Структура субъективных признаков группового преступления (С.В. Алексеев, "Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2010 г.)

Структура субъективных признаков группового преступления

В настоящее время в доктрине уголовного права принято в качестве субъективных признаков группового преступления выделять умышленную форму вины и совместность умысла преступников. Автором предложен альтернативный подход к характеристике субъективных признаков группового преступления, рассматривается его научная целесообразность.

Соучастие согласно ст. 32 УК РФ есть умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. В специальной литературе в качестве субъективных признаков соучастия традиционно выделяют умышленную форму вины и совместность умысла соучастников.

Умышленная форма вины в групповом преступлении означает, что только в умышленных преступлениях возможно объединение усилий участников группового преступления для реализации своих целей. Эта точка зрения поддерживается многими учеными, хотя существует и другой подход, сторонники которого полагают, что групповое преступление возможно и при неосторожной форме вины. В качестве обоснования данной позиции ее сторонники приводят следующие аргументы. Во-первых, преступный результат может быть причинен поведением нескольких лиц, действующих неосторожно*(1). Во-вторых, соучастие (групповое преступление) возможно в преступлениях, где отношение к деянию является умышленным, а отношение к последствиям - неосторожным*(2).

Следует согласиться с P.P. Галиакбаровым, отмечающим, что соучастие выражается в совершении единого преступления, в котором отражаются и единая воля, и единое намерение совершить его; в неосторожном преступлении соучастие невозможно*(3). М.И. Ковалев также утверждает, что в неосторожном преступлении соучастие невозможно вообще, поскольку нет единства действий, образуемых умыслом*(4). Р.Н. Гордеев указывает, что "...данная критика справедлива, так как соучастие не охватывает все случаи множественности участников преступления... Неосторожное совершение преступления несколькими лицами нельзя рассматривать в рамках института группового преступления. Во-первых, потому, что пределы уголовной ответственности лиц, совершающих деяния умышленно, значительно отличаются от пределов уголовной ответственности лиц, совершающих деяния по неосторожности. Во-вторых, у данных институтов различная уголовно-правовая оценка, т.е. они по-разному отражаются в уголовном законе. И в-третьих, и это самое главное, неосторожное совершение деяния несколькими лицами не повышает общественную опасность совершенного преступления"*(5).

Умышленная форма вины при соучастии имеет усложненную характеристику в сравнении с умыслом при индивидуальном совершении преступлении. Законодательная формула ст. 25 УК РФ дополняется признаками, свидетельствующими о том, что умысел при соучастии тоже совместный, как и вся деятельность соучастников, что следует из неразрывной связи объективной и субъективной сторон преступления, совершенного в соучастии.

Интеллектуальный момент умысла соучастника отражает осознание последним общественно опасного характера не только совершаемого им лично преступного деяния, но и действий (бездействия) других лиц, совместно с ним участвующих в совершении преступления, осознание взаимосвязи своего деяния с планируемым или уже совершаемым преступлением, а также предвидение возможности или неизбежности совместного преступного результата совместных действий в виде наступления общественно опасных последствий в результате объединенных действий, выполняемых совместно с соучастниками.

Волевой элемент характеризуется желанием участвовать в едином преступлении и стремлением к достижению результата преступления в виде общественно опасных последствий при совершении преступления с материальным составом. Либо он определяется сознательным допущением или безразличным отношением к общему для соучастников последствию, наступившему в результате объединения их усилий.

