Неполная реабилитация (С. Исаев, "Новая адвокатская газета", N 23, 24, декабрь 2010 г.)

Неполная реабилитация

Некоторые вопросы взыскания компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности.

Современное российское законодательство в сфере реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию со стороны как правоохранительных органов, так и частных лиц в порядке частного обвинения, является слабо разработанным, что порождает множество проблем в судебной практике.

Право на реабилитацию

В соответствии со ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. Также государство гарантирует своим гражданам право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ). В развитие указанного конституционного предписания в современном уголовно-процессуальном законодательстве появился институт реабилитации.

В настоящее время вопросы реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию, кроме УПК РФ регулируются нормативным актом бывшего СССР, а именно Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей".

В данной статье я поведу речь об особенностях работы адвоката в качестве представителя реабилитируемого лица, под которым в ст. 133 УПК РФ понимается:

1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; 2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; 3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 5, 6 ч. 1 ст. 24 и п. 1, 4-6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ; 4) осужденный - в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ; 5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, - в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры (далее в статье будут применяться общие термины - реабилитируемый, реабилитированный).

Частичная реабилитация

Надо сказать, что в теории и тем более в практике возник спор, касающийся вопроса права на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ лиц, в отношении которых вынесены процессуальные решения о частичном прекращении уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, об оправдании в части вмененных им органами следствия преступлений (в научной литературе встречается такое понятие, как частичная реабилитация). Существует точка зрения, согласно которой, если лицо было оправдано частично, а в остальной части было признано виновным и ему было назначено наказание, то признавать за ним право на реабилитацию нельзя. Однако такая точка зрения является ошибочной, поскольку само по себе признание права на реабилитацию еще не означает признание всех претензий частично оправданного лица. В этой связи можно привести правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в определении от 18 июля 2006 г. N 279-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Рысевой Нины Николаевны на нарушение ее конституционных прав статьей 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

Конституционный Суд РФ указал, что ни в данной статье, ни в других законодательных нормах, регламентирующих возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконным уголовным преследованием, не содержится положений, исключающих возможность возмещения вреда лицу, в отношении которого было вынесено постановление (определение) о прекращении уголовного преследования по реабилитирующему основанию, по той лишь причине, что одновременно в другой части обвинения это лицо было признано виновным в совершении преступления либо уголовное преследование в отношении него было прекращено по основанию, не указанному в п. 2 и 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, - в таких ситуациях с учетом обстоятельств конкретного уголовного дела и в соответствии с принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина суд вправе принять решение о частичном возмещении реабилитированному лицу вреда, если таковой был причинен в результате уголовного преследования по обвинению, не нашедшему подтверждения в ходе судебного разбирательства.

В связи с этим считаю, что спор о праве лиц, в отношении которых уголовное преследование прекращено или в отношении которых вынесены оправдательные приговоры в части вмененного им обвинения, разрешен в пользу указанных лиц. Отказать в принятии поданного в порядке реабилитации искового заявления о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, основываясь только на том основании, что судом, к примеру, постановлен оправдательный приговор только в части имевшегося обвинения, суд не вправе.

Отказ в реабилитации

Однако в практике судов и по сей день имеются случаи отказа в удовлетворении исковых требований лиц, в отношении которых уголовное преследование было частично прекращено по реабилитирующим основаниям. Так, определением судебной коллегии по гражданским делам Ульяновского областного суда от 29 апреля 2008 г. (опубликован на сайте Ульяновского облсуда 8 мая 2008 г. N 10264) оставлено без изменения решение Тереньгульского районного суда по иску П. к ОВД Муниципального образования "Тереньгульский район", Минфину России, согласно которому в удовлетворении исковых требований П. о компенсации морального вреда, связанного с частичным прекращением уголовного преследования, отказано.

