Круг объектов необходимой обороны и дифференциация критериев определения ее пределов (постановка проблемы) (Т.У. Каримов, "Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2010 г.)

Круг объектов необходимой обороны и дифференциация критериев определения ее пределов (постановка проблемы)

Построение действующей редакции нормы УК РФ о необходимой обороне не позволяет однозначно решать вопрос об определении круга объектов возможной защиты и пределов таковой, что на практике приводит к судебным и следственным ошибкам и в результате к ущемлению прав обороняющегося от общественно опасных посягательств лица. Законодательное закрепление круга возможных объектов и дифференциация критериев определения пределов необходимой обороны позволит минимизировать ошибки правоприменителей и повысит эффективность реализации гражданами своего права на защиту от общественно опасных посягательств.

                                     Опасность    потерять     самое

                                     ничтожное   благо   оправдывает

                                     употребление        наибольшего

                                     насилия, если это благо  нельзя

                                     сохранить иначе,  и,  наоборот,

                                     опасность  для  самого  высшего

                                     блага не может оправдать самого

                                     ничтожного  насилия,  если  оно

                                     превосходило меру,  необходимую

                                     для его защиты.

                                                       К. Левита*(1)

Несмотря на большое количество научных исследований, применение института необходимой обороны вызывает многочисленные вопросы на практике и в теории права. Еще А.Ф. Кони писал: "Сознавая свое право на существование, человек ограждает это право от всякого чуждого посягательства, от всякого неправа. Но очевидно, что действия человека в этой сфере не могут быть безграничны, и ограничение их лежит уже в самом существовании общества, государства"*(2). Вопросы определения круга возможных объектов защиты и пределов таковой не теряют актуальности. Будучи естественным по своей природе и конституционным по сути, право на необходимую оборону не должно превращаться в самосуд, но и не должно ограничиваться в ущерб лицу, защищающему законные права и интересы. Бесспорно, "оборона не может быть беспредельной"*(3), но именно установление соразмерности объектов защиты и нападения "вызывает наибольшие трудности в правоприменительной практике... а установить абсолютные критерии соразмерности невозможно"*(4).

Следует иметь в виду, что правоприменительная практика по делам о необходимой обороне и превышении ее пределов непоследовательна и противоречива. В ней господствует обвинительный уклон, о чем, в частности, свидетельствует то обстоятельство, что фиксируемое судебной статистикой количество эксцессов обороны значительно превышает число случаев правомерной необходимой обороны*(5), а логическое построение ст. 37 УК РФ и возможность относительно широкого толкования при определении круга объектов возможной защиты и пределов таковой на практике, как ни странно, реализуется с точностью до наоборот. Трудно не согласиться с мнением Э. Побегайло о том, что в правоприменительной среде указания закона принимаются однозначно: если посягательство угрожает жизни обороняющегося, то можно причинять посягающему любой вред вплоть до смерти; в других случаях, как правило, усматривается превышение пределов необходимой обороны, а то и обычное преступление против личности*(6).

В связи с отсутствием четкой законодательной регламентации круга объектов и пределов обороны от посягательств, не связанных с непосредственным применением насилия, опасного для жизни и здоровья, и угрозой применения такого насилия, в теории уголовного права сформировались неоднозначные позиции, в том числе существенно сужающие круг возможных объектов защиты и необоснованно ограничивающие возможность реализации права на необходимую оборону.

Принимая во внимание тот факт, что "важность, значимость, социальная ценность отдельных групп общественных отношений подчас существенно отличаются друг от друга"*(7) и объекты уголовно-правовой охраны могут быть ранжированы по важности*(8), по нашему мнению, трудно согласиться с позицией авторов, существенно сужающих круг возможной защиты ряда объектов в рамках необходимой обороны. Например, с точки зрения И. Алексеева, "ситуацию необходимой обороны может вызвать не любое преступление. Как правило, это посягательство на личность с угрозой причинения смерти или тяжкого вреда здоровью либо средней тяжести, но не легкого"*(9). Под сомнение автор ставил и возможность защиты права собственности от общественно опасных посягательств, не связанных с применением насилия, опасного для жизни и здоровья лица*(10).

