Базельские стандарты и риски финансовой системы (А. Саркисянц, "Бухгалтерия и банки", N 11, ноябрь 2010 г.)

Базельские стандарты и риски финансовой системы

Базель-1, просуществовавший 16 лет (1988-2004 годы), использовался банками по своему усмотрению, зачастую в ущерб основной цели документа. Базель-2 в какой-то степени принял данную эстафету, начиная уже с компонента I (расчет минимальных требований к капиталу).

Согласно первому Базельскому соглашению большая часть капитала первого уровня должна была быть представлена обыкновенными акциями, убытки по которым не ведут к дефолту (на них не начисляются дивиденды, и они не требуют погашения). Со временем банки и национальные регуляторы стали это обходить: базельские правила превратились в "шведский стол", где каждый мог брать из них то, что ему нравится.

Официально банкам разрешалось иметь некоторый объем капитала и в виде привилегированных акций, занимающих, по сути, промежуточное место между долговыми обязательствами и обыкновенными акциями. Такой "гибридный" капитал подвержен убыткам только в случае списания обыкновенных акций и, как правило, приносит владельцу надежные дивиденды. Гибридный капитал, предоставленный правительствами, обычно классифицируется как капитал первого уровня, но зачастую свойствами такового (долгосрочность, возможность сокращения размера дивидендов без объявления дефолта и отсутствие возможности накопления невыплаченных дивидендов) не обладает. И поскольку большая часть государственных инвестиций в банки была в конечном счете сделана путем покупки привилегированных, а не обыкновенных акций, которые представляют собой капитал в его самом чистом виде, начались неконтролируемые процессы, а принятие впоследствии новых мер по спасению банков картины не изменило.

Привилегированные акции обеспечивают правительствам и налогоплательщикам более высокую надежность и страхуют контрагентов, вкладчиков и кредиторов, которые защищены от потерь более мощной подушкой безопасности. Но привилегированные акции не заменяют обыкновенных, и капитал в форме привилегированных акций делает акционеров более уязвимыми, поскольку возрастает волатильность котировок. При этом он не увеличивает долгосрочную способность банка накапливать потери, не рискуя столкнуться с дефолтом. В результате у таких банков не становится больше стимулов к кредитованию.

Потребность в обыкновенном акционерном капитале становится все ощутимее. Великобритания, например, обменяла свои привилегированные акции в Royal Bank of Scotland на обыкновенные, доведя их долю до 70%. В большинстве других случаев такие свопы означают также переход к госсобственности. Министерство финансов США, ставшее во время кризиса владельцем четверти акций крупнейшей в мире банковской группы Citigroup Inc.*(1), решило даже подзаработать, объявив об их обратной продаже в течение второй половины 2010 года. По прогнозам экспертов, портфельные инвесторы с удовольствием купят акции банка, который долгое время считался потенциальным банкротом (с начала года акции банка выросли в цене примерно на 25%, и прибыль может составить около 10 млрд. долл.). Продажа столь крупного пакета должна вернуть деньги американским налогоплательщикам, потраченные на спасение банка. И это несмотря на многомиллиардные убытки банковской группы в последние периоды отчетности.

В то же время правительство Германии разместило в Commerzbank гибридный капитал в виде бумаг, по которым возможны убытки, как по обыкновенным акциям, но которые имеют фиксированный купон. Убытки должны быть возмещены до распределения дивидендов. Такая схема позволяет сформировать капитал высокого качества, не прибегая к национализации. Для налогоплательщиков в этом случае риск убытков велик, а возможности получения прибыли ограничены.

Относительно недавно принятый Базель-2 (2004 год) так и не успел еще пройти проверку на практике, и большинство банков и регулирующих органов пока находятся в процессе адаптации к новой системе. Например, на родине последнего мирового кризиса Базель-2 внедрялся только в банках первого эшелона, ведущих международную деятельность, и у подавляющего большинства американских банков не было никакого стимула для внедрения принципов передовой базельской практики.

Компонент II (надзорный процесс) и компонент III (рыночная дисциплина) так и не получили должного внимания ни со стороны большинства банков, ни со стороны большинства регуляторов. Многие банки отнеслись к компонентам II и III как к работе по соблюдению правил, а не как к возможности построения всех процессов управления, связанных с оценкой риска, бизнес-планированием, стратегией ценообразования и управлением эффективностью. Решение США отказаться от внедрения Базеля-2 в основной части американского банковского сектора уходит корнями именно в отсутствие признания ценности рекомендаций, встроенных в компоненты II и III.

Конечно, в возникновении глобального финансового кризиса сыграли свою роль и другие факторы, в частности то, что система мотивации, использовавшаяся в инвестиционных банках, была основана на показателях, которые не учитывали величину принимаемых ими рисков. Однако если бы банки применили основные идеи компонентов II и III, то этого хватило бы для того, чтобы избежать эксцессов в финансовом мире, с которыми мы сталкиваемся сейчас.

Основная часть усилий и инвестиций банков и регулирующих органов была направлена на внедрение компонента I, на новые правила количественного определения риска и достаточности капитала в отношении определенного набора рисков, но, конечно, не на все риски. Цель компонента II заключается в усовершенствовании банковских процессов для того, чтобы интегрировать характеристики риска банка, системы управления его рисками и снижения риска, а также управление его капиталом. Для того чтобы облегчить этот процесс, компонент II дает рекомендации по внутреннему управлению (IG) и по внутренней оценке достаточности капитала (ICAAP).