Из материалов дела следует, что 15 сентября 2005 г. П. было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 222, ч. 1 ст. 223, ст. 119, ч. 1 ст. 116 УК РФ. Уголовное дело было направлено в суд. В судебном заседании представитель государственного обвинения отказался от обвинения П. по ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 223 УК РФ. Постановлением Тереньгульского районного суда от 9 ноября 2005 г. уголовное преследование в отношении П. по указанным статьям прекращено в соответствии с ч. 7 ст. 246, ст. 254 УПК РФ.

Как указала коллегия, согласно ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию возникает у подсудимого в том случае, когда в отношении него вынесен оправдательный приговор или когда в отношении него уголовное преследование прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения.

Далее коллегия указала, что оснований для применения ст. 1070, 1100 ГК РФ не имелось, в связи с этим указанное решение суда первой инстанции законно и обосновано.

Надлежащий ответчик

Первое, что нужно определить при подготовке искового заявления, - будущего ответчика по делу. Очень часто, судя по опубликованным обзорам судебной практики по данной категории дел, иски предъявляются к ненадлежащим субъектам (ответчикам).

Так, например, в опубликованной практике я встречал иски в порядке главы 18 УПК РФ о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, к прокуратуре субъекта РФ, МВД РФ и т.д., что, естественно, вело либо к возвращению исковых заявлений, либо к отказу в удовлетворении иска, но чаще суды осуществляют замену ненадлежащего ответчика, привлекая Минфин России в качестве ответчика, а прокуратуру и МВД (чаще всего субъекта РФ) - в качестве третьих лиц.

Прокуратуру, полагаю, привлекают к участию в деле в порядке главы 18 УПК РФ, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 136 УПК РФ на прокурора возложена обязанность от имени государства принести официальное извинение реабилитированному. Данная позиция не является бесспорной, по моему мнению, поскольку в иске о компенсации морального вреда в порядке ст. 136 УПК РФ предметом являются материально-правовые претензии реабилитированного к государству в лице Минфина России. Требование от прокурора исполнить его процессуальную обязанность - принести официальное извинение - является предметом совершенно другого порядка и должно рассматриваться либо согласно нормам главы 25 ГПК РФ, как считают, к примеру, судьи Челябинского областного суда (судя по опубликованному обобщению практики применения судами Челябинской области уголовно-процессуального законодательства о реабилитации (глава 18 УПК РФ), либо в порядке уголовного судопроизводства, как указала по конкретному гражданскому делу судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда (дело N 33-8383-2004), изменяя решение нижестоящего суда, удовлетворившего требование реабилитированного о возложении обязанности на прокурора района принести официальное извинение.

В соответствии со ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Поэтому требования о взыскании компенсации морального вреда предъявляются к Министерству финансов РФ за счет казны РФ. Часть искового заявления, в которой сформулированы требования истца, может выглядеть, на мой взгляд, следующим образом: "Взыскать с Министерства финансов РФ за счет казны РФ в пользу Иванова Ивана Ивановича ... рублей в возмещение компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности".

Компенсация по делам частного обвинения

Здесь же, полагаю, нужно затронуть немаловажную проблему компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности по делам частного обвинения. Как правило, по делам частного обвинения инициатором возбуждения дела, а также лицом, на котором лежит обязанность доказать виновность обвиняемого, является потерпевший (здесь я не говорю об уголовных делах частного обвинения, возбужденных в порядке ч. 4 ст. 20 УПК РФ, поскольку уголовное преследование в данном случае осуществляется в общем порядке органами предварительного расследования, а далее в суде прокурором). По данной категории дел о компенсации морального вреда судебная практика также неоднозначна.

Например, обобщение судебной практики Челябинского областного суда, упомянутое выше, показало, что у мировых судей нет единого подхода к вопросу о необходимости признания права на реабилитацию по делам частного обвинения. Не все судьи согласны с мнением, что по делам частного обвинения в случае оправдания или прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям следует признавать за лицом, необоснованно привлекавшимся к уголовной ответственности, право на реабилитацию и разъяснять ему порядок обращения с требованиями о возмещении вреда.