В.М. Ширяев допускал причинение вреда посягающему в рамках необходимой обороны только от насильственных преступлений, таких как покушение на убийство, изнасилование, попытка нарушить телесную неприкосновенность, грабеж, разбой, сопротивление представителю власти или общественности, превышение власти или служебных полномочий*(11).

На наш взгляд, существенно ограничивал объекты возможной защиты при применении необходимой обороны и И.С. Тишкевич, выделяя следующие виды посягательств, которые, по его мнению, можно пресекать, причиняя вред в рамках необходимой обороны: государственное преступление (террористический акт, диверсия, бандитизм); посягательство на собственность (хищение имущества); посягательство на правопорядок (хулиганство); посягательство на жизнь или здоровье; посягательство на личную свободу и половую неприкосновенность*(12).

Исходя из толкования положения ст. 37 УК РФ объектами необходимой обороны являются личность, права обороняющегося и других лиц, охраняемые уголовным законом интересы общества или государства. Можно согласиться с В.В. Меркурьевым в том, что "категории "объект уголовно-правовой охраны" и "объект необходимой обороны" идентичны по объему и содержанию"*(13), следовательно, теоретически можно защищать все права личности*(14). Формально уголовный закон и не ограничивает круг деяний, против которых правомерно причинение вреда в состоянии необходимой обороны. Тем не менее дискуссионным остается вопрос о возможности, правомерности и пределах права на необходимую оборону в отношении широкого круга общественно опасных деяний, например в отношении преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30 УК РФ), при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ), клевете (ст. 129 УК РФ) и оскорблении (ст. 130 УК РФ), вымогательстве (ст. 163 УК РФ); не решен однозначно вопрос о возможных оборонительных действиях от преступлений, совершенных с неосторожной формой вины или путем бездействия.

На наш взгляд, можно выделить несколько предпосылок неоднозначных подходов авторов к определению круга возможных объектов необходимой обороны:

1) различные толкования авторами некоторых понятий. Так, при определении характера посягательства авторы неоднозначно трактуют и, по нашему мнению, необоснованно используют термин "нападение"*(15), которому отдельные ученые придают буквальное значение активных, агрессивных действий посягающего лица. В частности, Б.В. Сидоров полагает, что "общественно опасное посягательство, вызывающее состояние необходимой обороны, есть всегда действие и действие активное, наступательное, представляющее непосредственную и неминуемую опасность для обороняющегося и других... лиц. Оно носит характер нападения, высокоинтенсивного, энергичного по форме и общественно опасного по содержанию поведения"*(16). В итоге автор приходит к выводу, что "случаи посягательства, не являющегося нападением, не создают необходимой обороны"*(17);

2) делая вывод о невозможности обороны некоторых объектов, многие авторы связывают возможность причинения вреда при обороне с угрозой немедленного причинения неминуемого, явного и невосполнимого вреда, когда другого выхода у потерпевшего, кроме причинения вреда, не остается*(18). Данное положение, полагаем, также ограничивает право граждан на необходимую оборону, так как "современное понимание института необходимой обороны как раз и предполагает, что у гражданина, находящегося в состоянии необходимой обороны, есть право выбора варианта поведения: он может пресечь общественно опасное посягательство или не делать этого"*(19);

3) под причинением вреда в рамках института необходимой обороны авторы чаще всего понимают применение именно физического насилия, ввиду чего приходят к выводу, что, например, при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если посягающий не использует те или иные средства и орудия, представляющие опасность для жизни или здоровья, оборона в принципе невозможна*(20), а при оскорблении или клевете потерпевший не вправе наносить обидчику побои или телесные повреждения. Подобное реагирование на оскорбление или клевету, по мнению ученых, является противоправным и влечет ответственность по соответствующим статьям Уголовного кодекса *(21).

Считаем, что приведенные позиции необоснованны.

