Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 декабря 2009 г. N 64-О09-43СП Оснований для отмены или изменения вынесенного по делу оправдательного приговора нет, поскольку председательствующим судьей были приняты все меры, направленные на соблюдение процедуры исследования доказательств

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 декабря 2009 г. N 64-О09-43СП

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Кудрявцевой Е.П., судей: Ермолаевой Т.А., Зеленина С.Р.

при секретаре Назаровой Т.Д.

рассмотрела в судебном заседании кассационное представление государственного обвинителя Проворчука В.А. на приговор Сахалинского областного суда от 24 июля 2009 года, постановленный с участием присяжных заседателей, по которому в соответствии с вердиктом присяжных заседателей постановлено

Ли В.И.

оправдать по предъявленному ему обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 210, ч. 1 ст. 30 и п.п. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в связи с неустановлением событий преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 302 УПК РФ);

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "п. 1 ч. 1 ст. 302 УПК РФ" имеется в виду "п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ"

по предъявленному ему обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 166, п. "а" ч. 3 ст. 158, п. "а" ч. 3 ст. 161, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 3 ст. 158, ч. 1 ст. 30, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, ч. 3 ст. 166, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, п. "а" ч. 4 ст. 158, ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 4 ст. 158 УК РФ - в связи с непричастностью к совершению преступлений (п. 2 ч. 1 ст. 302 УПК РФ);

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "п. 2 ч. 1 ст. 302 УПК РФ" имеется в виду "п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ"

Полянского В.М.

оправдать по предъявленному ему обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 210 УК РФ; п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ (в редакции уголовного закона от 13 июня 1996 года) - по эпизоду совершения кражи у П., ч. 3 ст. 166 УК РФ - по эпизоду незаконного завладения автомобилем Г., ч. 3 ст. 166 УК РФ - по эпизоду незаконного завладения автомобилем З. в связи с неустановлением событий преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 302 УПК РФ);

по предъявленному ему обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 163, п. "а" ч. 3 ст. 126 УК РФ; п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ (в редакции уголовного закона от 13 июня 1996 года); п. "а" ч. 3 ст. 161, п. "а" ч. 3 ст. 161, п. "а" ч. 3 ст. 161, п. "а" ч. 3 ст. 161 УК РФ - по эпизодам грабежей Ч. и Ч.; П. С., Ш. и С., ч. 3 ст. 166, ч. 3 ст. 166 УК РФ - по эпизодам неправомерного завладения автомобилями Б., М. - в связи с непричастностью к совершению преступлений (п. 2 ч. 1 ст. 302 УПК РФ).

Заслушав доклад судьи Ермолаевой Т.А., выступление прокурора Тришевой А.А., поддержавшей кассационное представление и просившей об отмене приговора с направлением дела на новое судебное рассмотрение, возражения на кассационное представление адвокатов Ефимчука Е.А. и Чередника Е.И., просивших оставить кассационное представление без удовлетворения,

Судебная коллегия установила:

Ли В.И., Полянский В.М. обвинялись в том, что в период с 1992 по 2001 годы приняли активное участие в создании на территории области преступной организации (сообщества), и руководстве деятельностью этого сообщества и входящими в него структурными подразделениями.

Действуя в интересах организации и в её составе, организовали и совершили преступления, связанные с завладением и приготовлением к завладению имуществом ряда потерпевших, приготовление к лишению жизни, хищению человека организованной группой.

Конкретная преступная деятельность, в совершении которой они обвинялись, подробно изложена в приговоре.

В судебном заседании Ли и Полянский вину не признали.

В основном и дополнительном кассационном представлении поставлен вопрос об отмене приговора с направлением дела на новое рассмотрение по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 1 ст. 379 УПК РФ, поскольку при рассмотрении дела допущены нарушения уголовно-процессуального закона, повлекшие вынесение оправдательного вердикта и оправдательного приговора

Со ссылкой на ч. 2 ст. 385 УПК РФ государственный обвинитель указывает на нарушения уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его представителя на представление доказательств и повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них. Сторона обвинения была лишена возможности представить доказательства в виде показаний сотрудников правоохранительных органов, которые, не касаясь процессуальных вопросов, обладали объективной информацией по существу уголовного дела. В нарушение ч. 7 ст. 335 УПК РФ представителями стороны защиты, в присутствии присяжных заседателей, неоднократно допускались высказывания относительно фактов, не относящихся к вопросам, подлежащим разрешению коллегии присяжных, а также задавались вопросы свидетелям, которые также не предполагали получение ответов необходимых для правильного разрешения вопросов подлежащих обсуждению в будущем. В обоснование своих доводов государственный обвинитель ссылается на следующие конкретные обстоятельства. Так, в ходе допроса засекреченного свидетеля обвинения Алексеева И.И. (допрос производился в условиях исключающих визуальное наблюдение с изменением тембра голоса) подсудимый Ли заявил, что свидетель даёт показания под указкой сотрудников правоохранительных органов и о фактических обстоятельствах уголовного дела рассказывает, предварительно узнав о них из текста выполненного указанными сотрудниками. В прениях сторон подсудимые позволяли себе высказывания связанные с якобы недостоверностью показаний засекреченных свидетелей обвинения допрошенных по уголовному делу, так как в присутствии коллегии дать показания они отказались "просто спрятались".

Допрошенные в присутствии присяжных заседателей свидетели стороны защиты (осуждённые за совершение преступлений против собственности, К., Р., С., О., Л., Ч., К., Н. и другие, заявляли о том, что сотрудники УБОП УВД ... области неоднократно предлагали им стать засекреченными свидетелями по данному уголовному делу и рассказать о тех его обстоятельствах, на которые укажут сотрудники УБОП.

На протяжении всего судебного следствия, при допросе свидетелей стороны защиты, а также в судебных прениях представители стороны защиты всячески пытались опорочить личность свидетеля И. (в представлении приведены допущенные стороной защиты высказывания) показания которого являются из основных доказательств причастности и виновности Ли в совершении приготовления убийства лидера противоборствующей преступной группировки "..." А., а также Полянского в создании и руководстве преступной организацией "...", и которые в связи с невозможностью установления местонахождения свидетеля, на основании ст. 281 УПК РФ, были оглашены присяжным заседателям и поставить под сомнение подлинность показаний свидетеля, как лица, которому якобы нельзя верить.

