Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 июля 2004 г. N 36-О04-16 Дело подлежит направлению на новое судебное рассмотрение, поскольку несоблюдение процедуры судопроизводства является основанием для отмены обвинительного приговора

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 июля 2004 г. N 36-О04-16

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Лутова В.Н.,

судей Рудакова С.В. и Грицких И.И.,

рассмотрела в судебном заседании от 1 июля 2004 года кассационные жалобы осужденных Болгарова В.Н. и Алещенкова С.В., адвокатов Атаева М.А. и Звездочкиной А.И. на приговор Смоленского областного суда от 5 марта 2004 года, которым

Болгаров В.Н.,

осужден к лишению свободы: по ч. 1 ст. 105 УК РФ на восемь лет, по п.п. "ж, к" ч. 2 ст. 105 УК РФ на девять лет.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений наказание Болгарову назначено девять лет шесть месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

Алещенков С.В.,

осужден по п.п. "ж, к" ч. 2 ст. 105 УК РФ к одиннадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Признаны виновными и осуждены: Болгаров за убийство П. на почве личных неприязненных отношений;

Болгаров и Алещенков за убийство О. группой лиц с целью сокрытия другого преступления - убийство Болгаровым П. совершенные при указанных в приговоре обстоятельствах 29 августа 2001 года ...

Заслушав доклад судьи Грицких И.И., объяснения адвоката Атаева М.А., поддержавшего свою и подзащитного Болгарова жалобы, потерпевшей П. и мнение прокурора Шинелевой Т.Н., полагавших необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия установила:

в своей кассационной жалобе осужденный Болгаров указывает, что с приговором он не согласен, поскольку в ходе судебного разбирательства судом были существенно нарушены требования уголовно-процессуального законодательства, что повлияло на обоснованность принятого по делу решения. Приговор основан на недопустимых доказательствах.

В судебном заседании установлено, что протоколы осмотра места происшествия и трупов подписаны не понятым Р., а другим лицом. Последний не подтвердил достоверность сведений, изложенных в этих протоколах, утверждал в суде, что он присутствовал на месте происшествия и в морге в качестве грузчика, а не понятого. Специалист Е. в судебном заседании высказал сомнение в том, что в протоколе подпись его. Болгаров утверждает, что в этом случае нарушена ст. 141 УПК РСФСР, подписи понятого и специалиста "фальсифицированы".

Его (Болгарова) заявление на следствии написано им в отсутствие адвоката, а суд сослался на него в приговоре как на доказательство его вины. При его (Болгарова) задержании право на защиту, положения ст. 51 Конституции РФ ему не разъяснялись, хотя работники следствия знали, что он являлся несовершеннолетним. В то время со стороны оперативных работников на него оказывалось физическое и психологическое давление. Его родители о задержании не знали. Защитником он был обеспечен только через трое суток.

Показаниям свидетеля Б. доверять нельзя, поскольку в предыдущем судебном заседании она давала противоположные показания.

Им (Болгаровым) заявлялось ходатайство о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей, но это ходатайство судом оставлено без удовлетворения без всякого на то обоснования. На предварительном следствии, в ходе предыдущего судебного заседания и настоящего процесса такое право - на рассмотрение его дела с участием присяжных заседателей ему никем не разъяснялось, его мнение по этому вопросу не "испрашивалось".

Показания свидетеля Р. - неправдивы, противоречат тем, которые она давала на предварительном следствии и в прошлом судебном заседании.

С точки зрения Болгарова, заключения судебно-биологических экспертиз также являются недопустимыми доказательствами, в том числе ... от 31 декабря 2003 года, поскольку при их проведении были допущены нарушения УПК РФ и его право на защиту.

Просит приговор отменить, уголовное преследование в отношении него (Болгарова) прекратить.

В кассационной жалобе адвоката Атаева М.А., выступающего в защиту осужденного Болгарова, указывается, что при рассмотрении дела процессуальные права его подзащитного были нарушены, в основу приговора положены недопустимые доказательства, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, судебное следствие проводилось с обвинительным уклоном.

