Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 июля 2004 г. N 51-О04-53СП Оснований для отмены или изменения приговора нет, поскольку приговор постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, основанным на всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела, и в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 июля 2004 г. N 51-О04-53СП

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Шурыгина А.П.

судей Шишлянникова В.Ф. и Микрюкова В.В.

рассмотрела в судебном заседании от 6 июля 2004 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Тарлыкова О.А., Газенбуша О.В., Мануйлова Е.Д., адвокатов Бутакова М.И., Москалевой Т.П., Якуниной Ю.С., Симон С.И., защитников Ксенофонтовой Л.A. и Волокитина В.П. на приговор суда присяжных Алтайского краевого суда от 24 декабря 2003 года, которым

Тарлыков О.А., ..., судимый 30.07.99 г. Бийским районным судом по ст. 162 ч. 1 УК РФ к 4 годам лишения свободы. Освобожден 7.09.2000 года по амнистии,

осужден к лишению свободы;

по ст. 209 ч. 2 УК РФ (в редакции ФЗ от 8.12.2003 г.) сроком на 12 лет;

по ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ сроком на 15 лет;

по ст. 222 ч. 1 УК РФ сроком на 3 года.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений окончательно назначено Тарлыкову О.А. 18 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Зотов А.Н., ..., судимый Новоалтайским городским судом 16.07.2001 г. по ст.ст. 144 ч. 3 УК РСФСР, 162 ч. 2 п.п. "а, г" УК РФ к 7 годам 2 месяцам лишения свободы с конфискацией имущества.

осужден к лишению свободы:

по ст. 209 ч. 1 УК РФ (в редакции ФЗ от 8.12.2003 г.) сроком на 11 лет;

по ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ сроком на 11 лет.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено 12 лет лишения свободы.

На основании ст. 69 ч. 5 УК РФ окончательно Зотову А.Н. назначено 15 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Газенбуш О.В., ..., ранее судимый 8.07.97 г. Бердским городским судом по ст.ст. 158 ч. 2 п.п. "а, б, в, г" УК РФ, 144 ч. 2, 224 ч. 3, 40 УК РСФСР к 2 годам 6 месяцам лишения свободы. Освобожден 22.05.99 г. из мест лишения свободы по отбытии срока наказания,

осужден к лишению свободы:

по ст. 209 ч. 2 УК РФ (в редакции ФЗ от 8.12.2003 г.) сроком на 8 лет;

по ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ сроком на 10 лет.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений окончательно назначено Газенбушу О.В, 11 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Мануйлов Е.Д., ...,

осужден по ст.ст. 33 ч. 4 и 105 ч. 2 п. "з" УК РФ к лишению свободы сроком на 10 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Шишлянникова В.Ф. по обстоятельствам дела и доводам жалоб, мнение прокурора Козусеой Н.А., полагавшей приговор оставить без изменения, судебная коллегия установила:

при обстоятельствах, указанных в приговоре, осужденные признаны виновными: Зотов А.Н. в создании устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации, руководстве такой группой (бандой) и участии в совершаемых ею (бандой) нападениях, Тарлыков О.А. и Газенбуш О.В. в участии в устойчивой вооруженной группе (банде) и в совершаемых ею нападениях.

Кроме того, Зотов, Тарлыков и Газенбуш признаны виновными в убийстве директора КГУП ПТФ С., совершенном по найму, сопряженном с бандитизмом, Мануйлов Е.Д. в подстрекательстве к совершению этого преступления, а Тарлыков еще и в незаконном приобретении, хранении, перевозке и ношении огнестрельного оружия и боеприпасов.

В кассационных жалобах:

осужденный Мануйлов Е.Д., не соглашаясь с приговором, считает его незаконным, постановленным на недопустимых доказательствах, в том числе противоречивых показаниях Б. указывает, что материалы дела сфальсифицированы следователем Г., который не ознакомил его с составом следственной группы и правом на отвод ее членов, не разъяснил права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ, не допустил к участию в деле защитника Волокитина В.П., с которым у него было заключено соглашение, грубо нарушил процессуальный закон при производстве следственных действий, в том числе при проведении опознания его по фото свидетелем Б., показания Б. являются недопустимыми, поскольку он дал их в результате оказанного на него давления Б. и Г. Судебное заседание, по мнению осужденного, проведено необъективно, с обвинительным уклоном и нарушением закона. В судебном заседании было изменено обвинение в части мотивов преступления, что повлекло нарушение его права на защиту. С участием присяжных заседателей исследовались обстоятельства, которые не подлежали исследованию. В тоже время не исследовались обстоятельства, имеющие существенное значение. Ходатайства подсудимых и защиты отклонялись, а ходатайства стороны обвинения удовлетворялись. На присяжных оказывалось давление со стороны СМИ. Председательствующая судья незаконно удалила его из зала суда, лишив права исследовать доказательства, обсуждать последствия вердикта и выступить с последним словом, утверждает о непричастности к преступлению, заявляет о наличии алиби, которое не проверено, анализирует по своему доказательства, считает, что суд необоснованно отклонил его ходатайство о вызове в судебное заседание свидетеля А., лишив его возможности задать вопросы свидетелю по поводу версии об автомобилях, просит отменить приговор и дело в отношении него производством прекратить.