Базель-2 оказался недостаточным, а поэтому бессильным в управлении рисками финансовой системы. Не все регулирующие органы требовали от банков создания жесткого внутреннего процесса для обеспечения достаточного объема капитала и покрытия полного спектра рисков этого банка, в рамках которого должны были рассматриваться категории рисков, не охваченные компонентом I (в частности, риск ликвидности, риск концентрации, процентный риск в банковских учетных книгах и т.д.).

Капитал не всегда является лучшим инструментом снижения риска. Именно поэтому в компоненте II ожидается, что банки выйдут за рамки достаточности капитала и в процессе открытого и прозрачного диалога объяснят своим надзорным органам, как они выявляют и измеряют все виды бизнес-рисков, управляют ими и осуществляют над ними контроль.

Компонент II добавляет исключительно важный качественный аспект к управлению риском. Компонент III предназначен для того, чтобы строить и поддерживать доверие к банкам благодаря их открытости и прозрачности в отношении характеристик имеющихся у них рисков перед всеми заинтересованными сторонами, включая клиентов, персонал и общество в целом. Истинное внедрение банками и регулирующими органами компонентов II и III привело бы к тому, что значительно раньше началось бы открытое обсуждение таких вопросов, как вознаграждения в банках, прозрачность профиля риска банков и контроль за их уровнем. Это вполне могло бы быстрее предотвратить многие проблемы и трудности, которые банки испытывают в настоящий момент.

Новые стандарты для банков

В июле текущего года Базельский комитет смягчил требования к капиталу и ликвидности банков, позволив им сохранять больше собственных средств для преодоления возможных последствий финансовых кризисов без существенной помощи государства. При этом были введены новые ограничения на объемы заимствований для предотвращения принятия кредитными институтами чрезмерных рисков*(2).

В целом, по оценкам экспертов, реформа финансового рынка, предлагаемая Базельским комитетом, заставит банки увеличить резервы и замедлит темпы роста мирового ВВП на 1%.

В сентябре этого года Европейским союзом был одобрен законопроект, касающийся регулирования финансового сектора. Реформа имеет целью создание новой канвы для финансовой деятельности в Европе, а также устранение недостатков, выявленных в ходе мирового финансового кризиса. Предполагается учреждение специального европейского органа, который будет оценивать существующие риски и анализировать состояние финансовой системы, а также трех дополнительных регуляторов. Последние будут осуществлять надзор за банковским сектором, страховыми компаниями, а также ценными бумагами и биржами. Все организации приступят к работе уже 1 января 2011 года.

Одновременно были одобрены меры по ужесточению контроля за государственными бюджетами членов валютного союза. Отныне проекты государственных смет будут направляться на рассмотрение Европейской комиссии и прочих европейских правительств. Система начнет действовать в 2011 году.

Пока не принято окончательное решение по вопросу введения спорного налога на финансовую деятельность. Банковский налог на транзакции должен предотвратить будущие финансовые кризисы, а также смягчить их последствия для налогоплательщиков. Он был заложен в новом бюджете Великобритании, а также одобрен парламентом Германии, который запланировал создание стабилизационного фонда, куда будут отчислять средства все кредитные организации страны. Законодатели Франции начали работу над соответствующим законопроектом, который будет учтен в новом бюджете государства.

Еще в конце 2009 года лидеры Евросоюза попросили Международный валютный фонд (МВФ) изучить возможность введения глобального налога на финансовые операции (так называемый налог Тобина). Идея всеобщего налога на финансовые транзакции принадлежит американскому экономисту Джеймсу Тобину, который предложил ее еще в 1970-х годах. До недавнего времени эта идея не выходила за пределы академических кругов, однако мировой финансовый кризис неожиданно возродил политические дискуссии вокруг "налога Тобина". По мнению сторонников этой идеи, в том числе Франции и Великобритании, налог на финансовые операции позволил бы обуздать рискованные финансовые спекуляции и стимулировать принятие банками долгосрочных инвестиционных решений.

Налогообложение по шведской модели, предусматривающей ставку 0,036% от балансов финансовых институтов, может приносить в казну 27 стран - членов Евросоюза около 13 млрд. евро в год. При этом Швеция, как и Германия, предлагает создать специальный фонд, который будет распоряжаться собранными средствами. Если же Европа склонится к американскому варианту налога на кризис со ставкой 0,15%, то сумма сборов может превысить 20 млрд. долл. в год.

Важным преимуществом налога на банки является его расчет в зависимости от балансов финансовых институтов. Такой вид налогообложения не поможет банкам избежать выплат, даже если они решат вывести часть бизнеса за пределы Европы. Собранные средства дадут возможность в будущем поддержать европейскую финансовую систему, особенно в случае возникновения новых кризисов. Кроме того, в случае разногласий с США и другими ведущими мировыми державами этот налог можно ввести на европейском уровне.

По сравнению с налогом на банки налог на транзакции обладает рядом недостатков. Во-первых, банки могут вывести бизнес в налоговые оазисы. Во-вторых, введение налога на транзакции приведет к диспропорциональной нагрузке на разные финансовые площадки. Тяжелее всего придется Лондону как главному финансовому центру Европы, в котором происходит до 80% всех транзакций. В-третьих, в отличие от налога на банки этот вид сборов подразумевает координацию на глобальном уровне.