Излагает, что рассмотрение уголовного дела в отношении Болгарова возможно судом присяжных, это его конституционное право закреплено ч. 2 ст. 47 Конституции РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 11 УПК РФ суд, прокурор, следователь обязаны были разъяснять осужденным их права и обеспечить возможность их осуществления.

Однако на протяжении предварительного следствия, предыдущего судебного заседания и в ходе настоящего процесса Болгарову указанное выше право не разъяснялось, его, Алещенкова отношение к вопросу о возможности рассмотрения дела судом присяжных не испрашивалось.

В соответствии с ч. 3 ст. 325 УПК РФ Болгаров мог заявить ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных при окончании предварительного следствия либо при проведении предварительного слушания. На момент выполнения следователем требований ст.ст. 201-203 УПК РСФСР ему право о составе суда не разъяснялось.

После отмены приговора от 14 ноября 2002 года Болгарову вновь не было разъяснено его право ходатайствовать о рассмотрении дела с участием коллегии присяжных заседателей.

Ходатайство о рассмотрении дела судом с участием коллегии присяжных заседателей Богларовым было заявлено 29 сентября 2003 года устно, а 30 сентября 2003 года - письменно.

По мнению адвоката, судом было необоснованно отказано Болгарову в реализации его конституционного права на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей, при этом суд руководствовался ч. 1 ст. 325 УПК РФ, а в этой ситуации надлежало руководствоваться ч. 3 ст. 1 УПК РФ.

В судебном заседании установлено, что протоколы осмотра места происшествия и трупов подписаны не понятым Р. чьи сведения указаны в протоколах, а иным лицом. Р. не подтвердил достоверность сведений, изложенных в протоколах, т.е. об установленной обстановке и изъятых объектах.

Суд указал в приговоре, что Р. показал о том, что ему объявлялось о его присутствии на месте в качестве понятого, что, как указывает адвокат в жалобе, не соответствует действительности.

Адвокат приводит показания Р. в суде, делает вывод, что считать присутствие на месте происшествия Р. и Т. в качестве понятых нельзя, осмотр места происшествия был произведен в отсутствие понятых, подписи от их имени в соответствующих протоколах сфальсифицированы.

Свидетель Е., участвующий в качестве специалиста, показал, что не может подтвердить достоверность сведений, изложенных в протоколах, поставил под сомнение авторство подписей, выполненных от его имени.

Учитывая, что защитой еще в период окончания производства предварительного следствия обращалось внимание на отсутствие в протоколах подписей именно этих лиц, что прокурором и заместителем прокурора Смоленской области в этой части доводы защиты признавались обоснованными, а также позицию Р. и Е. в судебном заседании, адвокат полагает, что протоколы осмотра места происшествия и трупов нельзя считать допустимыми доказательствами, суд обязан был исключить эти процессуальные документы из числа допустимых доказательств, однако расценил эти нарушения как незначительные.

Адвокат утверждает, что изложенное в протоколах осмотра места происшествия и трупов - недостоверно. Из протокола осмотра места происшествия следует, что на месте была обнаружена веревка светлосерого цвета длиной 50 см и шириной 1,7 см с узлами на конце, ранее представлявшую собой петлю. Следователем веревка была изъята и направлена для биологического исследования. Из описания объектов, поступивших на исследование экспертиз (заключение эксперта ...), веревка существенно отличается от, якобы, обнаруженной. Окурки поступили в пакетике без подписи понятых. По протоколу следователь изъял с трупа О., поместил в пакет и опечатал шнурок темно-синего цвета диаметром 0,4 см, а на экспертизу поступил шнурок черного цвета длиной 60 см в пакетике без подписи понятых. Согласно протоколов осмотров трупов на трупе и в одежду О. были обнаружены и изъяты следователем шнурок длиной 77 см, письмо, 3 билета на проезд в автобусе, носовой платок, веревочка с крестиком, у П. - спичечный коробок, часть шнурка с бегунком, часы, серьги, кольцо, а из заключений судебно-медицинского эксперта следует, что все перечисленные вещи обнаруживает и изымает при производстве экспертиз эксперт.

