Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 17 июля 2007 г. N 74-О07-20СП Уголовное дело направлено на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе судей, поскольку председательствующим судьей были допущены такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем несоблюдения процедуры судопроизводства повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них, а также повлияли на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 17 июля 2007 г. N 74-О07-20СП

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Разумова С.А.

судей Зыкина В.Я. и Глазуновой Л.И.

рассмотрела в судебном заседании от 17 июля 2007 года кассационное представление государственных обвинителей Протопопова И.И. и Яковлевой М.Н., кассационную жалобу потерпевших Е., Е., К., Л. на приговор Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 14 декабря 2006 года по уголовному делу, рассмотренному с участием присяжных заседателей, которым

Духов В.К.,

оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 105 ч. 2 п. "а", 105 ч. 2 п. "к" УК РФ, за непричастностью к совершению преступлений.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Зыкина В.Я., выступление прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Шаруевой М.В., поддержавшей кассационные представления государственных обвинителей, судебная коллегия установила:

Духов В.К. обвиняется в убийстве четверых лиц: Е., Г., Х., и несовершеннолетней Л., которую, как считают органы следствия, он убил с целью скрыть убийство первых трех потерпевших.

На основании вердикта коллегии присяжных заседателей он оправдан по обвинению в совершении данных преступлений.

Государственными обвинителями Протопоповым И.И. и Яковлевой М.Н. принесено кассационное представление на приговор суда, согласно которому они просят отменить приговор. В кассационном представлении и дополнениях к нему они ссылаются на нарушения председательствующим судьей уголовно-процессуального закона, которые в результате несоблюдения процедуры судопроизводства с участием присяжных заседателей, повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них, а также повлияли на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

В кассационной жалобе потерпевших Е., Е., К., Л. содержится просьба об отмене приговора. Потерпевшие в жалобе высказывают свое несогласие с решением судьи об отстранении от участия в коллегии присяжных заседателей старшины присяжных заседателей Н., считая такое решение необоснованным, а также утверждают, что присяжные заседатели не ответили на вопросный лист.

Адвокатами Филипповым Л.И., Николаевой А.Е. (защитниками Духова В.К.), а также оправданным Духовым В.К. поданы возражения на кассационное представление государственных обвинителей, в которых они высказывают свое несогласие с доводами государственных обвинителей, полагая, что нарушений уголовно-процессуального закона со стороны председательствующего допущено не было, и просят приговор оставить без изменения.

Проверив уголовное дело и обсудив доводы кассационных представления и жалобы, а также возражений на них, судебная коллегия приходит к выводу о наличии оснований для отмены приговора.

Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Таковым он является, когда постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции являются такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его представителя при наличии нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили их право на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них.

Требования, предъявляемые уголовно-процессуальным законом к вердикту коллегии присяжных заседателей, указаны в статье 343 УПК РФ, часть 7 которой предусматривает, что ответы на поставленные перед присяжными заседателями вопросы должны представлять собой утверждение или отрицание с обязательным пояснительным словом или словосочетанием ("Да, виновен", "Нет, не виновен" и т.п.). Части 8 и 9 данной статьи предусматривают, что ответы на вопросы вносятся старшиной присяжных заседателей в вопросный лист непосредственно после каждого из соответствующих вопросов. В случае, если ответ на предыдущий вопрос исключает необходимость отвечать на последующий вопрос, старшина с согласия большинства присяжных заседателей вписывает после него слова "без ответа". В случае, если ответ на вопрос принимается голосованием, старшина указывает после ответа результат подсчета голосов.

Таким образом, по смыслу закона в вердикте присяжных заседателей должны обязательно содержатся ответы на поставленные перед ними вопросы за исключением случая, если ответ на предыдущий вопрос исключает необходимость отвечать на последующий вопрос.

Как видно из материалов уголовного дела, это требование закона нарушено, поскольку ни на один из поставленных вопросов присяжные заседатели не ответили, указав после вопроса в графе "ответа нет" (вопросы NN 1, 2, 3, 4, 8) или вообще не заполнив графу для ответа (вопросы NN 5, 6, 7). То обстоятельство, что в вопросном листе содержатся результаты подсчета голосов (вопросы NN 5, 6, 7) не свидетельствует о наличии ответов на вопросы, как того требует закон.

Кроме того, в ходе судебного разбирательства дела с участием присяжных заседателей председательствующим судьей были допущены нарушения уголовно-процессуального закона.