Проиллюстрируем изложенное на примере. После употребления спиртных напитков З. предложил А. идти на вахту, на что тот ответил нецензурной бранью и оскорблением З. В связи с этим между ними возник конфликт, в процессе которого А. стал избивать сначала З., а затем Ш. и К. При этом предварительной договоренности не только на убийство, но и на избиение А. у них не было, и никаких доказательств, опровергающих это обстоятельство, в материалах дела не имеется. Как следует из материалов дела, все осужденные утверждали, что убивать А. они не хотели. Об отсутствии умысла на убийство свидетельствует их поведение до конфликта, во время избиения и последующие действия. По делу также установлено, что до конфликта взаимоотношения между осужденными и потерпевшим были нормальными, причин для лишения жизни А. ни у кого из них не было. Во время избиения, когда А. потерял сознание, З., Ш. и К., желая привести его в чувство, лили на него воду, а затем вывели в тамбур на свежий воздух. Таким образом, обстоятельства, при которых было совершено преступление, дают основания считать, что в данном случае у осужденных был умысел лишь на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, поскольку они наносили ему сильные удары по голове и не могли не предвидеть, что могут причинить вред. Что касается наступления смерти потерпевшего, то подобный исход не охватывался их предвидением, и по отношению к наступившим последствиям у них усматривается неосторожная вина*(6).

В результате совершения преступления несколькими лицами в соучастии через сознание и волю каждого отдельного соучастника проходит не только его собственное общественно опасное деяние в конкретном виде (организации, подстрекательства, пособничества, исполнительства или соисполнительства при групповом преступлении), но и общественно опасные деяния других соучастников, а также факт наступления возможного или неизбежного совместного (единого) преступного результата. Иными словами, каждый соучастник осознает, что он действует не один, а сообща с другими, определяя свою конкретную роль в совершении единого преступления.

Связующее звено умысла всех соучастников - осознание совместности совершения преступления и предвидение единого преступного результата. Совместность умысла, т.е. внутреннее единство, достигается путем соглашения, представляющего собой субъективное содержание совместности действий соучастников, и складывается в результате устного и в некоторых случаях письменного сговора, а также возможно и без сговора в процессе присоединения к уже совершаемому, но не оконченному преступлению.

Судебная практика сталкивается со случаями, когда лица совершают преступления в одно время и в одном месте относительно единого объекта и предмета уголовно-правовой защиты, т.е. присутствует объективная сторона признака совместности, но субъективная сторона отсутствует. Так, 14 ноября 1997 г. Орджоникидзевский районный суд Екатеринбурга рассмотрел уголовное дело по обвинению П. и Г. наряду с другими преступлениями и в совершении открытого хищения группой лиц. Фактически было содеяно следующее: с 7 на 8 декабря 1996 г. около 1 ч ночи после совместного распития спиртного П. пошел провожать Г. домой. По пути Г. подошел к коммерческому киоску, расположенному у дома N 14 по ул. Баумана, купить сигареты. Следом за ним, имея умысел на открытое хищение чужого имущества, но неожиданно для Г., подошел П., который камнем разбил витринное стекло, схватил бутылку водки и бутылку вина, с которыми убежал домой. Г., воспользовавшись сложившейся ситуацией, открыто завладел некоторыми продуктами питания, подобрав их. При попытке уйти с места происшествия он был задержан работниками милиции*(7). Установленное не дает оснований говорить о соучастии П. и Г., так как при наличии объективной стороны отсутствует субъективный признак совместности участия в преступлении. Поэтому суд правильно указал на то, что каждый из подсудимых действовал самостоятельно: П. неожиданно для Г. совершил грабеж, а Г., воспользовавшись сложившейся обстановкой, самостоятельно совершил покушение на открытое хищение чужого имущества*(8).

Совместность умысла не исключает индивидуальности вины соучастников. В зависимости от исполняемой роли и от объема их деяний конкретное содержание интеллектуального и волевого элементов умысла будут различными, но субъективным связующим звеном умысла будет сознание совместности совершения преступления и предвидение возможного или неизбежного совместного преступного результата.

Таким образом, основной субъективный признак соучастия - вина в форме умысла. Как правило, соучастие совершается с прямым умыслом, поскольку объединение психических и физических усилий нескольких лиц для совершения преступления трудно себе представить без соответствующего желания. При соучастии имеет место согласованная и целенаправленная деятельность для достижения желаемой цели - преступного результата. Такие субъективные признаки характерны именно для прямого умысла.

Однако теория и практика признают возможность соучастия и с косвенным умыслом, например при исполнительстве и пособничестве.