Адвокат Бутаков М.И. и защитник Волокитин В.П. в интересах осужденного Мануйлова Е.Д., оспаривая обоснованность его осуждения, также считают незаконным приговор и просят его отменить, при этом приводят аналогичные доводы, а также указывают, что при попустительстве председательствующей, свидетели и потерпевшая высказывались в негативном плане об их подзащитном, вопросы в вопросном листе сформулированы тенденциозно, без учета существенных обстоятельств и предложений стороны защиты. В последнем слове Тарлыков и Газенбуш выдвинули новую версию относительно обстоятельств убийства С., однако в нарушение требований закона, судебное следствие не было возобновлено, также Мануйлову судом незаконно было запрещено рассказать присяжным заседателям о том, что С. был убит в процессе хищения у него автомобиля, напутственное слово было необъективным.

Кроме того, защитник Волокитин и адвокат Бутаков в своих жалобах подвергли критике постановление о привлечении Мануйлова в качестве обвиняемого и обвинительное заключение.

Осужденный Газенбуш О.В. в своих жалобах, не соглашаясь с приговором, считает его незаконным, необоснованным и не справедливым, постановленным на недопустимых доказательствах, в том числе показаниях Б., протоколе опознания Б. Мануйлова, протоколе ознакомления с составом следственной группы, сфальсифицированных следователем Г., который, по мнению осужденного, не вправе был расследовать дело, поскольку состоял в дружеских отношениях с его отцом и был допрошен судом в качестве свидетеля. В жалобах указывается, что судебное разбирательство проведено предвзято, с обвинительным уклоном и грубыми нарушениями уголовно-процессуального закона, приводятся доводы, аналогичные доводам, содержащимся в жалобах других осужденных и адвокатов, а также указывается на тенденциозность коллегии присяжных заседателей в связи с тем, что в ее состав вошел кандидат под N ..., который был осведомлен СМИ о деле. В жалобах также указывается, что председательствующая судья оказывала воздействие на присяжных заседателей, в некорректной форме комментировала действия стороны защиты, позволяла стороне обвинения негативно охарактеризовывать подсудимых, а также ссылаться в прениях на факты, которые не были предметом исследования в ходе судебного разбирательства, проявила необъективность при произнесении напутственного слова, лишила его возможности выступить с последним словом, считает недоказанным обвинение в участие в банде, просит приговор отменить и дело направить на новое рассмотрение.

Защитник Ксенофонтова Л.А. в интересах осужденного Газенбуша О.В., оспаривая приговор, указывает, что он постановлен на недопустимых доказательствах, в том числе незаконно оглашенных показаниях Б., по неконкретизированному обвинению, которое в нарушение требований закона было изменено в ходе судебного разбирательства, проведенного односторонне, с обвинительным уклоном и нарушением равенства прав сторон. В жалобе также указывается, что свидетели X. и М., а также государственный обвинитель в присутствии присяжных заседателей негативно высказывались о подсудимых, не все допустимые доказательства были исследованы с участием присяжных заседателей, вопросы в вопросном листе сформулированы тенденциозно, без учета существенных обстоятельств, напутственное слово произнесено необъективно, Газенбуш был лишен права на последнее слово, неправильно применен уголовный закон, выводы суда о виновности Газенбуша в бандитизме не соответствуют фактическим обстоятельствам, они не подтверждены доказательствами, просит отменить приговор в отношении Газенбуша.

Адвокат Москалева Т.П. в интересах осужденного Газенбуша О.В. также считает приговор незаконным, подлежащим отмене, однако никаких доводов не приводит.

Осужденный Тарлыков О.А., оспаривая приговор, считает его незаконным, постановленным на недопустимых, сфальсифицированных доказательствах, в том числе показаниях Б., которые он дал на предварительном следствии под психологическим воздействием следователя и которые незаконно оглашены в судебном заседании, проведенном председательствующей судьей по измененному обвинению, односторонне, с обвинительным уклоном и нарушениями прав подсудимых. В жалобе указывается, что председательствующая судья, нарушая принцип равенства сторон, допускала к исследованию только доказательства обвинения, а также материалы дела, не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей, отклоняла ходатайства подсудимых и защиты, оказывала давление на свидетелей и присяжных заседателей, отказала в исследовании версии подсудимых об убийстве, совершенном в связи с подготовкой к краже у потерпевшего автомашины, лишила подсудимых возможности участвовать в обсуждении последствий вердикта, а также права на последнее слово. Сторона обвинения также оказывала воздействие на свидетелей, задавая им наводящие вопросы.

