибунал своим приговором признал Бруно "нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком", все его книги объявил запрещенными и приговорил к сожжению. Сам он был сожжен через девять дней*(9). Будучи уверенным, что казнь лишь освободит его из бренного тела, в ответ на приговор Бруно заявил судьям: "Быть может, вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю".

Урок из данного процесса, на наш взгляд, должен был заключаться в осознании того, что в цивилизованном обществе преследование за инакомыслие недопустимо. Что репрессиями с идеями нельзя бороться, равно как нельзя запретить иметь убеждения, отличные от убеждений большинства. Даже если эти идеи не нравятся большинству, они могут быть истинными, более соответствующими реальному положению вещей. Так, часть идей Бруно (в частности, об устройстве солнечной системы и наличии бесконечного количества звезд и планет) в настоящее время воспринимается как общеизвестный неоспоримый факт, а отрицание их свидетельствует о невежестве.

3. Урок начала ХХI века

Прокурор Северного административного округа г. Москвы обратился в суд с представлением о ликвидации и запрете деятельности религиозной общины "Свидетели Иеговы" в г. Москве.

В обоснование представления прокурор ссылался на то, что в литературе, печатных изданиях, распространяемых общиной, содержатся признаки разжигания религиозной розни, которые квалифицируются как действия, направленные на осуществление экстремистской деятельности; члены общины вовлекают подростков и несовершеннолетних детей в деятельность организации и т.д.

Суд, рассмотрев данное представление, пришел к следующим выводам: "Каких-либо фактов умышленного разжигания религиозной розни, фактов призывов к дискриминации, вражде или насилию, принуждению к разрушению семьи, посягательства на личность, права и свободы граждан: прокурором не представлено и судом не установлено. Суд приходит к выводу о том, что нет никаких оснований для ликвидации и запрета деятельности религиозной общины "Свидетелей Иеговы" в г. Москве, так как не было установлено, что данная община в г. Москве нарушает Конституцию РФ и законы РФ, разжигает религиозную рознь, принуждает к разрушению семьи, посягает на личность, права и свободы граждан; склоняет к самоубийству или к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии".

Но по протесту прокурора 30 мая 2001 г. Московский городской суд отменил решение от 15 июля 2001 г. и направил дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда. Московский городской суд указал, что районный суд дал неверную оценку обстоятельствам дела и следовало назначить повторную комплексную судебную экспертизу для устранения имеющихся противоречий.

При новом рассмотрении Головинский районный суд г. Москвы 26 марта 2004 г. вынес решение, в котором, в частности, было указано: "...По заключению религиоведов Овсиенко Ф.Г., Галицкой И.А., членов экспертной комиссии, составивших комплексное заключение, литература, распространяемая религиозной общиной г. Москвы, содержит взгляды и идеи, подрывающие уважение к другим религиям. Наличие в литературе критических высказываний в адрес других конфессий подтвердили и другие религиоведы, в частности Гордиенко Н.С., Шабуров Н.В., специалисты Института религии и права, Иваненко С.И.*(10) В результате анализа содержания и понимания текстов психолингвист и лингвисты пришли к выводу о том, что в представленной на экспертизу литературе деятельность существующих религиозных организаций оценивается отрицательно... В то же время суд не установил доказательств, подтверждающих факты каких-либо конфликтов на религиозной почве, спровоцированных членами религиозной общины Свидетелей Иеговы г. Москвы. В соответствии со ст. 17 Конституции РФ и традиционно сложившимся многоконфессиональным укладом в России гарантируется право человека выбирать, исповедовать выбранную им религию, убеждать окружающих в правильности своей веры, свободно выражать свое мнение по поводу других религиозных предпочтений. Суд находит недоказанным наличие в деятельности религиозной общины в г. Москве признаков экстремистской деятельности в форме разжигания религиозной розни с призывами к насильственным действиям".

Суд, хотя и был подвигаем инициаторами процесса к вынесению суждения об экстремизме религиозной литературы "Свидетелей Иеговы", все же в отсутствие каких-либо фактов, подтверждающих наличие конфликтов на религиозной почве, спровоцированных членами общины, не стал выносить суждения об экстремизме, что, однако, не помешало ему принять решение о ликвидации религиозной организации и о полном запрете ее деятельности.

Надо отметить, данное решение явилось основанием для обращения в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) и судебного разбирательства, закончившегося вынесением постановления*(11), которое будет прокомментировано чуть ниже.

3.1. "Последствия"*(12) данного решения

В Федеральном законе от 27 июля 2006 г. N 148-ФЗ, внесшем изменения в Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности" понятие экстремизма было расширено: в предложении, в котором давалось определение экстремисткой деятельности как "возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни" было удалено "связанной с насилием или призывами к насилию".

После того как из закона исчезло упоминание, что деятельность, относимая к экстремисткой, должна быть связана с насилием или призывами к насилию, сразу же возникло предположение: утверждение об истинности религиозного учения и ошибочности других религиозных учениях может быть истолковано как проявление экстремизма.

Следует особо отметить: если исключить из критерия отнесения деятельности к экстремисткой факты призыва к насилию и факты насильственных действий, возникает угроза отнесения деятельности к экстремистской не на основе фактов, а на основе субъективных мнений. То, что в головинском суде дважды не признавалось экстремизмом, стало легко признаваемым экстремизмом после этих изменений*(13).

Внесенные Федеральным законом от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ изменения предоставили прокуратуре возможность обращаться в суды с заявлением о признании материалов экстремистскими, а суды стали обязаны рассматривать такие дела. После этого федеральный список экстремистских стал сильно пополняться и религиозная литература занимает в нем значительное место. Причем порой процесс о признании книг экстремистскими превращался в процесс над книгами. По суждению одного монаха, "обвинительной стороне в этом случае проще. Книга - ответчик безответный, неодушевленный - в свою защиту выступить не может и какого бы то ни было соблюдения процессуальных норм не требует. Ей даже адвокат не положен - суди ее, как хоти. С автором, аргументированно отстаивающим свою позицию, было бы труднее..."*(14).

3.2. Как иногда рождается "экстремизм"

                                                     На мою свободу слова

                                                     Льют... свободу лжи.

                                            Ю. Шевчук. "Ларек (Бородино)"

Было бы неправдой утверждать, что все процессы о признании религиозной литературы состоялись без привлечения заинтересованных лиц. Однако даже прошедшие сравнительно открыто судебные процессы свидетельствуют: существует проблема в разрешении данных споров. Первая проблема, на наш взгляд, заключается в том, что после изменения законодательства процесс выявления экстремизма перестал иметь дело с фактами, а стал процессом по истолкованию.