Во-первых, в ст. 37 УК РФ закреплено право на причинение вреда посягающему лицу при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, при этом не содержится каких-либо дополнительных требований к характеру такого посягательства (например, активности и агрессивности действий со стороны посягающего лица). Термин "нападение" употребляется законодателем в ч. 2.1 ст. 37 УК РФ, где речь идет о неожиданности посягательства, когда лицо не может объективно оценить степень и характер опасности нападения. В данном случае употребление термина "нападение", на наш взгляд, вполне обоснованно, ведь только агрессивные, активные действия посягающего могут восприниматься обороняющимся как неожиданные. Введение ч. 2.1 в ст. 37 УК РФ законодательно закрепило один из критериев определения пределов необходимой обороны (по признаку неожиданности посягательства), но не регламентировало вопрос о возникновении оснований для самой обороны.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" понятия "посягательство" и "нападение" употребляются как синонимы, а в понятие "нападение" не вкладывается смысл именно активных и агрессивных действий посягающего, иначе круг объектов необходимой обороны был бы существенно сужен*(22).

Во-вторых, уголовный закон не содержит таких условий обороны, как применение именно физического насилия (вреда) к посягающему лицу. Почему нельзя обороняться, например, путем причинения иного (прежде всего имущественного) вреда: оторвать галстук, разбить очки или телефон, порвать плакат при попытке публично вывесить клеветнические сведения, уничтожить предмет взятки или, наконец, вылить чашку кофе на костюм обидчика?*(23) В данном случае посягающему также причиняется вред, а действия можно оценить как совершенные при необходимой обороне. При таких условиях будет соблюден критерий соответствия "ценности" объектов, так как при оценке правомерности действий обороняющегося надлежит устанавливать соответствие или несоответствие защищаемых благ*(24).

Мы согласны с тем, что не совсем логично допускать возможность обороны любых объектов уголовно-правовой охраны путем причинения физического вреда, прежде всего, жизни и здоровью посягающего. Вместе с тем, исходя из положений уголовного закона РФ, объектами уголовно наказуемого эксцесса необходимой обороны могут выступать только жизнь и здоровье посягающего лица*(25), поэтому причинение при обороне (независимо от объекта защиты) даже вреда здоровью средней тяжести должно признаваться правомерным*(26).

В сложившейся ситуации, по нашему мнению, все большее значение приобретает роль научных исследований и разработанных теоретических положений, направленных на устранение недостатков законодательства. Тем не менее многие вопросы, связанные с применением института необходимой обороны, не получили должного освещения на страницах юридической печати, не по всем вопросам исследователи пришли к однозначному выводу, а главная проблема, которую необходимо решить законодателю, - сохраняющаяся недоступность положений института необходимой обороны для основного адресата - потенциально обороняющегося. Последний, как и прежде, не имея полной информации о действительных требованиях к оборонительным действиям, будет "играть с огнем", разрешая своими силами конфликт с посягающим. В связи с этим ключевыми, на наш взгляд, аспектами института необходимой обороны, требующими более тщательной проработки (в том числе законодательной), являются: во-первых, четкое определение круга объектов возможной защиты в рамках института необходимой обороны; во-вторых, разработка и дифференциация критериев определения пределов необходимой обороны, не связанной с посягательствами на жизнь и здоровье лица; в-третьих, решение вопроса о регламентации положений о необходимой обороне в уголовном законе таким образом, чтобы основное назначение института необходимой обороны было полностью реализовано на практике.

В связи с отсутствием очерченного круга объектов и четко выработанного перечня критериев определения пределов необходимой обороны, полагаем, что основная причина следственных и судебных ошибок, возникающих при реализации прав граждан на необходимую оборону, - неверное понимание под превышением пределов необходимой обороны неиспользования обороняющимся более мягких средств защиты. По этому поводу в уголовно-правовой литературе встречаются довольно интересные точки зрения, например предложение вообще исключить институт превышения пределов необходимой обороны из уголовного законодательства *(27).

Действительно, закрепив в уголовном законе лишь критерий "опасности для жизни", законодатель в значительной степени ослабил защиту иных важных для человека и общества благ*(28) и "направил" судебную и следственную практику по "единообразному" пути.