Подсудимый Ли, уводя коллегию присяжных заседателей от фактических обстоятельств уголовного дела, заявлял о том, что дело его сфабриковано и под стражей он находится постольку, поскольку стал неугодным сотрудникам правоохранительных органов ... области, неоднократно предпринимающих попытки рейдерского захвата его предприятий (официально собственником предприятий Ли не является). Ли заявлял, что сотрудники правоохранительных органов несколько раз проводили обыски на его предприятии и мешали ему спокойно жить и работать. Указанные обстоятельства "примерности" личности Ли не могли не вызвать у коллегии присяжных предубеждения против стороны обвинения, как представителей правоохранительных органов и доказательств, представляемых этой стороной, а следовательно, указанные фразы не могли не породить предубеждение присяжных заседателей по отношению к стороне обвинения в целом. Ли и Полянский неоднократно доводили до сведения присяжных заседателей информацию о своём семейном положении, что повлекло нарушение положений ч. 8 ст. 335 УПК РФ. Кроме того, представителями стороны защиты в присутствии присяжных заседателей неоднократно допускались высказывания относительно обстоятельств расследования настоящего уголовного дела, что создало у коллегии присяжных заседателей предубеждение относительно допустимости и достоверности предъявляемых стороной обвинения доказательств.

Со ссылкой на специфику обстоятельств уголовного дела (фактическое функционирование преступных группировок, приготовления к физическому устранению жителей ... области) государственный обвинитель указывает, что высказывания в присутствии присяжных заседателей, касающиеся возможности в дальнейшем негативного развития событий в отношении них в случае постановления по делу обвинительного вердикта, привели к постановлению оправдательного вердикта, и в обоснование данного довода ссылается на то, что произнося последнее слово Ли, который обвинялся в том, что стоял у истоков создания преступного сообщества, являлся ответственным за г. ... и руководил преступной группировкой ..., произнёс в адрес присяжных заседателей: "Я это так не оставлю, у меня есть рычаги воздействия", что безусловно имело своей целью запугивание присяжных заседателей и пресечение возможности постановления ими по делу обвинительного вердикта (давление криминальным авторитетом, запугивание непосредственно и в зале судебного заседания). В настоящее время проводится проверка по факту незаконного воздействия в отношении одного из присяжных заседателей, входившего в основной состав коллегии, к близким родственникам которого, в связи с осуществлением им правосудия по данному уголовному делу, были применены незаконные методы воздействия. Кроме того, из материалов дела и протокола судебного заседания следует, что председательствующий не обеспечил равенство прав сторон. Участники судебного разбирательства со стороны защиты систематически нарушали требования ст.ст. 252, 344, 355, 336 УПК РФ, определяющие пределы судебного разбирательства в суде с участием присяжных заседателей, в том числе в их присутствии задавали вопросы, делали заявления, не относящиеся к обстоятельствам дела, касались вопроса допустимости доказательств.

Так, свидетель стороны защиты Ф. допрошенный в судебном заседании 15.06.09 (л.пр. 839) пытаясь всячески поставить под сомнение правдивость, полнообъёмность и допустимость показаний свидетеля обвинения И. высказался в присутствии коллегии присяжных заседателей о том, что И. вёл себя неадекватно (в ходе допроса по уголовному делу в отношении него - Ф. где И. являлся потерпевшим), что в контексте сказанного провоцировало присяжных заседателей на мысль не верить показаниям данного свидетеля. Между тем, именно показания И. были положены стороной обвинения в основу доказывания причастности и виновности Ли и Полянского к вменённым им в вину преступлениям, в том числе в отношении Ли, как лица осуществившего приготовление к убийству лидера противоборствующей преступной группировки "..." А. Указанные обстоятельства не могли не вызвать у коллегии присяжных предубеждения против стороны обвинения, как представителей правоохранительных органов и доказательств, представляемых этой стороной, а следовательно, указанные фразы не могли не породить недоверие присяжных заседателей по отношению к стороне обвинения в целом. Из показаний свидетеля Ф. л.пр. 840) следует, что он знаком с гражданами Д., М., Т., (согласно обвинению Ли и Полянского - члены преступного сообщества ... . При его допросе был задан вопрос о том известна ли Фёдорову информация о взаимоотношениях названных лиц между собой, когда они находились в камере заключения. Ф. стал отвечать на данный вопрос, но впоследствии председательствующим судьёй в адрес обвинителя было сделано замечание о необходимости задавать свидетелю вопросы относящиеся к фактическим обстоятельствам уголовного дела, что подразумевает уже заданный вопрос, как не относящийся к обвинению Ли и Полянского. Необоснованное замечание председательствующего судьи государственному обвинителю прервало ряд последующих вопросов государственного обвинителя, которые относились непосредственно к обстоятельствам обвинения. Выяснение сведений о взаимоотношениях между собой (Д., М., Т. в том числе и в момент их нахождения в местах лишения свободы, как активных членов преступного сообщества, могло бы пролить свет на факт существования такового.

Допрошенный в присутствии присяжных заседателей свидетель стороны защиты А. (л.пр. 850.) в ходе допроса высказался о том, что сотрудники милиции применяли в отношении него незаконные методы воздействия, выразившиеся в сообщении информации по существу его подозрения, которая А. якобы известная не была и предлагали зафиксировать её как поступившую непосредственно от данного свидетеля. Такое высказывание свидетеля, в совокупности с аналогичными, поступившими от других фигурантов стороны защиты, в присутствии присяжных заседателей, не могло не вызвать недоверия к доказательствам представленным стороною обвинения.