Кроме того, в жалобе указывается, что коллегия присяжных заседателей была сформирована с нарушением закона, в ее состав вошли кандидаты, осведомленные об обстоятельствах дела из средств массовой информации.

В жалобе также указывается на то, что вопросный лист сформулирован с нарушением закона, без учета поправок и замечаний стороны защиты, что напутственное слово произнесено председательствующей судьей необъективно, с обвинительным уклоном, наказание назначено без учета смягчающих обстоятельств, в том числе состояния его здоровья, просит отменить приговор и дело направить на новое рассмотрение.

Адвокат Якунина Ю.С. в интересах осужденного Тарлыкова О.А. считает приговор незаконным в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушением уголовно-процессуального и неправильным применением материального закона, несправедливостью назначенного наказания, просит его отменить и дело направить на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания.

Адвокат Симон С.И. в интересах осужденного Зотова А.Н., оспаривая законность приговора, указывает, что он постановлен на недопустимых доказательствах и неполно исследованных материалах дела, указывает на то, что вопросный лист сформулирован тенденциозно, без учета существенных обстоятельств, просит отменить приговор и дело направить на новое рассмотрение.

В возражениях на кассационные жалобы государственные обвинители Кандаурова В.В., Варламова В.Д., потерпевшая С. и представитель потерпевшего Новиков В.Н. не согласны с изложенными в жалобах доводами, просят оставить их без удовлетворения, а приговор без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб и возражений, судебная коллегия находит приговор законным и справедливым.

Вердикт коллегии присяжных заседателей о виновности Мануйлова, Тарлыкова, Зотова и Газенбуша в содеянном при обстоятельствах, указанных в описательно-мотивировочной части приговора, основан на всестороннем и полном исследовании материалов дела, с соблюдением норм уголовно-процессуального закона и прав участников процесса, а также принципов состязательности и равенства сторон.

Доводы жалоб осужденных и их защитников о том, что предварительное следствие и судебное разбирательство проведены с нарушением уголовно-процессуального закона и прав обвиняемых, что вердикт и приговор постановлены на недопустимых доказательствах, являются несостоятельными.

Так, указывая на недопустимость показаний Б., осужденные и их защита ссылаются на то, что Б. давал показания под психологическим давлением следователя, который обещал изменить ему меру пресечения, будучи в болезненном состоянии и в отсутствии адвоката.

Однако эти доводы противоречат материалам дела, из которых видно, что все исследованные в судебном заседании показания Б., были даны им в присутствии адвоката.

Как видно из протоколов допросов, ни сам Б., ни его защита не заявляли о том, что Б. болен и не может давать показания.

Изменение меры пресечения Б. не свидетельствует о том, что следователь оказывал на него психологическое давление.

В судебном заседании следователь Г., допрошенный в качестве свидетеля, пояснил, что никакого давления на Б. не оказывал, инициатором изменения Б. меры пресечения явился защитник, который заявил ходатайство об изменении Б. меры пресечения в связи с плохим состоянием его здоровья (т. 3 л.д.127-133). Из показаний Г. также следует, что при наличии совокупности обстоятельств (состояние здоровья Б., раскаяние в содеянном и способствование раскрытию преступления, положительные характеристики, постоянное место жительства, отсутствие сведений о том, что он может оказать воздействие на свидетелей), следствие пришло к выводу о возможности изменения Б. меры пресечения с заключения под стражу на залог (т. 3 л.д. 146).

Доводы жалоб о незаконности оглашения показаний Б., также являются несостоятельными.

Показания Б. были оглашены в соответствии с требованиями закона, в связи со смертью Б.

Что касается явки с повинной Б., которая, по мнению осужденного Газенбуша является недопустимым доказательством, то у суда не было оснований для отказа в ее исследовании, поскольку, как это следует из материалов дела, она была принята от Б. в соответствии со ст. 111, действовавшего в то время УПК РСФСР (т. 3 л.д. 108-110). Никаких конкретных данных о недозволенном воздействии на Б., в том числе при получении от него явки с повинной, в материалах дела нет и в жалобах осужденного Газенбуша и защиты они не приводятся.

Несостоятельными являются доводы жалобы защитника Волокитина о том, что судья необоснованно позволила огласить защите Мануйлова только отдельные фразы из показаний Б. в суде, которые, по мнению защиты, ничего не оставили в сознании присяжных заседателей.

