Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 декабря 2004 г. N 84-О04-22 Суд изменил приговор, исключив указания суда о наличии в действиях осужденного рецидива преступлений и о признании его обстоятельством, отягчающим наказание, поскольку в соответствии с законом при признании рецидива преступлений не учитываются судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, если условное осуждение не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 декабря 2004 г. N 84-О04-22

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Лутова В.Н., судей: Степанова В.П. и Грицких И.И.

рассмотрела в судебном заседании от 15 декабря 2004 года кассационные жалобы осужденных Дмитриева В Д. и Тарасова С.Н., адвокатов Кочетовой Г.С. и Кротовой В.Н. на приговор Новгородского областного суда от 26 августа 2004 года, которым

Дмитриев В.Д. судимый:

14 марта 2001 года по ч. 1 ст. 157 УК РФ к шести месяцам исправительных работ с удержанием 5% его заработка в доход государства в соответствии со ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 6 месяцев;

6 февраля 2002 года по ст.ст. 116, 161 ч. 2 п.п. "б", "д" УК РФ к трем годам 2,5 месяцам лишения свободы, а с применением ст. 70 УК РФ к трем годам трем месяцам лишения свободы в соответствии со ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 4 года, -

осужден к лишению свободы: по п.п. "в", "д", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на пятнадцать лет, по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ на десять лет.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений наказание Дмитриеву назначено девятнадцать лет лишения свободы.

В соответствии со ст. 74 УК РФ условное осуждение Дмитриева по приговору от 6 февраля 2002 года отменено и на основании ст. 70 УК РФ окончательно Дмитриеву назначено наказание двадцать лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Тарасов С.Н.

осужден по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к шести годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Постановлено взыскать: с Дмитриева и Тарасова в пользу П. в счет компенсации морального вреда по ... рублей с каждого, в пользу Н. в счет компенсации морального вреда по ... рублей с каждого; в доход федерального бюджета процессуальные издержки с Дмитриева ... рублей, с Тарасова ... рублей.

Признаны виновными и осуждены:

Дмитриев за разбойное нападение на Н. с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, за убийство Н., заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии, совершенное с особой жестокостью, сопряженное с разбоем;

Тарасов за открытое хищение имущества Н., совершенное с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, - совершенные при указанных в приговоре обстоятельствах 8 января 2004 года ...

Заслушав доклад судьи Грицких И.И., объяснения осужденного Дмитриева, поддержавшего свою и защитника жалобы, мнение прокурора Митюшова В.П., полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия установила:

в кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный Дмитриев указывает, что с приговором он не согласен, считает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Предъявленное ему обвинение необоснованно и недоказуемо.

С точки зрения Дмитриева, дело в отношении него сфабриковано следователем. Предварительное следствие и судебное разбирательство велись односторонне, необъективно, с обвинительным уклоном. Улики и доказательства, подтверждающие вину Тарасова, следователем были сокрыты и уничтожены. В ходе следствия совершение именно им (Дмитриевым) убийства не доказано. Данные предварительного следствия подтверждают его (Дмитриева) пояснения о своей непричастности к убийству потерпевшего и опровергают показания Тарасова. В жалобе и дополнениях к ней Дмитриев дает анализ доказательствам по делу. Пояснения Тарасова находит противоречивыми, "лживыми". Характеризует его, приводя данные о личности, отрицательно. Показания Тарасова в судебном заседании он (Дмитриев) опроверг, а суд это оставил без внимания. Тарасов оговорил его. Утверждает, что намерений Тарасова не знал, действия последнего были для него неожиданными, носили "эксцесс исполнителя", за которые он (Дмитриев) не может нести ответственность. Излагает свою версию происходивших событий, из которой следует, что все вмененные ему (Дмитриеву) в вину действия совершил Тарасов, а он принимал меры к предотвращению применяемого Тарасовым насилия в отношении Н.

При задержании он (Дмитриев) решил дать признательные показания, рассказать про убийство, кто его совершил, написал явку с повинной, однако ее в материалах дела не оказалось.

На очных ставках с Тарасовым показания против себя дал в результате насилия в виде угроз физической расправы со стороны работников милиции, которые дали понять, чтобы убийство Н. он взял на себя. В дополнениях к жалобе указывает, что имели место в отношении него не только угрозы, но и физическое насилие. На него через друзей (каких не указывает) "давил" морально и психически Тарасов.