Как установил по одному из уголовных дел Красноглинский районный суд Самары, С. и И., находясь в состоянии опьянения, договорились совершить хищение икон и старинных книг из дома 76-летней А.. Проникнув в дом, они напали на нее, связали и вставили в рот кляп. Поскольку А. оказала активное сопротивление, С. нанес ей несколько ударов ногами по голове и телу, причинив тяжкий вред здоровью в виде перелома костей носа, скуловых костей и основания черепа. В результате механической асфиксии, развившейся вследствие введения С. тряпичного кляпа в рот потерпевшей А., последняя скончалась на месте происшествия*(9). Это преступление было правильно квалифицировано как совершенное с косвенным умыслом.

Вместе с тем в науке уголовного права давно существует дилемма о том, какой умысел должен быть в соучастии: только прямой или может быть и косвенный? Законодатель, формулируя форму вины при соучастии, оперирует термином "умышленная", допуская таким образом как прямой, так и косвенный умысел. Сторонники данной позиции, отстаивая свою точку зрения, приводят следующие аргументы.

B.C. Комиссаров утверждает, что соучастие с косвенным умыслом возможно при исполнительстве и пособничестве, а также при совершении преступлений, в которых допускается прямой и косвенный умысел. В других же случаях в формальных составах и в тех преступлениях, когда цель прямо указана в диспозиции статьи или вытекает из содержания деяния, соучастие возможно только с прямым умыслом*(10).

А.В. Наумов указывает, что соучастие с косвенным умыслом возможно только в материальных составах, при формальном составе умысел должен быть только прямой*(11).

А.Ф. Зелинский отмечает, что необходимо различать субъективное психическое отношение лица к последствиям совершаемого в соучастии преступления и психическое отношение соучастника к самому факту присоединения к преступной деятельности других лиц. Если форму вины соучастников определять исходя из отношения к последствиям совместно совершаемого преступления, то следует признать, что вина может быть в виде как прямого, так и косвенного умысла*(12).

Однако некоторые авторы полагают, что соучастие возможно только при наличии прямого умысла*(13). Так, Ф.Г. Бурчак указывал, что при совершении преступления с косвенным умыслом лицо совершает его для достижения желаемого результата, при этом понимая, что своими действиями вызывает и побочный результат. В соучастии результат должен быть общий, желаемый, тот, на который направлено поведение всех соучастников. Побочный результат, причиняемый исполнителем, неприменим к соучастникам, действующим для достижения общей, единой цели*(14). М.И. Ковалев, отстаивая свою позицию, утверждал, что конструктивным моментом умысла соучастников является намерение совершить преступление или участвовать в его совершении. Намерение возбудить в другом лице решимость совершить преступление или содействовать ему всегда свидетельствует о наличии у соучастников прямого умысла независимо от целей и мотивов, сопутствующих ему*(15). С данной позицией соглашается и А.В. Шеслер*(16).

Помимо вины как основного элемента субъективных признаков соучастия в число этих признаков входят также мотивы и цели соучастников. Как известно, в науке уголовного права мотив преступления - это побуждение, которым руководствовалось лицо при совершении преступления. Под целью понимается то, к чему стремится виновный, совершая преступление. Мотив и цель преступления существенно определяют содержание вины. Вина как психическое отношение возникает не сама по себе, а под воздействием различных антисоциальных побуждений (корысть, месть и т.д.), направляющих сознание и волю виновного на совершение преступления. Однако воля виновного определяется и поставленной целью.

В отличие от общности намерения совершить преступление, мотивы и цели соучастников могут быть разными, и в такой ситуации они не имеют значения для квалификации преступления как совершенного в соучастии, однако учитываются при индивидуализации наказания. Так, наемный убийца осуществляет преступление из корыстных побуждений. Организатор же убийства нанимает убийцу, чтобы отомстить конкуренту. Мотив его действий - месть.