В судебном заседании защита Мануйлова сама заявила ходатайство об оглашении "нескольких фрагментов" из протоколов допроса Б. Ходатайство защиты было удовлетворено полностью (т. 12 л.д. 82-86).

Нельзя согласиться с доводами жалоб осужденного Мануйлова, Тарлыкова, Газенбуша, адвоката Бутакова и защитника Волокитина о, якобы, недопустимости протокола опознания свидетелем Б. Мануйлова по фотографии.

По мнению названных осужденных и защитников, лица на фотографиях имеют отличия друг от друга по внешнему виду и возрасту. Кроме того, при опознании нарушены требования ч. 3 ст. 165 УПК РСФСР, поскольку, имея реальную возможность представить Мануйлова лично, опознание проведено по фотографиям.

Однако, из протокола предъявления для опознания (т. 3 л.д. 151-152), видно, что представленные на фотографиях лица, не имеют существенного отличия друг от друга. Они практически одного возраста, сходной внешности, опрятны, не имеют телесных повреждений.

Согласно ч. 3 ст. 165 УПК РСФСР, "при невозможности предъявления лица, опознание может быть проведено по его фотографии". Понятие "невозможность" была связана, как это видно из показаний следователя Г., с необходимостью обеспечить безопасность свидетеля и его близких родственников, которым, как это следует из показаний Б., угрожали неизвестные лица в связи с дачей Б. показаний, уличающих осужденных (т. 3 л.д. 219, т. 6 л.д. 135-138, т. 12 л.д. 99-104).

В жалобах также указано, что опознание проведено после очной ставки Б. с Мануйловым. Данные доводы несостоятельны и ни чем не подтверждены.

Согласно протоколу опознания, данное следственное действие проведено 12.03.01 года, в то время, как очная ставка имела место 16.03.01 года. Свидетель Г. также подтвердил, что сначала было проведено опознание, а затем очная ставка (т. 12 л.д. 93-94).

По мнению осужденного Мануйлова и его защиты, показания Е. являются недопустимыми, поскольку он дал их в результате оказанного на него давления Б. и Г. В жалобах указывается, что Б. был оставлен следователем Г. в кабинете ИВС наедине с Б., где последний попросил Б. дать показания о том, что он видел встречу Мануйлова и Тарлыкова.

Данные доводы жалоб не подтверждаются материалами дела.

Так, допрошенный в качестве свидетеля Г. показал, что он никакого давления на Б. не оказывал, тот показания давал добровольно. Г., также утверждал, что в момент проведения следственного действия с Б., Б. находился в ИВС, поэтому он (Г.) ни при каких обстоятельствах не мог оставить свидетеля наедине с арестованным. Более того, конвойная служба не допустила бы встречи наедине свидетеля и лица, находящегося под стражей.

Нельзя согласиться с доводами жалоб о том, что в связи с допросом следователя Г. в суде в качестве свидетеля, все следственные действия с участием Г. являются недопустимыми.

Как видно из материалов дела, следователь Г. был допрошен судом после окончания предварительного следствия, по ходатайству стороны обвинения без присяжных заседателей, по вопросам получения им доказательств (т. 12 л.д. 91-98). После допроса Г. последний никаких следственных действий не производил, поэтому оснований признавать недопустимыми доказательствами следственные действия, проведенные данным следователем, не имеется.

В жалобах Мануйлова, Газенбуша и Тарлыкова указывается, что в ходе предварительного следствия было нарушено их право на защиту, поскольку они не были ознакомлены с составом следственной группы. Газенбуш полагает, что у него имелись основания для отвода Г., так как последний знаком с его отцом.

Эти доводы осужденных являются несостоятельными, поскольку противоречат материалам дела, из которых следует, что в ходе предварительного следствия Газенбуш и Тарлыков были ознакомлены с составом следственной группы, о чем свидетельствуют подписи осужденных в протоколе данного следственного действия. Из показаний следователя Г. видно, что указанный протокол был составлен им 16.02.2001 года, а ознакомление осужденных с составом следственной группы производилось по мере их задержания (т. 1 л.д. 16).

Не было нарушено право на защиту и осужденного Мануйлова, поскольку он, будучи осведомленным о лице, которое проводит с ним следственные действия, отводов ему не заявлял. Никаких заявлений по поводу несогласия с тем или иным членом следственной группы Мануйлов не делал и при ознакомлении с материалами уголовного дела по окончании предварительного расследования.

Несостоятельно утверждение Газенбуша о наличии у него оснований для заявления отвода Г. (знакомство с его отцом). Г. в суде пояснил, что личных отношений он с отцом Газенбуша не поддерживал, знал эту фамилию по спортивной секции, где занимался 40 лет назад (т. 12 л.д. 96-97).

Таким образом, отсутствие личных отношений, поверхностное знакомство Г. с отцом Газенбуша, которое имело место задолго до проведения следственных действий, не свидетельствует о личной, прямой или косвенной заинтересованности Г. в исходе дела.