Дмитриев отмечает, что его обвинение "построено" на показаниях Г., хотя последний не является прямым свидетелем, на месте преступления тот не был и о происшедшем знает со слов Тарасова. По мнению Дмитриева, показания Г. противоречивы, он дал их с "подачи" следователя. Полагает, что на Г. было оказано давление. Суд не учел аморальный образ жизни Г.

Эксперты П. и А. "объективной экспертизы не сделали". Его ходатайство о проведении по делу повторной объективной генетической экспертизы осталось без удовлетворения.

Его (Дмитриева) вещи следователем не изымались. Кусок материи от фуфайки в качестве вещественного доказательства к делу не приобщен, по нему на предмет наличия крови судебно-биологическая экспертиза не проведена. Признанный по делу вещественным доказательством топор таковым не является, этот топор на месте преступления не находился.

На следствии ему права не разъяснялись, его ходатайства о предоставлении защитника "игнорировались". На следствии адвоката у него не было. На следственном эксперименте защитник не участвовал, понятая (какая не указывает) являлась недееспособной.

Показания С. следователем и судом искажены.

Показания сожительницы и сестры Тарасова доказательствами не являются, ибо они заинтересованные в исходе дела лица.

В дополнениях к жалобе Дмитриев указывает, что он отказывается от своих показаний, которые давал в ходе судебного заседания.

Просит проверить дело, приговор отменить, дело направить на "доследование или пересуд".

В кассационной жалобе адвокат Кочетова Г.С., выступающая в защиту интересов осужденного Дмитриева, полагает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Доказательства, рассмотренные в судебном заседании, не подтверждают выводы суда о виновности ее подзащитного в инкриминируемых ему преступлениях. Считает, что материалы дела свидетельствуют о совершении Дмитриевым преступления, предусмотренного ст. 175 ч. 2 УК РФ.

По показаниям Дмитриева убийство Н. совершил Тарасов, потому на его куртке могла быть кровь Н. Тарасов пояснял, что отталкивал Дмитриева от Н., поднимал последнего. Все это происходило в очень маленькой кухне частного дома, в той обстановке на одежде Тарасова должна была образоваться кровь от Дмитриева. Заключение эксперта опровергает показания Тарасова, подтверждают объяснения Дмитриева, что он ударов топором Н. не наносил.

Свидетель Г. пояснил, что на фуфайке Дмитриева были пятна, похожие на кровь, та фуфайка была сожжена в печке. Со слов Дмитриева, на его фуфайке могла быть кровь Н.; когда он поднимал его, у того из носа текла кровь.

По заключению судебно-биологической экспертизы в подногтевом содержимом с правой руки Н. обнаружены клетки поверхностных слоев кожи человека, а с левой руки - клетки глубоких слоев кожи человека мужского пола. При определении групповой принадлежности выявлены антигены А и Н. С точки зрения адвоката, это также опровергает причастность Дмитриева к убийству, так как установлена однотипность крови Тарасова и Н.

Адвокат приводит данные заключения эксперта по трупу о наличии повреждений у Н. в областях левой кисти, левого предплечья и правого локтевого сустава, обращает внимание на то, что Дмитриев пояснял, что всех действий Тарасова в отношении Н. не видел, но видел как тот несколько раз ударил потерпевшего скалкой по руке.

След пальца Дмитриева на шкатулке не доказывает вину последнего в совершении установленных приговором преступлений.

По мнению адвоката, материалы дела свидетельствуют о правдивости показаний Дмитриева, а не Тарасова.

Просит приговор в отношении Дмитриева изменить, квалифицировать его действия по ст. 175 ч. 2 УК РФ.

Осужденный Тарасов в кассационной жалобе указывает, что хищение, в котором он признан виновным, совершено им не открыто, а тайно от потерпевшего Н..

Излагает, что, находясь в прихожей, увидел, что Дмитриев на кухне нанес сильный удар кулаком в лицо Н. Последний от удара упал, ударившись о стол. Он (Тарасов) оттолкнул Дмитриева в сторону, увидел на щеке в области носа Н. кровь, стал последнего поднимать, попросил его одолжить денег. Однако Н. отказал. Его (Тарасова) оскорбило недоверие Н., от досады нанес потерпевшему удар ладонью в область шеи и скулы, два пинка в область ноги, не причинив ему телесных повреждений.

Мысль о краже имущества у него (Тарасова) возникла после того, как увидел имущество в зале.