В Докладе Уполномоченного по правам человека в РФ за 2007 г.*(15) было упомянуто решение Коптевского районного суда г. Москвы, признавшего "экстремистскими" ряд трудов исламского богослова Саида Нурси. В докладе говорилось: "Творчество С. Нурси имеет высокое духовное значение для современного исламского мира, а сам автор входит в число виднейших знатоков и толкователей Священной книги мусульман Корана. Его сочинения издаются во всех мусульманских странах, а также в России. Обращает на себя внимание, что исходное в этом деле обращение прокуратуры Республики Татарстан в Коптевский районный суд (2006 г.) инкриминирует гражданам в качестве нарушения Конституции Российской Федерации и законов просто сам факт их собрания на частных квартирах для ознакомления с религиозной литературой, в том числе с богословскими трудами С. Нурси. Эти труды были признаны судом экстремистскими только на основе заключения социально-психологической и психолингвистической экспертизы, проведенной сотрудниками Института языкознания и Института психологии РАН. Представленные же стороной защиты многочисленные экспертные заключения российских и международных религиозных центров и богословов, светских научных центров и религиоведов были судом проигнорированы. В своем обращении в Коптевский районный суд Уполномоченный просил отнестись с особым вниманием и осторожностью к решению вопроса, затрагивающего религиозные права и свободы граждан и законно действующих религиозных организаций. Обращение Уполномоченного было также оставлено судом без внимания".

Возможно, испытывая внутреннее несогласие*(16) с необходимостью толковать книги, а не факты некоторые судьи стали прикрываться экспертными заключениями. Причем порой единственная оценка экспертизы заключается в высказывании, что "у суда не имеется оснований не доверять заключениям специалистов, предупрежденных об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ"*(17).

Надо отметить, что болезнь некритичного отношения к экспертизам имела место еще в советское время, и в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. N 1 было обращено внимание на "необходимость устранения некритического отношения к заключению эксперта" и оценки экспертизы, как и всех иных доказательств*(18). Будь суды вышестоящих инстанций более внимательны к некритичному отношению к экспертизам нижестоящих судов, возможно, не было бы ситуаций, когда экстремизм появился на свет лишь в результате толкования экспертов. Широко известен случай, когда слова "миру мир", написанные на здании военкомата, были истолкованы экспертизой как проявление экстремизма*(19).

Не менее курьезные моменты экспертных заключений приведены на сайте "Свидетелей Иеговы"*(20). В качестве примера приведем цитату из оцениваемой книги "Внимайте пророчеству Даниила" и истолкование ее экспертами*(21): "Гитлер вошел "в соглашение с отступниками от святого завета". Кто были эти отступники? Очевидно, руководители христианского мира, которые утверждали, что находятся в завете с Богом, но перестали быть учениками Иисуса Христа. Например, он [Гитлер] заключил конкордат с папой римским" (с. 265). "После войны главы церквей старались сохранить эту дружбу, хотя держава проводила политику атеизма" (с. 272)".

Истолкование экспертов: эксперт-религиовед: "Книга на с. 272 содержит высказывание, которое является негативной оценкой деятельности Русской Православной Церкви... Несмотря на то, что в тексте нет упоминания РПЦ, фотография православных епископов, размещенная на соседней странице, приводит к мысли о РПЦ. Впрочем, на фотографии изображены сербские епископы, то ли по незнанию, то ли по связи с событиями на Балканах" (с. 16 экспертизы)". Эксперт-лингвист: "Высказывания, которые с точки зрения современного носителя русского языка можно истолковать как приписывание всем представителям христианского духовенства негативных действий" (с. 65 экспертизы)".

В заметке "В России православие признают экстремизмом"*(22) приведены не менее курьезные пассажи экспертов. В начале воспроизведены цитаты из оцениваемой литературы, а затем ее оценка экспертами.

Цитата: "У Русской православной церкви есть все: знание об Истине и Истинном Боге, огромный исторический и духовный опыт, миллионы искренне верующих людей; наконец - хорошо управляемая структура и дисциплинированная организация, построенная по иерархическому принципу". Вывод "эксперта": "Высказывание представляет собой простое предложение с однородными подлежащими (знание, опыт, миллионы верующих, хорошо управляемая структура) при обобщающем слове "все". Утверждение о том, что у Русской православной церкви есть знание об Истине и Истинном Боге, можно рассматривать как пропаганду ее исключительности".

Цитата: "Двигать горы может только вера, родившаяся из чувства. Но верное чувство в России может развиться только на Православном фундаменте". Вывод "эксперта": "В данном предложении утверждается, что чувство в России может развиться только на православном фундаменте. Употребление ограничительной частицы "только" свидетельствует о том, что в России может быть исключительно православие. Такую информацию можно рассматривать как пропаганду исключительности православия".

Цитата: "Все мы знаем также, что нам, православным христианам, безусловно суждена победа и на земле, и на небе". Вывод "эксперта": "Утверждение о том, что православным христианам суждена победа и на земле, и на небе, можно рассматривать как пропаганду исключительности православных христиан. Т.к. слово "суждена", связанное в сознании носителей русского языка с представлением о неизбежности того, что должно произойти, в сочетании со словом "победа", обозначающим "полное поражение противника", и с данным словом со значением уверенности, "безусловно" свидетельствует о том, что победа православия над остальными религиями заранее предрешена".

Итоговый вывод "эксперта": "Представленное на исследование печатное издание "Знамя русской победы" направлено на возбуждение ненависти и вражды по признакам национальности и отношения к религии, на унижение достоинства человека либо группы..."

И еще один вывод "эксперта": "Слово "истинный" в русском языке имеет значение "действительный, настоящий, несомненный". Следовательно, в анализируемых высказываниях утверждается, что православие - это настоящая религия, все остальные религии - ненастоящие. Содержание печатного издания "Третий Рим" направлено на возбуждение ненависти и вражды по признакам национальности и отношения к религии"*(23).

Действительно, верующие почти каждой конфессии заявляют, что именно их религия дает правильные ответы на вопросы жизни и мироздания; что, исповедуя только их религию, можно достичь своих целей. Но причина этому - нежелание кого-либо дискриминировать. Человек, познав то, что помогло ему, хочет также помочь другим и уберечь их от ошибок и заблуждений. Разве такое желание может быть порицаемо? Осуждаемы могут быть только насильственные действия и такие, которые призывают к насилию.

Поэтому, когда читаешь некоторые подобные экспертизы, а они становятся все более и более доступными для широкой публики, то иногда приходишь к мысли, что экстремисткой является не анализируемая религиозная литература, а ее истолкование экспертом. Однако экстремистской признают литературу, называя ее информационным материалом, а не ее истолкование экспертом. Хотя по логике именно экстремистское истолкование и должно быть запрещено.

3.3. Должны ли судьи и прокуроры читать оспариваемую литературу?

                     - А вы когда-нибудь читаете книги, которые сжигаете?

                                                           Он рассмеялся.

                                                  - Это карается законом.

                                  Р. Бредбери. "451 градус по Фаренгейту"

Тот факт, что порой оценка - истолкование экспертов явно не соответствуют рассматриваемому тексту, порождает сомнение в том, что инициаторы процесса и суд удосужились прочитать оспариваемую литературу.

Тот факт, что литература признается экстремисткой одним списком в один день, хотя просто прочтение всех книг из списка страница за страницей, даже без анализа потребовало бы несколько месяцев, также дает основание сомневаться, что суд был знаком с содержанием книг признанных им экстремистскими.

Представители в данных процессах, иногда просто пораженные "разрывом" между содержанием оспариваемых текстов и выводами "экспертов", призывали прокуроров сравнить оспариваемые тексты и высказать свое суждение*(24). Каково же было их удивление, когда они узнавали, что прокуроры не только не читали оспариваемых материалов, но и не собираются знакомиться с ними даже в процессе...

