Функции правовых презумпций (Б.А. Булаевский, "Журнал российского права", N 3, март 2011 г.)

Функции правовых презумпций

Правовые презумпции как элементы системы права призваны решать задачи, направленные на достижение общеправовой цели. В связи с этим функции правовых презумпций должны преломляться сквозь призму функций всего права, а в рамках той или иной отрасли права - сквозь призму функций соответствующей отрасли права и ее институтов*(1).

Прежде чем исследовать функции правовых презумпций, необходимо обратиться к пониманию функции как юридической категории.

Понятие "функция" (от лат. слова functio (исполнение, совершение)) наряду со специальными значениями в математике, биологии и других науках определяется как внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений*(2) либо как значение, назначение, роль*(3).

В правовой науке функции чаще всего обозначаются как направления (основные направления) воздействия исследуемого явления на общественные отношения, обусловленные его назначением*(4). В частности, С.С. Алексеев, отмечая, что активная роль права выражается в его функциях, определяет последние как направления правового воздействия, выражающие роль права в организации (упорядочении) общественных отношений*(5).

Вместе с тем отдельные авторы при определении функций права делают акцент на непосредственном назначении права, его роли. Так, Ю.Г. Ткаченко предлагает понимать функции права как конкретную роль (действие) права в организации общественных отношений в существующих сферах социальной жизни*(6). О функции права как определенной социальной роли ведет речь и В.Д. Филимонов*(7).

В юридической литературе встречаются и иные подходы к пониманию функций права. Например, Б.И. Пугинский, рассматривая право как деятельность по реализации законоположений, полагает возможным считать правовую функцию неким результатом воздействия правового средства на соответствующие участки социальной действительности, обусловленным спецификой этого средства, способами его применения субъектами. При этом автор специально оговаривает недопустимость рассмотрения правового эффекта как лишь результат усмотрения и усилий субъекта, принижая роль законодательства как инструмента государственного регулирования*(8).

А.С. Палазян допускает описание функций права в нескольких значениях: направление, деятельность, роль, обязанность, закон, зависимость. При этом наряду со специальными определениями функции права как способа воздействия в различных областях права, с одной стороны, и как характера зависимости воздействия права от природы права - с другой, он предлагает и общее определение функций права, рассматривая их как закономерную связь воздействия права на ту или иную предметную область (сферу, группу общественных отношений) с направлением действия права как выражения его природы и особенностей*(9).

Ю.А. Сериков наиболее верной характеристикой функции считает внешнее проявление свойств какого-либо объекта. Под правовой функцией он понимает направление воздействия индивидуального правового объекта, обусловленное его спецификой и заданной целью*(10), но при последующих рассуждениях им допускается отождествление функций с самими свойствами объекта*(11).

Интересна точка зрения В.Н. Щеглова, который процессуальные функции субъектов понимает как совокупность процессуальных действий, обеспечивающих достижение цели, к которой стремится субъект процесса*(12).

Нетрудно заметить, что единого понимания в вопросе определения правовых функций не существует. При этом разнообразие мнений порождает различные подходы и к видам правовых функций.

В научной литературе наиболее распространена точка зрения, согласно которой к основным общеправовым (собственно юридическим) функциям относят так называемые регулятивную и охранительную функции*(13).

Эти же функции указываются в качестве отраслевых функций. Причем в рамках отраслевых исследований они зачастую признаются основными (главными, ведущими), а иногда рассматриваются как единственные*(14). В этих случаях, как правило, функциональное разграничение отраслей права объясняется доминантой той или иной функции либо доминантой отдельных их проявлений.

В специальной литературе встречаются упоминания и определения ряда других функций, которые как дополняют вышеперечисленные, так и противопоставляются им.

Так, В.А. Тархов высказывает сомнения о самой возможности деления функций на регулятивную и охранительную, объясняя это тем, что правовая охрана в значительной мере заключается именно в надлежащем правовом регулировании, а регулятивная функция не может быть осуществлена без охраны*(15). Ученый признает неудачным само название регулятивной функции и вслед за С.Т. Максименко*(16) предлагает именовать ее функцией организации и преобразования общественных отношений, а также соглашается с необходимостью выделения воспитательной функции. Эту же точку зрения разделяет и В.А. Рыбаков*(17).