Утверждает, что неоднократно пытался воспрепятствовать действиям Дмитриева в избиении Н., не "примкнул" к преступным действиям на открытое хищение денег.

С точки зрения Тарасова, на следствии и в суде Дмитриев пытался оговорить его в совершении действий, которые он (Тарасов) не совершал.

Судом не были учтены и приняты во внимание смягчающие в отношении него обстоятельства, указанные им в жалобе; обстоятельств, отягчающих наказание, не имеется.

Просит переквалифицировать его действия на ч. 1 ст. 116 и ч. 1 ст. 158 УК РФ, смягчить ему наказание.

Адвокат Кротова В.Н., выступающая в защиту осужденного Тарасова, в кассационной жалобе полагает, что приговор в отношении ее подзащитного подлежит изменению в связи с неправильным применением уголовного закона и за чрезмерной суровостью назначенного Тарасову наказания.

Указывает, что из показаний Тарасова в судебном заседании следует, что примененное им к Н. насилие не являлось средством завладения имуществом либо средством его удержания. На момент применения насилия он не имел умысла на хищение имущества потерпевшего. Умысел на хищение у него возник позднее. Свое намерение похитить имущество он не согласовывал с Дмитриевым, действовал тайно. Действий по хищению имущества Н. не видел, о том не знал.

Адвокат приводит показания Тарасова аналогичные изложенным последним в жалобе.

Отмечает, что показания Дмитриева на предварительном следствии и в судебном заседании были непоследовательны, противоречивы, он их неоднократно изменял. Пояснения Дмитриева противоречат исследованным по делу доказательствам, свидетельствуют о его стремлении оговорить Тарасова.

Как считает адвокат Кротова В.Н., действия Тарасова при изложенных им обстоятельствах охватываются диспозициями статей 116 ч. 1 и 158 ч. 1 УК РФ.

При назначении наказания Тарасову не учтены в полной мере смягчающие обстоятельства, условия жизни его семьи. Адвокат приводит данные о личности своего подзащитного, состоянии его здоровья.

Просит переквалифицировать действия Тарасова с п. "г" ч. 2 ст. 161 на ст.ст. 116 ч. 1 и 158 ч. 1 УК РФ, смягчить ему наказание.

В возражениях на жалобы осужденного Тарасова и его защитника осужденный Дмитриев указывает, что с ними он не согласен. Материалы дела не соответствуют действительности.

В возражениях на жалобу адвоката Кочетовой Г.С. осужденный Тарасов изложенные в ней доводы находит необоснованными, они "построены" на показаниях Дмитриева, который пытался "запутать" следствие, меняя свои показания по мере того, как ему становились известны материалы дела. Излагает их. Считает приговор в отношении Дмитриева законным и обоснованным.

В возражениях на жалобы осужденных и их защитников государственный обвинитель по делу Садовников В.Б. находит указанные в них доводы несостоятельными, полагает, что для изменения приговора и удовлетворения жалоб оснований не имеется.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, судебная коллегия считает, что вина Дмитриева и Тарасова в содеянном ими подтверждена собранными по делу, проверенными в судебном заседании и изложенными в приговоре доказательствами.

Так, осужденный Тарасов пояснил в судебном заседании, что 8 января 2004 года он с Дмитриевым распивал спиртные напитки. Когда спиртное закончилось и не было денег, Дмитриев предложил ему сходить к Н., занять у него денег, при этом сказать, что деньги им нужны не на приобретение спиртных напитков, а на покупку пилы. Он с предложением Дмитриева согласился.

В период времени с 17 до 18 часов подошли к дому Н. Дмитриев постучал в окно. Н. открыл им входную дверь. Они прошли в дом. Дмитриев и Н. стояли на кухне. Дмитриев просил у Н. денег в долг, объясняя последнему, что они нужны на покупку пилы. Н. сказал, что денег им не даст. На уговоры Дмитриева дать денег Н. продолжал отказывать. Он (Тарасов) в это время стоял в прихожей. Вдруг Дмитриев ударил Н. рукой по лицу. Потерпевший повалился на стол, потом на пол. Он (Тарасов) зашел на кухню, оттолкнул Дмитриева. Н. пытался подняться, на лице у него выступила кровь. Он (Тарасов), взяв Н. под руки, помог ему встать, тоже начал просить у него деньги, но тот не давал. Не веря Н. об отсутствии у него денег, разозлившись, ударил его рукой по шее. Н. упал. Он (Тарасов) "пнул" его два раза ногой по ногам. В это время Дмитриев достал с печки черную деревянную шкатулку, показал ему и сказал, что в ней Н. хранит деньги. Шкатулка оказалась пустой.