Адвокат Дорофеев А.В. в момент допроса свидетеля защиты М. (л. пр. 856), фактически подменяя показания свидетеля по эпизоду преступного посягательства в отношении П. давал рекомендации о том, каким образом отвечать на вопрос, грубо прервал процесс допроса и в присутствии присяжных заседателей фактически прерывая сторону обвинения, высказался о несостоятельности очередного вопроса обвинителя и предстоящего ответа, проанализировав их в сопоставлении с уже исследованными показаниями подсудимого

При представлении государственным обвинителем присяжным заседателям вещественных доказательств: копии тетради; копии страниц блокнота; копии листа бумаги, изъятой в сейфе; копии первого листа блокнота (л., пр. 353), адвокат Дорофеев нарушая уголовно-процессуальный закон в части установленного порядка исследования доказательств, без разрешения председательствующего судьи, перебивая государственного обвинителя обратил внимание присяжных заседателей, что на представленных ксерокопиях нет ни фамилии Ли, ни фамилии Полянского, а только какие-то другие чужие фамилии. Данный комментарий адвоката председательствующим судьёй был прерван, адвокату было сделано замечание на недопустимость такого поведения в судебном заседании. Вместе с тем, в последующем (л.пр. 359-360), в ходе исследования вещественных доказательств стороны обвинения в виде: блокнота, изъятого в ходе обыска 10.02.06 г. в кв. 48 д. 25 п. ... адвокат Дорофеев опять же нарушая установленный порядок исследования доказательств обратил внимание присяжных заседателей на отсутствие в этом блокноте имен Ли и Полянского. Адвокат Ефимчук Е.А. обратил внимание присяжных заседателей на отсутствие наименования владельца указанного блокнота. В ходе исследования государственным обвинителем и присяжными заседателями записной книжки, изъятой в ходе обыска 10.02.06 г. в доме ... адвокат Ефимчук обратил внимание присяжных заседателей, что эта записная книжка тоже обезличена. В ходе исследования двух открыток, изъятых в комнате справа от входа в квартиру ... во время обыска 10.02.06 г., подсудимый Ли, в нарушение порядка исследования доказательств стороною обвинения высказался вслух о том, что государственный обвинитель называет адреса, где были изъяты эти вещественные доказательства, но не говорит, чьи это адреса. На данное высказывание подсудимого Ли председательствующий судья указал, что перед представлением вещественных доказательств оглашался протокол их осмотра, в котором эта информация была отражена, а адвокат Дорофеев парируя сказанное судьей заявил, что в этих открытках нет подписей подсудимых. Таким образом, реализация стороной защиты и подсудимым Ли права, предусмотренного ст. 284 УПК РФ была проведена с нарушением закона, без разрешения председательствующего судьи, и пререкания адвоката Дорофеева с председательствующим судьей, в присутствии присяжных заседателей,"на нет" свело доказательственную нагрузку вещественных доказательств стороны обвинения, так как в глазах присяжных заседателей представляемые допустимые и относимые к фактическим обстоятельствам уголовного дела доказательства, были "опорочены", даже несмотря на замечания председательствующего судьи в адрес адвоката Дорофеева и подсудимого Ли.

В ходе исследования вещественного доказательства в виде нардов, адвокат Чередник И.Г. поставил под сомнение факт законности представления этого доказательства присяжным заседателям, указав в присутствии последних, что на нардах нет пояснительной надписи, и заявив, что "непонятно откуда они вообще появились". Вещественное доказательство в виде нардов в установленном ч.ч. 5, 6 ст. 335 УПК РФ порядке не признавалось недопустимым, а следовательно, могло и должно было быть представлено коллегии присяжных заседателей. Указанное замечание адвоката Чередника И.Г. в присутствии присяжных заседателей является провокационным и вслед за аналогичными замечаниями со стороны других представителей стороны защиты, в очередной раз поставило под сомнение законность процедуры изъятия вещественных доказательств и их обозрения в судебном заседании как таковых. Председательствующим судьей данное замечание адвоката Чередника не прерывалось. Внимание присяжных заседателей на необходимость не обращать внимание на такое высказывание не обращалось. Таким образом, председательствующий судья, при наличии указанных выше многочисленных нарушений, не принял всех необходимых мер воздействия в соответствии со ст. 258 УПК РФ, оставил без внимания указанные выше обстоятельства, не всегда делал замечания в необходимых случаях и не обращался к присяжным заседателям с просьбой не принимать во внимание при вынесении вердикта.

В ходе допроса засекреченного свидетеля обвинения под псевдонимом

Ч. подсудимый Ли неоднократно пытался в присутствии присяжных заседателей поставить под сомнение правдивость этих показаний, заявляя, что после перерыва в судебном заседании свидетель меняет свои показания в сторону их большей информативности, а затем спросил подписывал ли Ч. протокол своего допроса. Он же заявил, что у Ч. нет оснований опасаться за свою безопасность, тем самым, подразумевая неуместность дачи показаний свидетелем в условиях исключающих его визуальное наблюдение, при засекреченных данных о личности. Председательствующий судья останавливал высказывания подсудимого Ли, однако указанное не могло не вызвать у присяжных заседателей предубеждение к показаниям этого свидетеля и безусловно повлияло на отношение судей факта к представляемому доказательству (л.д. протокола судебного заседания 365; 372; 374).

Произнося вступительное слово, государственный обвинитель очертил круг тех доказательств, которые намерен представить коллегии присяжных заседателей с целью обоснования своей позиции о причастности и виновности подсудимых Ли, Полянского и З. к вменённым им в вину преступлениям.

21.11.08 адвокатом Чередником И.Г. было заявлено ходатайство о неисследовании и неоглашении доказательств по эпизодам обвинения З. уголовное дело в отношении которого было выделено в отдельное производство и приостановлено в связи с болезнью подсудимого (л.пр. 71).