Статья 339 УПК РФ предусматривает постановку перед присяжными заседателями по каждому из деяний три основных вопроса: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

В вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением указанных трех вопросов.

После основного вопроса о виновности подсудимого могут ставится частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. В необходимых случаях отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени а характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках.

Согласно ч. 1 ст. 338 УПК РФ судья формулирует вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, с учетом результатов судебного следствия и прений сторон.

Как следует из материалов дела, Духов В.К. обвиняется в том, что вооружившись охотничьим ружьем, пришел в дом, где находились потерпевшие Е., Г. и Х., с целью лишения их жизни, на почве личных неприязненных отношений, возникших вследствие психологической зависимости от них. С этой целью он выстрелами из ружья убил указанных троих потерпевших, которые спали, а затем, с целью сокрытия следов преступления, выстрелом из ружья в той же квартире убил Л., опасаясь, что она может сообщить о совершенном им убийстве троих человек в правоохранительные органы.

Данное обвинение государственными обвинителями было поддержано в полном объеме, а сам осужденный отрицал свою причастность к совершению данного преступления.

Председательствующий, по непонятным причинам, предложил присяжным заседателям ответить на два варианта трех основных вопросов. При этом в вопросе N 1 он изложил указанное деяние, поддержанное государственными обвинителями в прениях, а в вопросе N 5 изложил точно такое же деяние, за исключением мотива убийства Л. При этом преложил присяжным заседателям отвечать на вопрос N 5 в случае, если вопрос N 1 и два последующих основных вопроса будут оставлены ими "без ответа".

Таким образом изначально в постановке вопросов содержались неясности, которые повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них.

Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что первый основной вопрос присяжные заседатели оставили без ответа, а по пятому вопросу провели голосование, результаты которого занесли в графу подсчета голосов.

При этом вопрос N 5, по которому проведено голосование, не содержит мотива убийства несовершеннолетней Л. Основные вопросы N 1 и N 5 (о доказанности деяния) содержат в себе не только вопросы о доказанности самого деяния, но и сведения о лице его совершившем (указана фамилия - Духов В.К.).

Уголовно-процессуальный закон позволяет постановку и одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением указанных трех вопросов.

Однако, в данном случае судьей ни один из способов постановки вопросов, предусмотренных статьей 339 УПК РФ, не применен, а использована иная форма их постановки (в первых основных вопросах - N 1 и N 5 - указано как само деяние, подлежащее доказыванию, так и лицо его совершившее, а затем поставлены и другие основные вопросы, сформулированные председательствующим в двух вариантах).

Статья ст. 334 УПК РФ предусматривает разграничение полномочий судьи и присяжных заседателей.

Особенности разбирательства дела в суде присяжных являются следствием разграничения компетенции профессионального судьи и присяжных заседателей. При разбирательстве дела с участием коллегии присяжных заседателей последние в соответствии со ст. 334 УПК РФ разрешают вопросы, связанные с фактическими обстоятельствами дела. Все вопросы, связанные с применением права (уголовно-процессуального и материального), разрешаются председательствующим судьей единолично. Исключительной компетенцией председательствующего судьи являются вопросы, связанные с исключением из разбирательства доказательств, полученных с нарушением закона. При этом стороны не вправе упоминать в суде присяжных о существовании доказательств, исключенных из числа допустимых к судебному разбирательству.

Судья вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по своей собственной инициативе в порядке, установленном ст.ст. 234, 235 УПК РФ.

Согласно части 6 статьи 335 УПК РФ при судебном разбирательстве вопрос о допустимости доказательств разрешается в отсутствие присяжных заседателей. По смыслу этой нормы стороны сообщают председательствующему о наличии у них ходатайств юридического характера, не раскрывая их содержания в присутствии присяжных заседателей.

Председательствующий судья, руководствуясь статьями 243 и 258 УПК РФ, обязан принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию.

Если исследование недопустимых доказательств состоялось, то обсуждение вопроса о признании их не имеющими юридической силы производится в отсутствие присяжных заседателей с последующим разъяснением им существа принятого решения.

Кроме того, при произнесении напутственного слова судья должен обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах, признанных недопустимыми.

Аналогичным образом председательствующий судья должен поступить и в случае, когда до присяжных заседателей доведена информация, не относящаяся к фактическим обстоятельствам дела, например сведения о судимости подсудимого, о применении незаконных методов следствия и т.д.

В силу части 8 статьи 335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется.