Адвокат Бутаков и защитник Волокитин в своих жалобах подвергли критике постановление о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительное заключение, ссылаясь на то обстоятельство, что данные документы "противоречат здравому смыслу и логике".

С данными доводами защиты судебная коллегия согласиться не может по следующим основаниям.

Постановление о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительное заключение являются процессуальными документами, которые не несут доказательственной силы и присяжным заседателям не представляются.

Кроме того, ни в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого ни в обвинительном заключении не говорится о том, что умысел на убийство С. возник именно 25 января 2001 года, как об этом указано в жалобах. В данных документах говорится, что спор между Мануйловым и С. возник в 1999 году. Точка в этом споре решением кассационной инстанции арбитражного суда была поставлена 25.01.2001 года, но отношения между Мануйловым и С. осложнились еще в ходе арбитражных процессов. Спор длился на протяжении с 1999 года по 2001 год.

Таким образом, нет оснований считать, что постановление о привлечении Мануйлова в качестве обвиняемого и обвинительное заключение составлены с нарушением закона.

Нельзя согласиться с доводами жалоб о том, что суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства о приобщении к материалам уголовного дела заключения лингвистической экспертизы по вышеназванным процессуальным документам обвинения, проведенной по инициативе стороны защиты.

Как видно из материалов дела, сторона защиты ходатайство о проведении лингвистической экспертизы не заявляла, судом данная экспертиза не назначалась. Кроме того, заключение лингвистической экспертизы дано по вопросам, не относящимся к фактическим обстоятельствам рассматриваемого дела, поэтому оно не подлежало исследованию с участием присяжных заседателей.

Несостоятельны доводы осужденных и их защиты в той части, что государственным обвинением произвольно изменен смысл обвинения и обвинительное заключение оглашено не в полном объеме.

Как видно из материалов дела, государственным обвинителем на основании ч. 1 ст. 335 УПК РФ, в начале судебного заседания было сделано вступительное заявление, где было изложено существо предъявленного обвинения, которое не имеет существенного отличия от обвинения, изложенного в обвинительном заключении. Стороне защиты было предоставлено право совместно с подсудимыми, высказать свою позицию по поводу предъявленного обвинения. Однако, данным правом никто не воспользовался (т. 12. л.д. 27-28). Заявлений о том, что государственный обвинитель изменил обвинение никто из участников процесса не сделал. Оглашение полного текста обвинительного заключения законом не предусмотрено.

Несостоятельными являются доводы жалобы осужденного Мануйлова о том, что суд, якобы, необоснованно отклонил его ходатайство о вызове в судебное заседание свидетеля А.

Согласно положениям ст. 335 УПК РФ, обстоятельства, не относящиеся к фактам, вмененным подсудимым деяний, не подлежат исследованию в судебном заседании в присутствии присяжных заседателей.

Свидетель А., по мнению осужденного Мануйлова, должен был дать показания о количестве автомобилей, находящихся во владении С., что не являлось предметом разбирательства по данному уголовному делу.

Несостоятельными являются доводы жалоб адвоката Бутакова и защитника Волокитина о том, что судом незаконно было запрещено Мануйлову рассказать присяжным заседателям о том, что С. был убит в процессе хищения у него автомобиля.

Как видно из материалов дела, данная версия была выдвинута осужденными уже после провозглашения вердикта (т. 13 л.д. 259-261). До этого никто из осужденных не указывал, что преступление совершено при других обстоятельствах, нежели указано в обвинительном заключении, хотя дело неоднократно рассматривалось в суде. После вынесения присяжными заседателями вердикта суд не вправе был исследовать новую версию преступления, поэтому осужденным обоснованно было отказано в ее изложении.

Несостоятельны также доводы жалобы Мануйлова о том, что суд, якобы, неправомерно отказал ему в исследовании ряда доказательств после провозглашения вердикта. В соответствии с ч. 3 ст. 347 УПК РФ, на стадии обсуждения последствий вердикта подлежат исследованию лишь обстоятельства, связанные с квалификацией содеянного, назначением наказания, разрешением гражданского иска и другими вопросами, разрешаемыми судом при постановлении обвинительного приговора.

Мануйлов же заявил ходатайство об исследовании доказательств по существу предъявленного обвинения, поэтому суд обоснованно оставил данное ходатайство без удовлетворения (т. 13 л.д. 243).

Нельзя согласиться с доводами жалобы защитника Волокитина о том, что суд, якобы, незаконно отказал в удовлетворении ходатайства об оглашении текста "Обращения Мануйлова к Президенту РФ и Генеральному Прокурору".