О.А. Красавчиков отмечал, что регулятивная и охранительная функции являются общими для всего права и, естественно, не отражают отраслевой (гражданско-правовой) специфики*(18). Развивая это высказывание, Д.Г. Хецуриани полагает, что не спасает положения и указание на ведущую роль той или иной функции в отдельных отраслях*(19).

С.С. Алексеев, который считает право регулятором общественных отношений, называет три функции права: воспроизводство данной социальной системы; утверждение в жизни общества нормативных начал; регулятивное правовое воздействие на общественные отношения*(20). Говоря же о функциях права, призванного служить цели общества, в центре которого находится человек с высоким достоинством и неотъемлемыми правами, С.С. Алексеев указывает на уникальные, не имеющие альтернативы функции: "Во-первых, право способно и призвано быть носителем и гарантом свободы человека в оптимальных формах... Во-вторых, назначение права, определив условия и границы свободы человека, отсечь от нее "явления зла и несчастья" - вольницы, злоупотреблений, преступлений во всех их разновидностях... В-третьих... право оказывается способным... переводить "свободу вообще" в деловую активность, в творчество, в созидательное дело"*(21).

В.Ф. Яковлев отмечает, что "общая функция права состоит в том, что оно вносит упорядоченность и определенность в общественные отношения и в саму жизнь общества"... "гражданское право имеет свое функциональное назначение в упорядочении отношений в обществе по поводу имущества, различных имущественных и неимущественных благ, установлении правил, относящихся к собственности и товарно-денежному обороту"*(22). Далее автор указывает, что более конкретно функции гражданского права закреплены в ст. 2 ГК РФ, где отмечается, что гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), регулирует договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников.

Изложенные выше подходы к проблеме определения функций и их видов весьма наглядно характеризуют общее состояние разработанности данного вопроса в научной литературе. Почти во всех определениях просматривается стремление увязать функции с целями объекта функционирования (либо с целями деятельности субъекта, когда речь идет о функциях субъекта), а также попытка отграничить функции от деятельности, в рамках которой они реализуются, что, на наш взгляд, является правильным. Что же касается видового состава функций, то здесь наблюдается различие в понимании целей в праве. Несогласованность позиций отдельных авторов позволяет нам предложить собственное видение по вопросу определения правовых функций и их видов.

При отождествлении правовых функций с направлениями воздействия, на наш взгляд, происходит подмена сущности функций и фактически при исследовании последних акцент переносится на целевые установки в праве. Некорректна и попытка решить проблему определения функций через категорию основных направлений их воздействия. При таком подходе наглядно проявляется зависимость функций от целевых установок, сущность же функций остается непознанной, да и игнорирование так называемых не основных направлений воздействия едва ли способствует правильному пониманию правовых функций и самого права. Кроме того, остается труднодостижимой идея эффективного права.

Нельзя решить проблему и путем раскрытия правовых функций через назначение (роль) права и его отдельных правовых средств. Здесь хотя и выступают на первый план свойства права и соответствующих правовых средств (поскольку понимание свойств явления позволяет точнее понять его назначение), но в большей степени проявляется все та же целевая сторона проблемы.

Объяснить существование указанных точек зрения вполне возможно. Как справедливо отмечалось в специальной литературе, реализация функций права и правовых средств (как социальных объектов) объективно зависит от безукоризненности определения целей и средств их достижения в сфере функционирования объекта*(23). Именно цели и средства придают свойствам объекта необходимую функциональность (цели определяют направления действия объекта, а средства - эффективность его действия). Перенесение акцента на целевые установки при определении функций права является своеобразным индикатором тесной связи функций и целей в праве. Однако подобная связь не должна препятствовать их пониманию как самостоятельных правовых явлений. При этом необходимо заметить, что функции проявляются не только в процессе достижения целей. Они присутствуют и на этапе соотношения с целями, устанавливая возможное действие правового объекта для решения конкретных задач, например в связи с применением определенных норм по аналогии. Такое понимание функций позволяет четко разграничивать функционирование (действие, деятельность) права, правовых средств и субъектов права с их функциями, которые существуют и до функционирования их в рамках конкретных отношений.

В связи с этим представляется уместным привести одно из толкований функций, предложенное В. Далем. Указывая на ее математическое понимание, он определяет функцию как "обозначенье действий..."*(24), что, на наш взгляд, во многом решает проблему смыслового отождествления функций с непосредственным действием (функционированием), поскольку действия - это то, посредством чего реализуется функция и достигается цель.