К примеру, Вологодским областным судом Б. осуждена по ст. 17 и пп. "а", "н" ст. 102 УК РСФСР, а С. - по пп. "а", "г", "н" ст. 102 УК РСФСР. Б. признана виновной в организации убийства своего мужа, С. - в убийстве ее мужа, совершенном при отягчающих обстоятельствах. По данному делу достоверно установлено, что Б. - организатор убийства своего мужа. Она наняла за деньги С., и тот совершил убийство, а сама Б. о совместном с ним лишении жизни мужа не договаривалась и непосредственно в процессе убийства не участвовала. Следовательно, совместного совершения убийства потерпевшего Б. и С. не было, поэтому они не могут нести ответственность по п. "н" ст. 102 УК РСФСР. Кроме того, Б. и не вменялось в вину непосредственное участие в убийстве мужа. При таких обстоятельствах из приговора подлежит исключению осуждение Б. по ст. 17 и п. "н" ст. 102 и осуждение С. по п. "н" ст. 102 УК РСФСР*(17).

Кроме того, убийство может быть совершено одновременно несколькими соучастниками по мотивам личной неприязни и с корыстной целью. Однако в тех случаях, когда они предусматриваются в диспозиции конкретной статьи УК РФ в качестве обязательных, ответственность за соучастие в преступлении может наступать только для тех лиц, которые, зная о наличии таких целей и мотивов, совместными действиями способствовали их осуществлению.

Например, П. и Ф. в соисполнительстве совершают убийство С., который является государственным деятелем. При этом П. руководствуется чувством мести на почве личных отношений, а Ф. - мести за выполнение С. государственной деятельности. Несмотря на то что П. посягал на жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны, а Ф. - на отношения, образующие основы конституционного строя и безопасности государства, оба они соучаствовали в одном преступлении - убийстве. При этом действия П. будут квалифицироваться по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ как совершенные группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, а действия Ф. - по ст. 277 УК РФ. В указанном примере действия каждого соучастника являются составной частью общей деятельности по совершению преступления, они взаимно дополняют друг друга в направлении совершения единого преступления. Иначе говоря, действия одного соучастника в конкретной обстановке - необходимое условие выполнения преступления другим соучастником. Невыполнение своих действий кем-либо из соучастников в задуманном месте и в установленное время делает невозможным совершение соответствующего преступления либо существенно затрудняет его совершение.

Следует отметить, что некоторые ученые при анализе субъективных признаков соучастия выделяют не один основной признак, а три. Кроме умысла каждого участника в отношении совершаемого совместного преступления, называют еще два: взаимную осведомленность о совместном совершении преступления и наличие двусторонней субъективной связи между исполнителем и другими соучастниками*(18). Дополнительные субъективные признаки выступают основанием для определения конкретного содержания формулы умышленной вины при соучастии.

Признак "взаимная осведомленность" означает взаимное осознание совместной преступной деятельности, которое формируется через соглашение соучастников в любой форме, хотя бы в форме молчаливого согласия при присоединении преступных действий одного лица к преступной деятельности других лиц. При этом каждый из соучастников осознает, что совместно участвует в совершении одного и того же преступления. "Каждый из соучастников преступления, - справедливо отмечает А.И. Рарог, - осведомлен о том, что преступление совершается им не в одиночку, а сообща с другими лицами"*(19).

Однако признавая данный признак в принципе, не все исследователи распространяют его на любые формы соучастия. Так, Р.Р. Галиакбаров считает, что "при соучастии с исполнением различных ролей требуется, чтобы все соучастники знали об исполнителе и совершаемом им преступлении, а исполнитель знал всех других соучастников и характер их действий. При соисполнительстве достаточно каждому из соучастников сознавать, что он совершает преступление совместно с другими лицами"*(20). Другие авторы полагают, что взаимная осведомленность - обязательный признак соисполнительства, при иных формах соучастия этот признак необязателен*(21).

Признак "наличие двусторонней субъективной связи" производен от признака "взаимная осведомленность". Следовательно, если соучастники, хотя бы двое из них, знают, что совместно действуют при совершении одного преступления, взаимно осведомлены друг о друге, то это свидетельствует о наличии двусторонней субъективной связи. Точку зрения об обязательности признака двусторонней субъективной связи разделяют многие авторы. По мнению С.И. Никулина, этот признак следует из самого определения соучастия. При наличии так называемой односторонней субъективной связи отсутствует слияние интеллекта и воли нескольких субъектов*(22), с чем нельзя не согласиться.

