"Что есть возмещение вреда?" (интервью с И.В. Цветковым, доктором юридических наук, профессором кафедры коммерческого права и основ правоведения МГУ им. М.В. Ломоносова) (Н. Шиняева, "эж-ЮРИСТ", N 25, июнь 2008 г.)

"Что есть возмещение вреда?" (интервью с И.В. Цветковым, доктором
юридических наук, профессором кафедры коммерческого права
и основ правоведения МГУ им. М.В. Ломоносова)

ВАС РФ продолжает подготовку проекта постановления Пленума о защите субъектов предпринимательской деятельности в случае причинения им вреда государственными органами. Этот документ имеет чрезвычайно важное значение не только для судей арбитражных судов, но и для предпринимателей, а также чиновников государственных органов, поэтому он вызывает огромный интерес. Мы попросили Игоря Васильевича Цветкова, д.ю.н., профессора кафедры коммерческого права и основ правоведения МГУ им. М.В. Ломоносова, рассказать о плюсах и минусах проекта постановления, прошедшего первое официальное обсуждение.

Игорь Васильевич, скажите, пожалуйста, почему готовящееся постановление Пленума ВАС РФ по вопросам возмещения вреда, причиненного организациям чиновниками государственных и муниципальных органов, вызывает большой интерес у научного и предпринимательского сообщества?

- Дело в том, что отсутствие сколь-нибудь эффективного механизма возмещения вреда, причиненного организациям неправомерными действиями государства и органов местного самоуправления, является одним из слабых мест отечественной правовой системы. Данное обстоятельство не только препятствует развитию российской экономики, но и дискредитирует нашу страну в глазах мирового сообщества, поскольку, не найдя справедливой судебной защиты в России, возмущенные граждане инициируют многочисленные жалобы в ЕСПЧ.

Эту проблему обсуждают уже не один год, о ней говорил Председатель ВАС РФ А.А.Иванов в своем докладе на совещании председателей арбитражных судов, прошедшем 17-19 апреля этого года в г.Санкт-Петербурге. Чиновники должны нести ответственность, если своими действиями они наносят ущерб бизнесу, заявил Д.А. Медведев на встрече с руководством Российского союза промышленников и предпринимателей. Поэтому активизировавшуюся в последние месяцы работу над проектом разъяснения ВАС РФ, имеющего своей целью снять накопившиеся в вопросах возмещения вреда проблемы и сделать российское арбитражное правосудие действительно эффективным и справедливым, можно только приветствовать.

Интересно, что в ходе дебатов по подготовленному проекту возникло довольно серьезное сопротивление многим прогрессивным начинаниям, которые предлагала реализовать рабочая группа ВАС РФ. Причины его кроются в несовершенстве российского законодательства, а также в отсталости некоторых укоренившихся в отечественной юридической науке еще с советских времен подходов к возмещению вреда, особенно нематериального.

Как Вы оцениваете подготовленный проект постановления Пленума?

- В целом оценивая данный документ положительно, хотелось бы высказать некоторые соображения по его доработке.

Следует отчетливо осознавать, что готовящийся документ станет своеобразным "руководством к действию" не только для судей арбитражных судов, но и для всех участников экономического оборота, а также государственных и муниципальных чиновников, которые тоже должны понимать цену своих решений для экономики.

Ни для кого не секрет, что Постановления Пленума и Президиума ВАС РФ фактически приобрели в нашей стране силу обязательного судебного прецедента и наши граждане ориентируются на них, может быть, уже даже больше, чем на действующее законодательство. Поэтому творимое ВАС РФ "прецедентное право", в том числе в рамках готовящегося проекта, должно быть очень качественным, выверенным и эффективным, абсолютно понятным для всех потенциальных субъектов арбитражного процесса.

Мне как человеку, долгое время проработавшему судьей арбитражного суда первой инстанции, очевидны, по крайней мере, два главных принципиальных недостатка подготовленного документа.