Председательствующим судьей, с учетом мнения сторон, когда сторона защиты просила ходатайство удовлетворить, а государственный обвинитель возражал против этого, ходатайство было удовлетворено частично, а именно: в судебное заседание не вызывались и не допрашивались в присутствии присяжных заседателей потерпевшие М., Б., Б., Б., Б.; не оглашались и не исследовались протокол осмотра места происшествия от 31.03.2005 г. (т. 15 л.д. 58-60); протокол осмотра и прослушивания фонограммы от 28.08.2006 г. (т. 12 л.д. 14-24); протокол осмотра места происшествия от 23.05.2005 г. (т. 15 л.д. 68-70); протокол осмотра и прослушивания фонограммы от 29.08.2006 г. (т. 12 л.д. 27-34); протокол осмотра места происшествия от 28.06.2005 г. (т. 15 л.д. 139-140); протокол осмотра места происшествия от 06.09.2005 г. (т. 15 л.д. 99-101); протокол осмотра предметов от 14.09.2006 г. (т. 15 л.д. 214-217); протокол осмотра и прослушивания фонограммы от 03.09.2006 г. (т. 12 л.д. 61-94); протокол осмотра места происшествия от 17.01.2006 г. (т. 15 л.д. 7-9); протокол осмотра места происшествия от 25.12.2001 г. (т. 18 л.д. 2-3); протокол осмотра места происшествия от 25.12.2001 г. (т. 18 л.д. 4-5); протокол предъявления лица для опознания от 25.12.2001 г. (т. 18 л.д. 16-18); протокол предъявления лица для опознания от 25.12.2001 г. (т. 18 л.д. 19-21); протокол предъявления лица для опознания от 25.12.2001 г. (т. 18 л.д. 22-24); протокол предъявления лица для опознания от 26.12.2001 г. (т. 18 л.д. 37); протокол очной ставки между Ч. и З. (т. 18 л.д. 45); протокол очной ставки между Ф. и З. (т. 18 л.д. 73-74); протокол очной ставки между Ч. и Ф. (т. 18 л.д. 56); протокол очной ставки между Ч. и С. от 03.01.2002 г. (т. 18 л.д. 57-59);

протокол очной ставки между Л. и З. от 14.01.2002 г. (т. 18 л.д. 68-69); протокол проверки показания на месте свидетеля Ч. от 23.03.2006 г., (т. 19 л.д. 48-53); протокол проверки показания на месте свидетеля Ф. от 01.04.2006 г. (т. 19 л.д. 54-58); протокол следственного эксперимента с участием свидетеля С. от 25.04.2006 г. (т. 19 л.д. 59-64); протокол выемки от 17.10.2006 г. (т. 19 л.д. 69-72); протокол осмотра предметов от 18.10.2006 г. (т. 19 л.д. 73-88); заключение эксперта N ... от 11.01.2002 г. (т. 18 л.д. 121-127); заключение эксперта N ... от 22.01.2002 г. (т. 18 л.д. 107-108); заключение эксперта от 21.01.2002 г. (т. 18 л.д. 113-118); заключение эксперта N ... от 11.01.2002 г. (т. 18 л.д. 130-133).

Государственный обвинитель в кассационном представлении оспаривает обоснованность такого решения председательствующего судьи. Со ссылкой на характер и объем предъявленного Ли, Полянскому и З. обвинения, подробный анализ положений ст. 35 УК РФ, а также Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 8 от 10.06.08 г. "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)", давая подробный анализ характерных признаков преступного сообщества, положений ст.ст. 73, 74 УПК РФ, государственный обвинитель полагает, что обозначенные доказательства являются относимыми к фактическим обстоятельствам уголовного дела, и они подлежали исследованию по данному уголовному делу в присутствие коллегии присяжных заседателей. Эти доказательства (ошибочно определяемые стороной защиты и судьей как "доказательства, касающиеся исключительно З.") подтверждали и подтверждают, по мнению государственного обвинения, доводы о создании и руководстве Полянским и Ли преступного сообщества и участие в нём. Данные доказательства, наряду с иными доказательствами, в полной мере позволяли и позволяют установить сам факт существования преступного сообщества (одним из важнейших элементов которого являлся З.), его организационно-управленческую структуру (в которую входил З.), общую материально-финансовую базу, образованную, в том числе, из взносов от преступной деятельности (в том числе денежных средств получаемых З.), иерархию преступного сообщества, дисциплину, установленные правила взаимоотношений и поведения участников преступного сообщества (в том числе характер взаимосвязей между З., Полянским и Ли), степень материально-технического обеспечения преступного сообщества (наличие у З. огнестрельного оружия, автомобилей, единый умысел Полянского и Ли на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также осознания ими общих целей функционирования преступного сообщества и своей принадлежности к нему (поскольку З. осуществлялась деятельность, соответствующая общим целям преступного сообщества). Исследование данных доказательств не повлекло и не повлечёт за собой изменение предъявленного Полянскому и Ли обвинения, поскольку они подтверждают причастность последних к организованной преступности именно в форме преступного сообщества (преступной организации), что и вменено каждому из них. С учетом изложенного, в кассационном представлении сделан вывод о том, что решением, ограничившим право стороны обвинения на представление всех доказательств по уголовному делу, председательствующий судья нарушил уголовно-процессуальный закон, что влечет безусловную отмену всех судебных решений постановленных по уголовному делу.

Более того, председательствующим судьей сторона обвинения была ограничена и в предоставлении других доказательств имеющих непосредственное отношение к фактическим обстоятельствам уголовного дела. Необоснованно не было удовлетворено ходатайство государственного обвинителя о допросе в присутствии присяжных заседателей сотрудника УБОП УВД ..., Т. Данное лицо, как свидетель обладало и обладает сведениями необходимыми для установления или отсутствия обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. В судебных заседаниях имевших место до того, когда было заявлено рассматриваемое ходатайство, допрашивались свидетели, анкетные данные которых засекречены, данные свидетели обладали сведениями необходимыми для разрешения настоящего уголовного дела по существу. Сотрудник органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, является тем лицом, которое обладает сведениями, необходимыми для установления или отсутствия обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, поскольку такие сведения ему стали известны. Факт существования преступного сообщества в силу специфики этого состава преступления может быть установлен только на основании проведения комплекса оперативно-розыскных мероприятий, которые, в том числе, осуществлялись и указанным свидетелем. И в силу этого обстоятельства оперативному сотруднику Т. стало известно о существовании такого преступного сообщества. Как лицо, наблюдавшее явление возникновения преступного сообщества, его функционирование, Т. должен был быть допрошен в судебном заседании. Вопреки обоснованному ходатайству государственного обвинителя, председательствующий судья отказал в его удовлетворении указав, что сотрудник правоохранительных органов может быть допрошен лишь по процессуальным вопросам, а не по фактическим обстоятельствам дела, ставшим ему известным от других лиц, а государственный обвинитель желает допросить оперуполномоченного УБОП Т. именно по фактическим обстоятельствам дела, что противоречит требованиям уголовно-процессуального закона (л., пр. N 516-518).Вывод суда не основан на нормах уголовно-процессуального закона. Решение об отказе в удовлетворении ходатайства было принято лишь постольку, поскольку свидетель Т. является сотрудником правоохранительного органа, что нельзя признать правильным.