Следующее замечание связано с недопустимостью отождествления функций со свойствами объекта функционирования. Без должной направленности объекта его свойства могут быть реализованы в сферах, отличных от предполагаемых, что может приводить к нежелательным последствиям (в праве - к правонарушениям*(25)). Следовательно, для характеристики функций права (равно как и функций отдельного правового средства) свойства важны лишь постольку, поскольку они ориентированы на цель. Отклонение от цели есть одновременно и отклонение от функций*(26).

Не следует допускать отождествления функций и с проявлением свойств, поскольку при таком подходе до определенного момента - момента проявления свойств права либо свойств отдельного правового средства - может казаться, что функции у права или правового средства отсутствуют.

На наш взгляд, понимание правовых функций как системного явления, преломляющегося не только в функциях права и разнообразных правовых средств, но и в функциях субъектов права, должно выстраиваться на основе единого подхода. Именно поэтому определенную ясность в исследуемый вопрос может внести оценка функций субъекта права. Если представить, что функции субъекта права есть его правовые свойства, то окажется, что его функции - это элементы правосубъектности (правоспособность и дееспособность), свойства, присущие субъектам права и необходимые им для разнообразных форм участия в правоотношениях. Но функции субъекта состоят не в этих свойствах и не в том, чтобы субъект обладал ими (хотя иногда бывает достаточно и одного их наличия, для того чтобы определенные правовые механизмы были запущены), функции - это должным образом сориентированные возможные формы приложения свойств (возможные формы проявления его правосубъектности).

Кроме того, важно учитывать, что во многих случаях автономная реализация таких свойств невозможна, и тогда в системе права обнаруживаются объективно необходимые формы взаимодействия субъектов. На основе такого взаимодействия свойства одних субъектов права реализуются за счет осуществления свойств других субъектов, проявляя их особые функции (например, функции законных представителей).

Отмеченные формы взаимодействия субъектов обусловлены, в свою очередь, "пересечением" интересов. И здесь обнаруживается та самая взаимосвязь частных функций, которая ведет к функциям более высокого (общего) порядка, указывая на их системное существование, а связующим звеном выступает направленность функций на охрану интересов как на главную цель правового воздействия. При этом интересы выступают в качестве значимого фактора и при определении функций субъектов права, и при определении функций права и отдельных правовых средств.

Однако интерес не всегда очевиден. В некоторых случаях о существовании интереса приходится лишь предполагать, и его восприятие проходит непростой путь. Ярким примером такого восприятия могут служить нормы гражданского законодательства о действии в чужом интересе без поручения*(27). Именно интерес (пусть и предполагаемый), а не наличие у предположительно заинтересованного лица правосубъектности предопределяет действие другого лица. И оказывается, что интересы (в том числе и предполагаемые) выступают в роли своеобразного социального регулятора*(28). В тоже время охрана интересов является непосредственной целью права.

С учетом изложенного можно говорить о том, что право и любое правовое средство в своем правовом действии, равно как и деятельность любого субъекта права в допустимых пределах, направлены на охрану конкретных интересов. При этом и для права, и для правовых средств, и для субъектов права функции - это возможные формы проявления их свойств (действия (деятельности)) в целях осуществления правовой охраны интересов участников правоотношений.

Далее следует более подробно рассмотреть целевое назначение в праве и особо отметить необходимость разграничения у ровней целевого назначения. С одной стороны, следует вести речь о назначении права в целом, а с другой - о назначении его элементов как элементов системы. При таком подходе назначение права с неизбежностью будет преломляться в назначении его элементов, а назначение элементов через свое специальное проявление будет "обслуживать" назначение права (так называемую общую цель), что позволит наряду с ранее указанными причинами рассматривать элементы правовой системы в качестве правовых средств - средств достижения цели права.

Так, если ближайшей целью права является упорядочение общественных отношений, то данной цели в полной мере соответствуют регулятивная и охранительная функции, что вполне корректно.