Великобритания ввела разовый налог со ставкой 50% на бонусы банкирам, причем налог уже коснулся бонусов, выплаченных банками в 2009 году и превысивших 25 тыс. фунтов стерлингов (27,6 тыс. евро). Для исчисления налоговой базы будут суммироваться все бонусы, превышающие указанную сумму. С помощью данной меры правительство Великобритании надеется пополнить бюджет на 500 млн. фунтов стерлингов (553 млн. евро). Пять ведущих банков Великобритании - HSBC, Barclays, Lloyds, RBS и Standard Chartered согласились сократить бонусные выплаты в соответствии с соглашением, принятым на саммите G20 в Питтсбурге. По условиям питтсбургского договора выплата до 60% бонусов будет отсрочена на три года. Кроме того, с персонала будет взыскана сумма бонусов в случае их отказа работать в банке, который предоставил им данную выплату. Также банки с этого момента обязуются публиковать ежегодный отчет о своих премиях и бонусах.

В то же время МВФ пришел к выводу о нереалистичности введения международного налога на финансовые операции. По мнению экономистов МВФ, добиться введения интернационального налога на финансовые операции будет затруднительно, поэтому ведущим в мире государствам следует сосредоточиться на более практичных идеях, например введении обязательных для банков отчислений в антикризисные резервные фонды. Такой налог уже одобрен в Германии, Франция также поддержала эту идею.

Состояние и проблемы европейских банков

В общем и целом, несмотря на неблагоприятное состояние европейской экономики в последние годы, ведущие банки Европы с переменным успехом, но контролируют уровень издержек и рисков. Более половины из топ-50 сохранили свой рейтинг у ведущих рейтинговых агентств, что свидетельствует об относительной стабильности их положения. Но поскольку основным двигателем развития европейских банков было расширение ипотечного кредитования, то это определенно сказывается на их состоянии в период кризиса.

Наметившийся до кризиса рост капитализации европейских банков и увеличение потоков наличности создали благоприятные условия для развития операций по слиянию и поглощению банков. Многие эксперты придают этим операциям особое значение, полагая, что от них зависит будущее европейской банковской системы, которая в противном случае может оказаться под контролем американских капиталов. Несмотря на то, что во многих европейских странах происходят преобразования в банковском секторе, до сих пор в Европе не появилось ни одного крупного банка действительно европейского ("континентального") масштаба. Биржевая капитализация четырех из пяти самых крупных европейских банков не превышает суммы доходов американской Citigroup за последние три года.

Странами, банковские системы которых в наибольшей степени могут выиграть от процесса слияний и поглощений, являются Франция и Великобритания, Италия и Германия, т.е. те страны, банки которых могут быть главными объектами рейдов других банков, что заставляет их принимать протекционистские меры. Вероятнее всего, в Германии будет развиваться процесс поглощения малых и средних банков. Во многих странах, особенно в Италии, объектами поглощения станут кооперативные банки.

В последние годы (причем это наметилось еще до кризиса) европейские банки стали менее богатыми. К тому же средне- и краткосрочные перспективы развития европейской экономики не побуждают банки к разработке и реализации экспансионистской стратегии.

Структурная перестройка банковского сектора стран ЕС ведется с начала 90-х годов ХХ века, сопровождаясь сокращением численности банков в целом по ЕС. При этом численность банковских отделений на 1 млн. жителей также уменьшается. В США численность банков сокращается сходными темпами, тогда как число банковских агентств на 1 млн. жителей увеличивается, хотя по-прежнему значительно уступает ЕС.

В большинстве стран ЕС процесс концентрации банков привел к значительному сокращению их численности, в том числе в Швеции - на 75%, в Испании и Франции - на 45% и т.д. При этом процесс концентрации банков в странах ЕС особенно ускорился с 1997 года - в преддверии введения единой валюты евро. Более 80% всех операций по концентрации происходило в национальных рамках. Что касается трансграничных слияний, то они осуществлялись главным образом банками, действующими в соседних странах, близких по культуре и языку, например в скандинавских странах (Nordea = Merita + Nordbanken + Unidanmark + Christiania Bank), в Германии и Австрии (HVB + Bank Austria), Франции и Бельгии (Dexia), Испании и Португалии (ESCH + Banco Totta & Acores). Слияния европейских банков с банками третьих стран были более многочисленными, чем в границах ЕС. Многие европейские банки стремились расширить свое присутствие в США, странах Латинской Америки и Восточной Европы. Стоимость операций по слиянию и приобретению банков в ЕС возросла с 20 до 150 млрд. долл. Это привело к повышению уровня концентрации в банковском секторе ведущих стран ЕС, о чем свидетельствуют данные таблицы.

Уровень концентрации и средняя рентабельность банков в странах ЕС, %

	Доля пяти крупнейших банков в сумме кредитов	Банковская маржа*	Доходность капитала (ROE)
Нидерланды	82,94	2,7	17,2
Бельгия	75,80	3,7	17,2
Испания	50,80	3,0	18,1
Великобритания	45,50	3,5	19,4
Италия	50,50	2,5	14,8
Франция	40,90	3,0	14,8
Германия	19,36	2,5	9,5
* Разница между процентом по кредитам и ставкой денежного рынка.