Председательствующая обоснованно отказала в удовлетворении этого ходатайства, поскольку информация, содержащиеся в этих документах, негативно характеризует как Мануйлова, так и погибшего С. (т. 1 л.д. 265-298).

По мнению защитника Волокинина и осужденного Мануйлова, суд также необоснованно отказал в оглашении статистических данных ПТФ, акта описи личного имущества Мануйлова, нормативных актов, оправдывающих появление командировочных удостоверений, постановления о прекращении уголовного дела в отношении Мануйлова и справки о работе техники по расчистке дорог.

Суд обоснованно отказал в удовлетворении этих ходатайств, поскольку статистические данные ПТФ представлены за период финансовой деятельности птицефабрики в 1998-1999 гг., то есть задолго до рассматриваемых событий (т. 9 л.д. 71-90). Кроме того, финансово-хозяйственная деятельность птицефабрики не относится к фактическим обстоятельствам дела, которые требуют установления по делу об убийстве.

Акт описи и ареста имущества (т. 6 л.д. 239) также не относится к фактическим обстоятельствам дела, поскольку не содержит сведений, что Мануйлов во время наложения ареста на имущество отсутствовал в г. ... Выписка из постановления Госкомтруда РСФСР (о выдаче командировочных удостоверений) также не несет конкретной информации по данному делу. Постановление о прекращении в отношении Мануйлова уголовного дела по факту фальсификации со счетом-фактурой (т. 1 л.д. 224) является процессуальным документом и не может быть использовано в качестве доказательства по делу. Справка предприятия коммунального хозяйства о режиме работы техники в январе 2001 года (т. 6 л.д. 96) также не относится к числу доказательств по делу, поскольку не несет никакой информации о действиях осужденных и состоянии конкретных дорог и проездов.

Не может судебная коллегия согласиться с доводами жалобы осужденного Мануйлова и его защиты о том, что судья, якобы, необоснованно обрывала Мануйлова и делала ему замечания во время допроса потерпевшей С., по надуманным основаниям сняла вопросы о причинах изменения показаний С.

Из протокола судебного заседания следует, что действия председательствующего судьи были правомерными. Председательствующая снимала вопросы Мануйлова и делала ему замечания в рамках закона, когда Мануйлов пытался исследовать в присутствии присяжных обстоятельства, не подлежащие исследованию с их участием.

Нельзя согласиться с доводами жалоб и о том, что Мануйлов, якобы, незаконно был удален из зала судебного заседания.

В соответствии со ст. 258 УПК РФ при нарушении порядка в судебном заседании подсудимым, неподчинении распоряжениям председательствующего, судья вправе удалить подсудимого из зала судебного заседания до окончания прений сторон.

Как видно из протокола судебного заседания, у судьи были все основания для применения к Мануйлову этой крайней меры воздействия. В ходе судебного процесса председательствующая судья неоднократно разъясняла Мануйлову об особенностях проведения суда присяжных, неоднократно делала ему замечания в связи с нарушением им порядка в судебном заседании, предупреждала подсудимого об удалении из зала. Однако, он на эти замечания не реагировал, продолжал нарушать порядок в процессе, грубил, допускал оскорбительные выражения, в том числе в адрес председательствующей, пытался довести до присяжных заседателей сведения, не подлежащие исследованию с их участием (т. 12 л.д. 34, 35, 76, 196, т. 13 л.д. 15, 16, 18, 21, 23, 137, 138). Такое поведение осужденного препятствовало нормальному рассмотрению дела, поэтому председательствующая обоснованно удалила Мануйлова из зала суда.

Положения ч. 3 ст. 258 УПК РФ предусматривают удаление подсудимого до окончания прений сторон. Мануйлов не заявлял ходатайства об участии в прениях. Несмотря на это, председательствующая не лишила возможности Мануйлова выступить в прениях после провозглашения вердикта. Осужденный воспользовался этой возможностью (т. 13 л.д. 257, 258). Также Мануйлов выступал и в последнем слове, в том числе и перед присяжными заседателями. Председательствующая его последнего слова не лишала (т. 13 л.д. 230-234, 262). Однако в последнем слове после провозглашения вердикта Мануйлов стал указывать на свое несогласие с принятым решением присяжных заседателей. Председательствующая неоднократно разъясняла ему о необходимости высказаться по вопросам квалификации содеянного и наказания. Однако Мануйлов данные разъяснения не принял во внимание и по своей инициативе прервал выступление в последнем слове (т. 13 л.д. 258).

Нельзя согласиться с доводами жалобы осужденного Мануйлова и о том, что его право на защиту было нарушено и в ходе предварительного следствия, поскольку к участию в следственных действиях не был допущен защитник Волокитин.