Данные факты сложно комментировать, поскольку трудно дать им разумное объяснение. Суд обязан оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (ст. 67 ГПК РФ). Прокурор - "око государево", должен осуществлять свои действия также на основании своего внутреннего убеждения*(25), основанного на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Можно ли предположить, что экстремизм в литературе настолько латентен, настолько скрыт, что простым прочтением его не обнаружить? Однако необнаружение признаков экстремизма при простом прочтении сразу же ставит вопрос: быть может, экстремизм содержится лишь в толкованиях "эксперта"?

Предположим, прокурор, прочитавший оспариваемую литературу, по натуре настолько безволен, а литература настолько сильна, что он может проникнуться изложенными идеями оспариваемой литературы и уже не будет поддерживать заявления в суде. Либо по прочтении прокурором встанет проблема исполнения приказа поддерживать требования, которые противоречат истине: ведь, по сути, поддержание необоснованных требований ничем не отличается от лжесвидетельства. В этом случае непрочтение - лишь способ снять с себя ответственность, который, впрочем, больше напоминает позицию страуса, спрятавшего голову в песок. Ведь рано или поздно правда восторжествует и после очередного проигрыша в ЕСПЧ прокурор, не желавший ничего знать и лишь исполнявший приказ, может стать лицом, обязанным возместить убытки федеральному бюджету в результате выплат по постановлению ЕСПЧ.

Можно продолжать и далее, но мы все же полагаем, что сотрудники правоохранительных органов должны сами уметь отличать зерна от плевел, иначе они не смогут защищать от необоснованных истолкований и клеветы. Сотрудники правоохранительных органов, так же как и все остальные, наделены разумом и совестью (ст. 1 Всеобщей декларации прав человека), и их деятельность связана с обязанностью признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека (ст. 2 Конституции РФ). В правовом государстве ситуация, когда должностные лица избегают знания фактов и действуют лишь на основе мнений, недопустима.

Христианский апологет*(26) II в. Августин-мученик, не имея возможности апеллировать ни к Конституции, ни к международным договорам о защите прав и свобод человека, поскольку их просто не было, искал защиту в разумности и справедливости. Так, в письме императору Антонин Пию он писал: "Я подаю Вам записку не с тем, чтобы льстить Вам или говорить в Ваше удовольствие, но чтобы требовать у Вас справедливости, какую требует разум. Наша просьба ни неразумна, ни дерзка. Мы ничего не требуем, чтобы жалобы на нас строже исследовались и, если они будут основательными, наказывали нас как следует - строго; но если они окажутся недоказанными, то здравый разум не велит по одной молве оскорблять людей невинных, или лучше самих себя, когда Вы действуете не по справедливости, а по страсти. Наша обязанность объявлять о наших действиях и учении*(27), чтобы мы не были ответственны за преступления, в которых нас обвиняет невежество и слепота; Ваша же обязанность, которую предписывает Вам разум, - это исследовать дело и поступать, как следует хорошим судьям. Властители, которые предпочитают пустые толки истине, тоже, что разбойники в пустыне"*(28).

Наличие в настоящее время большего количества средств правовой защиты отнюдь не преуменьшает значения защиты, основанной на требованиях справедливости и разумности.

Впрочем, без соблюдения требований разумности и справедливости защита, предоставляемая Конституцией РФ и международными договорами о защите прав и свобод человека, может не срабатывать.

В 2009 г. Комитет по правам человека, действующий на основе полномочий предоставленных Международным пактом о гражданских и политических правах (далее - Пакт), рассмотрев шестой периодический доклад Российской Федерации (CCPR/C/SR.2681) принял заключительные замечания, в которых обратил внимание на проблемные моменты применения Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности", рекомендовав, в частности, принять все меры по обеспечению независимости экспертов, на заключениях которых основываются решения судов, и гарантировать право обвиняемого на контрэкспертизу с привлечением альтернативного эксперта, т.е. обеспечить выполнение требований статьи 14 Пакта*(29).

Но самое главное, на наш взгляд, не просто независимость экспертов, а добросовестность правоприменителей, которые должны оценивать факты и доказательства с учетом требований разумности и справедливости. Наверное, был прав Р. Иеринг, утверждая, что юриспруденция есть осадок здравого разума в вопросах права*(30).

Здравомыслие - это лучший инструмент для разрешения споров и отправления правосудия.

3.4. Уроки ЕСПЧ

Подписав и ратифицировав Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), Россия взяла на себя не только обязательство по защите прав и свобод человека, гарантируемых Конвенцией, но и признала обязательность толкований ЕСПЧ (ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" и п. 32 Конвенции в редакции Протокола N 11).

Конституционно-правовое толкование Конвенции и постановлений ЕСПЧ было дано в пункте 2.1 постановления Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П*(31).

"...Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского Суда по правам человека - в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, - являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права".

Учитывая, что права и свободы человека являются непосредственно действующими (ст. 18 Конституции РФ), то толкования ЕСПЧ являются средством лучшего понимания того, как правильно защищать права и свободы человека. Знание практики ЕСПЧ позволяет прогнозировать последствия того или иного вмешательства в права и свободы человека.

В постановлении от 26 февраля 2010 г. N 4-П Конституционный Суд РФ усилил ранее выработанные подходы к значению правовых позиций, содержащихся в постановлениях ЕСПЧ, указав, что содержание конституционных прав и свобод следует определять во взаимосвязи с корреспондирующими им положениями Конвенции *(32).

Что порождает обязанность всех правоприменителей учитывать правовые позиции ЕСПЧ? Надо отметить, ЕСПЧ уже имеет обширную практику в области защиты свободы выражения мнений*(33). Из постановления в постановления ЕСПЧ "напоминает, что свобода выражения мнения составляет одну из основ демократического общества и одно из главных условий для его прогресса. С учетом положений пункта 2 ст. 10 она распространяется не только на "информацию" или "идеи", которые благосклонно принимаются или считаются безвредными или нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или причиняющие беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно "демократическое общество" (см. постановления ЕСПЧ от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), Series A, N 24, § 49; от 23 сентября 1994 г. по делу "Йерсильд против Дании" (Jersild v. Denmark), Series A, N 298, § 37)"*(34).

Статья 10 Конвенции защищает в том числе особый, критический взгляд члена религиозной организации, на борьбу и злоупотребления властей в отношении религиозных сект (постановление ЕСПЧ по делу "Патюрель против Франции" от 22 марта 2006 г.*(35)).

Но Конвенция не защищает призывов к насилию, в качестве примера подтверждения этого принципа приведем одно из дел, рассмотренных ЕСПЧ.

3.4.1. Урок ЕСПЧ - дело о нарушении свободы совести. "97 членов Глданской общины религиозной организации "Свидетели Иеговы" и четверо других заявителей против Грузии"

Конвенция, как разъяснил ЕСПЧ, возлагает позитивные обязательства на государства по защите от возбуждения религиозной ненависти с использованием средств массовой информации и осуществлением насильственных действий на религиозной почве. Наиболее подходящим примером такого толкования может явиться постановление ЕСПЧ по делу "97 членов Глданской общины религиозной организации "Свидетели Иеговы" и четверо других заявителей против Грузии" от 2 мая 2007 г.*(36).