На наш взгляд, определенного результата в данном вопросе можно было бы достигнуть путем использования так называемой перечневой (казуальной) системы, сущность которой заключается в построении перечня возможных объектов защиты и выработке критериев определения пределов возможного причинения вреда. Например, по аналогии с УК Франции и США, дополнить указание на конкретный вид посягательства, во-первых, дифференциацией режима обороны в зависимости от характера защищаемого блага, а во-вторых, характеристикой типичной жизненной ситуации, в которой это благо защищается*(29). Таким образом, нормативный материал о так называемой беспредельной необходимой обороне (ч. 1 ст. 37 УК) мог бы быть представлен в следующей законодательной регламентации:

"Не признается общественно опасным причинение любого вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны от:

а) причинения смерти или непосредственной угрозы ее причинения;

б) причинения тяжкого вреда здоровью или непосредственной угрозы его причинения;

в) посягательств против половой неприкосновенности и половой свободы, сопровождаемых насилием или угрозой его применения;

г) разбойного нападения; грабежа, совершенного с незаконным проникновением в жилище, с применением насилия, а равно совершенного в особо крупном размере;

д) кражи из жилого помещения, совершаемой в ночное время двумя или более лицами или в особо крупном размере;

е) иных особо тяжких преступлений".

Считаем, что, решая вопрос о дифференциации критериев определения пределов необходимой обороны (при защите прав и законных интересов, не связанных с посягательством на жизнь и здоровье лица), нужно помнить, что законодательная регламентация института необходимой обороны должна быть ориентирована на граждан*(30), а "закон должен содержать ясные и понятные, прежде всего, для граждан критерии, показывающие, в каких случаях обороняющийся вправе причинить посягающему смерть или тяжкий вред здоровью, а в каких он это сделать не вправе". Поскольку "объект уголовно-правовой охраны... определенным образом связан с формированием общественной опасности посягательства, порождающего необходимую оборону"*(31), выработка и законодательное закрепление перечня благ, подлежащих защите, и пределов возможного причинения вреда являлись бы своевременной мерой*(32). Построение четкой лаконичной системы позволило бы решить многие проблемы в толковании института необходимой обороны, сделав его более доступным, понятным и ориентированным на граждан.

Конечно, каждое новшество несет, помимо положительного, и ряд отрицательных моментов. Во-первых, законодательно закрепив систему объектов возможной защиты и пределы допустимого вреда защитных действий при обороне конкретных благ, мы "сдвигаем" на второй план один из принципов института необходимой обороны - принцип необходимости причинения вреда*(33). Во-вторых, закон не может предусмотреть правила поведения для каждого случая обороны. Он устанавливает лишь предельно допустимый вред, который обосновывается характером и степенью общественной опасности отдельных видов посягательств. При этом все издержки права гражданина на необходимую оборону следует возлагать на лицо, которое спровоцировало такую ситуацию*(34).

Такое профессиональное (судебное) толкование будет вполне отвечать общежитейскому пониманию института необходимой обороны и нравственным воззрениям общества*(35) и, возможно, позволит минимизировать судебные и следственные ошибки по делам о реализации гражданами своего права на необходимую оборону от общественно опасных посягательств.

Т.У. Каримов,

аспирант Тюменского государственного университета (Тюмень)

"Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Levita C. Das Recht der Nothwehr. 1856. Цит. по: Таганцев Н.С. Русское уголовное право: лекции. СПб., 1902. Т. 1. С. 542.

*(2) Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 7.

*(3) Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 542.

*(4) Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 170.

*(5) Перцев Д.В. Уголовно-правовые и криминологические проблемы необходимой обороны: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2004. С. 4.

*(6) Побегайло Э. О пределах необходимой обороны // Уголовное право. 2008. N 2. С. 69.

*(7) Меркурьев В.В. Состав необходимой обороны. СПб., 2004. С. 62.