С участием присяжных заседателей не исследуются факты, указанные в части 8 ст. 335 УПК РФ, а также другие данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. Вопрос о вменяемости подсудимого относится к компетенции председательствующего судьи и разрешается им в соответствии с требованиями статьи 252 УПК РФ без участия присяжных заседателей.

Однако указанные выше требования уголовно-процессуального закона председательствующим судьей по данному делу были нарушены.

Из протокола судебного заседания следует, что в присутствии присяжных заседателей оглашались и исследовались: заключение судебно-психиатрической экспертизы Духова В.К. (т. 2 л.д. 169-172), а также его "Психологическое исследование" (т. 2 л.д. 327-328) - в которых содержатся данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого.

Так, в данных документах содержатся подробные сведения: о биографии подсудимого, о состоянии здоровья, об отношении к алкоголю, о характеристике его личности и т.п.

Более того, в этих документах содержатся объяснения подсудимого Духова о том, что к нему применялись недозволенные методы расследования:

"... на него оказывалось психологическое и физическое давление. Оперативные работники били его по спине, по печени, "давили на болевые точки", говорит, что в суде назовет этих оперативников, так как некоторых знает по фамилиям. Кроме того утверждает, что со стороны оперативных работников оказывалось на него психическое давление - "все время говорили об убийстве", говорили: "представь, что убийца рядом", что "это мог быть любой из вас и ты в том числе". Говорит, что "под их разговорами" он стал "испытывать вину за то, что такое могло случиться в их поселке", говорит, что оперативники не давали спать, "заставляли с ними ездить по ночам и все время говорили об убийстве". Говорит, что "очень устал", "нервы были на пределе", "все время хотелось уснуть", поэтому "признался, чтобы отвязались", "чтобы это все время быстрее кончилось". Говорит, что все время казалось, что "вот-вот найдут настоящего убийцу", "все станет понятно само-собой". Обвиняет органы дознания в том, что после его "признания" прекратили работу, "убийцу не ищут". В настоящее время свою вину в убийстве потерпевших категорически отрицает. Говорит, "что его "дело плохое", надеется, что настоящий убийца себя все равно проявит", Рассказывая об инкриминируемых деяниях, заметно волновался, периодически появлялись слезы на глазах. Тяжело переносит условия заключения. Говорит, что никогда не был в такой ситуации и часто не знает как нужно себя вести ...".

Кроме того, как видно из материалов дела, в прениях защитники подсудимого и сам подсудимый также высказывались о недопустимости исследованных в судебном заседании доказательств, нарушая тем самым требования части 6 и части 7 ст. 335 УПК РФ.

Так, адвокат Филиппов Л.И. в прениях перед присяжными заседателями допустил следующие высказывания:

"... Присяжные заседатели, вы, наверно, знаете, что, например, когда подсудимый признает свою вину, сотрудники милиции или работники прокуратуры дают ему написал явку с повинной и разъясняют ему: "если ты напишешь явку повинной, в суде это оценивается как смягчающее вину обстоятельство". Поясняю, что в данном случае почему-то явка с повинной не оформлена. Они, забрав Духова В.К. 27 мая ночью, держали его до 7 июня. Каждый день они его брали с собой и, оказывая на него давление (его 5 раз выводили на место происшествия), заставили признаться. Начальник СКМ С. показал: "Мы действительно с Духовым и В. съездили в тот дом". Кроме того в показаниях Духова говорится, что перед этим "следователь Т. водил его в дом и показывал, кто где лежал ...";

"... Далее: я скажу о работе судмедэксперта. Самым основным документом, на основании которого должны выявить время смерти убитого, является протокол осмотра места происшествия. По данному делу из города выехала большая группа, но самого нужного человека - опытного судмедэксперта они не взяли с собой. В 1 час ночи осмотр произвел молодой эксперт А. Если любой труп лежит, кровообращение останавливается, кровь стекает вниз, на месте, где он лежит - на груди или на спине образуется кровоподтек, на основании чего определяют время смерти - сколько часов назад умер человек. Сразу видно, что он не компетентный ...".

В репликах, в ответ на замечание государственного обвинителя о том, что решать вопрос об опытности или неопытности эксперта "не в наших компетенциях", адвокат Филиппов Л.И. заявил:

"... Говорят, что я сказал о том, что опытный эксперт не приехал. Это неверно. Он бесполезный эксперт. Люди точно были убиты в 3 часа дня, он приезжает в час ночи и определяет, что они были убиты в 11 часов ...".