По данному делу заявители жаловались на то, что экстремисты из числа православных верующих под предводительством лишенного сана священника учинили погром собрания иеговистов, избивали и всячески их унижали, сжигали принадлежащую им литературу. При этом, как утверждают заявители, в связи с актами насилия и вандализма в отношении иеговистов правоохранительные органы проявили пассивность и практически потворствовали погромщикам; не было проведено эффективного расследования по жалобам потерпевших, и нападавшие не были привлечены к ответственности, то есть государство не приняло мер, чтобы предупредить акты насилия на религиозной почве и наказать виновных. В постановлении ЕСПЧ было отмечено: "Одному из заявителей полицейский сказал, что он "еще и не то бы устроил" "Свидетелям Иеговы". Один из участников нападения производил видеосъемку. Запись, на которой можно было опознать ряд нападавших, транслировалась государственным телеканалом, их имена были сообщены властям потерпевшими". Но в дальнейшем надлежащего расследования так и не было проведено. В данном деле ЕСПЧ установил нарушение не только статьи 3, но и статьи 9 Конвенции. По поводу соблюдения требований статьи 9 заметим: на заявителей было совершено нападение, они были унижены и жестоко избиты по мотиву их религиозных убеждений. Нападавшие отобрали религиозную литературу заявителей и сожгли ее у них на глазах. Одному из заявителей обрили голову в качестве религиозного наказания. В дальнейшем заявители столкнулись с полным безразличием и бездеятельностью со стороны властей, которые не предприняли каких-либо мер по их жалобам вследствие их принадлежности к религиозной общине, воспринимаемой как угроза православной церкви. Будучи лишены средств правовой защиты, заявители не могли добиться реализации своих прав на свободу религии в судах страны. Поскольку нападение представляло собой первый акт широкомасштабной агрессии против членов религиозного сообщества свидетелей Иеговы, небрежность со стороны властей способствовала распространению насилия по религиозным мотивам со стороны той же группы по всей Грузии, что заставляло заявителей бояться нового нападения на последующих религиозных мероприятиях. В данных обстоятельствах власти не выполнили свою обязанность принять необходимые меры для того, чтобы группа радикально настроенных приверженцев православия терпимо относилась к религиозной общине заявителей и позволяла им свободно осуществлять право на свободу религии.

В данном деле ЕСПЧ установил также факт дискриминации (нарушение статьи 14 Конвенции вкупе со статьями 3 и 9), поскольку отказ полиции своевременно вмешаться был в значительной степени обусловлен религиозными убеждениями заявителей. Комментарии и позиция должностных лиц, получивших сообщение о нападении или впоследствии назначенных вести расследование, были несовместимы с принципом равенства всех перед законом. Государство-ответчик позволило зачинщику нападений и далее возбуждать религиозную ненависть с использованием средств массовой информации и осуществлять насильственные действия в сопровождении сторонников, дав им основания полагать, что они пользуются неофициальной поддержкой со стороны властей.

Основной урок данного дела заключается в том, что власти стран - участниц Конвенции, а не только Грузии, обязаны принимать необходимые меры для обеспечения того, чтобы группа радикально настроенных приверженцев той или иной религии терпимо относилась к другим религиозным общинам и не препятствовала им в свободном осуществлении право на свободу религии.

3.4.2. Урок ЕСПЧ - дело о нарушении свободы совести - "Религиозная община Свидетелей Иеговы в г. Москве против Российской Федерации"*(37), или продолжение "головинского дела"

Как говорилось выше, решение головинского суда о запрете религиозной общины "Свидетели Иеговы" г. Москвы стало основание для обращения в ЕСПЧ.

Заявители обращения в ЕСПЧ утверждали, что "отрицательные выводы, к которым пришли российские суды в отношении Общины-заявителя, не были основаны на достоверных и подтвержденных фактах. Все выводы основывались лишь на оценке литературы "Свидетелей Иеговы", и никаких признаков того, что кто-либо из членов Общины-заявителя был вопреки своей воле принужден действовать определенным образом, указаны не были. Все публикации поступают из одного и того же источника - главного управления "Свидетелей Иеговы", направляются в более 200 стран мира, в том числе 45 государств-членов Совета Европы, на 150 языках отдельных народов и сохраняют при этом свое содержание неизменным. И даже при этом никаких решений о признании граждан виновными в совершении уголовно наказуемых деяний, связанных с данной литературой, не было вынесено ни в Российской Федерации, ни в других странах со схожим законодательством. В ходе разбирательства по данному делу никаких конкретных "действий" со стороны Общины-заявителя не исследовалось. С другой стороны, по крайней мере 14 дней судебного заседания были полностью посвящены обсуждению Священного Писания и назначенная судом психолого-лингвистическая экспертиза содержала ссылки на не менее 205 библейских вопросов, многие из которых зачитывались и обсуждались на стадии исследования доказательств по делу... Кроме того, полный запрет и ликвидация группы христиан, исповедующих свои религиозные убеждения в г. Москве, не были соразмерны какой бы то ни было угрозе, которая, как утверждалось, неизбежно создается литературой, и не подтверждались фактами о каких-либо "действиях" или "деятельности" заявителей: Заявители указали на то, что запрет деятельности Общины-заявителя имел многочисленные негативные последствия для ее членов. Осуществляя свое христианское служение, они подвергались нападениям и избиениям, но власти при этом не обеспечивали восстановление их в правах. Им приходилось стоять на улице под дождем, после того как был заблокирован вход в помещение, арендованное ими для проведения христианского собрания, а также проводить свои встречи в лесу, поскольку они уже не могли использовать для этой цели зал. Ввиду того что Община в г. Москве была лишена статуса юридического лица, у нее уже не было возможности строить и арендовать места для проведения богослужений, приобретать, ввозить и распространять религиозную литературу и т.д.".

Как мы видим, в заявлении был большой пакет несправедливости, что создает проблемы с комментированием данного дела, в котором достаточно подробно разобраны и все моменты жалобы с разъяснением европейских стандартов, применимых к рассматриваемой ситуации. Поэтому, учитывая цели настоящей статьи, остановимся лишь на вопросах оценки религиозных убеждений и литературы.

Российские власти возражали против требований заявителей и указывали, что распространяемая общиной литература содержит взгляды и идеи, подрывающие уважение к другим религиям.

Согласно письменным замечаниям российских властей от "традиционных религий" "Свидетелей Иеговы" отличает "резкая теократическая иерархия" общины, "бездумное подчинение" отдельных ее членов, стремление к интеграции семей в жизнь "тотально властного внесветского коллектива" и "военизированная дисциплинарность". Тем не менее российские власти утверждали, что в ходе процесса по делу о ликвидации организации суды не производили оценки вероучения и взглядов "Свидетелей Иеговы", а лишь исследовали вопрос о соответствии деятельности Общины как юридического лица российскому законодательству и соблюдении ею прав и свобод других лиц, а также что вмешательство в форме ликвидации Общины было обоснованным, предусмотрено законом. Также было отмечено, что государство "вправе проверять, не наносит ли вред населению деятельность движений или объединений, преследующих якобы религиозные цели" (см. п. 40 постановления ЕСПЧ от 26 сентября 1996 г. по делу "Мануссакис и другие против Греции" (Manoussakis and Others v. Greece), Отчеты (Reports) 1996-IV) и "может правомерно посчитать необходимым принятие мер против определенных форм поведения, включая распространение информации и идей, которые несовместимы с уважением свободы мысли, совести и религии других лиц" (см. п. 47 постановления ЕСПЧ суда от 20 сентября 1994 г. по делу "Институт Отто Премингера против Австрии" (Otto-Preminger-Institut v. Austria), Серия (Series) A, N 295-A).