Судебная практика, учитывая содержащиеся в ст. 35 УК РФ определения понятия преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой, руководствуется предписанием уголовного закона, закрепившего установление двусторонней связи при соучастии в преступлении.

Следует отметить, что при совершении преступления в организованных формах могут образовываться многосторонние субъективные связи.

В то же время в ряде исследований по анализируемым вопросам обосновывается возможность соучастия при односторонней субъективной связи совместно действующих лиц. В подтверждение приводятся случаи тайного пособничества и подстрекательства, например, когда пособник в тайне от исполнителя помогает ему совершить преступление, а тот, не ведая о существовании пособника, пользуется его услугами. М.Д. Шаргородский говорит даже о распространенности замаскированного, не осознанного исполнителем подстрекательства и утверждает, что вообще легче подстрекнуть того, кто не понимает смысла происходящего. По мнению Ф.Г. Бурчака, деятельность подстрекателя и пособника может оказаться скрытой за столь тонкими намеками и полунамеками, в которых исполнитель ничего преступного не заметит.

Относительно группового преступления с юридическим разделением ролей часть исследователей утверждает, что минимальная субъективная связь может быть и односторонней. Один из участников преступления может и не знать о помогающей или подстрекающей деятельности другого*(23). Сторонники этого мнения указывают на то, что односторонняя связь может быть только у исполнителя. Подстрекатель и пособник должны осознавать преступный характер своих действий и действий исполнителя. Исполнитель может и не знать об оказываемой ему помощи или подстрекательстве. В качестве аргументов сторонники такой точки зрения отмечают, что между действиями исполнителя и подстрекателя (пособника) существует причинная обусловленность, в связи с чем их действия следует признавать групповым преступлением*(24).

В других работах, как указывалось выше, напротив, говорится о невозможности соучастия при односторонней субъективной связи и утверждается, что идея не осознанного исполнителем пособничества и подстрекательства надуманна. По словам ряда ученых, для субъективной стороны соучастия обязательна взаимная осведомленность не менее двух лиц о совместности их преступных деяний*(25). Без этой осведомленности каждое из участвующих в преступлении лиц действует самостоятельно и отвечает лишь в пределах совершенного им лично*(26).

Расхождения между исследователями касаются главным образом субъективной связи исполнителя преступления. Специалисты, допускающие и исключающие возможность соучастия при односторонней виновной связи, сходятся на том, что для субъективной стороны деяний всех соучастников, кроме исполнителя, обязательна двусторонняя виновная связь, необходимо осознанное взаимодействие каждого из них, по меньшей мере, еще с одним соучастником - исполнителем преступления.

По мнению ряда авторов, для определения ответственности за соучастие необходимо, чтобы субъект знал о деятельности соучастников, также это требование должно равным образом относиться ко всем участвующим в преступлении лицам, т.е. каждый из соучастников должен быть осведомлен, что действует не один*(27). Где отсутствует осознание, что лицо действует совместно с другим для осуществления общего преступного намерения, там отсутствует и соучастие в преступлении. Осознание соучастником связи между своими действиями и действиями исполнителя вытекает при соучастии из явного или молчаливого соглашения о согласованности действий участников преступления*(28). В то же время, сознавая общественно опасный характер действий исполнителя и своих действий, направленных на достижение общего с исполнителем преступного результата, соучастник желает или сознательно допускает наступление этого результата*(29). Так, Верховный Суд РФ по делу Сигачева и Симатова из обвинительного приговора исключил признак совершения изнасилования по предварительному сговору группой лиц, указав следующее: квалификация содеянного как изнасилования, совершенного по предварительному сговору группой лиц, возможна в том случае, когда лица, принимавшие участие в изнасиловании, действовали согласованно в отношении потерпевшей*(30).