Факт применения незаконных методов воздействия в отношении участников уголовного судопроизводства наглядно подтверждается поведением потерпевшего Л. показанное им в ходе судебного заседания при допросе 11.12.08 г. (л.д. протокола судебного заседания N ...). Поскольку на момент допроса потерпевший Л. содержался под стражей по другому уголовному делу в качестве обвиняемого (ИЗ ..., то есть там же, где и подсудимые Ли, Полянский), то желая избежать расправы со стороны подсудимых Полянского и Ли стал путаться в показаниях, а затем вообще отказался от их дачи так как опасался за свою жизнь и безопасность членов своей семьи.

24.12.08 г. подсудимый Ли задавая вопросы, в том числе и провокационные (направленные на рассекречивание личности свидетеля) засекреченному свидетелю Ч. (л.пр. 300) в присутствии присяжных заседателей допустил высказывания содержание которых сводилось к отсутствию оснований у Ч. скрывать свою личность, так как все равно он якобы не знает о чем говорит, не обладает объективными данными по уголовному делу и в целом показаниям последнего доверять не стоит. Указанное, по мнению гособвинителя, породило сомнения у коллегии присяжных заседателей в правдивости показаний засекреченного свидетеля и ситуация эта была создана искусственно.

Государственный обвинитель считает также, что решение коллегии присяжных заседателей не было свободно от влияния посторонних лиц, о чем свидетельствует то, что 06.08.09 г. в УВД г. ... с заявлением о применении мер безопасности жизни и здоровья обратилась гражданка С. являвшаяся присяжным заседателем по уголовному делу, заявив, что в связи с осуществлением ею правосудия по настоящему уголовному делу, неизвестные лица посягали на ее безопасность (копия заявления прилагается к представлению) и в порядке, предусмотренном ст.ст. 144-145 УПК РФ по заявлению С. проводится проверка и устанавливается наличие признаков преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ. Факт обращения присяжного заседателя с подобного рода заявлением в правоохранительный орган не может не свидетельствовать об оказанном на него давлении, применении в отношении судьи факта недозволенных методов воздействия. Изложенное, в своей совокупности, по мнению государственного обвинителя, привело к нарушениям уголовно-процессуального закона, постановлению по делу незаконного вердикта и на его основе приговора. Ставя вопрос об отмене приговора с направлением дела на новое рассмотрение, государственный обвинитель просит избрать в отношении Ли и Полянского меру пресечения в виде заключения под стражу, поскольку только посредством такой меры пресечения в отношении Ли и Полянского, возможно обеспечить оперативность и справедливость при рассмотрении данного уголовного дела. Данных, препятствующих содержанию их под стражей, не имеется.

Адвокат Чередник И.Г. и адвокат Дорофеев А.В. принесли возражения на кассационное представление государственного обвинителя (основное и дополнительное), полагая, что доводы изложенные в них необоснованны, и просят оставить приговор без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия не находит оснований для его удовлетворения.

Коллегия присяжных заседателей была сформирована в соответствии с требованиями ст. 328 УПК РФ. Судебное следствие по делу проведено в соответствии с требованиями ст. 350 УПК РФ. Вопросный лист соответствует требованиям ст.ст. 338-339 УПК РФ.

В соответствии с ч. 2 ст. 379 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием присяжных заседателей, являются основания, предусмотренные пунктами 2-4 части первой данной статьи.

Судебная коллегия считает, что по настоящему делу не было допущено таких нарушений уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав и участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Приведенные в кассационном представлении данные о наличии таких нарушений не свидетельствуют.

Вопреки утверждению в представлении, председательствующим судьей по делу обеспечивался принцип состязательности сторон, предусмотренный ст. 15 УПК РФ и принцип равноправия сторон, предусмотренный ст. 244 УПК РФ.

Доводы кассационного представления о том, что при рассмотрении настоящего дела имело место ограничение государственного обвинителя в представлении доказательств безосновательно.

Утверждение государственного обвинителя о том, что судьей необоснованно не было удовлетворено его ходатайство о допросе в присутствии присяжных заседателей в качестве свидетеля оперативного сотрудника Т., не основано на нормах уголовно-процессуального закона.

В соответствии со ст. 56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний. Уголовно-процессуальный закон рассматривает показания свидетеля как сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в соответствии с требованиями ст.ст. 187-191, 278 УПК РФ.

Прокурор, следователь, органы дознания, к которым относятся органы внутренних дел Российской Федерации, являются согласно главы 6-ой УПК РФ участниками судопроизводства со стороны обвинения и в силу ст. 86 УПК РФ осуществляют собирание доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом. При этом законодатель допускает использование в качестве доказательств лишь результаты оперативно-розыскной деятельности, да и то только в случаях, если они отвечают требованиям, предъявляемым Уголовно-процессуальным законом.