Статья 47 УПК РСФСР (закона, действовавшего на момент расследования дела) предусматривала исчерпывающий перечень лиц, которые могут осуществлять защиту в ходе предварительного следствия. Волокитин, не будучи адвокатом, к таким лицам не относился, поэтому он обоснованно не был допущен к участию в деле на стадии предварительного расследования.

Нельзя согласиться и с доводами жалобы осужденного Газенбуша о том, что его право на защиту было нарушено прерыванием порядка исследования доказательств. Как видно из протокола судебного заседания, сторона обвинения после дачи Газенбушем показаний, обнаружив в них противоречия, заявила мотивированное ходатайство об оглашении его показаний, данных в предыдущем судебном заседании, а также в ходе предварительного следствия. Данное ходатайство стороны обвинения было удовлетворено обоснованно и его показания были оглашены в соответствии со ст. 276 УПК РФ (т. 13 л.д. 100).

Несостоятельным является утверждение Газенбуша и о том, что после допроса потерпевших председательствующая необоснованно разъяснила присяжным заседателям, что толпа - это тоже источник информации.

Данное утверждение осужденного не подтверждается материалами дела.

Так, из протокола судебного заседания следует, что председательствующая в судебном заседании не заявляла о том, что толпа - это источник информации. Судья указала присяжным заседателям, что они в совещательной комнате будут определять достоверность информации, сообщенной потерпевшими, услышанной ими от людей на птицефабрике и похоронах С. Также судья разъяснила присяжным, что степень достоверности такой информации зависит от того, подтверждена ли она конкретными, объективными доказательствами (т. 12 л.д. 63-64).

Также не соответствует действительности утверждения Газенбуша об организации председательствующей сбора подписей на обращении работников ПТФ.

В судебном заседании председательствующая предложила сторонам высказаться по поводу приобщения к материалам уголовного дела обращения работников птицефабрики, поступившего в суд. Поскольку подписи на обращении не были заверены, представитель потерпевших Новиков заявил ходатайство о передаче ему этого документа для приведения в соответствие с требованиями закона. Данный документ был передан представителю потерпевшего (т. 13 л.д. 241).

Такие действия председательствующей судьи не свидетельствуют о ее необъективности и предвзятости. Суд обязан был решить вопрос о дальнейшем движении документа, поступившего в адрес суда. В дальнейшем данный документ был заверен печатью и приобщен к материалам дела по ходатайству представителя потерпевших Новикова.

О предвзятости судьи указывает в своей жалобе и адвокат Бутаков, утверждая, что при формировании вопросного листа были удовлетворены ходатайства обвинения, а ходатайства защиты были отклонены.

Данное утверждение не соответствует действительности. Как следует из протокола судебного заседания, при формировании вопросного листа были удовлетворены и ходатайства защиты (т. 13 л.д. 239).

Вопросный лист сформулирован председательствующей судьей в соответствии с требованиями ст.ст. 338-339 УПК РФ.

Об объективности председательствующего в процессе свидетельствует и то, что она делала замечания не только подсудимым и их защитникам, но также и стороне обвинения, снимала вопросы гос. обвинителей, не относящиеся к делу, отклоняла их необоснованные ходатайства и т.п. (т. 12 л.д. 104, 105, 137, 144, 146, 195, 199, т. 13 л.д. 153 и др.).

Нельзя согласиться с доводами жалобы осужденного Тарлыкова о том, что сторона обвинения оказывала воздействие на свидетелей, задавая им наводящие вопросы.

Как видно из протокола судебного заседания, при допросе свидетелей государственные обвинители задавали вопросы по существу предъявленного обвинения. Вопросы, не относящиеся к делу, отклонялись председательствующей судьей. Никаких возражений по этому поводу Тарлыков и другие участники процесса не заявляли. После допроса каждого свидетеля Тарлыкову и другим участникам процесса предоставлялось право задавать свои вопросы.

Осужденный Газенбуш и его защитник Ксенофонтова в своих жалобах указали на тенденциозность состава коллегии присяжных заседателей. По их мнению, присяжные заседатели могли быть заинтересованы в исходе дела, поскольку среди кандидатов в присяжные заседатели были лица, знакомые с погибшим, которые отрицательно ответили на вопрос о своей осведомленности об обстоятельствах дела. Уровень осведомленности об обстоятельствах дела кандидата N ... не установлен судом.

Данный довод является несостоятельным. Как видно из протокола судебного заседания, кроме кандидатов N ... и ..., которые не вошли в состав коллегии присяжных заседателей, никто не заявил о знакомстве с участниками процесса. Другие кандидаты в присяжные заседатели не указали о своей заинтересованности в исходе дела (т. 12 л.д. 18). Конкретных доводов, которые бы свидетельствовали о заинтересованности присяжных заседателей в исходе дела, Газенбуш и Ксенофонтова в своих жалобах не привели. У суда не было оснований не доверять ответам кандидатов в присяжные заседатели и полагать, что кто-то из них скрыл свою заинтересованность в разрешении дела.