В названном обобщении приведено три случая оправдания мировыми судьями по реабилитирующим основаниям трех лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности по делам частного обвинения. Двум лицам в резолютивной части приговоров указано на признание за ними права на реабилитацию, в одном случае право на реабилитацию разъяснено не было. Данная двойственность в подходах судей, полагаю, связана с тем, что нормы главы 18 УПК РФ, касающейся вопросов реабилитации, в настоящее время слабо проработаны.

Как я указал выше, норма ст. 1070 ГК РФ предусматривает в качестве субъекта, ответственного за незаконное привлечение к уголовной ответственности, казну РФ, а в случаях, предусмотренных законом, казну субъекта РФ, казну муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом, однако не предусматривает возможности возмещения вреда за счет средств частного обвинителя независимо от вины последнего. На практике данное обстоятельство приводит к некоторому ущемлению прав реабилитированных.

Ясность в решение данной проблемы, на мой взгляд, отчасти вносит определение Конституционного Суда РФ от 28 мая 2009 г. N 643-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Васева Андрея Михайловича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", в котором суд указал, что реализация потерпевшим его процессуальных прав, хотя и по делам частного обвинения, не меняет публично-правовой сущности уголовной ответственности и не является основанием для постановки его в равные правовые условия с государством в части возмещения вреда в полном объеме и независимо от наличия его вины. Вместе с тем тот факт, что оспариваемая заявителем норма уголовно-процессуального закона не содержит указания на возмещение вреда за счет средств частного обвинителя независимо от вины последнего, не может расцениваться как свидетельство отсутствия у государства обязанности содействовать реабилитированному лицу в защите его прав и законных интересов, затронутых необоснованным уголовным преследованием. Такая защита может быть осуществлена путем принятия судом по заявлению этого лица решения о возмещении ему вреда в ином процессуальном порядке на основе норм гражданского права. Так, ч. 2 ст. 136 УПК РФ прямо предусматривает, что иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. При этом согласно ст. 151 ГК РФ суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда, если гражданину такой вред (физические или нравственные страдания) причинен действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом.

Еще раньше Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" указал, что отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Из сказанного можно сделать несколько выводов. Во-первых, у лица, которое было незаконно привлечено к уголовной ответственности по делу частного обвинения, имеется право на возмещение морального и материального вреда, причиненного ему незаконным уголовным преследованием, поскольку глава 18 УПК РФ не делает для данной категории дел каких-либо исключений. Во-вторых, дела о взыскании компенсации морального вреда по данной категории дел имеют некоторые особенности, а именно более широкий круг обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу, поскольку в данном случае будут подлежать применению общие нормы ГК РФ, касающиеся возмещения внедоговорного вреда.

Ответственность несовершеннолетних и недееспособных по делам частного обвинения

Полагаю, нельзя обойти стороной вопрос о гражданско-правовой ответственности по указанной категории дел в порядке реабилитации в случаях, когда потерпевшим является несовершеннолетний, а также недееспособный.

УПК РФ предоставляет право законным представителям (родителям, опекунам) обратиться в защиту интересов указанных лиц к мировому судье с заявлением о возбуждении дела частного обвинения. Кто же будет являться в случае оправдания обвиняемого ответчиком по такому делу?

По моему мнению, в данном случае с учетом особенностей возбуждения уголовного дела, а также гражданско-правовых особенностей, имеющихся по таким делам, о которых речь шла выше, иск о взыскании компенсации морального вреда должен быть предъявлен как непосредственно к самому потерпевшему, так и к его законному представителю.

Логика здесь, полагаю, такова. С одной стороны, вред причинен (по мнению заявителя) лицу, неспособному в силу своего возраста или состояния здоровья отстаивать свои права. Именно нарушение его прав предполагаемым преступлением является отправной точкой уголовного преследования лица, поэтому логичнее было бы предположить, что именно он (несовершеннолетний, недееспособный) будет являться ответчиком по делу о взыскании компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности.