Он (Тарасов) выше в прихожую, сел на диван. Дмитриев продолжал уговаривать Н. дать денег. Он (Тарасов) прошел в зал, стал осматривать помещение. Почувствовал запах паленой ткани. Забежал на кухню. Увидел Н. лежащим на полу, а Дмитриев прижимал к телу потерпевшего утюг в область бока или живота. Понял, что утюг находился в нагретом состоянии.

Он (Тарасов) выхватил утюг из рук Дмитриева и бросил его в сторону. Сказал, чтобы тот не избивал и не причинял вреда Н.

Вышел в прихожую, осмотрел буфет, надеясь найти в нем деньги, но ничего не обнаружил.

Дмитриев просил у Н. деньги в долг, а он в это время открыл сервант, увидел в нем новые спортивные костюмы, брюки, занавески. Решил их похитить. Доставая вещи, почувствовал запах гари. На кухне на лежащем Н. горели брюки, рядом горела занавеска. Он (Тарасов) вытолкал Дмитриева в прихожую. Н., немного приподнявшись, пытался потушить рукой огонь на брюках. Он (Тарасов) вылил из стоявшего ведра воду на брюки Н., а из чайника - на занавеску.

После этого вернулся в зал, продолжил складывать вещи из серванта в снятое с кресла покрывало.

Увидел Дмитриева, который заходил на кухню с топором в руках. Он же с вещами вышел из зала в прихожую. Услышал Дмитриева, который высказывал в адрес Н. угрозы в нецензурной форме. Он (Тарасов) достал из буфета в прихожей две коробки из-под чая, в которых лежали медали, положил себе в карман. Увидел как Дмитриев ударил Н. обухом топора по плечам. Забирая узел с вещами, услышал два глухих удара.

Н. кашлял, плевался кровью, в области головы на полу было пятно крови. У Н. шла кровь из носа и рта.

Он (Тарасов) с вещами вышел из дома. Когда был уже у калитки, его окликнул Дмитриев. Ему показалось, что в руках у Дмитриева был топор. Он предложил Дмитриеву топор выбросить. Предполагает, что топор тот спрятал в поленнице рядом с домом.

Пришли к Г. Там он (Тарасов) развязал узел с вещами, похищенными из дома Н., осмотрел их. Футболку взял себе. Медали отдал Г., попросив спрятать их. Часть вещей они (осужденные) продали односельчанам, а часть Дмитриев спрятал под свой сарай.

Г. заметил, что у Дмитриева были испачканы кровью рукава и полы фуфайки, рукавицы, предложил эти вещи сжечь в печке, а взамен Дмитриеву дал свой полушубок.

Когда Григорьев уснул, они (осужденные) обсудили происшедшее. Дмитриев говорил, что дед его "вынудил". Признал, что прижимал к лицу Н. подушку. Сказал, что если был он (Тарасов) ему (Дмитриеву) не помешал, он бы задавил потерпевшего.

Указал, что Г. говорил о том, что они, по его мнению, убили Н.

В доме Н. Дмитриев требовал деньги у потерпевшего, ругался при этом нецензурными словами, кричал на него, когда тот не соглашался дать денег, говорил, что убьет его.

Свидетель Д. показала в судебном заседании, что ее сын - осужденный Дмитриев в состоянии опьянения становится агрессивным, жил на случайные заработки, нередко наносил ей и отцу побои.

Вечером 8 января 2004 года он употреблял спиртные напитки с Тарасовым, после чего они из дома ушли. Сын в ту ночь дома не ночевал.

Свидетель Д. пояснила в суде, что Тарасов в нетрезвом виде проявлял агрессию, скандалил, дрался. В ночь на 7 января 2004 года он дома не ночевал. От соседей узнала, что он с Дмитриевым распивает спиртные напитки. Она ходила к Дмитриеву домой 8 января. Дмитриев и Тарасов употребляли спиртное. На ее уговоры Тарасов домой не пошел, дома в ту ночь вновь не ночевал.