В соответствии со ст. 278 УПК РФ перед допросом свидетеля председательствующий выясняет не только его личность, но и отношение свидетеля к подсудимому и потерпевшему. При таких обстоятельствах и с четом того, что названные должностные лица согласно УПК РФ осуществляют уголовное преследование соответствующего лица, они могут быть допрошены в суде только по обстоятельствам проведения того или иного следственного действия для решения вопроса о допустимости доказательств. При этом в случае рассмотрения дела с участием присяжных заседателей такой допрос осуществляется в отсутствии присяжных заседателей,

Ссылка на то, что судьей необоснованно было удовлетворено ходатайство защиты о неисследовании в судебном заседании доказательств(перечисленных в представлении) ошибочно, расцененных как относящихся к обвинению З и утверждение о том, что суд не вправе был отказать государственному обвинителю в представлении этих доказательств, как заявленных им, безосновательны.

В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь дознаватель в порядке установленном уголовно-процессуальным кодексом устанавливает отсутствие либо наличие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Эти доказательства должны отвечать правовым требованиям, предъявляемым к их содержанию и форме - относимости и допустимости.

Относимость доказательства означает его связь с обстоятельствами и фактами, имеющими значение для уголовного дела. Относимое доказательство является средством установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу и по своему содержанию указывать на существование обстоятельств и фактов, подлежащих доказыванию, либо свидетельствовать об их отсутствии.

Таким образом, относимость доказательств определяется положениями ст. 73 УПК РФ, устанавливающими обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу.

Как правильно указано в представлении, Ли обвинялся в создании преступного сообщества (преступной организации) ... для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, а равно руководстве таким сообществом (организацией) и участии в нем. Полянский обвинялся в создании преступного сообщества (преступной организации) "..." для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, а равно руководстве таким сообществом (организацией) и участии в нем. З., в отношении, которого, производство было приостановлено, по уголовному делу также обвиняется в создании преступного сообщества (преступной организации) "..." для совершения тяжких и особо тяжких преступления, а равно руководстве таким сообществом (организацией), и участии в нем. Кроме того, каждый из них обвинялся в совершении ряда конкретных преступлений.

Уголовное дело в отношении З. было приостановлено по ходатайству государственного обвинителя, а затем и выделено из материалов дела. Таким образом, фактические обстоятельства преступлений, вмененных в вину только З., и не связанных между собой обвинением с другими проходящими по делу лицами, не подлежали исследованию в ходе судебного разбирательства по настоящему делу, поскольку в соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному обвинению. Его пределы определяются содержанием выдвинутых против каждого лица обвинений, кругом лиц, в отношении которых рассматривается дело и предъявленными им обвинениями, что исключает возможность включения в приговор суда формулировок, свидетельствующих о виновности других лиц.

В соответствии с ч. 7 ст. 335 УПК РФ в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства, уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ. Поскольку вопросы доказанности вины З. (дело в отношении которого было приостановлено и выделено в отдельное производство) перед присяжными заседателями при рассмотрении дела в отношении Ли и Полянского не должны были ставиться, судья обоснованно признал неотносимыми указанные в представлении доказательства.

Так, совершение преступлений в отношении М., Б., Б., Б., Б. вменялось в вину только З., в связи с чем допрос их в судебном заседании не производился. Указанные государственным обвинителем протоколы следственных действий, относятся к указанным преступлениям, а доказательства, находящиеся в томах 18 и 19 настоящего дела относятся к обвинению только З. и исключительно по преступлению, квалифицированному по ст. 105 ч. 1 УК РФ (в отношении М.). При таких обстоятельствах суд обоснованно принял решение о неисследовании их в судебном разбирательстве по делу в отношении Ли и Полянского.

Вместе с тем коллегия отмечает, что доказательства, на которые сторона обвинения ссылалась в обоснование вывода о виновности Ли и Полянского как по ст. 210 УК РФ, так и в совершении конкретно им вмененных в вину преступлений, были исследованы, и данное обстоятельство в представлении не оспаривается.

Более того, государственный обвинитель не был лишен права вновь ходатайствовать об исследовании доказательств, .которые суд ранее исключил из числа относимых по ходатайству защиты. Это право было им реализовано и 19 января 2009 года судьей было удовлетворено ходатайство государственного обвинителя об исследовании телефонных переговоров З. и К. в связи с чем, ссылка в кассационном представлении на неиследование судом указанных телефонных переговоров (т. 12) противоречит материалам дела.

Доводы изложенные в кассационном представлении о, якобы незаконном воздействии на коллегию присяжных заседателей, в том числе со ссылкой на реплики, допущенные подсудимыми в ходе судебного заседания и на проводящуюся проверку по заявлению присяжного заседателя С. проверку, не могут быть признаны обоснованными.

Так, ссылка на то, что в последнем слове Ли произнёс в адрес присяжных заседателей: "Я это так не оставлю, у меня есть рычаги воздействия", что, по мнению государственного обвинителя, имело своей целью запугивание присяжных заседателей и пресечение возможности постановления ими по делу обвинительного вердикта не основана на материалах дела, так как из протокола судебного заседания видно, что в последнем слове Ли таких фраз не произносил. Замечания на протокол судебного заседания государственным обвинителем не приносились.

Присяжный заседатель С. на заявление которой имеется ссылка в представлении, в основной состав коллегии присяжных заседателей не входила.

Являясь запасным присяжным заседателем, в вынесении вердикта не участвовала.

Действительно, как видно из представленных материалов, уже после вынесения вердикта и приговора по делу она обратилась с заявлением о воздействии на нее. Однако, как следует из представленных в кассационную инстанцию ответов заместителя прокурора ... Ш. при проверке заявление С., подтверждения не нашло .Ссылка на то, что в процессе проверки по ее заявлению был выявлен факт незаконного воздействия на входившую в основной состав коллегии присяжных гр. И., также не может быть признана основанием к отмене приговора, поскольку из представленных в коллегию документов, в том числе и из объяснений самой И. сделать вывод о том, что на нее было оказано незаконное давление, которое привело к вынесению оправдательного вердикта, не имеется.

Как следует из протокола судебного заседания, на всем протяжении судебного разбирательства (после всех перерывов в судебном заседании) председательствующий судья выяснял у коллегии присяжных заседателей, не имели ли место факты попыток оказания какого-либо воздействия на них. Таких данных присяжными заседателями заявлено не было.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не находит оснований согласиться с доводами кассационного представления о том, что на присяжных заседателей было оказано незаконное давление, которое привело к постановлению оправдательного вердикта.