Однако упорядочение отношений само по себе едва ли имеет определяющее значение для права. Вопрос "для чего это нужно?" напрашивается сам собою. А это уже вопрос о целях более высокого уровня. Как правило, при ответе на него ведут речь об охране интересов. Право, ориентированное на охрану интересов, на высшие общечеловеческие ценности (прежде всего неприкосновенность личности и ее свободу), оказывается более жизнеспособным. Данное право не прекращает своего действия с "исчезновением" отдельных интересов. Следует согласиться с Л.В. Сокольской, полагающей, что такое право имеет шанс пережить свою социальную систему или же "возродиться" в других социальных системах*(29).

Как упорядочение отношений ориентировано на охрану интересов, так и соответствующие упорядочению отношений функции (регулятивная и охранительная) ориентированы на функции более высокого уровня, которые выражаются в признании интересов, их реализации, обеспечении, а также в защите. Указанные возможные формы действия права и выступают функциями более высокого порядка.

Таким образом, если функции права не сводить лишь к механическому упорядочению отношений (затеняющему человека, его интересы), а оценивать их как возможные формы охраны интересов, то вполне вероятно, что функции права начнут проявлять себя все очевиднее, в согласованном и отчасти субординированном действии различных правовых средств. При этом и свойства таких средств окажутся более прозрачными и понятными.

Кроме того, оценивая многообразие интересов и назначение их правовой охраны, нельзя забывать о необходимости сочетания интересов, что потребует выявления и установления пределов их существования (пределов признания, реализации, обеспечения и защиты интересов).

Имея единый масштаб измерения (интерес), цели и функции в праве позволяют точнее понять многообразие существующих правовых явлений, что создает условия для предвидения и своевременного учета новых целей и функций, сообразных воспринятым в обществе интересам.

Переходя к рассмотрению функций правовых презумпций, следует признать, что презумпции (будучи задействованными в механизме правового регулирования), как и само право, ориентированы на охрану разнообразных интересов. Следовательно, функции презумпций могут проявляться в одной из форм правовой охраны интересов. Исходя из этого можно говорить о таких функциях презумпций, как признание интереса, реализация интереса, обеспечение интереса, защита интереса.

Например, презумпция права собственности владельца движимой вещи ориентирована на признание интереса лица, владеющего вещью. Указанная презумпция призвана выполнять и соответствующую функцию. Презумпция добросовестности лица в первую очередь ориентирована на беспрепятственную реализацию его интереса, а презумпция вины в деликтных правоотношениях - на обеспечение интереса потерпевшего (одновременно создавая предпосылки для его эффективной защиты). Презумпция невиновности в уголовном процессе, напротив, прежде всего ориентирована на защиту интересов гражданина, подозреваемого в совершении преступления.

Выделение в приведенных примерах отдельных функций (назовем их доминирующими) во многом характеризует предпосылки введения той или иной презумпции и нисколько не умаляет значения иных функций, выполняемых соответствующими презумпциями. Следует также заметить, что определенный приоритет той или иной функции зачастую обусловлен положением носителя интереса в конкретных отношениях и отраслевыми особенностями регулирования соответствующих отношений. Последнее наиболее ярко может быть проиллюстрировано выбором в рамках отраслевого регулирования того или иного порядка действия презумпций (например, особенности, связанные с опровержением презумпций: вменяется ли кому-либо в обязанность опровержение презумпции - порядок, характерный для отраслей публичного права, или не вменяется - порядок, характерный для отраслей частного права).

Таким образом, необходимо более внимательно подойти к изучению свойств презумпций, что, в свою очередь, будет способствовать правильной оценке роли презумпций в механизме правового регулирования и позволит выявить собственные функции презумпций, которые, находясь в положении субординированных к функциям права, тем не менее не утрачивают самостоятельного значения. Наличие собственных функций у правовых презумпций прежде всего позволяет правильно оценивать назначение презумпций, вырабатывать новые и совершенствовать существующие правила их формирования и действия.

Любая правовая презумпция как модель юридически значимого явления, сформированная на достоверных данных, обладает свойством модельной точности, что позволяет не прибегать всякий раз к проверке при ее применении. В то же время возможность применения модели в условиях, которые не учитывались при ее построении, свидетельствует о вероятной недостоверности вывода, положенного в основу презумпции, и, как следствие, о свойстве опровержимости презумпций.