Во-первых, в проекте отсутствуют внятные положения, раскрывающие понятие, структуру и способы определения (оценки) вреда, причем как имущественного, так и нематериального. Дело в том, что существующие нормы ГК РФ дают лишь самое общее представление о вреде, его компонентах и способах определения (оценки). Особенно невнятны формулировки норм гражданского законодательства в отношении нематериального вреда, причиняемого юридическим лицам.

Это порождает на практике серьезные, порой непреодолимые проблемы, поскольку, ориентируясь исключительно на нормы ГК РФ, судьи арбитражных судов во многих практических ситуациях просто не в силах обеспечить эффективную защиту нарушенных интересов участников экономической деятельности.

Необходимо, чтобы Пленум ВАС РФ дал четкие и конкретные разъяснения по обозначенным вопросам. Если этого не сделать, то арбитражные суды так и будут пребывать в неведении относительно того, как следует применять на практике расплывчатые нормы ГК РФ о возмещении вреда. А результатом этого неведения будут отказные судебные решения, поскольку сложившаяся к настоящему времени судебная практика возмещения вреда оптимизма, увы, не внушает. В этом нетрудно убедиться, проанализировав судебные акты по соответствующей категории судебных споров.

Второй принципиальный недостаток проекта заключается в том, что в нем не описана методология или, если хотите, процессуальный алгоритм рассмотрения дел о возмещении вреда.

Опыт судебной практики свидетельствует о необходимости формализации алгоритма, закрепляющего единый процессуальный подход к разрешению соответствующих споров всеми арбитражными судами России. Ведь сегодня, чего греха таить, судьи по-разному ведут судебные процессы, руководствуясь субъективным представлением о том, как следует рассматривать дела о возмещении вреда. Это порождает противоречивость судебной практики.

К сожалению, ВАС РФ не обращает серьезного внимания на методологические аспекты разрешения экономических споров. Главное внимание уделялось и пока что уделяется разъяснению отдельных вопросов применения норм материального или процессуального права. Поэтому у многих судей нет целостного представления о способах разрешения различных категорий споров, в том числе по возмещению вреда. Нет такого представления и у участвующих в деле лиц.

Каким образом Вы предложили бы доработать проект?

- Многие известные российские ученые и практики, учитывая важность готовящегося документа, вносят в рабочую группу ВАС РФ предложения по его доработке. В частности, под эгидой Российской ассоциации налогового права был подготовлен целый комплекс предложений, в интереснейшей работе над которыми мне совместно со специалистами юридической компании "Пепеляев, Гольцблат и партнеры" посчастливилось принимать участие. Расскажу вкратце об этих предложениях, тем более что я с ними полностью согласен.

Представляется целесообразным изменить название проекта, поскольку по своей направленности и содержанию он посвящен вопросам возмещения вреда, а не всему спектру возможных способов защиты прав участников экономической деятельности. Можно предложить более точное название - "О рассмотрении споров о возмещении вреда, причиненного участникам экономической деятельности незаконными действиями (бездействием) субъектов власти".

Далее, следует исключить из содержания проекта рассмотрение иных, помимо возмещения вреда, способов защиты прав участников экономического оборота, поскольку рассмотрение в одном документе разных способов судебной защиты делает его перегруженным и трудно воспринимаемым.

Что касается содержательной части вопроса, то здесь следует отметить, что возмещение вреда - крайне сложная и неоднозначно понимаемая как в теории, так и в судебной практике проблема. Исходный ее аспект - правовая природа института возмещения вреда. Хотя на эту тему написано немало монографий и статей, защищена масса диссертаций, однако в реальной жизни единого подхода к пониманию института возмещения вреда нет.

Между тем от ответа на вопрос "что есть возмещение вреда?" зависит очень многое, в том числе и логика разрабатываемого проекта. К сожалению, рабочая группа ВАС РФ обошла вниманием соответствующий вопрос, и это повлекло трудности в формулировании ряда важных для данного документа положений. К примеру, положения о том, является ли вина субъекта власти необходимым условием для возмещения причиненного им вреда.