В постановлении по делу "Религиозная община "Свидетели Иеговы" в г. Москве против Российской Федерации" (жалоба N 302/02) от 10 июня 2010 г. ЕСПЧ, прежде чем оценить доводы сторон по существу, напомнил о своей уже сформировавшейся судебной практике; о том, что в соответствии со статьей 9 Конвенции свобода мысли, совести и религии является одной из основ "демократического общества" по смыслу Конвенции. Именно этот ее религиозный параметр является одним из наиболее важных элементов, из которых складывается личность верующих и их мировоззрение, но это же является и ценнейшим достоянием для атеистов, агностиков, скептиков и безразличных. На нем основывается плюрализм, неотделимый от демократического общества и завоеванный дорогой ценой на протяжении веков (см. п. 114 постановления ЕСПЧ по делу "Церковь Бессарабской Митрополии и другие против Молдовы" (Metropolitan Church of Bessarabia and Others v. Moldova) по жалобе N 45701/99, EСHR 2001-XII). Религиозная свобода, будучи прежде всего делом совести каждого отдельного человека, предусматривает, inter alia*(38), свободу "исповедовать [свою] религию" индивидуально, частным порядком или сообща с другими, публичным порядком или в кругу соверующих. Поскольку религиозные общины традиционно существуют в виде организованных структур, необходимо толковать статью 9 Конвенции в свете ее статьи 11, которая предусматривает гарантии против необоснованного вмешательства государства в деятельность объединений. С учетом этого право верующих на свободу религии, включающее в себя право исповедовать свою религию сообща с другими, дает основания ожидать, что верующим будет разрешено свободно вступать в объединения без произвольного вмешательства государства. Действительно, независимое существование религиозных сообществ - неотъемлемое условие плюрализма в демократическом обществе и, соответственно, ключевой объект защиты, гарантированной статьей 9 Конвенции. В соответствии с судебной практикой ЕСПЧ обязанность государства по сохранению нейтралитета и беспристрастности несовместима с любыми из его полномочий по оценке легитимности религиозных убеждений (см. п. 118 и 123 вышеуказанного постановления ЕСПЧ по делу "Церковь Бессарабской Митрополии и другие против Молдовы" и п. 62 постановления Большой палаты ЕСПЧ по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria [GC]) по жалобе N 30985/96, ECHR 2000-XI).

Оценивая доводы жалобы и решение Головинского районного суда, ЕСПЧ пришел к выводам, что доводы решения не подтверждены фактами, что оценка суда не была беспристрастной и непредвзятой. Так, в постановлении ЕСПЧ отметил, что выводы Головинского районного суда о нарушении прав детей "Свидетелей Иеговы" тем, что библейские тексты ограничивали возможность их самостоятельного мышления, препятствовали формированию у них чувства патриотизма и делали их изгоями в социальной среде, были сформулированы со ссылкой на показания экспертов со стороны обвинения и родственников, проявлявших открытую враждебность к религии "Свидетелей Иеговы". Тем не менее районный суд, как видно, не уделил внимания тому, чтобы допросить самих детей, их преподавателей, социальных работников и других родственников. Ввиду отсутствия подобных доказательств, полученных непосредственно от этих лиц, в подтверждение указанных выводов, нельзя признать эти выводы основанными на должной оценке фактов, имеющих значение по делу.

Приведем пример того, как происходили выступления экспертов обвинения: "...указав, что случаи освидетельствования лиц, направленных для определения причинения вреда их здоровью от деятельности организации "Свидетели Иеговы", не известны, руководитель группы по разработке материалов о негативных медико-социальных последствий деятельности в России организаций, имеющих характер деструктивных, тоталитарных сект Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского профессора Ф.В. Кондратьев реализует себя в качестве теолога: "Богословие свидетелей Иеговы крайне примитивно, противоречиво и ориентировано на людей, не знающих Православия, начал истории религии, философии и физики...". Далее, видимо, профессор Кондратьев совмещает функции психиатра и проповедника: "Многие рядовые члены секты искренне и фанатично уверены в благородности и правдивости своей миссии, страстно отстаивают свои взгляды. Так как они не желают вслушиваться и вдумываться в возражения, то очень трудно раскрыть им их ошибки". В заключение делается вывод: "практика и наставления организации" направлены "на противопоставление или уничижение традиционной духовности народов Российской Федерации"*(39). Конечно же, у любого юриста, а не только у суда по ознакомлении с таким заключением должен был возникнуть вопрос, насколько психиатр вправе давать такие заключения. Наверное, "болезнь" экспертов выходить за пределы своей компетенции существует с тех пор, как они появились в судебном процессе, по крайней мере то, что "заключения экспертов всегда крайне решительны и точны, как бы ни был скуден материал, на котором эти заключения строятся, как бы мало он ни подкреплял этих заключений, как бы мало сами заключения ни соответствовали науке"*(40) было замечено еще в XIX в. Причем "авторитетностью своего заключения эксперты предрешают все дело, устраняют участье собственно суда и как бы устраняют всякую возможность других доказательств, другой более широкой оценки: наука не дает экспертам ни права, ни средств, для разрешения этих широких вопросов; а потому ясно, что эксперты, в действительности оставляя всегда прочную и однообразную, неизменную почву науки и продолжая лишь говорить от ее имени, судят о деле с чисто личных произвольных точек зрения, а эти точки зрения меняются, если не с каждым делом, то с каждым экспертом"*(41).

Поэтому суд должен основывать свое решение на тщательном анализе всех доказательств и критически относится к экспертизам, а не слепо им доверять. Еще в советское время и в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. N 1 было обращено внимание на "необходимость устранения некритического отношения к заключению эксперта" и оценки экспертизы, как и всех иных доказательств*(42).

В рассматриваемом случае предвзятость экспертов и свидетелей обвинения суд мог установить и без постановления ЕСПЧ. Так, адвокат, представлявший религиозную общину "Свидетели Иеговы" в Головинском суде писал: "...свидетели обвинения, среди которых члены антикультистских комитетов и психиатры, полагающие возможным лечить инаковерие в психиатрических реабилитационных учреждениях. 29 сентября 1998 г. прокурор ходатайствовал о добавлении к этому списку А.Л. Дворкина*(43) - сотрудника Московской Патриархии, неоднократно публично утверждавшего о мафиозности "сект", к которым он относил и "Свидетелей Иеговы"; А.Н. Хвыли-Олинтера, до сей поры боровшегося против кришнаитов, но под угрозой судебного иска заключившего с ними мировое соглашение, и И.В. Метлик, так называемого "эксперта", открыто объявившей себя сторонником Русской Православной церкви. Суд согласился на расширение списка свидетелей прокурора, несмотря на возражения представителей Свидетелей Иеговы, указывавших на их заведомую ангажированность"*(44).

Но суд не выполнил свои обязанности по оценке беспристрастности экспертов и свидетелей, что повлекло вынесение неправосудного акта и признание ЕСПЧ нарушения Россией конвенционных прав и свобод человека.

