К вопросу о категорической и вероятностной формах выводов судебно-медицинского эксперта (П.П. Грицаенко, Д.П. Грицаенко, "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2011 г.)

К вопросу о категорической и вероятностной формах выводов судебно-медицинского эксперта

Авторами рассматривается возможность использования судебно-медицинским экспертом предположительных (вероятностных) выводов.

31 августа 2010 г. приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации N 346-н от 12 мая 2010 г. введен в практику новый "Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях".

К сожалению, приходится констатировать, что в этом документе весьма кратко даются рекомендации о формулировании и содержании выводов эксперта. В ст. 29 приказа говорится: "Заключение эксперта в обязательном порядке содержит выводы по поставленным вопросам и их обоснование. Выводы должны содержать оптимально краткие, четкие, недвусмысленно трактуемые и обоснованные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы и установленные в порядке его личной инициативы значимые для дела результаты экспертизы. При формулировке выводов допускается объединение близких по смыслу вопросов и изменение их последовательности без изменения первоначальной формулировки вопроса. В выводах при ответах на вопросы, выходящие за пределы своих специальных познаний, эксперт отвечает мотивированным отказом. В необходимых случаях указывают причины невозможности решения отдельных вопросов, в том числе в полном объеме". Как видно, увязывается мотивация отказа от дачи заключения лишь на вопросы, выходящие за пределы компетенции эксперта.

Если говорить о смысловой нагрузке выводов, то следственной и экспертной практике известны категорическая и вероятностная формы их изложения.

Общепринято, что доказательственное значение имеет только категорическое заключение, когда эксперт дает на поставленные вопросы совершенно определенные и обоснованные ответы.

Вероятностное экспертное заключение - то, при котором эксперт не может в категорической форме ответить на поставленный вопрос. В связи с этим оно не вправе служить ни обвинительным, ни оправдательным доказательством в силу вытекающего из презумпции невиновности и не знающего никаких исключений правила: приговор не может основываться на предположениях, а доказательства - не предположения, а фактические данные.

Не секрет, что недостаточная компетенция в специальных вопросах судебной медицины следователя и суда, являющихся субъектами оценки доказательств, затрудняет объективный анализ исследовательской части заключения судебно-медицинского эксперта, а также обоснованность сделанных ими выводов.

На протяжении длительного времени вопрос о допустимости и доказательственном значении вероятностного заключения судебно-медицинской экспертизы был дискуссионным. Он актуален и сейчас.

Ранее в руководящих документах (к примеру, в приказе Минздрава РФ от 10 декабря 1996 г. N 407*(1)) имелись более расширенные рекомендации по формулированию выводов, в частности следующие: если возможность судебно-медицинской науки и практики либо характер исследуемых объектов не позволяют дать категорический обоснованный ответ, судебно-медицинский эксперт вправе отказаться от дачи заключения по этому вопросу. При этом следует учесть, что по некоторым дефинициям, например о давности наступления смерти, часто возможны лишь вероятностные выводы.

Однако такое положение фактически лишает следователя и суд ценной доказательственной информации в тех случаях, когда эксперт не находит оснований для категорического ответа.

Как видно, не вносит ясности в этот вопрос и новый приказ Минздравсоцразвития от 12 мая 2010 г. N 346-н*(2).

Наибольшие затруднения при необходимости дать категорический ответ возникают у судебно-медицинских экспертов при производстве судебно-медицинских экспертиз по так называемым врачебным делам. Это обусловлено возможностью возникновения у человека в процессе проведения лечебных мероприятий индивидуальных особенностей, касающихся иммунологического статуса субъекта (повышенной чувствительности к тому или иному лекарственному препарату, непредвиденной аллергической реакции), обострения ранее имевшихся заболеваний, аномалиями развития, возрастом и т.д.

В связи с научно-техническим прогрессом в области медицины в последнее время для практической врачебной деятельности предложено большое количество разнообразного технического оснащения, позволяющего использовать сложные методы диагностики и оперативные вмешательства, которые нередко, даже при правильном их проведении, сопровождаются осложнениями, в том числе с неблагоприятным исходом.

На вопрос о правильности проведенного лечения и его связи со смертью ответить в категорической форме, как правило, не представляется возможным, поскольку даже диагностические манипуляции в определенном проценте случаев чреваты осложнениями. Учесть многочисленные индивидуальные особенности организма, особенно в случаях короткого пребывания пациента в стационаре, тяжесть самой травмы по представляемым медицинским документам весьма затруднительно, а порой практически невозможно.

Кроме того, с точки зрения логики многие диагностические исследования нередко основаны на приеме аналогии, который позволяет получить выводное знание лишь предположительного характера, с некоторой степенью вероятности. Известно также, что умозаключение по аналогии используется при производстве идентификационных экспертных исследований, а это значит, что выводы таких экспертиз вероятностны по сути.

Выбор экспертом категорической или вероятностной формы для вывода обычно зависит от того, в какой степени удалось его обосновать, представляется ли ему установленный факт или обстоятельство практически достоверным или только вероятным. Здесь важны опыт работы эксперта, состояние самого объекта, методики исследования, степень подготовленности эксперта к анализу полученных результатов и использованию их при мотивации выводов.

К примеру, при исследовании биологических объектов эксперт-биолог, как правило, формулирует общий вывод о возможности (невозможности) происхождения их от конкретного человека, интересующего следствие или суд. К примеру, вывод эксперта о возможности происхождения крови от конкретного человека может быть неверно истолкован следователем как утверждение о том, что кровь происходит именно от этого человека. В связи с этим верна оговорка в выводах о возможности происхождения крови и от других людей с такой же групповой и типовой характеристикой. Такая формулировка более правильна, побуждает субъекта доказывания точнее интерпретировать заключение эксперта.

Несмотря на то что в последние годы в судебной медицине, особенно при исследовании биологических объектов, широко используется метод генотипоскопии (ДНК-анализа), доказательность их имеет также различную степень, но никогда не достигает 100%.

В ситуации, когда возможности судебно-медицинской науки или особенности исследуемых объектов не позволяют дать категорическое заключение, представляется, что эксперты могут сформулировать выводы и в вероятностной форме. Этот вариант, к сожалению, неоправданно расширяет границы ситуаций, в которых эксперт вправе дать ответ в вероятностной форме. Руководствуясь данным правилом, эксперт может дать подобный вывод без должных на то оснований.

Таким образом, в случаях, когда вопрос следователя выходит за пределы компетенции эксперта либо характер исследуемых объектов не позволяет дать обоснованный и определенный ответ в категорической или вероятностной форме, судебно-медицинский эксперт может отказаться от дачи заключения по этому вопросу. Однако отказ должен быть обязательно аргументирован.

П.П. Грицаенко,

профессор УрГЮА,

судебно-медицинский эксперт высшей категории (Екатеринбург)

Д.П. Грицаенко,

кандидат медицинских наук, доцент

Санкт-Петербургского медицинского университета (Санкт-Петербург)

"Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2011 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Приказы: Минздрав России: сборник. 1996 год. М., 1999. Ч. 1.

*(2) Рос. газ. 2010. 20 авг.