Необходимо внести определенность в вопрос о правовой природе возмещения вреда, причиненного как неправомерным (незаконным), так и правомерным деянием субъекта власти.

На основе анализа законодательства, а также накопленного теорией и практикой опыта можно утверждать, что возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) субъектов власти, следует рассматривать как меру юридической ответственности. Привлечение к ответственности в виде возмещения вреда допустимо лишь при виновных незаконных действиях (бездействии) субъекта власти, так как вина является необходимым условием для применения любого вида юридической ответственности.

Исключением из данного правила являются предусмотренные п. 1 ст. 1070 ГК РФ случаи возмещения вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, независимо от вины должностных лиц соответствующих органов.

Возмещение вреда, причиненного правомерными действиями субъектов власти, должно рассматриваться не как мера юридической ответственности, а как компенсационная мера. Поэтому оно должно производиться вне зависимости от вины субъекта власти в его причинении.

Если возмещение вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов, понимать как разновидность юридической ответственности, возникает естественный вопрос о вине причинителя вреда.

- Конечно, поскольку без этого направленные нами в рабочую группу ВАС РФ предложения были бы неполноценными.

Известно, что ГК РФ не содержит законодательного определения вины субъекта власти в причинении вреда. Данный пробел вызывает на практике естественные трудности в доказывании или опровержении соответствующей вины.

К сожалению, рабочая группа ВАС РФ обошла данный вопрос своим вниманием, ограничившись общими упоминаниями о вине причинителя вреда.

Опыт судебной практики убеждает, что утвердившееся в отечественной цивилистике понимание вины как субъективного отношения причинителя к своим ненадлежащим действиям и их отрицательным последствиям с последующим ее разделением на умысел и неосторожность во многих случаях, в том числе в делах о возмещении вреда, причиненного субъектами власти, является непродуктивным.

В связи с этим при разработке определения вины субъекта власти был взят за основу предложенный некоторыми учеными подход, согласно которому под виной в хозяйственной и юрисдикционной практике следует понимать существование двух обстоятельств, дающих основание для возложения ответственности:

наличие у причинителя вреда реальных возможностей для соблюдения своих обязанностей;

непринятие им всех необходимых мер к недопущению нарушения, причинению вреда. (Кстати, именно так трактовалась вина в инструктивных указаниях Госарбитража СССР от 06.10.69 N И-1-33 "О практике применения арбитражами ст. 37 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик", именно так она определена в ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ в отношении юридического лица.)

Помимо этого, мы подчеркнули закрепленную в п. 2 ст. 1064 ГК РФ презумпцию вины причинителя вреда и предложили включить в проект положение о том, что суд не вправе возлагать на участников экономической деятельности обязанность доказывания вины субъектов власти в причинении вреда. Для освобождения от ответственности в виде возмещения вреда субъект власти обязан опровергнуть презумпцию своей вины, т.е. доказать отсутствие хотя бы одного из перечисленных выше оснований для возложения такой ответственности.

В п. 5 проекта приведено определение и примеры неправомерных действий (бездействия) субъектов власти. Вы с ним согласны?

- Не совсем. Существуют разные точки зрения по поводу того, какие деяния должны считаться незаконными. Не углубляясь в теоретическую дискуссию по данному вопросу, отмечу, что при формулировании определения незаконного действия (бездействия) субъекта власти следует отойти от однобокого, усеченного подхода к пониманию данного деяния исключительно как нарушающего обязательные запреты, предписания и ограничения, установленные нормами действующего законодательства (так называемое противоправное действие).

Опыт показывает, что нередко субъекты власти причиняют вред и такими действиями, которые формально не нарушают нормативные запреты, предписания и ограничения, но в то же время они не предусмотрены действующим законодательством. Поэтому представляется важным формализовать существующий в науке подход, согласно которому в качестве незаконного следует понимать не только противоправное, но и неправомерное деяние, то есть совершенное в отсутствие правовых норм, дозволяющих поступать подобным образом. Ведь действия госорганов должны подчиняться известному принципу "запрещено все, что не разрешено законом".