Противники концепции односторонней связи при решении этого вопроса также предлагают обратиться к уголовному закону и судебной практике. Например, П.Ф. Тельнов указывает, что "в законе не случайно подчеркивается специфическая, субъективная черта соучастия - умышленная совместность преступных действий не менее двух лиц. Законодатель весьма определенно указал на недостаточность для соучастия совместности деяний с объективной стороны, необходимо еще, чтобы эта совместность была умышленной, чтобы она охватывалась сознанием и волей виновных. Причем умышленная совместность преступления, т.е. сознание того обстоятельства, что общественно опасное деяние совершается не в одиночку, а сообща, в равной мере обязательна для субъективной стороны деяний всех соучастников, в том числе и исполнителя преступления. Следовательно, законодательная характеристика субъективной стороны соучастия не позволяет относить к этой форме преступной деятельности случаи, когда виновные фактически взаимодействуют при совершении преступления, но не сознают этого взаимодействия"*(31).

Н.Г. Иванов также критикует позицию приверженцев одностороннего соучастия по трем основаниям: 1) действия соучастников не обусловлены причинной зависимостью между собой, ибо в противном случае нарушается принцип свободы воли; 2) односторонняя связь противоречит принципу субъективного вменения; 3) односторонняя связь при соучастии противоречит одному из важнейших объективных элементов соучастия - совместности*(32).

Таким образом, анализ точек зрения по вопросу возможности соучастия при односторонней связи позволяет сделать следующий вывод: соучастие возможно лишь при двусторонней связи между соучастниками при осуществлении ими совместного участия в совершении умышленного преступления.

С.В. Алексеев,

кандидат юридических наук,

доцент Самарского государственного университета путей сообщения (Самара)

"Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Гринберг М.С. Технические преступления. Новосибирск, 1992. С. 84-93.

*(2) Шаргородский М.Д. Вопросы Общей части уголовного права. Л., 1955. С. 143.

*(3) Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповой преступностью средствами уголовного закона. Саратов, 1999. С. 7.

*(4) Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 75.

*(5) Гордеев Р.Н. Групповое преступление в уголовном праве России: дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2003. С. 44.

*(6) Дело N 200413624 // Архив Красноглинского районного суда Самары за 2004 г.

*(7) Дело N 2-345/97 // Архив Орджоникидзевского районного суда Екатеринбурга.

*(8) Дядькин Д.С. Совершенствование уголовно-правового института соучастия в преступлении: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 26.

*(9) Дело N 200413624 // Архив Красноглинского районного суда Самары за 2004 г.

*(10) Курс уголовного права. Общая часть. М. 1999. Т. 1. С. 393.

*(11) Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1997. С. 291.

*(12) Соучастие в преступлении. Волгоград, 1971. С. 9.

*(13) См., например: Рарог А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. М., 1991. С. 82-83; Пушкин А.В. Подстрекательство к совершению преступления: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995; Базунов А., Демидов Ю. Субъективная сторона подстрекательства // Сов. юстиция. 1968. N 16. С. 4-5.

*(14) Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев, 1969. С. 116-120.

*(15) Ковалев М.И. Указ. соч. С. 86.

*(16) Шеслер А.В. Групповая преступность: криминологические и уголовно-правовые аспекты: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 250.

*(17) Бюл. Верховного Суда РФ. 1996. N 8. С. 9.

*(18) Уголовное право России. Часть Общая / под ред. Л.Л. Кругликова. С. 258-259. См. также: Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Саратов, 1991. С. 89; Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. М., 2006. С. 175-176.

*(19) Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. С. 175.

*(20) Уголовное право России. Часть Общая. С. 258-259.

*(21) Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. М., 1965. С. 42-45.

*(22) Уголовное право России. Части Общая и Особенная / под ред. А.И. Рарога. С. 143.

*(23) Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. М., 1974. С. 44.

*(24) Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. Киев, 1986. С. 106.

*(25) Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974. С. 48-49.

*(26) Ковалев М.И. Указ. соч. С. 68.

*(27) Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 92.

*(28) Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. Курс советского уголовного права. Общая часть. М., 1961. С. 549.

*(29) Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., 1959. С. 46.

*(30) Бюл. Верховного Суда РФ. 1998. N 7. С. 16.

*(31) Тельнов П.Ф. Указ. соч. С. 49.

*(32) Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 91.