В прениях тот же адвокат в присутствии присяжных заседателей произнес следующие слова:

"... Духов дал показания, по какой причине он давал признательное показание. Его постоянно брали с собой, на него оказывают психологическое давление. Его мать Д. показала, что он в то время был вместе с сотрудниками милиции. 10 дней его держали вместе с собой и оказывали ему давление ...";

"... В отношении Духова была проведена судебно-психологическая экспертиза. Эксперт пояснил признание Духова: он 6 июня видел, как его брата Д. ночью увезли и избили, тогда он и "сломался". В суде Д. дал показания, мы все слышали, как его избивали. Духов на психологической экспертизе говорит: "Я переживал, почему не могут найти настоящего убийцу". И из-за того, что ему оказывали давление, он признается. Кроме того в одной из характеристик Духова указано, что: "он избегает конфликтных ситуаций и выбирает обоснованный выход из положения", он не может быстро вступить в контакт с людьми, и, спасая других, может взять вину на себя". На детекторе лжи проверка не проводится без согласия обвиняемого. Полиграф основывается не на показаниях исследуемого, а на его импульсах. Духова проверили с его согласия и получили заключение - он о данном убийстве и о том, как они были убиты, кто убил Духов В.К. не знает ...".

В реплике адвокат Филиппов Л.И., говоря о недозволенных методах расследования в отношении Духова В.К., также заявил:

"... Говорят, что никакого давления не было. Именно М., оказав ему моральное давление, заставил Духова признаться. При допросе следователя этот человек смотрел прямо в Духова ...".

Аналогичные нарушения закона допускались в прениях и адвокатом Николаевой А.Е.

Так, адвокат Николаева А.Е. в прениях перед присяжными заседателями заявляла следующие:

"... В суд было вызвано и допрошено множество свидетелей. Я считаю, что следователи на допросах оказывали на них давление и они давали запутанные показания. Некоторые свидетели в суде сразу, как заходят начинают путаться, это Е. и Х., которые являются основными свидетелями. И действительно выяснилось, что во время предварительного следствия на свидетелей оказывалось психологическое давление. При малейших расхождениях в показаниях свидетелей прокуроры занимались оглашением ранее данных ими показаний ...".

Ставя под сомнение допустимость показаний допрошенных в судебном заседании несовершеннолетних свидетелей и говоря о применении к ним недозволенных методов расследования со стороны органов предварительного следствия, адвокат в прениях заявила:

"... Почему они, наверняка оказывая давление, собирали у детей показания, в которых они рассказывают о своем любимом парне и подруге с отрицательной стороны? Они совершенно не помнят содержание этих показаний и пояснили, что на предварительном следствии их целый день держали и запутали их. Работники прокуратуры, оказав им давление, взяли у них подтверждение своих ранних показаний. Надо понимать, что дети возможно не понимают значение слова "подтверждаю", и потом, в пользу какой стороны будут их показания. Они думают, что дали показания в пользу Духова. Дети так же пояснили, что когда следователь Е. брала эти показания, она сказала им, что Духов передал, чтобы они дали такое показание ...".

Ставя под сомнение законность проведения такого следственного действия как протокол изъятия ружья, адвокат Николаева А.Е. в присутствии присяжных заседателей заявила:

"... Чтобы уточнить был ли он понятым при изъятии ружья Духова, я попросила повторно вызвать данного свидетеля и допросить его. В итоге выяснилось, что изъятие ружья проведено с нарушением УПК РФ. На протоколе изъятия ружья У. и М. занесены в качестве свидетелей. Они оба показали, что поставили свои подписи в социальном доме, тогда никто из дома Духовых не изымал ружье. Начальник ГАИ в суде признался, что они с сотрудниками милиции пришли в 7 ч. вечера и забрали ружье у Д. ..."

Говоря о применении незаконных методов следствия и ссылаясь на показания подсудимого Духова В.К., адвокат в присутствии присяжных заседателей допустила следующие высказывания:

"... В ту ночь его разбудили милиционеры и забрали с собой, стали его допрашивать, таскали с собой, пока он не признался. Он, не выдержав, 7 июня взял вину на себя, надеясь, что потом найдут настоящего виновного и отпустят его. Пояснил, что он вынужден был прекратить 12-дневное мучение, а также вину хотели повесить на его брата". "...Сторона обвинения, говоря, что на обвиняемого никакого давления не оказывалось, сама себе противоречит. Духов В. показал, что на него было оказано и психологическое, и физическое давление. Его уговорили признаться: "Эти парни были отморозками, мы тебе обеспечим состояние аффекта", и получается, что это было так ...";