Кроме того, важно как можно скорее поставить, если так можно выразиться, заслон "правовому беспределу", который наблюдается в настоящее время в поведении многих чиновников. Речь идет о бездумном применении ими ведомственных нормативных актов, указаний, рекомендаций и разъяснений, не соответствующих по своему содержанию положениям федерального законодательства. Поэтому мы сочли правильным предложить квалифицировать в качестве незаконных и такие действия, которые совершены на основании нормативных актов, не подлежащих применению в силу их несоответствия законам и иным нормативным актам, имеющим большую юридическую силу. Правовым основанием такой квалификации являются положения п. 2 ст. 120 Конституции РФ и п. 2 ст. 13 АПК РФ. Надеемся, что удастся заставить чиновничество оценивать законность своих действий с точки зрения положений обозначенных норм законодательства, а не бездумно выполнять ведомственные предписания.

В результате мы предложили включить в проект следующее положение: "незаконным по смыслу статей 1064, 1069 ГК РФ, 103 НК РФ, 413 ТК РФ и других норм законодательства следует понимать такое действие (бездействие) субъектов власти, которое:

нарушает требования обязательных для исполнения в Российской Федерации в силу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации норм международного права, Конституции Российской Федерации, законов и иных нормативных правовых актов, действовавших на момент причинения вреда;

совершено в отсутствие правовых норм, дозволяющих субъектам власти поступать подобным образом;

совершено на основании нормативных правовых актов, не подлежащих применению в силу их несоответствия законам и иным нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу".

Не могли бы Вы более подробно рассказать об определении вреда и его оценке?

- Действительно, четкое определение понятия причиненного участникам экономической деятельности вреда, его классификация и способы оценки должны, на наш взгляд, найти свое место в разрабатываемом рабочей группой ВАС РФ документе.

Что касается определения понятия вреда, под которым следует понимать любые неблагоприятные последствия, имеющие своим результатом ухудшение имущественного положения участника (имущественный вред) и/или умаление принадлежащих ему нематериальных благ (нематериальный вред), то здесь, собственно, ничего нового не придумаешь.

А вот классификация вреда и способы его определения (оценки) требуют серьезного внимания.

Мы внесли предложения по классификации имущественного вреда, которая разработана на основе ст. 257 НК РФ, Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации (Приказ Минфина России от 29.07.98 N 34н) и специальных ПБУ, утверждаемых Минфином России. Использование указанных нормативных правовых актов обусловлено тем, что экономическая деятельность неразрывно связана с вопросами налогообложения, которое согласно п. 3 ст. 3 НК РФ должно иметь экономическое основание и не может быть произвольным, а также с вопросами бухгалтерского учета, представляющего собой упорядоченную систему сбора, регистрации и обобщения информации в денежном выражении об имуществе и обязательствах участников экономической деятельности.

В частности, имущественный вред может выражаться в:

полной или частичной утрате принадлежащих участнику материальных активов;

полной или частичной утрате принадлежащих участнику нематериальных активов (владение правом на изобретение, на программы для ЭВМ и базы данных, на товарный знак, фирменное наименование и др.);

снижении рыночной цены принадлежащих участнику экономической деятельности материальных и (или) нематериальных активов по сравнению с их ценой на момент причинения вреда;

несении дополнительных расходов для преодоления затруднений в предпринимательской и иной экономической деятельности, возникших вследствие действия (бездействия) субъекта власти, в том числе расходов:

по обычным видам деятельности;

прочих расходов (по уплате контрагентам процентов за пользование чужими денежными средствами, штрафа и пеней за нарушения договорных обязательств, обусловленных действием (бездействием) субъекта власти; расходов по возмещению причиненных контрагентам и иным лицам убытков, расходов по оплате банковских кредитов, гарантий и иных услуг кредитных организаций, расходов по защите и восстановлению нарушенного права и т.д.);

неполучении справедливо ожидаемых доходов (упущенной выгоды), которые лицо получило бы при обычных условиях экономической деятельности, если бы его право не было нарушено субъектом власти, в том числе:

доходов от обычных видов деятельности, т.е. от продажи (перепродажи) продукции и товаров, выполнения работ, оказания услуг;

прочих доходов (от совместной деятельности, от продажи оборотных и внеоборотных активов, в качестве возмещения ранее причиненных лицу убытков, в качестве процентной платы за предоставление в пользование денежных средств другим организациям и т.д.).