В то же время, по мнению ряда европейских экспертов, значительное увеличение размеров банков, наблюдаемое в последние два года, идет против веяний времени. Более того, это может привести к очередному коллапсу: крупные институты несут слишком существенный риск своим странам, особенно если речь идет о небольших европейских экономиках. И не только небольших: активы BNP Paribas, например, с начала финансового кризиса выросли на 59%, до 2,29 трлн. евро, что составляет 117% ВВП Франции. Если случится еще одно системное потрясение и один или несколько этих огромных банков рухнут, есть серьезные сомнения в том, что небольшие страны смогут пережить подобные потери во второй раз. С 2007 года банковские активы Европы выросли на 25%. Пятнадцать банков региона сейчас имеют активы большие, чем экономики их стран. Многие политики и экономисты полагают, что именно неустойчивость крупных банков представляет угрозу для финансовой системы.

Поскольку в некоторых странах ЕС (например, в Нидерландах и Бельгии) уровень концентрации банковского сектора достиг высокого уровня, дальнейшие операции по концентрации банков этих стран могут иметь транснациональный характер. Несмотря на некоторые общие тенденции развития (например, сокращение численности банков), банковские системы стран ЕС остаются весьма разнородными. Во Франции и Германии большое место занимают кооперативные банки, сберегательные кассы, общества взаимного кредита и т.д. Но если во Франции эти учреждения претерпевают существенные изменения, то в Германии земельные банки сохраняют свои позиции и пользуются существенной поддержкой со стороны государства.

Большие различия между странами существуют в области банковского регулирования, правилах бухучета, тарификации банковских услуг, в социальном и налоговом законодательстве, организации деятельности бирж, пенсионном обеспечении и политике занятости. Все эти факторы, к которым следует добавить культурные и языковые различия, объясняют то, что трансграничные слияния между банками стран ЕС не столь многочисленны, как в национальных рамках или за пределами ЕС.

Что касается банков стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), то с того момента как страны ЦВЕ вступили на путь рыночных реформ и оказались в порочном круге макроэкономической нестабильности и неразвитости институтов рынка, получил развитие и начал углубляться процесс их разделения практически по всем показателям функционирования экономики: ВВП, темпы экономического роста, инвестиции, государственные финансы, социальное неравенство, инструменты денежно-кредитной политики. Стратегия финансового развития существенно разнилась как между отдельными странами, так и во временном аспекте. Страны, преодолевшие границу "большого разделения", к настоящему времени в основном сформировали структуру своих финансовых систем. В основании последних находятся банки, значительная доля капитала которых приходится на долю иностранных собственников. Значимость местных рынков ценных бумаг постепенно уменьшается по сравнению с зарубежными биржами. Финансовые системы стран по другую сторону "большого разделения" также базируются на банках, однако правовая среда их функционирования более слабая. Рынки ценных бумаг менее развиты. Эти страны имеют ограниченный доступ на финансовые рынки стран ЕС.

По неофициальной информации, величина проблемных активов, находящихся на балансе банков Европы, в общей сложности составляет сегодня более 18 трлн. евро. Не все из них являются "токсичными", но вместе они могут достигать 50% совокупного балансового счета европейских банков. При этом попытка выкупить или списать все эти спорные активы может лишь усугубить ситуацию. Однако даже эти проблемы меркнут перед куда более серьезной опасностью дефолта по государственному долгу некоторых стран ЕС. Помимо огромных издержек по спасению банковской системы ситуацию усугубляют еще более внушительные социальные обязательства европейских стран, и все это на фоне резкого сокращения налоговых поступлений. Кроме того, с точки зрения экономического развития и уровня благосостояния населения входящие в Евросоюз государства существенно различаются. В условиях кризиса эта дифференциация становится более ощутимой, что приводит к обострению внутренних противоречий.

Очевидно, что каждая страна, несмотря на громкие политические заявления и многосторонние встречи на самых разных уровнях, в первую очередь озабочена спасением собственной экономики. Лидеры ЕС стремятся избавиться от роли доноров для более слабых союзников. В числе аутсайдеров не только новые члены ЕС, но и старожилы. Что касается Европейского центрального банка (ЕЦБ), то, будучи самым независимым в мире центробанком, он исповедует принцип дистанцирования от национальных правительств и не желает дискредитировать себя покупкой их долгов. Найти способы интервенции на рынки суверенных долгов 16 стран ЕС очень тяжело. Поэтому ЕЦБ очень боится потерять свою целостность.

Рост внутренних противоречий на фоне финансовых проблем заставляет задуматься и о дальнейшей судьбе евро, который, по мнению некоторых экспертов, может не пережить последствий кризиса. Впрочем, оппоненты полагают, что ЕС скорее допустит дефолт одного из государств, чем согласится на распад валютного союза. К тому же участникам ЕС сейчас невыгодно выходить из зоны евро: в этом случае стоимость заимствований для них резко возрастет, поскольку возврат к национальной валюте увеличит возможность ее девальвации и инвесторы будут требовать большей доходности по облигациям за возросшие риски.

Еще одна проблема Европы - корпоративные финансы. В последние годы попавшие в беду банки изо всех сил старались привлечь новый капитал. Но беда в том, что за свободные средства, которых на рынке мало, с ними будут бороться теперь не имеющие ни гроша наличных компании нефинансового сектора, которых становится все больше и больше. Кризис в корпоративном секторе быстро распространяется: в прошлом году прибыли компаний, акции которых входят в индекс S&P-500, упали почти на 30% по сравнению с предыдущим годом. Страдают даже такие традиционно стабильные отрасли, как фармацевтическая промышленность.