"... Ф. - начальник УР МВД показал, что они с самого начала своей работы, держали Духова в качестве водителя и использовали, как агента, так как он знал людей. Духов постоянно возил А., в первый раз признался М., а М. сказал об этом ему. Тогда он допросил Духова, тот рассказал ему, как будто раскаивался, с их стороны никакого давления не было. Он сказал А., а затем сообщили следователям. И. самое главное, что начальник милиции вызвал меня с допроса Духова. Его показания на перекрестном допросе Духов все поправил. Так Духов показал при Ф., что он много раз возил его, при нем избили его брата М., он разъяснил ему статью 107 УК РФ и обещал ему "состояние аффекта ...";

"... М., которому Духов признался первым, не смог объяснить, почему он, являясь начальником, на выводке был в качестве конвоира и стал отрицать, что в первый раз Духов признался ему ...";

"... Свидетель А. показал, что они провели оперативную тактику и брали Духова вместе с собой, и опроверг показания других о том, что Духова дали им от администрации. Потерпевшая Е., ничего не скрывая, показала, как она говорила с Духовым В. спросила у него: "Куда ты дел моего сына?", тот сразу заволновался. Она сказала следственным органам, что подозревает Духова. Когда участковый 26-го, встретив Духова на улице, спросил о парнях, он заволновался, об этом участковый также сообщил следственным органам. Мать Духова рассказала соседям, что 26-го она стала ругать сына, когда тот пришел утром, он сказал, что: "теперь все будет хорошо". Об этом соседи сообщили следственным органам. Я считаю, что из-за этого работники ограничились ложным обвинением Духова, не проведя оперативно-розыскные мероприятия по другим версиям".

В реплике адвокат Николаева А.Е. заявила:

"... Яковлева настаивает, что не подтвердилось, что оказывали давление, но подтверждение не проведено. Духова забрали из его дома вечером 26 числа. Он домой не вернулся, поэтому 27 числа вечером ему в социальный дом принесли еду, наверно, думая, что его задержали. После этого он приходил домой редко, ел и снова уходил. В суде Е. начала рассказывать запутанно, из чего я думаю, что ей могли оказать давление и настаиваю, что ее показания, данные во время предварительного следствия, являются недействительными ...".

В последнем слове перед присяжными заседателями подсудимый Духов В.К. произнес следующее:

"Вышестоящее начальство запретило, сказали - виновный имеется, обвиняйте, и стали копать под меня. Пытались найти доказательства. Все это только слухи, не известно, кто распространил их. Никаких доказательств нет. У меня только один свидетель Н., которая показала: "я видела, что они в 11 часов спали". Поэтому следователь Е. поменяла в деле: "Убили в 3 часа дня". После того, как она поменяла, дело возвращают. После этого, оказывая давление, допрашивают Н. Поэтому она сейчас говорит, что: "кажется, спали". Вы смотрели фотографии, сразу видно, если человек спит. На детектор лжи я согласился сам. Перед этим в газете "..." была статья о мистике. Я сказал, чтобы меня допросили под гипнозом. Тогда следователь Т. сказал, что это невозможно. Поэтому я согласился на детекторе лжи. Признался из того, что меня били, и не смог об этом заявить. С В. я не содержался в одной камере. Когда я пришел, уже знали, что "Пришел человек, обвиняемый по 4 трупам". В. сейчас имеет условное за убийство человека. Это правда, что прокуратура работает кулаками. Так работают сотрудники".

Таким образом, в прениях адвокаты и подсудимый в присутствии присяжных заседателей говорили о недопустимости доказательств, нарушая требования части 6 ст. 335 УПК РФ и статьи 336 УПК РФ, согласно которым вопросы о недопустимости доказательств должны рассматриваться в отсутствие присяжных заседателей, а в прениях стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей. Если участник прений сторон упоминает о таких обстоятельствах, то председательствующий обязан остановить его и разъяснить присяжным заседателям, что указанные обстоятельства не должны быть приняты ими во внимание при вынесении вердикта.

Как уже отмечалось, по смыслу закона стороны в прениях перед присяжными заседателями обязаны ссылаться только на допустимые доказательства.

Указанные выше высказывания адвокатов в прениях сторон, в репликах и в последнем слове подсудимого, которых председательствующий не остановил и не разъяснил присяжным заседателям о том, что эти высказывания не должны быть приняты во внимание, безусловно являются незаконным воздействием на присяжных заседателей, что могло вызвать их предубеждение в отношении подсудимого и повлиять на их решение о виновности или невиновности подсудимого, а, следовательно, и на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Как видно из материалов дела, в присутствии присяжных заседателей также допрашивались работники милиции, у которых выяснялись обстоятельства, связанные с допустимостью доказательств (в частности, обстоятельства задержания и допросов Духова В.К., а также применения к нему недозволенных методов ведения следствия, на что он ссылался в присутствии присяжных заседателей).