Целесообразно как с практической, так и с научной точки зрения включить в состав имущественного вреда так называемые рикошетные убытки. Сегодня в правовых доктринах и судебной практике ряда зарубежных стран они рассматриваются как один из важных компонентов чисто экономических убытков, возникающих у участника экономической деятельности вследствие нанесения ущерба имуществу другого участника (непосредственно потерпевшему). В настоящее время такие убытки причиняются в Российской Федерации довольно часто, и они могут достигать весьма значительных размеров. Незаконные действия властей обычно рассматриваются как форс-мажорные обстоятельства, и понесший вред участника не может его компенсировать за счет контрагента, нарушившего свои договорные обязательства вследствие незаконных действий субъектов власти. Поэтому возможность взыскания рикошетных убытков будет способствовать эффективной судебной защите прав пострадавших участников экономического оборота.

В целях четкой классификации нематериального вреда целесообразно предложенный рабочей группой ВАС РФ подход конкретизировать, уточнив его положения в целях удобства практического применения. Например, записать, что нематериальный вред может выражаться в:

моральном вреде, причиненном гражданину-предпринимателю (ст. 151 ГК РФ);

репутационном вреде, причиненном гражданину-предпринимателю или юридическому лицу (ст. 152 ГК РФ);

формировании устойчивого чувства тревоги и страха за развитие бизнеса вследствие необоснованного возбуждения уголовного дела за налоговые, таможенные, финансовые и другие преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; противоправного проведения следственных и иных подобных действий; нарушения порядка возбуждения и производства по делам об административных, налоговых и иных правонарушениях в сфере экономики;

создании неопределенности в планировании решений, которые необходимо принимать в связи с управлением бизнесом, вследствие неправомерного назначения мероприятий налогового и иного государственного контроля в сфере экономической деятельности, чрезмерной длительности проведения этих мероприятий, расследования, производства по делу об административном, налоговом и ином правонарушении в сфере экономики и судебного разбирательства;

незаконном или непропорциональном ограничении конституционных прав участника экономической деятельности на свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, свободу экономической деятельности, конкуренцию, охрану коммерческой тайны, свободу создания хозяйственных объединений и ассоциаций и участия в таковых, свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, защиту своих имущественных и неимущественных прав всеми способами, не запрещенными законом, права на получение квалифицированной юридической помощи во взаимоотношениях с субъектами власти;

ином нематериальном вреде, причиненном гражданину-предпринимателю или юридическому лицу, конкретное содержание которого вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 1 ст. 150 НК РФ).

Как Вы предлагаете решать существующую на практике проблему доказывания размера причиненного вреда?

- Хотелось бы обратить внимание на то, что в проекте не проводится четкое разделение между способами определения размера имущественного и нематериального вреда.

На наш взгляд, поскольку размер нематериального вреда в принципе доказать невозможно, он должен возмещаться путем присуждения денежной компенсации, размер которой определяется судьей самостоятельно с учетом конкретных неблагоприятных последствий ущемления принадлежащих истцу нематериальных благ, а также степени их тяжести и продолжительности. Очевидно, что сумма денежной компенсации не должна быть чрезвычайно высокой, чтобы исключить неосновательное обогащение лица, которому выплачена компенсация. С другой стороны, такая компенсация не может быть низкой, так как в этом случае она не позволит достичь целей применения мер юридической ответственности (наказание за совершенное деяние, предупреждение подобных деяний в дальнейшем, возмещение вреда потерпевшему).