Указанные свойства находят свое проявление в таких функциях, как восполнение отношений нормативной моделью недостающего правового явления; освобождение субъекта интереса от обязанности подтверждения обстоятельств, позволяющих применять презумпцию*(30). Однако следует внести оговорку, которая должна распространяться и на иные подобные функции презумпций. Условно "технический" характер функций "восполнения отношений" и "освобождения от обязанности" не позволяет говорить об их уникальности и именовать данные функции исключительно как функции презумпций. Строго говоря, такая цель не ставится, да и достижима она лишь за редким исключением - в отношении системного объекта (а в нашем случае презумпции в праве - это именно элемент системы). Как известно, "восполнение отношений" в праве происходит и с помощью иных средств (например, фикций), а "освобождение от обязанности" может быть следствием действия разнообразных факторов (например, ввиду заключения договора; виновного поведения потерпевшего; истечения установленного срока и т.п.). Вместе с тем говорить о таких функциях, как о собственных функциях презумпций, вполне допустимо.

Кроме того, любая отдельно взятая презумпция, смоделированная под конкретные отношения, проявляет свойства, обусловленные спецификой отношений, в которых она будет восполнять отсутствие того или иного правового явления.

Так, презумпция отцовства реализуется в рамках многосторонних отношений (прежде всего между ребенком, его матерью и предполагаемым отцом) и ориентирована на статусные особенности соответствующих субъектов. Исходя из этого функцией данной презумпции является создание особой правовой связи между указанными лицами. Презумпция авторства призвана упорядочить отношения по поводу результата интеллектуальной деятельности, права на который возникают с момента создания произведения. Ее особая функция состоит в оперативном признании права*(31). Несложно заметить, что указанные функции имеют явно выраженную направленность на охрану определенных интересов. Это характерно и для любых других функций.

Таким образом, действуя в качестве правовых средств (как элементы системы права) и проявляя свои особые функции, презумпции неизбежно будут проявлять и общеправовые функции. Подобная "привязка" особых функций характерна в целом для всего права и, как следствие, для всех правовых средств.

Библиографический список

Абрамов А.И. Понятие функции права // Журнал российского права. 2006. N 2.

Административное право: учебник / под ред. Л.Л. Попова. М., 2004.

Алексеев С.С. Общая теория права: в 2 т. Т. I. М., 1981.

Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: опыт комплексного исследования. М., 1999.

Алексеев С.С. Тайна и сила права: наука права: новые подходы и идеи. Право в жизни и судьбе людей. 2-е изд. М., 2009.

Брагинский М.И. , Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М., 2002.

Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. I / отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. М., 2004.

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М., 1980.

Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: сб. ст. М., 2001.

Максименко С.Т. Функции советского гражданского права // Актуальные вопросы советской юридической науки. Ч. 2. Саратов, 1978.

Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007.

Общая теория государства и права: академический курс: в 2 т. / отв. ред. М.Н. Марченко. Т. 2: Теория права. М., 1998.

Общая теория советского права / под ред. С.Н. Братуся, И.С. Самощенко. М., 1966.

Палазян А.С. Принципы систематизации функций права // Юридический мир, 2009. N 2.

Палазян А.С. Содержание исходных понятий теории функций права // Административное и муниципальное право. 2008. N 11.

Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М., 1984.

Рыбаков В.А. О функциях гражданско-правового регулирования // Гражданское право. 2009. N 1.

Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве / науч. ред. В.В. Ярков. М., 2008.

Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд. М., 1981-1984. Т. 4: С-Я.

Сокольская Л.В. Функции права в аспекте его общесоциальной ценности // Право и образование. 2007. N 6.

Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: курс лекций. Чебоксары, 1997.

Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980.

Уголовное право России. Общая и особенная части: учебник / под ред. В.П. Ревина. М., 2000.

Фефелов П.А. Механизм уголовно-правовой охраны (основные методологические проблемы). М., 1992.

Филимонов В.Д. Охранительная функция уголовного права. СПб., 2003.

Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд. М., 1991.

Хецуриани Д.Г. Функции советского гражданского права (теоретические проблемы понятия и системы). Тбилиси, 1990.

Щеглов В.Н. Субъекты судебного гражданского процесса. Томск, 1979.

Юсупов В.А. Теория административного права. М., 1985.

Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд. М., 2003.

Б.А. Булаевский,

ведущий научный сотрудник отдела гражданского

законодательства и процесса ИЗиСП,

кандидат юридических наук, доцент

"Журнал российского права", N 3, март 2011 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Подробнее о соотношении функций права различных уровней см.: Общая теория государства и права: академический курс: в 2 т. / отв. ред. М.Н. Марченко. Т. 2: Теория права. М., 1998. С. 57-59 (автор главы - Т.Н. Радько). См. также: Палазян А.С. Принципы систематизации функций права // Юридический мир. 2009. N 2. С. 52.