Свидетель Г. пояснил в судебном заседании, что около 10 часов 9 января 2004 года к нему пришли Дмитриев и Тарасов, принесли несколько спортивных костюмов, завернутые в покрывало; из этого узла выпало несколько военных медалей, которые они попросили спрятать. В ходе распития спиртных напитков Тарасов сказал, что надо сжечь фуфайку и рукавицы Дмитриева, которые были испачканы кровью. Эти вещи в горящую печь положил Дмитриев. Последнему он (Г.) дал свой полушубок. Понял, что Дмитриев и Тарасов совершили какое-то преступление. На фуфайке и рукавицах, которые Дмитриев сжег, видел пятна, похожие на кровь. Тарасов сказал ему, что накануне они (осужденные) ходили к Н., убили его. Подробности Тарасов не рассказывал.

Свидетель Г. показал в суде, что утром 9 января 2004 года он зашел к Г. где находились Дмитриев и Тарасов. Последний достал из тумбочки спортивные брюки, предложил их продать. Он согласился и продал их Д.. Возвратился к Г. со спиртным. Выпили. Дмитриев предложил ему приобрести за ... рублей спортивный костюм. Они пошли к сараю Дмитриева, последний из-под сарая достал покрывало, в которое были завернуты 2 спортивных костюма, один из которых отдал ему (Григорьеву), а второй снова завернул в покрывало и спрятал на старое место.

Знает, что спортивный костюм светлого цвета Дмитриев и Тарасов ходили продавать В.

Свидетель В. пояснил в судебном заседании, что к нему действительно приходили Дмитриев и Тарасов, которые продали ему спортивный костюм за ... рублей. Дмитриев объяснял, что этот костюм купила его мать, но он ему мал.

Свидетель Н. показал в суде, что 9 января 2004 года он заходил к Г., где встретил Дмитриева и Тарасова. Последний предложил ему приобрести за ... рублей спортивные брюки. Он согласился. Тарасов куда-то уходил, через некоторое время принес брюки, которые он (Н.) взял.

Из показаний М. следует, что она купила у Дмитриева и Тарасова 5 пар занавесок, потом у Тарасова на следующий день - 3 спортивных брюк.

Свидетель С. пояснила в суде, что она общалась с потерпевшим Н., ходила к нему, приносила газеты, покупала для него в магазине продукты. Он был спокойным, тихим человеком, жил уединенно.

Днем 9 января 2004 года она пошла к Н. Входная дверь дома потерпевшего оказалась открытой, хотя обычно он всегда закрывал ее изнутри на крючок. В коридоре горел свет, у дверей был скучен половик.

На кухне лежал Н., признаков жизни не подавал. В доме увидела беспорядок. Из шкафа все было выброшено на пол. Находилась она в доме около 2-х минут, испугалась, вышла оттуда, сообщила об увиденном фельдшеру, которая вызвала работников милиции.

Вина осужденных в совершении установленных судом преступлений подтверждена данными протокола осмотра места происшествия от 9 января 2004 года, отраженными в приговоре.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта у Н. ... года рождения были выявлены: двусторонние множественные закрытые переломы ребер с разрывами левого легкого, обширные сливающиеся кровоподтеки и ссадины грудной клетки, ушибленная рана волосистой части головы и разрыв верхнего века левого глаза, множественные кровоподтеки и ссадины головы, кровоизлияния в покровные ткани свода черепа (числом не менее 11), термические ожоги пламенем левой нижней конечности 2-3 степени около 9% общей площади тела, кровоподтеки и ссадины задней поверхности левой кисти, левого предплечья и правого локтевого сустава (числом не менее 5).

Смерть Н. наступила в результате причинения тяжкого, опасного для жизни, вреда здоровью в виде двусторонних переломов ребер с разрывами легкого, сопровождавшихся развитием острой дыхательной недостаточности, что явилось непосредственной причиной смерти.

Установленные кровоподтеки и ссадины на грудной клетке в связи с единым механизмом образования - не менее 10 ударов по грудной клетке тупым твердым предметом с ограниченной поверхностью, например, ногами и кулаками, преимущественно по левой ее половине, экспертом оценены в совокупности с переломами ребер.

Ушибленная рана на голове, разрыв века, кровоподтеки, кровоизлияния в покровные ткани свода черепа возникли при не менее 11-15 ударах тупым твердым предметом практически по всей поверхности головы, в причинной связи со смертью не состоят.

Термические ожоги живота возникли от действия нагретого предмета, например, утюга.