ЕСПЧ в комментируемом постановлении также указал, что национальные суды истолковали положения закона как не требующее предоставления доказательства реального причинения вреда жизни или отдельным органам тела. Согласно толкованию, данному национальными судами, тот факт, что в своей религиозной литературе община провозглашала важное доктринальное значение воздержания от переливания крови и распространяла среди своих членов бланки карточек "Никакой крови" мог сам по себе быть достаточным основанием для инициирования запрета ее деятельности. Этот вывод привел к тому, что часть учений "Свидетелей Иеговы", связанных с отказом от медицинского лечения, были признаны незаконными, и явился признанием их религиозных убеждений по вопросу святости крови нелегитимными. Тем не менее ЕСПЧ напоминает, что в соответствии с Европейской конвенцией государство не наделено правом выносить решение о том, каким верованиям можно обучать, а каким нет, поскольку гарантированное Конвенцией право на свободу религии исключает какую-либо свободу действий со стороны государства по определению легитимности религиозных верований или средств, используемых для их выражения (см. п. 47 постановления ЕСПЧ по делу "Мануссакис и другие [против Греции]" (Manoussakis and Others [v. Greece])).

В итоге ЕСПЧ пришел к выводу, что вмешательство в права заявителей на свободу религии и объединений было необоснованным. Национальные суды не представили "относимых и достаточных" оснований, свидетельствующих о том, что община принуждала к разрушению семьи, нарушала права и свободы своих членов и третьих лиц, склоняла своих последователей к самоубийству и отказу от оказания медицинской помощи, посягала на права родителей, не являющихся членами "Свидетелями Иеговы", и их детей, а также побуждала своих членов к отказу от исполнения установленных законом обязанностей. Санкция, назначенная российскими судами, имела чрезвычайно суровый характер ввиду негибкости национального законодательства и не была соразмерна какой-либо преследуемой легитимной цели. Следовательно, имело место нарушение статьи 9 Конвенции, взятой в совокупности с ее статьей 11.

Какие же уроки можно извлечь из данного постановления? Прежде всего, нужно в полной мере осознать и учитывать в правоприменительной практике, что свобода мысли, совести и религии является одной из основ "демократического общества".

Затем учесть, что государство не наделено правом выносить решение о том, каким верованиям можно обучать, а каким нет, поскольку гарантированное Европейской конвенцией право на свободу религии исключает какую-либо свободу действий со стороны государства по определению легитимности религиозных верований или средств, используемых для их выражения.

Далее: суды должны выносить решения, основываясь не на мнениях, а на фактах, которые надлежит подвергать беспристрастной оценке.

Законодатель обязан соблюдать соответствие законов требованиям Конвенции; а правоприменителю нужно помнить, что нормы Конвенции в их толковании, даваемом ЕСПЧ, имеют приоритет над нормами национального законодательства.

4. Вместо эпилога

                                    Народ, забывший свою историю, обречен

                                         на то, чтобы повторять ее вновь.

                                            Дж. Сантаяна. "Жизнь разума".

Заканчивая статью, полагаем возможным обратить внимание читателя на то, что европейские стандарты - это прежде всего лишь надлежащий учет уроков истории, горького опыта борьбы за свободу личности от необоснованных ограничений, опыта, который послужил основанием для принятия Всеобщей декларации прав человека.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод была принята лишь в качестве первых шагов по реализации Всеобщей декларации прав человека и ЕСПЧ обеспечивает, чтобы страны-участницы не делали "шагов назад".

Почти каждая европейская страна, а не только Россия имеет негативный опыт подавления свобод человека и в том числе опыт борьбы с инакомыслием. Задача любой страны - участницы Конвенции - не воспроизводить свой негативный опыт и защищать права и свободы. В России история борьбы с инакомыслием достаточно длительная, но извлечены ли из этого надлежащие уроки? К сожалению, иногда мы видим воспроизведение прежних методов борьбы с инакомыслием, разве что уже не под знаменем воинствующего атеизма, а под флагом борьбы с экстремизмом. Псевдоборцы с экстремизмом причиняют вред правам и свободам не меньший, чем настоящие враги прав и свобод человека. Их деятельность влечет за собой не только приносит обязанность в виде выплат по постановлениям ЕСПЧ и колеблет авторитет России на международной арене, но самое главное подрывает у граждан доверие к государству. Без доверия не построить демократического правового государства, в котором гражданское общество помогает государству в развитии свободного общества свободных личностей.

Полагаем, что Россия, провозгласив себя демократическим правовым государством, должна и способна самостоятельно осознать прежний негативный опыт подавления инакомыслия и на основе этого реализовывать политику защиты прав и свобод человека, как основного предназначения государства (ст. 2 Конституции РФ). Конечно, получив очередное постановление ЕСПЧ, которым в очередной раз Россия признана нарушителем Конвенции, можно поспорить и не соглашаться с этим. Но ЕСПЧ - лишь помощник стран-участниц, который помогает увидеть просчеты в национальной системе защиты прав и свобод человека, дабы страна - участница Конвенции приняла необходимые меры для того, чтобы не только восстановить уже нарушенные права, но и сделать так, чтобы подобное нарушение не повторялось.

На семинаре "О роли представителей государственной власти в обеспечении эффективной защиты прав человека", состоявшемся в г. Братиславе 3 апреля 2008 г., заместитель Генерального секретаря Совета Европы г-жа Мод де Бур-Букиккио подчеркнула, что представители государственной власти должны быть не только представителями государства в Страсбурге, но и представителями системы Конвенции в своих столицах*(45). Благодаря их полному знанию прецедентного права Страсбургского суда они могут играть роль "правовых сторожей" и предупреждать национальные органы власти о важных изменениях в прецедентном праве суда в отношении не только тех, которые касаются их стран, но и тех, которые могут оказывать влияние на внутренние правовые системы. Также она обратила внимание на то, что представители государства играют важную роль в структуре исполнения решений суда, поскольку в большинстве случаев они хорошо подготовлены в плане инициирования и координирования, принятия различных мер на национальном уровне.

Безусловно, нельзя не согласиться с позицией г-жи Мод де Бур-Букиккио. Конечно же, деятельность Уполномоченного РФ при ЕСПЧ должна в полной мере соответствовать данной позиции, и заключаться, в том числе в "принесении прав человека домой". По всей видимости, именно поэтому Указом Президента РФ от 6 июля 2010 г. N 836 "О внесении изменений в Указ Президента Российской Федерации от 29 марта 1998 года N 310 "Об Уполномоченном Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителе Министра юстиции Российской Федерации" и в Положение, утвержденное этим Указом*(46), были внесены изменения и уточнена компетенция Уполномоченного РФ при ЕСПЧ - заместителя министра юстиции РФ: "...обеспечение взаимодействия федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления при исполнении ими постановлений Суда и решений Комитета министров Совета Европы в связи с жалобами о нарушении Российской Федерацией положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, включая восстановление нарушенных прав заявителей, выплату им присужденной Судом денежной компенсации и принятие мер общего характера, направленных на устранение и (или) предотвращение нарушений Российской Федерацией положений указанной Конвенции...".

Соглашаясь с положениями данного Указа Президента РФ, полагаем, что усилия государства по реализации положений Конвенции не снимает ответственности каждого, кто столкнулся с нарушением прав и свобод, предпринять усилия по их восстановлению, ведь "борьба за право есть обязанность управомоченного по отношению к самому себе"*(47)(выделено авт.).

Библиография

Владимиров А. В поисках православия. Современники. - М., 2000.