С другой стороны, для начала уголовного преследования лица, виновного в совершении преступления в соответствии с УПК РФ, обязательно наличие заявления потерпевшего или его законного представителя, потому, думаю, действия законного представителя по подаче заявления мировому судье в интересах несовершеннолетнего также являются основанием для привлечения законного представителя к гражданско-правовой ответственности. На мой взгляд, в данном случае можно провести некоторую аналогию между следователем, дознавателем, принимающими решение о возбуждении уголовного дела, и законным представителем, поскольку на всех них лежит обязанность принять все меры по установлению обстоятельств причинения вреда потерпевшему, доказать виновность лица, которое, по их мнению, причинило вред интересам потерпевшего.

Подсудность дела

Второй момент, на который следует обратить внимание при подаче искового заявления, - подсудность дела.

Как уже было сказано ранее, ответчиком по данной категории дел является федеральный исполнительный орган - Минфин России, который находится в Москве. Некоторые коллеги, читающие данную статью, сразу же, наверное, назовут норму ч. 6 ст. 29 ГПК РФ, согласно которой могут предъявляться в суд по месту жительства истца иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, подписки о невыезде либо незаконным наложением административного наказания в виде ареста.

Однако, если буквально толковать приведенную норму закона, то получается, что иски о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, не могут рассматриваться по выбору истца и должны рассматриваться по правилам общей подсудности, т.е. по месту нахождения ответчика - в г. Москва. Считаю, что указанная норма не совсем корректно сформулирована законодателем, поскольку убытки, причиненные незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, не включают в себя моральный вред, это категория несколько другая, отличная от убытков, понятие которых дано в ст. 15 ГК РФ, - в ней говорится о расходах, которые лицо произвело или должно произвести для восстановления нарушенного права.

Далее нужно отметить, что Федеральное казначейство РФ, его управления по субъектам РФ и отделения в районах, городах структурно входят в состав Минфина РФ, должностные лица казначейства будут являться представителями ответчика в суде по иску. Также надо знать, что отделения не являются юридическими лицами, они действуют по доверенности от управления по субъекту РФ.

Поэтому-то у меня по делу С-ва возникла проблема, куда же подавать иск. С одной стороны, иск должен быть подан в суд по месту нахождения ответчика (ст. 28 ГПК РФ). Далее возникает следующая проблема - в какой суд г. Москвы подать иск. В г. Москве функционируют 33 федеральных районных суда, выяснить, какой из них распространяет свою юрисдикцию на адрес, по которому находится Минфин России - задача, решение которой требует титанических усилий. С другой стороны, даже если будет установлен суд, то в силу большой отдаленности будет практически невозможно осуществлять представительство интересов С-ва в суде при рассмотрении дела. Финансовые, временные затраты будут неимоверно высокими в данном случае. Учитывая, что у С-ва доходы невысоки, мне пришлось пойти на крайние меры. Я направил исковое заявление в один из районных судов г. Екатеринбурга, т.е. по месту нахождения управления федерального казначейства по Свердловской области. Конечно же, я понимал, что поступаю фактически вопреки ГПК РФ, однако дальнейшие события, произошедшие с делом, расставили все по местам и проблема растворилась как бы сама собой.

Судья Ленинского районного суда г. Екатеринбурга, получив иск, сразу же своим определением вернул его С-ву в связи с неподсудностью дела данному суду. Я обжаловал данное определение в Свердловский областной суд, судебная коллегию по гражданским делам которого вынесла определение, которым оставила определение судьи первой инстанции в силе, указав следующее: "...в тексте искового заявления С-в указал, что проживает в г. Туринске Свердловской области, в соответствии с ч. 6 ст. 29 ГПК РФ иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности могут предъявляться в суд по месту жительства истца; в силу данной нормы в ее взаимосвязи с положениями ст. 1070 ГК РФ, главы 18 УПК РФ С-в вправе предъявить иск о компенсации морального вреда, причиненного незаконным преследованием в суд по месту своего жительства". Таким образом, нам был открыт путь к предъявлению иска по месту жительства С-ва, т.е. в г. Туринске Свердловской области. Приобщив копию указанного определения областного суда к иску, мы подали его в Туринский районный суд, судья которого его и рассмотрел в конечном итоге.