Адвокат отмечает, что одни и те же объекты обнаруживает и изымает следователь, а затем спустя определенное время - эксперт, что подтверждает довод защиты о недостоверности протоколов следователя.

Аналогичные доводы адвокатом приведены относительно срезов ногтей с рук осужденных и потерпевших.

В заключении ... указано, что кровь Болгарова и Алещенкова поступила на исследование в неупакованном и неопечатанном виде, хотя в протоколах получения этих образцов указано, что они были упакованы и опечатаны.

Это обстоятельство признано судом существенным нарушением. В суде была назначена и проведена дополнительная экспертиза, направленная на установление характеристик крови Болгарова и Алещенкова.

Однако образцы крови получал следователь прокуратуры В., который ранее был допрошен судом в качестве свидетеля, а потому он не имел права принимать участие в производстве по делу.

Ссылку суда на то, что он выполнял техническую функцию по составлению протокола, адвокат находит необоснованной, не основанной на законе.

При отобрании образцов были нарушены права подсудимых, поскольку данные действия проводились в отсутствие защитников, которые не были уведомлены о времени и месте их производства.

В протоколе в качестве специалиста указано одно лицо - Я., а фактически участвовала Ш., которая подписала протокол от имени Я., при ней флаконы следователем не опечатывались и не упаковывались. Следователь забрал флаконы и ушел.

При таких нарушениях норм УПК РФ, как считает адвокат, достоверным исследование объектов, которые могли подвергаться изменениям, признать нельзя.

По мнению адвоката Атаева, вывод суда о времени совершения преступления не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Адвокат приводит показания Ч., Б., Ш., из которых следует, что заявления Болгаров писал в ходе "бесед" с ними.

Защитник утверждает, что в связи с тем, что незаконные допросы производились лицами, не имеющими на то процессуального права, один из которых - Ш. даже не был сотрудником милиции, "заявление" Болгарова, положенное судом в основу приговора, нельзя признать допустимым доказательством.

С точки зрения адвоката Атаева, недопустимы данные, полученные от Болгарова и в присутствии адвоката Смирнова.

Интересы Алещенкова защищала адвокат Белозерская, которая ранее приняла на себя защиту Д., а интересы этих лиц противоречат друг другу.

Адвокат просит приговор в отношении Болгарова отменить, уголовное преследование в отношении него прекратить за недоказанностью его участия в совершении преступления.

В кассационной жалобе осужденный Алещенков считает себя в установленном приговором преступлении невиновным. Указывает, что в момент совершения убийства О. он не мог находиться за машиностроительным заводом, 29 августа 2001 года был дома, его алиби подтвердили М., А., К., Т.

Суд не принял во внимание, что к участию в его защиту была допущена адвокат Белозерская, которая осуществляла защиту другого подозреваемого - Д.

Приводит те же доводы, что Болгаров и защитник последнего в жалобах, относительно протокола осмотра места происшествия, показаний Б., ссылается на заключение судебно-психиатрической экспертизы в отношении него (Алещенкова).

Просит приговор отменить, уголовное дело в отношении него прекратить.

Адвокат Звездочкина А.И., выступающая в защиту Алещенкова, в кассационной жалобе указывает, что объективных доказательств виновности ее подзащитного в инкриминируемом ему преступлении не имеется.

Излагает, что в судебном заседании вину свою Алещенков не признал, от дачи показаний отказался.

На предварительном следствии Алещенков пояснял, что 29 августа 2001 года около 10 часов он ушел из дома устраиваться на работу в фирму ..., откуда вернулся домой и до 20 часов никуда не отлучался. По пути заходил к брату, где находился около 30 минут.

С точки зрения адвоката, эти пояснения ее подзащитного нашли подтверждение в судебном заседании, при этом Звездочкина А.И. ссылается на показания свидетелей А., М., Т., К., К.