Вольтер. Бог и люди (Из философского словаря). - М., 2010.

Гогель С. Суд присяжных и экспертиза в России.- Ковна, 1894.

Голубок С.А. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации: начало петербургского периода и несколько слов в защиту периода московского // Сравнительное конституционное обозрение. 2009. N 6 (73).

Голубок С.А. Постановление Конституционного Суда России от 26 февраля 2010 г. N 4-П: есть ли суд после Суда? // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 3 (76).

Иеринг Р. Борьба за право. - СПб., 2006.

Иеринг Р. Юридическая техника. - СПб., 1905.

Комментарий к Конвенции о защите прав и основных свобод человека и практике ее применения / Под ред. В.А. Туманова, Л.М. Энтина. - М., 2002.

Круг П., Свонн П. Статья 10 Европейской Конвенции по правам человека в прецедентом праве Европейского суда по правам человека // http://www.medialaw.ru/article10/5/6.htm.

Маранов Р.В. Практика Европейского суда по правам человека по делам о свободе совести. - М., 2009.

Крылова Г.А. Нацизм, коммунизм и "традиционный образ жизни" - История "Свидетелей Иеговы" во время судебного процесса // http://www.jw-russia.org/sudebnyeprotsessy/moscow/historycom_u.htm.

Крылова Г.А. Описание судебного заседания о ликвидации религиозной общины "Свидетелей Иеговы" в г. Москве // http://www.jw-russia.org/sudebnyeprotsessy/moscow/19980930com_u.htm.

Кучин М.В. Прецедентное право Европейского Суда по правам человека.- Екатеринбург, 2004.

Мигеле де Сальвиа. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. - СПб., 2004.

Нежный А.И. Уроки сектоведения // Московские новости. 1999. 12 янв.

Нешатаева Т.Н. Уроки судебной практики о правах человека: европейский и российский опыт. - М., 2007.

Прокошев П. Церковное судопроизводство в период вселенских соборов и влияние на него римско-византийского процессуального права. - Казань, 1900.

Свобода выражения мнения в правовых позициях Европейского Суд по правам человека / Под ред. Ю.Ю. Берестнева. - М., 2004.

Смирнова С.А. Судебная экспертиза на рубеже XXI века. - СПб., 2004.

Стандарты Европейского суда по правам человека и российская правоприменительная практика / Под ред. М.Р. Воскобитовой.- М., 2005.

Талберг Н. История христианской церкви.- М., 1991.

Терц А. (Синявский). Любимов // Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля. - М., 1989.

А.Р. Султанов,

начальник юридического управления ОАО "Нижнекамскнефтехим",

судья Третейского энергетического суда, член Ассоциации

по улучшению жизни и образования

"Адвокат", N 10, октябрь 2010 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Терц А. (Синявский). Любимов // Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля. - М., 1989. С. 362.

*(2) Процесс о привлечении к уголовной ответственности двух писателей за их произведения. Этот процесс также рассматривают как конец периода оттепели и начало ужесточения тоталитарного контроля. Подробнее об этом см.: Цена метафоры, или преступление и наказание Синявского и Даниэля.

*(3) Якобсон А. Письмо в московский городской суд // Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля.

*(4) Не хотел бы, чтобы данное предложение было истолковано как критика в отношении всех экспертов или социальной группы "эксперты" (проблема толкования термина "социальная группа" вызвана неопределенностью закона), поскольку автор не может не выразить свою благодарность тем экспертам, чтение исследований которых вызывает уважение к их работе, благодаря их методологически и научно обоснованным текстам.

*(5) URL: http://newzz.in.ua/main/1148832989-prizyvy-k-svobode-priznali-jekstremizm om.html (дата обращения 15.08.2010).

*(6) URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Bruno_Process.php (дата обращения 15.08.2010).

*(7) М. Веллер: "Рукописи не горят - эту булгаковскую фразу знают все (все, кому следует это знать) - но не знают, что за ней стоит: как-то это ускользнуло пока от комментаторов... Дело было так: Вот Испания, и инквизиция, и XV век, и жгут моранов и не моранов, и блюдут чистоту веры. И приходят среди прочих к одному ученому и почтенному раву, и выгребают у него все свитки и пергамент, и устраивают аутодафе, и пусть радуются, что пока жгут не его самого, а только его книги. Площадь, толпа, костер, искры, палач горящие листы ворошит. И пригнанные евреи стоят у помоста, принимают назидательный урок. И просветленный седой рав, окруженный учениками, отрешенно смотрит в огонь, беззвучно шепчет и улыбается иногда. И один из учеников, не выдерживая, спрашивает: - Раби, чему вы улыбаетесь? Ведь горят ваши рукописи, весь смысл и труд вашей жизни? На что тот отвечает: "Рукописи не горят - горит бумага... а слова возвращаются к Богу".

*(8) И в настоящее время существуют труды, в которых утверждается, что учение о реинкарнации не только не противоречит основам христианской религии, а наоборот, должно быть его частью, см. в частности: Профет Э.К. Реинкарнация утерянное звено в христианстве. URL: http://prophet-rus.narod.ru/sod10.htm (дата обращения 15.08.2010).

*(9) URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Bruno_Process.php (дата обращения 15.08.2010).

*(10) Суд весьма кратко воспроизвел выступления религиоведов, использовав лишь то, что, по мнению суда, ложилось в канву судебного решения.

*(11) Постановление ЕСПЧ по делу "Религиозная община Свидетелей Иеговы в г. Москве против Российской Федерации" (жалоба N 302/02) от 10 июня 2010 г. URL: http://www.sclj.ru/news/detail.php?ID=2923 (дата обращения 15.08.2010).

*(12) По крайней мере последующая практика подтверждает предположение, что изменение законодательства и дальнейшее преследование "Свидетелей Иеговы" имеют определенную взаимосвязь.

*(13) Что подтверждается судебными актами по делу N 41-Г09-29 "О ликвидации и признании экстремистской местной религиозной организации "Свидетелей Иеговы" "Таганрог", запрете деятельности, осуществлении государственной регистрации в связи с ликвидацией, признании литературы экстремистским материалом и ее конфискации, включении в федеральный список экстремистских материалов, обращении имущества в собственность Российской Федерации" (решение Ростовского областного суда от 11 сентября 2009 г., определение Верховного Суда РФ 8 декабря 2009 г.) и др.

*(14) Из надзорной жалобы монаха Афанасия (Усенко Евгения Анатольевича)...

*(15) Российская газета. 2008. 14 марта. URL: http://www.rg.ru/2008/03/14/doklad-dok.html (дата обращения 15.08.2010).

*(16) Некоторые коллеги утверждают: данное суждение слишком великодушно, но мы полагаем, что человек всегда осознает, что правильно, а что неправильно, и лишь иногда он не желает знать правды и ищет оправдание этому.

*(17) Решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 6 августа 2007 г. по делу N 2-554/07; решение Сургутского городского суда от 26 марта 2010 г. по делу N 2-752/2009 и др.

*(18) Цит. по: Смирнов С.А. Судебная экспертиза на рубеже XXI века. - СПб., 2004. С. 704.

*(19) См. URL: http://buryat-mongolia.info/?p=1082 (дата обращения 15.08.2010).

*(20) URL: http://www.jw-russia.org/sudebnyeprotsessy/rostov/publications.htm.