Термические ожоги левой нижней конечности возникли от действия пламени при горении одежды, оцениваются как повреждения, причинившие средней тяжести вред здоровью, вызывающие временную нетрудоспособность на срок свыше 21 дня.

Кровоподтеки и ссадины задней поверхности левой кисти, левого предплечья и правого локтевого сустава (числом не менее 5) возникли при не менее 5 ударах тупым твердым предметом по указанным частям тела, характерны для самообороны.

Все установленные у Н. повреждения возникли незадолго до смерти прижизненно.

Травма грудной клетки в виде множественных переломов ребер с разрывами легкого исключает совершение пострадавшим активных целенаправленных действий, смерть его при данной травме могла наступить и наступила спустя несколько десятков минут с момента ее нанесения. Другие повреждения не исключают возможности совершения активных осознанных действий в течение определенного промежутка времени.

По заключению эксперта след пальца руки, изъятый при осмотре места происшествия - ... по факту обнаружения трупа Н., был оставлен большим пальцем правой руки Дмитриева В.Д.

Вина осужденных установлена протоколами выемок у названных в приговоре лиц похищенных из дома Н. вещей, приобретенных ими у Дмитриева и Тарасова, другими указанными в приговоре доказательствами.

Оценив каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все их в совокупности с точки зрения достаточности для разрешения дела, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины: Дмитриева в разбойном нападении на Н. с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, в убийстве Н. с особой жестокостью, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии, сопряженного с разбоем; а Тарасова в открытом хищении имущества Н. с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего.

Действия Дмитриева по п.п. "в", "д", "з" ч. 2 ст. 105 п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ, Тарасова по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ квалифицированы правильно.

Выводы суда мотивированы, они соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Обстоятельства по делу исследованы полно, всесторонне, объективно.

Положенные в основу обвинения осужденных доказательства получены в установленном законом порядке, их допустимость сомнений не вызывает.

Выводы суда основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах, которым при постановлении приговора дана верная юридическая оценка.

Не доверять показаниям Тарасова о совершении Дмитриевым действий в отношении Н. у суда оснований не было. Он давал последовательные показания, пояснения Тарасова согласуются с другими материалами дела. Тарасов указал в суде, что с Дмитриевым у него были приятельские отношения, что Дмитриев не оспаривал. На очной ставке с Тарасовым при участии их защитников в лице адвокатов (л.д. 98-101 т. 2) Дмитриев утверждал, что показания Тарасова (аналогичные вышеизложенным) он слышал, они ему понятны, он их подтверждает полностью. От ранее данных им показаний, в том числе в присутствии защитника, он (Дмитриев) отказывается. На вопросы своего защитника Дмитриев отвечал, что боялся ответственности за содеянное и ранее оговаривал Тарасова.

Суд обоснованно признал показания Дмитриева непоследовательными, противоречивыми.

Противоречий в показаниях свидетеля Г. влияющих на выводы суда о виновности Дмитриева в содеянном, не имеется. Влияния с какой-либо стороны на показания Г., в том числе со стороны работников органов следствия, по делу не установлено. Ссылки Дмитриева на то, что Г. давал показания "с подачи следователя", на этого свидетеля было оказано "давление", носят предположительный характер, материалами дела не подтверждены.

Оговора Дмитриева со стороны осужденного Тарасова, свидетеля Г. судебная коллегия не усматривает.

Показания С., которые она давала в суде, в приговоре изложены правильно, они соответствуют отраженным в протоколе судебного заседания. Эти показания не противоречат ее пояснениям, которые она излагала на предварительном следствии. Из ее пояснений видно, что она, зайдя в дом Н., обнаружив труп потерпевшего, очень испугалась, подробно обстановку не осматривала, находилась в доме около 2 минут. Утверждения осужденного Дмитриева о том, что показания С. искажены, необоснованны, противоречат материалам дела.