Поскольку банки не хотят выдавать займы, а кредитные рынки продолжают переживать кризис, цунами дефолтов представляется неизбежным. И это несмотря на то, что в последнее время с кредитованием немного стало легче: спрэды между доходностью "мусорных" и государственных облигаций упали со своего головокружительного максимума, составлявшего 22 процентных пункта, и теперь фирмы могут платить меньше за размещение коммерческих бумаг, которые широко используются для привлечения оборотных средств. Тем не менее им предстоит ожесточенная борьба за рефинансирование большей части корпоративных облигаций на общую сумму более 500 млрд. долл. и кредитных инструментов на сумму свыше 1 трлн. долл. И это в условиях возросшей конкуренции со стороны государств-заемщиков, изыскивающих возможности восполнить дефициты своих бюджетов. Еще хуже то, что все большее число инвесторов используют сочетание коротких продаж и кредитно-дефолтных свопов (КДС), чтобы конкурировать с фирмами, которым требуются большие объемы рефинансирования. Так как из-за этого спрэды КДС последних расширяются, эти фирмы обнаруживают, что им как никогда раньше трудно размещать свои новые долговые обязательства.

Все это может привести к тому, что многим компаниям придется расстаться, помимо регулярной выплаты процентов, с крупными суммами основных долгов при наступлении сроков погашения облигаций, и это на фоне резкого снижения доходов. Коэффициент покрытия обслуживания долга (отношение чистого дохода к сумме, требуемой для обслуживания долговых обязательств) у фирм, залезших в большие долги, падает ниже критического уровня (1) с темпом, который представляется беспрецедентным. Максимальное сокращение процентных ставок мало помогает фирмам, которым надо безотлагательно выплачивать основную сумму долга.

Спрэды КДС говорят о том, что не менее 10% западных компаний будут вынуждены объявить дефолт. Чтобы этого избежать, у тех, кто имеет проблемы с продлением долговых обязательств, есть два основных способа. Первый - это продать активы и использовать вырученные средства для погашения долга. Но потери, вызванные продажей активов по бросовым ценам, могут быстро истощить и без того оскудевший собственный капитал. Второй способ - привлечь внешний капитал либо посредством свопа "долг-акции", как это сделала GMAC (находящаяся сейчас в трудном положении компания корпорации General Motors, занимающаяся финансовыми операциями и ипотечными займами), либо за счет предложения доли в капитале с дисконтом, например путем выпуска прав.

Некоторые компании, чтобы избавиться от кредиторов, уже пошли вторым путем. Так, британская Premier Foods планирует выпуск прав в обмен на то, чтобы банки продлили сроки погашения ее долговых обязательств. Вероятно, этому примеру последуют и другие. Компании из чистых покупателей собственных акций (посредством обратного выкупа) могут превратиться в чистых же их продавцов. Аналитики уже пророчат нынешним акционерам "великое размывание" их долей. Это может вызвать еще один виток активных продаж на фондовых биржах - продаж, которые до настоящего времени вызывались только снижением прибылей. Несомненно, что опасения, связанные с необходимостью дальнейшего привлечения средств, внесли свой вклад в снижение цен акций банков.

Фирмам, испытывающим дефицит наличности, следует действовать быстро. Банки, нуждавшиеся в средствах, но промедлившие в прошлом году, на собственной шкуре почувствовали, что запасы свободного капитала не безграничны: позже им пришлось заплатить за деньги гораздо больше, если они вообще смогли их раздобыть. Из этих запасов черпают также и более крепкие фирмы: так, Scottish & Southern, британская энергетическая группа, только привлекла около полумиллиарда фунтов стерлингов, в частности для того, чтобы направить их на высокодоходные сделки с повышенной степенью риска.

Поскольку проблема усугубляется, в нее начинают вмешиваться правительства США, Великобритании и Германии. Но свет в конце туннеля есть, по крайней мере для инвестиционных банков, которые уже начинают этим заниматься. Волна привлечения капитала корпорациями принесет существенные гарантийные комиссионные, которые помогут компенсировать резкий спад доходов от слияний и размещений акций на биржах (если, конечно, они смогут найти покупателей).

Наконец, новая проблема: Европа находится в ожидании волны дефолтов по потребительским кредитам, связанных с финансовыми потерями владельцев кредитных карт в США, из-за которых американские банки понесли миллиардные убытки. Эксперты не исключают пессимистичного прогноза, согласно которому потери банков по кредитным картам в среднем по Европе достигнут 10%.

По оценкам МВФ, примерно 14% американского потребительского долга, достигающего 1,914 трлн. долл., не будет возвращено. МВФ прогнозирует, что в Европе будет потеряно 7% совокупного потребительского долга, составляющего 2,467 трлн. долл., причем самый сильный удар будет нанесен Великобритании, которая является крупнейшей в регионе страной заемщиков по кредитным картам: индексы кредитных карт рейтингового агентства Moody's показывают, что уровень убытков вырос с 6,4% ссуд в 2008 году до 9,37% в 2009 году. Британская горячая линия для должников National Debtline ежемесячно принимает по нескольку десятков тысяч звонков от потребителей, обеспокоенных своей невыплаченной задолженностью по ссудам, кредитным картам и ипотеке.