Доводы представления о нарушениях ст. 284 УПК РФ, допущенных стороной защиты при исследовании вещественных доказательств, которые, по мнению государственного обвинителя, оказали воздействие на коллегию присяжных заседателей, нельзя признать основанием к отмене приговора. В соответствии с ч. 1 ст. 284 УПК РФ осмотр вещественных доказательств проводится в любой момент судебного следствия по ходатайству сторон. Лица, которым предъявлены вещественные доказательства, вправе обращать внимание суда на обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. При этом по смыслу закона, результаты осмотра вещественных доказательств, как и замечания стороны, так и объяснения, данные в ходе осмотра участниками судебного разбирательства и другими лицами, заносятся в протокол судебного заседания. Таким образом, изложенные в кассационном представлении обстоятельства, имевшие место при осмотре таких вещественных доказательств, как блокнот, листки с записями и др. являются процессом исследования доказательств, и не могут быть признаны основанием к отмене приговора.

В кассационном представлении государственный обвинитель утверждает о том, что вещественное доказательство в виде нардов в установленном ч.ч. 5, 6 ст. 335 УПК РФ порядке не признавалась недопустимым, а следовательно могло и должно было быть представлено коллегии присяжных заседателей. Однако, утверждение государственного обвинителя о допустимости вещественного доказательства - нардов, никем не оспаривалось. Нарды были осмотрены в судебном заседании (л.пр. 360) в присутствии коллегии присяжных заседателей. На замечание адвоката Чередника И.Г. в процессе исследования нардов председательствующий в присутствии присяжных заседателей пояснил, что этот предмет признан вещественным доказательством. Данное разъяснение, вопреки утверждению в представлении не может быть признано пререканиями адвоката с судьей, оказавшими воздействие на присяжных заседателей. Государственный обвинитель также обращал внимание присяжных заседателей на те или иные обстоятельства, связанные с осмотром вещественных доказательств. В соответствии со ст. 244 УПК РФ стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на представление и исследование доказательств. При таких обстоятельствах доводы государственного обвинителя о том, что сторона защиты "на нет" свела доказательственную сторону вещественных доказательств, несостоятельны. Судебная коллегия не может согласиться с доводами кассационного представления о том, что председательствующий судья не обеспечил соблюдение положений ст. 252, 344, 355, 336 УПК РФ, что привело к вынесению по делу необоснованного оправдательного вердикта и приговора.

Ссылка в кассационном представлении на то, что сторона защиты и подсудимые пытались опорочить личность свидетеля И. чьи показания были оглашены в судебном заседании в соответствии со ст. 281 УПК РФ не могут быть признаны основанием к отмене приговора. Из протокола судебного заседания видно (л.пр. 1036), что председательствующий судья делал замечания что касается ссылки на то, что свидетель стороны защиты Ф., в судебном заседании (л. п. N 839) пытаясь всячески поставить под сомнение достоверность показаний свидетеля И., высказался в присутствии коллегии присяжных заседателей о том, что И. вёл себя неадекватно (в ходе допроса по уголовному делу в отношении него - Ф. где И. являлся потерпевшим), что провоцировало присяжных заседателей на мысль не верить показаниям данного свидетеля, то свидетель Ф., действительно, говорил, что на его взгляд И. вел себя неадекватно. Однако, председательствующий прервал Ф. и обратился к присяжным заседателям с просьбой не принимать во внимание данное высказывание.

Доводы о нарушении прав государственного обвинителя при допросе свидетеля Ф. в части того, что судья прервал вопросы государственного обвинителя не могут расцениваться как нарушение его прав на представление доказательств, поскольку замечание государственному обвинителю о необходимости задавать вопросы, относящиеся к фактическим обстоятельствам дела, председательствующий судья сделал, когда свидетель стал рассказывать о бытовых условиях содержания в камере, в которой он находился. Далее, как следует из протокола, никто не препятствовал государственному обвинителю выяснять обстоятельства, касающиеся взаимоотношений Ф. конкретно с Д., М. и Т. Возражений на действия председательствующего государственный обвинитель не высказывал.

Доводы представления, касающиеся допроса свидетеля А. (л.п. 850), который в присутствии присяжных высказался о том, что сотрудники милиции применяли в отношении него незаконные методы воздействия, и предлагали зафиксировать информацию им известную, как поступившую непосредственно от данного свидетеля, что в совокупности с аналогичными заявлениями, поступившими от других фигурантов стороны защиты, в присутствии присяжных заседателей, не могло не вызвать недоверия к доказательствам представленным стороною обвинения, не могут быть признаны основанием к отмене приговора, поскольку из протокола судебного заседания видно (л.пр. 842-844), что А. указал, что сотрудники милиции называли фамилии людей, которых он не знал, предлагали подписать, что он их знает. Данная информация была изложена им в ответ именно на вопросы государственного обвинителя, и замечаний с его стороны не имелось.

Обстоятельства допроса свидетеля М. (л.пр. 856) на, которые ссылается государственный обвинитель в представлении, свидетельствуют о том, что адвокат Дорофеев А.В. какого-либо анализа, как указано в представлении, в сопоставлении показаний свидетеля М. с показаниями подсудимого Полянского не допускал, что следует из протокола судебного заседания, замечаний на который государственный обвинитель не подавал.

Доводы представления о рекомендательном характере показаний для М. реплики адвоката несостоятельны, т.к. дату знакомства свидетель уже до этого вопроса сообщил. Каких-либо возражений по реплике адвоката Дорофеева государственный обвинитель не высказал.