*(2) См.: Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд. М., 1991. С. 504-505.

*(3) См.: Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд. М., 1981-1984. Т. 4: С-Я. С. 587.

*(4) См., например: Общая теория советского права / под ред. С.Н. Братуся, И.С. Самощенко. М., 1966. С. 48 (авторы главы - С.Н. Братусь, А.В. Мицкевич, И.С. Самощенко, И.Е. Фарбер); Общая теория государства и права. Т. 2: Теория права. С. 53; Абрамов А.И. Понятие функции права // Журнал российского права. 2006. N 2. С. 82; Юсупов В.А. Теория административного права. М., 1985. С. 46; Фефелов П.А. Механизм уголовно-правовой охраны (основные методологические проблемы). М., 1992. С. 52; Хецуриани Д.Г. Функции советского гражданского права (теоретические проблемы понятия и системы). Тбилиси, 1990. С. 30. 

*(5) См.: Алексеев С.С. Общая теория права: в 2 т. Т. I. М., 1981. С. 191.

*(6) См.: Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980. С. 34.

*(7) См.: Филимонов В.Д. Охранительная функция уголовного права. СПб., 2003. С. 50.

*(8) См.: Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М., 1984. С. 191-192.

*(9) См.: Палазян А.С. Содержание исходных понятий теории функций права // Административное и муниципальное право. 2008. N 11.

*(10) См.: Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве / науч. ред. В.В. Ярков. М., 2008. С. 55-67.

*(11) Там же. С. 82.

*(12) См.: Щеглов В.Н. Субъекты судебного гражданского процесса. Томск, 1979. С. 5.

*(13) См.: Общая теория государства и права. Т. 2: Теория права. С. 58. С.С. Алексеев выделяет специально-юридические функции права, к которым относит регулятивные (статическую и динамическую) и охранительную функции (см.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. I. С. 192).

*(14) См., например: Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. I / отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. М., 2004. С. 35 (автор главы - Е.А. Суханов); Административное право: учебник / под ред. Л.Л. Попова. М., 2004. С. 50 (автор главы - Ю.М. Козлов); Уголовное право России. Общая и особенная части: учебник / под ред. В.П. Ревина. М., 2000. С. 6.

*(15) См.: Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: курс лекций. Чебоксары, 1997. С. 75.

*(16) См.: Максименко  С.Т. Функции советского гражданского права // Актуальные вопросы советской юридической науки. Ч. 2. Саратов, 1978. С. 6-7.

*(17) См.: Рыбаков В.А. О функциях гражданско-правового регулирования // Гражданское право. 2009. N 1. С. 17-20.

*(18) См.: Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: сб. ст. М., 2001. С. 182.

*(19) См.: Хецуриани Д.Г. Указ. соч. С. 76.

*(20) См.: Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 315-321.

*(21) Алексеев С.С. Тайна и сила права: наука права: новые подходы и идеи. Право в жизни и судьбе людей. 2-е изд. М., 2009. С. 135-137.

*(22) Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд. М., 2003. С. 42.

*(23) См., например: Сериков Ю.А. Указ. соч. С. 56-58.

*(24) См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М., 1980. С. 539.

*(25) Весьма характерным примером может служить договор, не соответствующий по своему содержанию основам правопорядка или нравственности.

*(26) Однако следует помнить, что цель не обязательно должна быть единственной. Целей может быть несколько, кроме того, цель может быть выражена вариативно, что позволяет вести речь об аналогии в праве, устанавливая соответствие функций намеченной цели в отсутствие прямой регламентации той или иной деятельности.

*(27) Подробнее об этом см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М., 2002. С. 345-391.

*(28) Подробнее об интересе как социальном регуляторе см.: Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 298-306.

*(29) См.: Сокольская Л.В. Функции права в аспекте его общесоциальной ценности // Право и образование. 2007. N 6. С. 100.

*(30) Данная функция реализуется в тех случаях, когда применение презумпции не оспаривается другими лицами.

*(31) Выделение данной функции свидетельствует о приоритете при закреплении указанной презумпции публичного интереса, ориентированного на сохранение и стимулирование интеллектуального ресурса общества.