Эксперты отмечают, что и Великобритания, и другие крупные европейские экономики (хотя и в меньшей степени) страдают, прежде всего, из-за американских проблем. Так, в США такие банки, как Citigroup, Bank of America, JP Morgan Chase и Wells Fargo, а также эмитенты кредитных карт, такие как American Express, понесли потери в миллиарды долларов по своим портфелям кредитных карт и предупредили, что ожидают новых убытков. Озабоченность и опасения европейцев вполне понятны и оправданны: безнадежные кредиты - серьезная проблема, причем не только для банков. Например, ипотечные проблемы и так уже заставили власти пойти на беспрецедентные списания, что привело к огромному бюджетному дефициту. Американские банки терпят крушение и тянут за собой весь оставшийся мир, и Европа не исключение.

Сейчас уровень безработицы в США является самым высоким с 1983 года, достигая 10%. Единственные меры, способные хоть как-то позитивно отразиться на сегодняшней конъюнктуре, - это меры по защите простого человека, ведь проблема невыплат, прежде всего, в том, что люди либо вообще остались без работы, либо подпали под существенное сокращение зарплат. Что же касается того, что именно Великобритания оказалась наиболее пострадавшей страной Европы, то дело здесь в привязанности экономики Соединенного Королевства к США. Лондон зависит от Вашингтона куда больше, нежели Германия.

Несмотря на все меры по регулированию и стабилизации банковского сектора, принимаемые правительством США, риски финансовых институтов по-прежнему остаются весьма высокими. Если в конце 2008 года FDIC (Федеральная страховая корпорация США) насчитывала 252 проблемных банка с активами в размере 159 млрд. долл., то на 31 декабря 2009 года "проблемный" список FDIC вырос до 702 банков с активами, превышающими 402 млрд. долл. Таким образом, проблемные банки составляют около 8,7% всех американских финансовых институтов. При этом в 2009 году из-за неплатежей по кредитам обанкротились 140 банков - максимальное число за последние 17 лет. Для сравнения: за 2007 и 2008 годы в США потерпели крах всего 28 банков. И это не предел: число банкротств в этом году будет расти и превысит прошлогодний показатель.

Создание "Европы банков"

К основным факторам грядущей перестройки банковского сектора Европы относятся:

- факторы, касающиеся среды, в которой действуют банки, - это дерегулирование деятельности банков, финансовая глобализация и интеграция рынков капитала, ослабление посреднических функций банков;

- технологические факторы: новейшая информационно-коммуникационная технология (ИКТ) требует от банков очень высоких начальных инвестиций, которые могут окупаться только при значительном расширении банковской деятельности; именно поэтому ИКТ заставляет банки расширять свою клиентуру и масштабы производства банковских продуктов и услуг за счет проникновения на внешние рынки;

- экономические факторы: необходимость увеличения добавленной стоимости, участие банков в управлении активами пенсионных, взаимных и других фондов, расширение операций на финансовых рынках и т.д. К большей консолидации банки подталкивает и такой фактор, как растущая конкуренция со стороны небанковских учреждений, расширяющих предоставление финансовых услуг в области управления активами, потребительских кредитов и т.д. Наиболее острые схватки ожидаются в сфере управления активами, поскольку, по оценкам экспертов, в ближайшие пять лет объем управляемых активов в ЕС составит 5 трлн. евро.

Чтобы использовать эти факторы, банки могут действовать двумя основными способами: либо увеличивать свои размеры до так называемого критического уровня, либо оптимизировать свою структуру и тем самым повышать рентабельность своей деятельности. На практике оба эти способа действий не противоречат друг другу и могут осуществляться одновременно. На перестройку банков могут влиять и стремление банковских менеджеров расширять свое господство, и эффект подражания другим банкам, и оборонительная реакция в ответ на угрозу недружественного захвата и т.д.

Розничные банки, обслуживающие главным образом население, по-прежнему сохранят свое "национальное своеобразие", так как для успеха их деятельности очень важна географическая близость к клиентам. Однако по мере старения населения, перехода от распределительных пенсионных систем к накопительным и расширения деятельности пенсионных фондов банки будут все активнее участвовать в управлении пенсионными активами и распространять различные инструменты сбережений и на европейском уровне. В розничных банках будет расти роль консультантов граждан по вопросам сбережений, которые все больше будут осуществляться в масштабах ЕС.

Банки, обслуживающие корпоративных клиентов, будут опережать розничные банки в осуществлении операций на уровне ЕС. Дело в том, что они должны следовать за своими клиентами - компаниями, деятельность которых выходит за пределы национальных рынков. Банки должны не только обслуживать эти компании, но и помогать им в поиске зарубежных партнеров, а также развивать способы управления их наличностью (cash management) на европейском уровне. Что касается инвестиционных банков, то они, вероятно, будут разделены на две группы: в первую войдут так называемые "глобальные игроки" (global player), а во вторую - специализированные банки. Но даже последние должны будут создавать сбытовые сети на европейском уровне, так что уже в ближайшее время следует ожидать слияний и развития различных форм партнерства между инвестиционными банками на европейском уровне.