Доводы представления о том, что свидетели стороны защиты, пытались в присутствии присяжных заседателей опорочить свои показания, безосновательны:

Свидетели Л. и С., на показания которых, в этой связи, имеется ссылка в представлении, в судебном заседании вообще не допрашивались, свидетели К., Н. и Ч. не давал пояснений, о которых указано в представлении, (л.л.пр. 878-888, 895-901, 932-952). Что касается показаний свидетелей О. и Р. (л.л.пр. 909, 1025),то они, действительно заявляли о том, что им предлагали стать тайными свидетелями, но они не согласились, поскольку не знают Ли и Полянского. Свидетель Р. кроме того заявлял, что ему предлагали стать тайным свидетелем, но он не знает в отношении кого (л.пр. 1025). Председательствующий судья снимал вопросы стороны защиты в этой части, как не относящиеся к фактическим обстоятельствам дела и просил присяжных заседателей не принимать во внимание вопросы адвокатов о привлечении в качестве свидетелей каких-либо лиц, в т.ч. Р. (л. л.пр. 1034).Вопросы подсудимого Ли свидетелю Р. касающиеся оценки правдивости его показаний были сняты председательствующим судьей. Кроме того, эти вопросы были направлены на выяснение причин противоречий в них.

Ссылка на неправильное поведение подсудимого Ли при допросе свидетеля Ч. не может быть признана основанием к отмене приговора, поскольку председательствующий прервал неправильные высказывания Ли и обратился к присяжным с просьбой не принимать их во внимание (л.пр. 300).

Утверждение в представлении о том, что в ходе допроса засекреченного свидетеля Ч. подсудимый Ли в присутствии присяжных заседателей пытался поставить под сомнение правдивость этих показаний со ссылкой на л.л.пр. 365, 372, 374 - безосновательна.

Как следует из протокола судебного заседания (л.п. 364) ряд вопросов адвоката Дорофеева свидетелю Ч. был снят. Ходатайство юридического характера подсудимого Ли о противоречиях в показаниях свидетеля Ч., основанное на его вопросах, заданных указанному свидетелю опять же в отсутствие коллегии присяжных, об оглашении показаний свидетеля "Ч "было рассмотрено в отсутствие присяжных заседателей, о чем указано в протоколе судебного заседания (л.п. 364). Вопросы и замечания Ли, указанные в представлении со ссылкой на (л.пр. 365) также сделаны в отсутствие присяжных заседателей. Из протокола (л.пр. 372), на что имеется ссылка в представлении, и (л.пр. 373) следует, что председательствующий, уже после возвращения присяжных в зал судебного заседания снимал вопрос Ли юридического характера и просил присяжных не принимать его внимание, а также останавливал подсудимого Полянского и просил присяжных не принимать во внимание его заявление, касающееся показаний Ч. Кроме того в протоколе (л.пр. 373) указано, что председательствующий прерывал и адвоката Чередника в части пояснений его о свидетеле Ч. и также просил присяжных не принимать их во внимание, делал замечания Ли за комментарий показаний свидетеля Ч. При таких обстоятельствах, с учетом того, что председательствующий реагировал на поведение Ли и стороны защиты, обращая внимание присяжных заседателей на то, что не надо принимать во внимание, коллегия не может считать основанием к отмене приговора эти доводы, и не может согласиться с утверждением в представлении, что председательствующий по делу судья не обеспечил порядок и соблюдение закона, поскольку вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что, вопреки утверждению в кассационном представлении, председательствующим судьей были приняты надлежащие меры, направленные на обеспечение соблюдений требований ст.ст. 252, 344, 355 и 336 УПК РФ.

Ссылка в представлении на то, что в ходе допроса засекреченного свидетеля А. подсудимый Ли заявил о том, что он дает показания под указкой сотрудников правоохранительных органов, узнав об обстоятельствах дела из текста, выполненного сотрудниками милиции не основана на материалах дела, поскольку в протоколе судебного заседания (л.л.пр. 1093-1127 - допрос свидетеля А.) таких данных не имеется, а замечаний на протокол государственный обвинитель не подавал.

Высказывание подсудимого Полянского (л.пр. 1123) относительно противоречий в показаниях А., не может быть признано основанием к отмене приговора, т.к. выяснение противоречий является условием оценки доказательств по делу. Кроме того, оно было остановлено председательствующим судьей, который обратился к присяжным заседателям с просьбой не принимать во внимание те оценки, которые сторона дает показаниям свидетелей. Ряд вопросов подсудимого Ли к А. (л.пр. 1114) были сняты председательствующим как недопустимые.

Вопреки утверждению в представлении, в протоколе судебного заседания не содержится каких-либо данных, свидетельствующих о том, что на потерпевшего Л. было оказано какое-либо давление.

В ходе судебного заседания (л.пр. 1131), в напутственном слове в соответствии с требованиями ст. 340 УПК РФ и в судебных прениях в соответствии со ст. 336 УПК РФ судья (л.пр. 1232) просил присяжных заседателей не принимать внимание эмоциональные высказывания сторон, то, что Ли и Полянский пытались довести до них свое семейное положение, высказывания адвокатов Дорофеева по юридической квалификации, попытку Полянского довести до сведения показания Л. Председательствующий указывало том, что не являются доказательствами заявления, ходатайства и аргументы противоположных сторон, их поведение в процессе ничего не доказывает и ничего не опровергает. В прениях судья прерывал речь адвоката Чередника, прося присяжных не учитывать процессуальные моменты, просила не ссылаться на доказательства, не исследованные в суде, относительно показаний К. не принимать во внимание высказывание адвоката Чередника, юридические вопросы, затронутые адвокатом Дорофеевым, предупреждала Ли о необходимости в прениях говорить по преступлениям, вмененным ему в вину, по существу обвинения, по доказательствам, которые исследовались в суде, на недопустимость высказывания Полянского о том, что Ли сотрудники милиции заставляли говорить неправду, не затрагивать им моральные аспекты, прерывала формулировки, ставящие под сомнение показания свидетеля А.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу о том, что председательствующим судьей были приняты все меры, направленные на соблюдение процедуры исследования доказательств и выполнены требования ст. 335 УПК РФ.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не усматривает оснований для отмены приговора по доводам, изложенным в кассационном представлении.

В силу изложенного, руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Сахалинского областного суда от 24 июля 2009 года в отношении Ли В.И. и Полянского В.М. оставить без изменения, кассационное представлении государственного обвинителя без удовлетворения.