*(8) Л.Д. Гаухман, например, схематично расположил объекты преступных посягательств в отношении лиц, выполняющих служебный или общественный долг, по степени значимости: 1) жизнь и здоровье; 2) телесная неприкосновенность, 3) безопасность жизни и здоровья, 4) достоинство и честь, 5) собственность (Гаухман Л.Д. Уголовное законодательство об охране лиц, выполняющих служебный или общественный долг // Законность. 1995. N 11. С. 2-8).

*(9) Алексеев И. Применение условного осуждения при превышении пределов необходимой обороны // Уголовное право. 2005. N 1. С. 4-6.

*(10) Там же. С. 5.

*(11) Уголовное право. Часть Общая: в 4 т. / под ред. И.Я. Козаченко. Екатеринбург, 1992. Т. 2. С. 172.

*(12) Тишкевич И.С. Защита от преступных посягательств. М., 1961. С. 19-22.

*(13) Меркурьев В.В. Указ. соч. С. 83.

*(14) Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., 2001. С. 244.

*(15) Спасович В. Учебник уголовного права. СПб., 1863. Т. 1. С. 107; Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 201; Костанов Ю. Новая редакция ст. 37 УК РФ // Законность. 2002. N 7. С. 10-11.

*(16) Сидоров Б.В. Уголовно-правовые гарантии прав граждан. М., 1992. С. 14-15.

*(17) Там же. С. 15.

*(18) Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков, 1991. С. 239; Баранова Е.А. Необходимая оборона. М., 2007. С. 49.

*(19) Попов А.Н. Указ. соч. С. 248.

*(20) Баранова Е.А. Указ. соч. С. 49.

*(21) Там же. С. 45-46; Тишкевич И.С. Указ. соч. С. 21; Истомин А.Ф. Самооборона: право и необходимые пределы. М., 1973. С. 144-146.

*(22) Судебная практика по уголовным делам / под ред. Г.А. Есакова. М., 2006. С. 51.

*(23) Например, по мнению В.Ф. Щепелькова, оборонявшийся, умышленно уничтоживший или повредивший имущество нападавшего (если эти действия сопряжены с предотвращением вреда интересам, охраняемым уголовным законом), не должен нести уголовной ответственности по ст. 167 УК РФ. Причинение имущественного вреда в этом случае не может явно не соответствовать характеру и степени любого общественно опасного посягательства (Щепельков В.Ф. Уголовный закон: преодоление противоречий и неполноты. М., 2003. С. 282).

*(24) Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: курс лекций. М., 1996. С. 335.

*(25) Бахтеева Е.И. Превышение пределов необходимой обороны. Проблемы квалификации: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург. 1997. С. 97; Тишкевич И.С. Указ. соч. С. 106.

*(26) Меркурьев В.В. Указ. соч. С. 82.

*(27) Колмагова Г. Нужно ли понятие превышения пределов необходимой обороны // Законность. 1994. N 11. С. 24-27; Коржанский Н.И. Нужны ли пределы необходимой обороны // Тр. Высшей следственной школы МВД СССР. Волгоград, 1971. С. 32-36.

*(28) Побегайло Э. Указ. соч. С. 72.

*(29) Миронов С.И. Необходимая оборона по уголовному праву Англии и США: особенности регулирования // Государство и право. 2002. N 6. С. 61-67; Уголовный кодекс Франции. СПб., 2006. С. 81.

*(30) Комментарий к Уголовному кодексу РФ / отв. ред. В.М. Лебедев. 6-е изд., перераб. и доп. М., 2006. С. 119.

*(31) Меркурьев В.В. Указ. соч. С. 62.

*(32) Дмитренко А.П. Пределы правомерности права на необходимую оборону. Ставрополь, 2000. С. 100; Попов А.Н. Указ. соч. С. 244.

*(33) Дмитренко А.П. Указ. соч. С. 91; Блинников А.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в уголовном праве России. Ставрополь, 2001. С. 91; Уголовное право России. Общая часть / под ред. А.И. Рарога. М., 2007. С. 265-266.

*(34) Блинников А.В. Система обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве России: дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 170.

*(35) Наумов А.В. Указ. соч. С. 341.