Создание розничных банков европейского масштаба возможно уже сегодня. Если же прислушиваться к тем, кто рассматривает этот процесс как отдаленный, то можно только потерять время и отстать от конкурентов - как европейских, так и неевропейских, которые уже расширяют свою сеть в Европе. Примеры розничных банков европейского масштаба уже существуют: Den Nordiske Bank в скандинавских странах, Fortis - в Бенилюксе и т.д.

Развитию европейских розничных банков способствуют три фактора:

1) формирование единого рынка финансовых услуг, стимулируемое введением евро, и способов трансграничного перевода небольших сумм; предоставление трансграничных финансовых услуг облегчается также тем, что молодое поколение европейских граждан гораздо легче преодолевает существующие социокультурные различия между странами, а их образ жизни становится все более однородным;

2) комбинирование различных розничных услуг, что даст возможность европейским банкам развивать различные формы совместного предпринимательства, позволяющие партнерам получать значительную экономию на масштабах;

3) доля самых крупных банков на рынке ЕС не превышает трех процентов; это означает, что для европейских банков существуют значительные возможности для повышения уровня концентрации. В этом отношении банки должны следовать примеру американских банков, где, по оценкам экспертов, через пять лет на долю 25 банков будет приходиться 80% розничных услуг. Таким образом, розничные банки стран ЕС должны рассматривать европейский рынок как естественную сферу своей деятельности, что позволит им комбинировать финансовую мощь, стратегическую проницательность и новые способы повышения конкурентоспособности.

Рассматривая вопрос о будущих моделях европейских банков, можно отметить, что выбор предпочтительных моделей часто следует определенной моде: когда-то были в моде универсальные банки, затем учреждения банкострахования, теперь - глобальные инвестиционные банки. Однако каждая из этих моделей продемонстрировала свою ограниченность. Как показывает пример США, в крупных универсальных банках могут возникать конфликты интересов между различными сферами деятельности банка. Глобальные инвестиционные банки в последние годы часто сталкиваются с ростом издержек, связанных со снижением доходов от операций с ценными бумагами и обслуживания сделок по слиянию и поглощению.

Модель "универсального банка", представленного на всех рынках и во всех сферах банковской деятельности, не является единственным стратегическим выбором для европейских банков. Вполне жизнеспособна и модель специализированного банка, действующего в определенной нише финансового рынка. Стратегия "крупное - это прекрасно" не является единственным ответом на вызовы XXI века, которые требуют от банков способности к адаптации и быстрой реакции на быстро меняющиеся условия и требования рынка. Таким образом, увеличение размера банка не должно быть самоцелью. Как показывает опыт, подобная политика может привести к отрицательным результатам, и некоторые европейские банки уже заплатили высокую цену за такую политику. Главной целью перестройки банка должно быть сочетание преимуществ диверсификации, присущих универсальным банкам, и поиски наилучшей специализации, являющейся фактором повышения эффективности. Попытки уже сегодня найти какую-то единую модель европейского банка часто приводят к разочарованию. Спорным является также вопрос об оптимальном размере банка. Как показывают результаты недавних исследований, экономия на масштабах может быть получена от расширения масштабов таких сфер деятельности банка, как хранение ценных бумаг, биржевая торговля, отраслевой финансовый анализ. В то же время для таких сфер деятельности, как продажа ценных бумаг физическим лицам, консультации по вопросам слияний и поглощений и другие розничные услуги, размер банка не имеет значения. Напротив, децентрализация этих сфер деятельности приносит больший результат. Таким образом, курс на повышение рентабельности, ставший в последние годы лейтмотивом банковской деятельности, требует от банков тщательного анализа направлений деятельности и стратегического выбора модели универсального ("глобального игрока") или специализированного ("игрока в отдельной нише") банка.

Альтернативой политики консолидации банков может быть развитие их партнерства с банками и предприятиями других отраслей: страховыми компаниями, предприятиями, участвующими в реализации крупных проектов, и т.д. Хотя примеров подобного трансграничного партнерства в ЕС можно привести немало, пока далеко не все они удачны. Главной целью стратегии развития партнерства является повышение рентабельности и создание большей добавленной стоимости для акционеров банков.

Еще недавно многие исследователи банковского дела предсказывали бум в развитии интернет-банков и "эрозию" традиционных банков, а также закрытие от 25 до 33% банковских отделений. Однако опыт показывает, что именно традиционные банки стали главными промоутерами в развитии интернет-банкинга. Так, на долю семи крупнейших банковских групп Франции приходится 99% счетов, открытых в онлайновом режиме. Сегодня успех приносит многоканальный сбыт банковских продуктов и услуг, основанный на разумном сочетании традиционных отделений с дистанционным обслуживанием и интернет-услугами. Банки хорошо понимают, что интернет-банкинг - это не просто мода, а одно из стратегических направлений развития банковского сектора, позволяющее, прежде всего, сокращать операционные издержки: интернет-услуги обходятся в среднем в десять раз дешевле, чем операции обычных банковских отделений. В свою очередь, "кибербанки" вынуждены считаться с тем, что широкая публика пока предпочитает иметь дело с традиционными банковскими отделениями. Многие "кибербанки", испытывая последствия таких недостатков, как отсутствие авторитета и известности, достаточной клиентской базы, высокие начальные издержки по привлечению клиентов и т.д., вынуждены присоединяться к ведущим банковским или финансовым группам, что позволяет им не только обслуживать уже привлеченных клиентов, но и значительно расширить гамму предлагаемых продуктов и услуг.