Из протокола осмотра места происшествия следует, что около входа в кухню, между дверным проемом и порогом входной двери дома Н. был обнаружен топор, на топорище которого имелись следы вещества бурого цвета, похожего на кровь. Топор был изъят, отдельно упакован в пакет, который был скреплен подписями понятых. Этот топор был осмотрен следователем с участием понятых (л.д. 103 т. 1), после чего вновь упакован, опечатан, пакет был подписан понятыми. Постановлением следователя этот топор был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства (л.д. 105 т. 1). Из заключения судебно-биологической экспертизы видно (л.д. 41 т. 2), что топор поступил на исследование эксперту в пакете, заклеенным скотчем с листом бумаги с оттиском круглой печати "Для справок. ... межрайонная прокуратура ...", имелись две подписи понятых и подпись следователя. По заключению эксперта на топоре была обнаружена кровь человека, происхождение которой не исключается от Н. и Тарасова С.Н. (как от обоих вместе, так от каждого в отдельности, ибо у них кровь одногруппна). От Дмитриева В.Д. пятна крови на топоре произойти не могли. Как видно из материалов дела, при нахождении Тарасова в доме Н. у него кровотечения не было. Тарасов пояснял, что при выходе на улицу после содеянного у Дмитриева что-то было в руках, ему только показалось, что это был топор. При осмотре топора в судебном заседании, приобщенного к делу в качестве вещественного доказательства, Дмитриев не отрицал, что этот топор видел в доме Н. в день убийства потерпевшего.

При таких обстоятельствах с утверждениями Дмитриева в жалобе о том, что приобщенный к делу в качестве вещественного доказательства топор не являлся орудием преступления, к делу приобщен не тот топор, согласиться нельзя.

Материалами дела установлено, что фуфайка Дмитриева, в которой он находился в доме Н., после содеянного осужденными в доме Г. им была сожжена.

Само по себе неизъятие одежды Дмитриева в ходе предварительного следствия не помешало и не могло помешать суду всесторонне разобрать дело, при наличии собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств не повлияло и не могло повлиять на выводы суда о виновности Дмитриева в содеянном.

Данных о том, что Дмитриев перед сожжением фуфайки изымал с нее лоскут, забирал его, материалами дела не установлено. Никаких ходатайств в этой части на предварительном следствии он не заявлял, о лоскуте ткани с фуфайки никаких пояснений не давал, никому о нем не говорил.

Ходатайство Дмитриева в судебном заседании о приобщении лоскута ткани к материалам дела в качестве вещественного доказательства разрешено судом правильно.

Протокол проверки показаний Дмитриева на месте, на который указывает последний в жалобе как на "следственный эксперимент", в качестве доказательства его виновности в приговоре не приведен.

В ходе предварительного следствия Дмитриеву разъяснялись предусмотренные законом права подозреваемого, обвиняемого, положения ст. 51 Конституции Российской Федерации, что он удостоверял своею подписью (л.д. 14, 17, 57, 59 т. 1 и т.д.). Допрашивался он в качестве обвиняемого, на очной ставке с Тарасовым, выполнял требования ст. 217 УПК РФ с участием защитника в лице адвоката. После ознакомления с материалами дела ни о какой "явке с повинной", о ее отсутствии в материалах дела со стороны Дмитриева и его защитника заявлений не поступало, хотя у Дмитриева имелись ходатайства, которые им были изложены. Не заявлял о "явке с повинной" Дмитриев и в ходе судебного разбирательства дела судом первой инстанции.

Доводы Дмитриева в жалобе о том, что на предварительном следствии ему не разъяснялись его права, предусмотренные законом, у него не было защитника, об изъятии из дела его "явки с повинной", не соответствуют действительности, противоречат материалам дела.

Допрос по делу сожительницы Тарасова, сестры последнего в качестве свидетелей нарушением закона не является. В силу ст. 79 УПК РФ свидетель может быть допрошен о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего и своих взаимоотношениях с ними и т.п.

Данных, свидетельствующих о применении в ходе предварительного расследования незаконных методов ведения следствия, по делу не установлено.

Доказательства по делу позволили суду обоснованно признать, что Дмитриев действовал в отношении потерпевшего с целью завладения его имуществом, применял к нему насилие, опасное для его жизни и здоровья, при этом использовал нагретый электрический утюг, подушку, топор, предметы в качестве оружия.

В соответствии с законом разбой признается оконченным с момента нападения с целью завладения имуществом, соединенного с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего.

Использование Дмитриевым в качестве орудия преступления топора, нанесение им с достаточной силой ударов в жизненно важные органы потерпевшего, характер и локализация причиненных им ему телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, свидетельствуют, как правильно признал суд, о наличии у Дмитриева умысла на лишение жизни Н. Между действиями Дмитриева и наступившими последствиями - смертью Н. имеется прямая причинная связь.

Умыслом Дмитриева охватывалось совершение разбойного нападения на Н. и его убийство.

Мотив действий Дмитриева в отношении потерпевшего выяснялся, он установлен и указан в приговоре.