Выяснение у работников милиции в присутствии присяжных заседателей таких обстоятельств, которые по существу сводятся к проверке допустимости доказательств, согласно ч. 6 ст. 335 УПК РФ является недопустимым.

Кроме того, мотивы, по которым председательствующим было принято решение об отводе старшины коллегии присяжных заседателей, не основаны на сведениях, содержащихся в протоколе судебного заседания.

Так, принимая по собственной инициативе решение об отстранении старшины присяжных заседателей Н. от участия в деле и исключая его из состава коллегии присяжных заседателей, судья в постановлении об отводе указал, что судебные приставы Ф. и М. и один неустановленный человек под давлением взяли у него объяснение. Они приходили несколько раз в гостиницу, в которой проживал старшина, и он каждый раз давал судебным приставам объяснение. Действия судебных приставов стали систематическими, имели характер давления на присяжного заседателя, что председательствующим оценено как психологическое давление на старшину присяжных заседателей. В результате у председательствующего возникло сомнение в том, что старшина присяжных заседателей может быть объективен, поэтому отстранил его от дальнейшего участия в судебном процессе.

Как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного следствия после перерыва председательствующим присяжным заседателям был задан вопрос - оказывалось ли на них во время перерыва давление. Старшина присяжных заседателей пояснил, что в гостиницу приходила женщина - Ф. и хотела дать статьи, опубликованные в газете, оставив при этом свой номер телефона, по которому с ней можно связаться. Других попыток давления на присяжных заседателей не было.

После сделанного старшиной заявления "председательствующий обратился к государственному обвинителю, чтобы этот вопрос выяснили" и продолжил допрос свидетелей (т. 6 л.д. 260).

После очередного перерыва на заданный старшине присяжных заседателей вопрос, оказывалось ли на присяжных заседателей во время перерыва давление, тот ответил: "Нет. Судебные приставы Ф. и М. взяли у меня объяснение".

Сразу же после этих слов, председательствующий, без выяснения существа объяснений, которые дал старшина присяжных заседателей судебным приставам, удалил присяжных заседателей из зала суда и поставил на обсуждение сторон вопрос о дальнейшем участии старшины присяжных заседателей в судебном заседании.

Государственные обвинители Протопопов и Яковлева высказали их общее мнение о том, что оснований для отвода старшины присяжных заседателей нет. Кроме того пояснили, что в связи с предыдущей попыткой воздействия на присяжных заседателей (попыткой передачи присяжным публикаций в газете), о чем ранее заявлял старшина, прокуратурой ... района на основании поступившего от старшины заявления была проведена проверка. "По данной проверке пришли судебные приставы и взяли у Н. объяснение. Они выясняли вопрос: "Кто приносил статью?" Со стороны приставов в отношении Н. никакого давления не оказано".

Все остальные участники процесса (в том числе и подсудимый и его защитники) не заявляли об отводе старшины присяжных заседателей, оставив разрешение этого вопроса "на усмотрение суда", а адвокат Н. заявила при этом, что: "Судебные приставы выполняли свою обязанность и оснований для отвода старшины нет".

Таким образом, судья в постановлении об отводе старшины присяжных заседателей Н. исказил полученную в ходе судебного заседания информацию, а также не выяснил у старшины существа объяснений, которые он дал судебным приставам (то есть, касались ли они обстоятельств рассматриваемого уголовного дела).

Выяснение этих обстоятельств является существенным, поскольку уголовно-процессуальный закон (ст. 333 ч. 2 п. 3 УПК РФ) запрещает присяжным заседателям общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела. Смысл данного запрета заключается в том, чтобы оградить присяжных заседателей от влияния посторонних лиц на их объективность при вынесении вердикта.

Все перечисленные выше нарушения свидетельствуют о том, что председательствующим по делу судьей были допущены такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем несоблюдения процедуры судопроизводства повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них, а также повлияли на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 14 декабря 2006 года в отношении Духова В.К. отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение, со стадии судебного разбирательства, в тот же суд, но в ином составе судей.

Председательствующий

Разумов С.А.

Судьи

Зыкин В.Я.

Глазунова Л.И.