Размер компенсации морального вреда

Третья задача, одна из основных и, пожалуй, самых сложных по делам данной категории, - определение размера компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации необходимо прежде всего учитывать, что в соответствии со ст. 151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. В соответствии со ст. 1100 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием для возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Проблема возникает, когда необходимо "учитывать требования разумности и справедливости" в исковом заявлении при определении суммы компенсации причиненного вреда, который не имеет какого-либо овеществленного значения. В какую же сумму оценить нравственные и физические страдания человека, побывавшего в орбите уголовно-процессуальной деятельности наших отечественных правоохранительных органов, побывавшего некоторое время в условиях изоляции от общества (которые не назовешь человеческими)? К сожалению, закон (ГК РФ) в том виде, в котором он в настоящее время действует, не дает даже намека на решение данной проблемы, отдавая этот сложнейший вопрос на откуп судебной практике, а в конечном счете на усмотрение судьи, рассматривающего конкретное дело.

Именно от судьи, у которого есть свой взгляд на данную проблему, свои представления относительно разумности и справедливости, зависит та сумма, которая будет взыскана в пользу реабилитированного. Кроме того, думаю, нужно учитывать наличие так называемого "телефонного права", а также то, что позиция судьи, за редким исключением, формируется под влиянием судебной практики вышестоящего для него суда, а потому он не может принять решение, обязывающее государство в лице Минфина России выплатить значительные суммы реабилитированному.

Конституционный Суд РФ в своем определении от 20 ноября 2003 г. N 404-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цапцина Юрия Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 33 Закона Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах" и частью третьей статьи 322 Гражданского процессуального кодекса РСФСР" указал, что, применяя правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина.

Задача адвоката, представляющего интересы реабилитированного, состоит в том, чтобы не только указать конкретную сумму, которая, по мнению его доверителя, будет разумной и справедливой, за причиненные последнему нравственные и физические страдания, вызванные незаконным привлечением к уголовной ответственности, но и обосновать ее и, конечно же, представить расчет взыскиваемой суммы, поскольку такое дело будет рассматриваться по правилам гражданского судопроизводства.

В своей практике я использовал следующий прием расчета взыскиваемой суммы компенсации морального вреда. Как по первому делу, так и по второму из своей практики, я, взяв за основу один минимальный размер оплаты труда, установленный Федеральным законом "О минимальном размере оплаты труда" на день предъявления иска в суд, - 4330 рублей, произвел умножение на количество дней, в течение которых мой доверитель находился в статусе подозреваемого (обвиняемого, подсудимого). Так, по делу С-ва сумма ко взысканию по иску, согласно моим расчетам, составила 259 800 рублей = 4330 рублей х 60 дней в течение которых он находился в условиях ИСЗО, по делу Б-ой сумма иска составила 2 723 570 рублей = 4330 рублей х 629 дней, в течение которых длилось уголовное преследование, включая срок на кассационное рассмотрение дела в областном суде. Как видно из приведенных расчетов, я применил чисто арифметический подход к определению сумм. Однако в исковых заявлениях мною, а вернее моими доверителями С-вым и Б-ой соответственно, обосновывались как размер сумм, подлежащих взысканию, так и степень физических и нравственных страданий.

Оценка глубины страданий

Трудность также заключается в том, чтобы описать те страдания, которые были причинены человеку в результате уголовного преследования, учесть индивидуальные особенности каждого из доверителей. Если в первом случае моральный вред был причинен молодому человеку 20 лет от роду, физически в целом здоровому, ранее не судимому и к уголовной ответственности не привлекавшемуся, то во втором случае речь шла о женщине 40 лет, ранее привлекавшейся к ответственности, являющейся инвалидом II группы по общему заболеванию. Однако в первом случае в отношении С-ва органами следствия была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, и находился он там 60 суток, Б-ая же находилась во время следствия и суда на свободе.