*(21) Заключения экспертов по комиссионной комплексной судебной экспертизе от 15 июля 2009 г. Ростов-на-Дону.

*(22) Рудницкий Л. "В России православие признают экстремизмом" URL: http://news.km.ru/v_rossii_pravoslavie_priznayut_e (дата обращения 15.08.2010).

*(23) Во избежание истолкования воспроизведения вышеуказанных цитат как точки зрения автора заявляем, что данные цитаты приведены лишь с целью показать несостоятельность выводов некоторых "экспертов" и опасность вынесения правоприменительных решений на основе не фактов, а истолкований.

*(24) Автор интервьюрировал несколько адвокатов и юристов, участвовавших в процессах о признании книг экстремистскими.

*(25) Наличие такого убеждения избавит от принятия ошибочных действий, основанных на распоряжениях руководства, данных без должной информированности.

*(26) Апологет - от греч. , что означает "в защиту", - активный сторонник и пропагандист какого-либо мнения или теории. Христианские апологеты адресовали свои произведения римским императорам с целью защитить христианство от обвинений, выдвигаемых против него во II в. Их деятельность не была бесполезна. Так апологии способствовали принятию императором Андрианом (117-138) мер для обуздания неистовств толпы против христиан, они должны были подвергаться судебному разбирательству и только по признанию вины наказываться (см.: Талберг Н. История христианской церкви. - М., 1991. С. 25, 26).

*(27) Однако христианские общины долгое время запрещали посвященным показывать свои книги и тем более их выдавать тем, кого они называли мирянами. Как пишет Вольтер, в 305 г. произошел раскол, когда епископы, священники, дьяконы передали евангелия государственным чиновникам. Их назвали предателями священных книг, от чего и произошло слово "предатель" (см.: Вольтер. Бог и люди (Из философского словаря). - М., 2010. С. 257, 258.

*(28) Цит. по: Прокошев П. Церковное судопроизводство в период вселенских соборов и влияние на него римско-византийского процессуального права. - Казань, 1900. С. 72, 73.

*(29) URL: http://www2.ohchr.org/english/bodies/hrc/docs/CCPR.C.RUS.CO.6_ru.doc (дата обращения 15.08.2010).

*(30) Иеринг Р. Юридическая техника. - СПб., 1905. С. 15.

*(31) Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ "Нижнекамскнефтехим" и "Хакасэнерго", а также жалобами ряда граждан".

*(32) Голубок С.А. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации: начало петербургского периода и несколько слов в защиту периода московского // Сравнительное конституционное обозрение. 2009. N 6 (73). С. 156; Он же. Постановление Конституционного Суда России от 26 февраля 2010 г. N 4-П: есть ли суд после Суда? // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 3 (76). С. 162.

*(33) Более подробно о практике ЕСПЧ по статье 10 Конвенции см. Стандарты Европейского Суда по правам человека и российская правоприменительная практика / Под ред. М.Р. Воскобитовой. - М., 2005. С. 364-420; Свобода выражения мнения в правовых позициях Европейского Суда по правам человека / Под ред. Ю.Ю. Берестнева. - М., 2004. Т. 1, 2; Комментарий к Конвенции о защите прав и основных свобод человека и практике ее применения / Под ред. В.А. Туманова, Л.М. Энтина. - М., 2002. С. 164-186; Мигеле де Сальвиа. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. - СПб., 2004. С. 619-687; Кучин М.В. Прецедентное право Европейского Суда по правам человека. - Екатеринбург, 2004. С. 307-352; Нешатаева Т.Н. Уроки судебной практики о правах человека: европейский и российский опыт. - М., 2007. С. 147-155; Круг П., Свонн П. Статья 10 Европейской Конвенции по правам человека в прецедентом праве Европейского суда по правам человека. URL: http://www.medialaw.ru/article10/5/6. htm (дата обращения 15.08.2010); см. также и другие статьи на сайте Института проблем информационного права: Поляков Ю.А. Европейский процесс и средства информации; Брагина А. "Статья 10"; Коливер С. Сравнительный анализ законодательства о прессе в европейских и других демократических государствах; Косто Ж.П. Свобода выражения мнения; Основные международные нормы, относящиеся к свободе выражения мнений; Свобода выражения своего мнения и информации: Статья 10; Статья 10 Европейской Конвенции о правах человека (как ее трактует Европейская Комиссия по правам человека) доступных в сети Интернет по адресу URL: http://www.medialaw.ru/article10/5/index.htm (дата обращения 15.08.2010); а также на сайте Центра Защиты Прав СМИ URL: http://www.mmdc.ru/european-court/map (дата обращения 15.08.2010).

*(34) Цит. по пункту 35 постановления ЕСПЧ от 8 октября 2009 г. по делу "Романенко и другие (Romanenko and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 11751/03).

*(35) Цит. по: Маранов Р.В. Практика Европейского суда по правам человека по делам о свободе совести. - М., 2009. С. 134.

*(36) Перевод постановления ЕСПЧ по делу "97 членов Глданской общины религиозной организации "Свидетели Иеговы" и четверо других заявителей против Грузии" от 2 мая 2007 г. на русский язык опубликован в журналах "Права человека", "Практика Европейского Суда по правам человека". 2008. N 9-10; см. также Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2007 год / Под ред.: Ю.Ю. Берестнева, В.Н. Руднева. - М., 2009. С. 66-68, 209.

*(37) Мы коснемся лишь нескольких аспектов данного программного постановления ЕСПЧ, которое, безусловно, требует более подробного анализа.

*(38) Inter alia (лат.) - между прочим, в числе других.

*(39) Крылова Г.А. Нацизм, коммунизм и "традиционный образ жизни" - История Свидетелей Иеговы во время судебного процесса. URL: http://www.jw-russia.org/sudebnyeprotsessy/moscow/historycom_u.htm (дата обращения 15.08.2010).

*(40) Гогель С. Суд присяжных и экспертиза в России. - Ковна, 1894. С. 8,18.

*(41) Там же. С. 37, 38.

*(42) Цит. по: Смирнов С.А. Судебная экспертиза на рубеже XXI века. - СПб., 2004. С. 704.

*(43) Нежный А.И. Уроки сектоведения // Московские новости. 1999. 12 янв. URL:://yro.narod.ru/bibliotheca/Religioved/Yroki_sektoveden/Yrok_sektoved enija.htm (дата обращения 15.08.2010); Владимиров А. В поисках православия. Современники. - М., 2000. URL:http://svitk.ru/004_book_book/11b/2470_vladimirov-v_poiskah_pravoslav iya.php (дата обращения 15.08.2010); см. также URL:http://about-dvorkin.narod.ru/all.htm (дата обращения 15.08.2010).

*(44) Крылова Г.А. Описание судебного заседания о ликвидации религиозной общины "Свидетелей Иеговы" в г. Москве. URL:http://www.jw-russia.org/sudebnyeprotsessy/moscow/19980930com_u.htm (дата обращения 15.08.2010).

*(45) Речь заместителя генерального секретаря Совета Европы г-жи Мод де Бур-Букиккио была доступна на сайте Совета Европы по адресу URL:http://www.coe.int/DefaultRU.asp (дата обращения 15.05.2008).

*(46) URL: http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1288932 (дата обращения 15.08.2010).

*(47) Иеринг Р. Борьба за право. - СПб., 2006. С. 36.