Сложнее обстоит дело с определением размера имущественного вреда, который по общему правилу должен возмещаться в полном объеме.

Изучение судебной практики показывает, что одной из основных причин неэффективности судебных процедур возмещения имущественного вреда является крайняя сложность доказывания его размера. Для обеспечения эффективности судебной защиты следует обратить внимание судов на необходимость использования институтов истребования доказательств и экспертизы с целью обеспечения полной защиты прав пострадавших. В случае возникновения затруднений в определении размера имущественного вреда суд обязан оказать истцу содействие в истребовании необходимых доказательств или назначить экспертизу на предмет определения размера понесенного вреда.

Мы предлагаем включить в проект положение, аналогичное закрепленному в п. 3 ст. 7.4.3 Принципов УНИДРУА, широко применяемое в зарубежной судебной практике по делам не только о возмещении договорного, но и внедоговорного вреда, а именно "если размер имущественного вреда не может быть установлен с разумной степенью достоверности, определение его размера осуществляется по усмотрению суда". Российское законодательство не содержит препятствий для подобного механизма определения судом размера возмещаемого вреда. Внедрение этого механизма в судебно-арбитражную практику позволит существенно повысить гарантии эффективной судебной защиты.

При определении размера имущественного вреда предлагается исходить из рыночных цен (а не из балансовой стоимости материальных и нематериальных активов) как критерия реальной ценности принадлежащего лицу блага. Это позволит обеспечить соблюдение принципа полного возмещения вреда.

Каким Вы видите процессуальный алгоритм рассмотрения дел о возмещении вреда?

- Крайне важно включить в Проект положения, закрепляющие четкие правила доказывания по делам о возмещении вреда, в том числе требования к стандартам доказывания по делу, правила о распределении бремени доказывания между сторонами, другие процессуальные вопросы. Указанные положения позволят существенно повысить предсказуемость результатов рассмотрения дела, так как каждое лицо, участвующее в деле, получает представление о том, какие действия в процессе рассмотрения дела ему надлежит совершить, а суды получают точные ориентиры для осуществления правосудия.

Поскольку законодательство не содержит жестких требований к представляемым по данной категории дел доказательствам, целесообразно включить в проект положение, что истец вправе представить минимум необходимых доказательств, причем это могут быть любые доказательства, предусмотренные п. 2 ст. 64 АПК РФ.

При представлении истцом минимума необходимых доказательств по делу он считается исполнившим процессуальную обязанность доказывания заявленного требования. Бремя опровержения представленных истцом доказательств и подтверждаемых с помощью них обстоятельств переходит на ответчика.

Для их опровержения ответчик в порядке, предусмотренном ст. 65 АПК РФ, обязан представить более веские доказательства, свидетельствующие:

об отсутствии вреда;

о причинении вреда в меньшем размере, нежели это заявлено истцом;

об отсутствии причинно-следственной связи между действием (бездействием) ответчика и возникшим у истца вредом.

Простого процессуального возражения ответчика против заявленных истцом доводов и представленных им доказательств недостаточно.

На ответчике также лежит обязанность доказывания законности (правомерности) своих действий (бездействия), повлекших причинение вреда, а также обязанность опровержения презумпции своей вины, если спорные действия являются незаконными.

Для выполнения возложенного на него бремени доказывания законности действий (бездействия) и опровержения презумпции вины ответчик должен представить в суд доказательства, не оставляющие никаких обоснованных сомнений в законности спорных действий (бездействия) или своей невиновности.

Истец вправе оспаривать представленные ответчиком доказательства и подтверждаемые с их помощью обстоятельства путем представления более веских доказательств.

Игорь Васильевич, спасибо за интересное интервью!

- Пожалуйста. Хотелось бы выразить надежду на то, что подготовленные Российской ассоциацией налогового права предложения по доработке проекта постановления Пленума не останутся без внимания ВАС РФ.

Н. Шиняева,

газета "эж-ЮРИСТ"

"эж-ЮРИСТ", N 25, июнь 2008 г.