Интересна в этой связи позиция Ульяновского областного суда по конкретному делу о компенсации морального вреда (опубликована на сайте Ульяновского облсуда от 17 ноября 2009 г. N 14201). Так, Е. обратился в суд с иском о компенсации морального вреда в размере 12 000 000 рублей. В обоснование иска указал, что 4 февраля 2004 г. он был задержан по подозрению в совершении преступления, а 6 февраля 2004 г. судом было вынесено постановление об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу. 29 января 2005 г. он был оправдан коллегией присяжных. За период содержания под стражей испытал сильные физические и нравственные страдания. Кроме того, у него ухудшилось состояние здоровья.

Решением Ленинского районного суда г. Ульяновска с Минфина России за счет казны РФ в пользу Е. взыскано 120 000 рублей.

В своей кассационной жалобе на решение суда Е. указал, что денежная компенсация не соответствует глубине и степени перенесенных им физических и нравственных страданий, которые он пережил, находясь под стражей.

Из материалов уголовного дела следует, что Е. органами следствия обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, п. "б" ч. 4 ст. 162, ч. 2 ст. 325 УК РФ.

Кассационная инстанция указала следующее: "Закон не устанавливает ни минимального, ни максимального размера компенсации морального вреда, стоимость человеческих страданий не высчитывается".

Что же касается сумм, взысканных в пользу моих доверителей по указанным делам, то в пользу С-ва суд взыскал 70 000 рублей, при этом указал, что, решая вопрос о наличии и размере физических и нравственных страданий, суд учел, что истец не представил суду доказательств физических страданий, причиненных ему в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и незаконного применения к нему меры пресечения в виде содержания под стражей. Далее суд указал, что вместе с тем нравственные страдания имели место.

Нужно заметить, что судья в решении даже не попыталась представить свой расчет суммы, которая, по ее мнению, подлежит взысканию. Это еще раз, на мой взгляд, говорит о том, что судьи в определении размеров компенсации морального вреда исходят только из своего внутреннего убеждения.

Во втором случае судья, рассматривавший гражданское дело, подошел к вопросу о расчете суммы, подлежащей взысканию с Минфина России за счет казны РФ, более правильно, приведя в решении свой расчет, отличающийся от расчета, представленного нашей стороной в иске, в результате взыскал в пользу Б-ой 91 000 рублей.

Позиция представителей ответчика

Последнее, что хотелось бы обсудить, - позицию представителей ответчика по делам указанной категории. Как по первому делу, так и по второму, в которых мне пришлось участвовать на стороне истца, представители Казначейства занимали одинаковую позицию - полное непризнание иска. На мои вопросы, считают ли они, что из-за действий правоохранительных органов, незаконно привлекавших моих доверителей к уголовной ответственности, последние понесли нравственные и физические страдания, ответ был один: да, понесли, но морального вреда не имеется, а суммы компенсации были очень завышены. Тогда я задавал им следующий вопрос: сколько же, по их мнению, следует взыскать в виде компенсации морального вреда с казны? Ответа я ни разу не получил.

Остается надежда

Подводя некий итог всему сказанному, нужно отметить следующее. Современное российское законодательство в сфере реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию как со стороны правоохранительных органов, так и со стороны частных лиц в порядке частного обвинения, является слабо разработанным. Не все проблемы разрешены в УПК РФ, много вопросов возникает в судебной практике, однако в целом можно отметить положительную тенденцию в деятельности отечественных судов по вопросам взыскания компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности.

Смею надеяться, что с течением времени, при введении реальной персональной ответственности следователей, прокуроров за выполняемую ими работу, повысится качество предварительного следствия, соответственно, число лиц, незаконно привлеченных к уголовной ответственности, в нашей стране уменьшится. Также надеюсь, что наше гражданское законодательство в указанной сфере воспримет-таки имеющиеся на сегодняшний день теоретические разработки российских ученых-правоведов по проблеме определения размера компенсации морального вреда. Думаю, время уже давно настало.

С. Исаев,

"Адвокатский кабинет Исаева С.А.",

Свердловская область

"Новая адвокатская газета", N 23, 24, декабрь 2010 г.