В процессе формирования коллегии присяжных заседателей характер осведомленности о рассматриваемом деле кандидатов в присяжные заседатели, в том числе кандидата N ... был установлен. Так, кандидат N ... указал, что о факте убийства С. ему стало известно из средств массовой информации, в которых ничего не говорилось о лицах, обвиняемых в этом преступлении (т. 12 л.д. 21).

Газенбушу и его защитникам после установления этого обстоятельства была предоставлена возможность задать вопросы кандидату N ... У Газенбуша и его защиты вопросов к этому кандидату не было (т. 12 л.д. 21-22). Сторона защиты не воспользовалась правом и безмотивного отвода данного кандидата в присяжные.

Никто из участников процесса не заявил о тенденциозности состава коллегии присяжных заседателей (т. 12 л.д. 24).

При таких обстоятельствах, оснований для признания коллегии присяжных заседателей тенденциозной и для ее роспуска, не имелось.

В своей жалобе Газенбуш также указывает, что он и Тарлыков незаконно были лишены права на последнее слово. Кроме того, по мнению Газенбуша, судья после последнего слова Тарлыкова должна была возобновить судебное следствие и дать оценку показаниям Тарлыкова.

Судебная коллегия не может согласиться с этими доводами по следующим основаниям.

Как видно из протокола судебного заседания, Газенбуш и Тарлыков выступали с последним словом (т. 13 л.д. 230, 256, 258).

Председательствующая судья после того как Тарлыков в последнем слове в стадии обсуждения вердикта высказал новую версию убийства С., обоснованно не возобновила судебное следствие, поскольку данное действие на этой стадии судебного разбирательства в суде присяжных, законом не предусмотрено.

Несостоятельными являются доводы жалоб о том, что в присутствии присяжных заседателей был незаконно оглашен характеризующий подсудимых материал.

Эти доводы не подтверждается материалами дела, в том числе протоколом судебного заседания, из которого видно, что в судебном заседании в присутствии присяжных заседателей не исследовались документы, содержащие сведения, характеризующие подсудимых. Государственный обвинитель во вступительном заявлении допустила высказывание о том, что З. криминальный авторитет. Однако, председательствующая сразу же разъяснила присяжным заседателям о том, что эту информацию им не следует принимать во внимание (т. 12 л.д. 63-64). С учетом этого разъяснения данное сообщение не могло вызвать предубеждение присяжных в отношении Зотова.

Несостоятельными являются доводы жалоб осужденных Газенбуша, Тарлыкова защитников Волокитина, Ксенофонтовой и адвоката Бутакова о том, что судья в напутственном слове была необъективной.

Как видно из материалов дела, напутственное слово произнесено с учетом положений ст. 340 УПК РФ. Председательствующая в напутственном слове напомнила доказательства, на которые ссылались стороны обвинения и защиты, при этом она не высказывала своего мнения относительно достоверности того или иного доказательства, а также по поставленным перед присяжными вопросам.

Осужденные Газенбуш, Тарлыков и их защитники не заявили в судебном заседании возражений в связи с содержанием напутственного слова по мотивам нарушения принципа объективности и беспристрастности (т. 13 л.д. 238).

Постановленный коллегией присяжных заседателей вердикт соответствует положениям ст. 343 УПК РФ, а приговор суда основан на вердикте и отвечает требованиям ст. 351 УПК РФ. К обстоятельствам дела, как они были установлены коллегией присяжных заседателей, уголовный закон применен правильно.

Доводы жалоб осужденных Газенбуша, Тарлыкова и их защитников об отсутствии в материалах дела доказательств вины осужденных по ст. 209 УК РФ, не могут быть приняты во внимание, поскольку они не основаны на законе (ст. 347 ч. 4 УПК РФ), согласно которому сторонам запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями.

В соответствии с ч. 2 ст. 379 УПК РФ судебные решения, вынесенные с участием присяжных заседателей, подлежат обжалованию лишь по основаниям, указанным в п.п. 2-4 ч. 1 данной статьи.

Таким образом, судебная коллегия считает, что нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, по делу не допущено.

Наказание осужденным назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, данных о личности виновных, а также всех обстоятельств дела, в том числе и тех, на которые указывает в своей жалобе осужденный Тарлыков, оно является справедливым и оснований для его смягчения кому-либо из осужденных, не имеется.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор суда присяжных Алтайского краевого суда от 24 декабря 2003 года в отношении Мануйлова Е.Д., Тарлыкова О.А., Газенбуша О.В. и Зотова А.Н., оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий -

Шурыгин А.П.

Судьи -

Шишлянников В.Ф.

Микрюков В.В.