Престарелый возраст потерпевшего Дмитриев знал, сознавал, что в силу этого тот не был способен защитить себя, оказать ему активное сопротивление, понимал, что Н. находился в беспомощном состоянии. Как установлено материалами дела, потерпевший никакого сопротивления не оказывал и не мог это сделать.

Фактические данные происшедших событий позволили суду сделать правильный вывод о том, что Дмитриев, действуя в отношении Н., применяя в отношении него установленное приговором насилие, проявил особую жестокость, что его умыслом охватывалось совершение убийства с особой жестокостью.

Доказательствами по делу установлено и суд верно указал в приговоре, что требуя деньги, Дмитриев ударил Н. отчего тот упал; присоединившись к преступным действиям Дмитриева, Тарасов, высказывая те же требования, нанес Н. удар рукой в шею и два удара ногой по нижним конечностям. После этого Тарасов стал искать в доме деньги, когда Н. был еще жив; начал собирать вещи. Эти действия совершал вопреки воле и согласию потерпевшего, что для него было очевидным.

Не соглашаться с выводом суда о совершении Тарасовым открытого хищения имущества Н. с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, оснований не имеется.

Доводы Дмитриева и его защитника Кочетовой Г.С. о непричастности Дмитриева к убийству Н. о недоказанности его вины в совершении установленных приговором преступлений, о совершении убийства Тарасовым, утверждения Тарасова и его защитника Кротовой В.Н. о совершении Тарасовым не грабежа, а кражи - несостоятельны, на материалах дела не основаны, противоречат им.

Эти версии тщательно проверялись, своего подтверждения не нашли, как опровергнутые приведенными в приговоре доказательствами, они судом обоснованно отвергнуты.

Для отмены приговора, переквалификации действий Дмитриева на ст. 175 ч. 2 УК РФ, как о том ставятся вопросы в жалобах последнего и его защитника, для переквалификации действий Тарасова на ст.ст. 116 ч. 1 и 158 ч. 1 УК РФ, о чем он и его защитник просят в жалобах, судебная коллегия оснований не находит.

Психическое состояние осужденных исследовано.

С учетом заключений проведенных в отношении них судебно-психиатрических экспертиз, данных о их личностях, всех обстоятельств по делу в отношении инкриминируемых им деяний Дмитриев и Тарасов обоснованно признаны вменяемыми.

Постановляя приговор, суд указал, что в соответствии с ч. 1 ст. 18 УК РФ в действиях Дмитриева усматривается рецидив преступлений, признал это обстоятельство Дмитриеву отягчающим наказание.

Однако согласно ч. 4 ст. 18 УК РФ при признании рецидива преступлений не учитываются судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, если условное осуждение не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы.

Судом установлено, что по приговорам от 14 марта 2001 года и 6 февраля 2002 года Дмитриеву назначалось наказание с применением ст. 73 УК РФ, до постановления настоящего приговора условное осуждение по ним в установленном законом порядке не отменялось, Дмитриев для отбывания наказания в места лишения свободы не направлялся.

Суд эти обстоятельства во внимание не принял, оценки им не дал.

В связи с изложенным указания суда о наличии в действиях Дмитриева рецидива преступлений, о признании этого обстоятельства отягчающим наказание из приговора подлежат исключению.

Вместе с тем, для смягчения Дмитриеву наказания, а также и Тарасову, назначенного судом, судебная коллегия оснований не находит.

Наказание Дмитриеву и Тарасову назначено в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 60 УК РФ. Назначенное им наказание чрезмерно суровым, несправедливым не является. Оно назначено им в пределах, предусмотренных статьями уголовного закона, по которым они признаны виновными, соразмерно содеянному.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора, за исключением указанного выше в отношении Дмитриева, по делу не допущено.

Кассационные жалобы осужденных и их защитников удовлетворению не подлежат.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Новгородского областного суда от 26 августа 2004 года в отношении Дмитриева В.Д. изменить, исключить указания суда о наличии в его действиях рецидива преступлений и о признании его обстоятельством, отягчающим наказание.

В остальном данный приговор в отношении него и тот же приговор в отношении Тарасова С.Н. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Дмитриева В.Д. и Тарасова С.Н., адвокатов Кочетовой Г.С. и Кротовой В.Н. - без удовлетворения.

Председательствующий -

В.Н. Лутов

судьи:

В.П. Степанов

И.И. Грицких