Процесс перестройки банковского сектора ЕС еще далек от завершения. Высока вероятность того, что банковские системы стран ЕС будут структурироваться вокруг ограниченного числа крупных банковских групп, имеющих различный статус. При этом крупные банки, претендующие на роль лидеров, должны быть представлены не только на европейском рынке, но и в других регионах мира. Эта эволюция будет вписываться в более широкий процесс формирования всемирной банковской индустрии.

* * *

Касаясь перспектив развития банковского сектора ЕС, большинство специалистов отмечают, что процесс его структурной перестройки только начинается. В среднесрочном плане должна завершиться консолидация банков в национальных границах отдельных стран ЕС и продолжиться консолидация на уровне ЕС.

Создание так называемой "Европы банков" будет происходить на фоне следующих особенностей, определившихся в результате операций по слиянию и поглощению банков, осуществленных за пять последних лет в европейских странах:

- реструктуризация банковских систем в европейских странах имела в основном оборонительный характер, т.е. была направлена скорее на предотвращение угроз, связанных с дерегулированием финансовой сферы и глобализацией, а не на использование открывающихся при этом возможностей. Более 80% операций по слиянию и поглощению банков осуществлялось в национальных границах;

- укрепление позиций банков на национальных рынках в большинстве европейских стран (за исключением Германии и Италии, где реструктуризация банков должна продолжаться) неизбежно требует усиления интернационализации их деятельности;

- как ни парадоксально, международная деятельность европейских банков в основном ориентируется на неевропейские страны, в том числе на США и быстро развивающиеся страны Латинской Америки и Юго-Восточной Азии;

- как отмечалось выше, в Европе нет действительно европейского банка. Таким банком можно считать американскую банковскую группу Citigroup, разрабатывающую и осуществляющую действительно глобальную стратегию. Наступательную политику в Европе проводят и другие американские банки;

- одним из факторов, затрудняющих формирование единой "банковской Европы", помимо социокультурных различий между европейскими странами, является отсутствие единого европейского органа регулирования банковских систем и финансовых рынков. Европейский банк, желающий проводить операции во всех европейских странах, вынужден сталкиваться с тридцатью национальными законодательствами и органами банковского регулирования. В таких условиях особенно трудно приходится розничным банкам, деятельность которых подвержена наиболее жесткому регулированию;

- в настоящее время банки представляют собой многофункциональные учреждения, которые осуществляют разные типы деятельности в самых различных сочетаниях. При этом перспективы интернационализации одних видов деятельности более благоприятны, чем для других видов. По техническим и иным причинам (в том числе связанным с менее жестким регулированием таких банков) оптовые банки могут легче проводить международные операции по слиянию и поглощению, хотя, как показывает опыт 1990-х годов, они далеко не всегда приводят к успеху. В то же время розничные банки сталкиваются со значительными трудностями при проведении таких операций.

На данный момент не существует единой модели банка ХХI века - универсального, глобального или электронного банка, - что требует проведения дальнейших исследований. Необходима разработка юридических форм партнерства и внешнего роста банков, осуществляемого за счет слияний и поглощений, а также европейской банковской системы. Следует определить способы контроля за достаточностью капитала на уровне Европы. Понятно, что ответы на все эти вопросы не могут быть однозначными, но без ответа на них движение к "Европе банков" будет затруднено или невозможно.

В целом на стратегию банков в ближайшие годы окажет влияние введение новых правил игры, связанных с действием соглашения о достаточности капитала (Базель-2). Ряд положений соглашения Базель-2 и новые международные стандарты бухгалтерского учета (International Accounting Standards, IAS) не в полной мере учитывают специфику некоторых европейских банков, например тех, которые предоставляют кредиты по фиксированным процентным ставкам. Это требует ускорения процесса гармонизации или унификации регулирования банковской деятельности на европейском уровне (по крайней мере, на уровне Евросоюза) на основе четкого графика. При этом не следует допускать того, чтобы "сильный ветер либерализма" уничтожил европейскую банковскую систему и не позволил ей предоставлять такие ценные услуги, как кредитование малых и средних предприятий. Поскольку ускорение банковских реформ неизбежно, следовало бы уже сейчас определить, кто выиграет и кто проиграет от реформ, которые могут радикально изменить европейский банковский пейзаж. Главная задача - не допустить, чтобы европейские банки работали на основе американского капитала. Время заставляет приступать к необходимым преобразованиям уже сегодня, что неизбежно приведет к ожесточенным схваткам в банковском секторе. Это в еще большей степени усиливает ответственность национальных органов регулирования и надзора за принятие решений, которые влияют на конкурентоспособность банковской индустрии Европы.

А. Саркисянц,

к.э.н.

"Бухгалтерия и банки", N 11, ноябрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Правительство США приобрело контрольную долю в Citigroup после того, как в компанию было влито 45 млрд. долл. госпомощи в рамках антикризисных мер по поддержке банковской системы. К необходимости такой меры предыдущая администрация США пришла после краха инвестбанка Lehman Brothers в сентябре 2009 года.

*(2) В декабре 2009 года комитет, наоборот, собирался ужесточить правила, повысив требования к капиталу банков и обусловив покрытие рисков, связанных с секьюритизированными активами и деривативами. Все это могло привести к необходимости нового долгосрочного финансирования (4-5 трлн. евро) для банков и многократного сокращения их прибыли.