Считает, что в оценке показаний этих свидетелей суд проявил необъективность и "по надуманным причинам не принял их во внимание".

Свидетель Б. пояснила, что изложенные ею события были 29 августа 2001 года, а адвокат полагает, что они имели место 30 августа того года.

По мнению адвоката, признательные показания Алещенкова в качестве подозреваемого от 2 и 3 сентября, его "чистосердечное признание" от 3 сентября 2001 года в основу приговора положены судом необоснованно, в нарушении норм УПК РФ они признаны допустимыми доказательствами.

Суд не принял во внимание то обстоятельство, что впоследствии к участию в деле для защиты Алещенкова была допущена адвокат Белозерская И.Г., которая одновременно осуществляла защиту другого подозреваемого - Д., интересы которого противоречили интересам Алещенкова.

Не могут служить бесспорным доказательством вины Алещенкова и заключения судебно-биологических экспертиз, поскольку при их проведении были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального законодательства.

Осмотр места происшествия был проведен в нарушение норм УПК РСФСР.

Признав, что при получении этих доказательств следственными органами были допущены нарушения закона, суд необоснованно не исключил их из числа доказательств по причине их недопустимости.

Просит приговор в отношении Алещенкова отменить, уголовное дело прекратить.

В возражениях на жалобы осужденных и их защитников государственный обвинитель по делу Бардина Т.В. просит их отклонить.

Проверив материалы дела, обсудив изложенные в жалобах доводы, судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене по следующим основаниям.

Из материалов настоящего уголовного дела видно, что органами предварительного следствия Болгаров В.Н. обвинялся в совершении преступлений, в том числе предусмотренного п.п. "а", "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, Алещенков С.В. - п.п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Согласно ст. 47 Конституции Российской Федерации обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом.

В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК РФ, положения которого Федеральным законом РФ от 27 декабря 2002 года в Смоленской области введены в действие с 1 января 2003 года, суд первой инстанции рассматривает уголовные дела в составе судьи федерального суда общей юрисдикции и коллегии из двенадцати присяжных заседателей по ходатайству обвиняемого - дела о преступлениях, указанных в части третьей статьи 31 УПК РФ, в том числе предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Таким образом, с 1 января 2003 года у Болгарова В.Н. и Алещенкова С.В. возникла возможность реализации их права на рассмотрение в отношении них уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, что ранее они осуществить не могли.

Как предусмотрено ст. 4 УПК РФ при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения.

После отмены приговора от 14 ноября 2002 года в отношении Болгарова и Алещенкова при назначении судебного заседания по делу или в подготовительной его части суд первой инстанции обязан был разъяснить Болгарову и Алещенкову о возникшем у них праве на рассмотрение уголовного дела в отношении них судом с участием присяжных заседателей, однако этого сделано не было, хотя в силу ч. 1 ст. 11 УПК РФ суд обязан был разъяснить им это право и обеспечить при наличии к тому оснований возможность его осуществления.

Утверждения осужденного Болгарова в жалобе о том, что органами следствия и судом ему не разъяснялось право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей, об этом праве он не знал, его мнение о составе суда не выяснялось, материалами дела не опровергнуты.

Как следует из протокола судебного заседания, с момента начала 30 сентября 2003 года судебного следствия Болгаровым было заявлено ходатайство о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей (л.д. 96 т. 4). В нем Болгаров утверждал (л.д. 229 т. 3), что на протяжении всего предварительного следствия, предыдущего судебного заседания и в настоящем процессе это право ему не было разъяснено, его отношение к вопросу о возможности рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей не испрашивалось. На момент выполнения следователем требований ст.ст. 201-203 УПК РСФСР это право ему не разъяснялось. Просил "вернуться к стадии предварительного слушания".

Постановлением от 30 сентября 2003 года председательствующим в судебном заседании в удовлетворении ходатайства Болгарова о проведении предварительного слушания и рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей было отказано.

