Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 20 ноября 2002 г. N 809-П02ПР Приговор суда изменен путем исключения из него осуждения виновного за умышленное убийство из корыстных побуждений, поскольку виновный совершил убийство с целью скрыть другое преступление, а квалификация убийства по указанному признаку исключает возможность квалификации этого же убийства по какому-либо другому признаку, предусматривающему иную цель или мотив убийства

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 20 ноября 2002 г. N 809-П02ПР

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрел дело по протесту заместителя Генерального прокурора Российской Федерации К.С.Г. на приговор Томского областного суда от 20 февраля 1998 года, по которому

О., родившийся 30 апреля 1951 года в с. Кривошеино Томской области, судимый 19 февраля 1993 года по ст.ст. 144 ч. 1, 144 ч. 2, 212.1 ч. 1 УК РСФСР к 2 годам лишения свободы, освобожден 8 декабря 1994 года по отбытии наказания,

осужден:

- по ст. 146 ч. 2 п. "в" УК РСФСР к 6 годам лишения свободы с конфискацией имущества;

- по ст. 102 п.п. "а, е" УК РСФСР к 12 годам лишения свободы.

На основании ст. 40 ч. 1 УК РСФСР по совокупности преступлений определено 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества, в исправительной колонии строгого режима. Срок наказания исчислен с 3 декабря 1996 года.

На основании ст. 97 ч. 1 п. "г" УК РФ применено принудительное лечение от хронического алкоголизма.

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 30 июня 1998 года приговор оставлен без изменения.

В протесте поставлен вопрос об исключении из судебных решений осуждения О. по ст. 102 п. "а" УК РСФСР.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Н.В.В. и выступление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации К.С.Г., поддержавшего протест, Президиум Верховного Суда Российской Федерации установил:

О. признан виновным в том, что в ночь с 1 на 2 декабря 1996 года, находясь в доме В., попросил у него в долг 20.000 рублей. Потерпевший отказал и выругался в его адрес. Осужденный, посчитав себя оскорбленным и желая получить деньги, нанес В. неоднократные удары по лицу, отчего потерпевший упал и получил черепно-мозговую травму, повлекшую тяжкий вред его здоровью. Затем О. продолжил избиение, в результате которого потерпевший получил различной тяжести телесные повреждения, в том числе переломы грудины и ребер, причинившие менее тяжкий вред здоровью. После этого О. стал искать в квартире потерпевшего деньги. Услышав от В. о том, что он заявит о случившемся в милицию, осознавая возможность привлечения к уголовной ответственности, О. задушил потерпевшего.

Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Суд, исследовав собранные доказательства, в том числе пояснения самого О., обоснованно признал наиболее достоверными его показания, которые были даны при допросе в качестве подозреваемого.

В частности, О. показал, что после избиения потерпевшего стал искать деньги и спиртные напитки в спальне. Не найдя их, вернулся на кухню, где лежал на полу В. Когда О. уже намеревался уйти и открыл дверь в сени, потерпевший заявил, что сообщит о его действиях в милицию. В сенях виновный взял веревку, вернулся на кухню и задушил В., после чего ушел с места происшествия. Объясняя мотив убийства, подозреваемый сообщил: "Я понимал, что совершил преступление, и если В. заявит в милицию, меня ждет тюрьма. Поэтому я решил убить В. для того, чтобы он не смог заявить в милицию" (л.д. 32-33).

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что виновный совершил убийство с целью скрыть другое преступление, является правильным.

Вместе с тем суд в приговоре не привел убедительных мотивов квалификации содеянного как убийства, совершенного из корыстных побуждений.

По смыслу закона убийством из корыстных побуждений является причинение смерти человеку, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц, либо избавления от материальных затрат.

Из вышеприведенных показаний осужденного следует, что деньги и спиртные напитки он не нашел и намеревался покинуть дом потерпевшего. К моменту убийства В. разбойное нападение на него было совершено. Данное обстоятельство суд фактически признал, указав в приговоре, что О. действовал при лишении жизни потерпевшего с целью сокрытия уже совершенного преступления (л.д. 325 об., 326). Вывод суда о том, что умысел виновного на убийство возник еще при отыскании в доме потерпевшего денег, не согласуется с показаниями самого О., данными в качестве подозреваемого, которые положены судом в основу приговора.

Кроме того, по смыслу закона квалификация совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление исключает возможность квалификации этого же убийства по какому либо другому пункту соответствующей статьи Уголовного кодекса, предусматривающему иную цель или мотив убийства.

С учетом изложенного осуждение О. по п. "а" ст. 102 УК РСФСР подлежит исключению из судебных постановлений.

Поскольку виновному назначено справедливое наказание, то, несмотря на уменьшение объема обвинения, оснований для его смягчения не усматривается.

Исходя из изложенного и руководствуясь п. 5 ч. 1 ст. 378 и ч. 2 ст. 379 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации постановил:

приговор Томского областного суда от 20 февраля 1998 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 1998 года в отношении О. изменить, исключить его осуждение по п. "а" ст. 102 УК РСФСР.

В остальном приговор и кассационное определение оставить без изменения.