В обоснование принятого решения в постановлении указано, что при ознакомлении с материалами дела совместно с адвокатом 26 февраля 2002 года Болгаров не заявлял ходатайство о рассмотрении его дела судом присяжных. Копию обвинительного заключения он получил 17 сентября 2002 года и после этого ходатайство о проведении предварительного слушания не заявлял. 30 октября 2002 года просил рассмотреть дело судьей единолично. Копию постановления о назначении судебного заседания на 29 сентября 2003 года Болгаров получил 23 сентября, а в соответствии с ч. 5 ст. 231 УПК РФ после назначения судебного заседания подсудимый не вправе заявлять ходатайства о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей и о проведении предварительного слушания.

Между тем, при ознакомлении обвиняемого Болгарова и его защитника с материалами дела действовал УПК РСФСР. Как усматривается из материалов дела, на предварительном следствии Болгарову не разъяснялось право ходатайствовать о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей. На момент производства предварительного следствия по делу и его судебного разбирательства 4-14 ноября 2002 года суд с участием коллегии присяжных заседателей на территории Смоленской области не был введен в действие, в связи с чем реально осуществить право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей Болгарову в то время не представлялось возможным. Вопрос о назначении судебного заседания по делу был решен судьей без уведомления об этом Болгарова и Алещенкова. О возникшей возможности с 1 января 2003 года реализовать право на рассмотрение их дела судом с участием присяжных заседателей им не было разъяснено, их мнение по этому вопросу не выяснялось, хотя такая необходимость с учетом введения в действие п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК РФ в Смоленской области была. Согласно ст. 228 УПК РФ по поступившему уголовному делу судья должен выяснить в отношении каждого из обвиняемых имеются ли основания проведения предварительного слушания, предусмотренные ч. 2 ст. 229 УПК РФ. Положения ч. 5 ст. 231 УПК РФ применяются при выполнении по делу действий в соответствии с требованиями УПК РФ, в частности, ст.ст. 217, 218, 229 ч. 3, при соблюдении норм, регулирующих связанные с этой нормой вопросы. В постановлении о назначении судебного заседания от 16 сентября 2003 года, копию которой получил Болгаров 23 сентября, на что ссылается судья, оставляя ходатайство последнего без удовлетворения, не содержит решения о составе суда, хотя частью 2 ст. 231 УПК РФ предусмотрено в таких постановлениях разрешать этот вопрос.

При таких указанных выше обстоятельствах принятое постановлением судьи от 30 сентября 2003 года решение об отказе Болгарову в ходатайстве о рассмотрении его дела судом в составе судьи и коллегии присяжных заседателей нельзя признать законным и обоснованным.

Допущенные при разбирательстве дела нарушения уголовно-процессуального закона, указанные в настоящем определении, повлекли за собой ограничение гарантированных законом прав Болгарова, несоблюдение процедуры судопроизводства, что в силу требований п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1, п. 2 ч. 2 ст. 381 УПК РФ является основаниями для отмены обвинительного приговора, а дело подлежит направлению на новое судебное рассмотрение.

Обвинение Болгарова и Алещенкова тесно связано между собой, а потому приговор подлежит отмене в отношении них обоих.

При новом рассмотрении дела с соблюдением принципа состязательности и равноправия сторон суду следует создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, как это предусмотрено ст. 15 УПК РФ, при наличии к тому оснований проверить и в соответствии с требованиями закона дать оценку приведенным в кассационных жалобах доводам.

Для отмены или изменения избранной меры пресечения в отношении Болгарова и Алещенкова судебная коллегия оснований не находит, считает необходимым оставить ее в отношении них без изменения.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

обвинительный приговор Смоленского областного суда от 5 марта 2004 года в отношении Болгарова В.Н. и Алещенкова С.В. отменить, дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда.

Меру пресечения Болгарову В.Н. и Алещенкову С.В. оставить прежнюю - заключение под стражу.

Председательствующий

Лутов В.Н.

Судьи

Грицких И.И.

Рудаков С.В.