О некоторых комментариях к постановлению Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в связи с жалобой гражданина Д.В. Батарагина" от 8 ноября 2016 года N 22-П (Ю.Н. Туганов, В.К. Аулов, журнал "Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение", N 2, февраль 2017 г.)

О некоторых комментариях к постановлению Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в связи с жалобой гражданина Д.В. Батарагина" от 8 ноября 2016 года N 22-П

Ю.Н. Туганов,

заслуженный юрист Российской Федерации,

доктор юридических наук,

профессор, академик РАЕН, главный научный сотрудник РГУП

В.К. Аулов,

доцент кафедры Байкальского государственного

университета экономики

и права, кандидат юридических наук

Журнал "Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение", N 2, февраль 2017 г., с. 79-82.

Обзоры и комментарии судебных решений представляют собой важную составную часть правовой культуры российского общества. В контексте процесса, направленного на познание смысла судебного акта, такого рода аналитические документы являются значимой компонентой правозащитной и праворазъяснительной деятельности, поскольку повышают общий уровень правосознания и укрепляют законность*(1).

Наряду с официальными обзорами и комментариями судебных решений, ряд авторов могут публиковать свои суждения относительно смысла разрешения судом тех или иных правовых ситуаций в неофициальном порядке.

Независимо от того, каким образом осуществляется интерпретационная практика, она объективно помогает субъектам правоприменения уяснить действительное содержание конкретных норм права, подлежащих применению в сходных правовых ситуациях.

Особое социально-правовое значение при этом приобретает работа по выявлению ясности смысла и содержания правовых позиций такого самостоятельного правового явления, как постановление Конституционного Суда Российской Федерации*(2).

Во-первых, именно в решениях Конституционного Суда Российской Федерации содержится результат его деятельности, который выражает отношение Суда к значимой в масштабе всей страны юридической проблеме и разрешает ее*(3).

Во-вторых, правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации обязательны для исполнения всеми правоприменителями Российской Федерации и распространяются не только на конкретный случай, который был поводом для рассмотрения правовой ситуации, но и на все однородные правоотношения.

В то же время результат изучения, например, обзоров (комментариев) постановления Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в связи с жалобой гражданина Д.В. Батаргина от 8 ноября 2016 г. N 22-П, свидетельствует о том, что аналитико-синтетические переработки этого судебного акта, содержащие систематизированные, обобщенные и критически оцененные сведения, имеют большой потенциал для совершенствования.

Так, комментарии на информационном портале Право.ru авторы образно озаглавили безоговорочным тезисом: "Нет приговора - нет и материальной ответственности"*(4). Заглавие обзора этого документа, опубликованного на информационно-правовом портале "Гарант.ру", не столь категорично: "Правила о полной матответственности военнослужащих за причиненный ущерб требуется доработать!"*(5). На официальном же веб-сайте компании "Консультант-Плюс" в рубрике "Новое в Российском законодательстве" за 10 ноября 2016 г. содержится дайджест решения Конституционного Суда Российской Федерации - без оригинального названия и попыток собственного разъяснения текста*(6). Иных обзоров (комментариев) указанного постановления обнаружить в Интернете не удалось.

В последнем случае технология обзора вышеуказанного постановления выглядит хотя и малоинформативной (нет концептуального заглавия - темы обзора), но и менее уязвимой (текст - выборочное дословное цитирование первоисточника).

Что касается информационно-правового портала "Гарант.ру": вероятно, никто не будет оспаривать утверждение о том, что общественные отношения, регулирующие материальную ответственность военнослужащих, нуждаются в уточнении, более четкой определенности и согласованности. Однако вынесенное в заглавие обзора тривиальное суждение о необходимости доработки правил о материальной ответственности военнослужащих не требует доказательств и справедливо в той же мере, в какой нуждаются в совершенствовании правовые нормы любой отрасли права.

В действительности же Конституционный Суд Российской Федерации признал взаимосвязанные положения абз. 3 ст. 5 и п. 5 ст. 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" соответствующими Конституции Российской Федерации, с учетом того, что эти нормы в системе действующего правового регулирования предполагают привлечение военнослужащего к полной материальной ответственности не сами по себе, а лишь при условии установления в надлежащей процедуре юридически значимых обстоятельств, необходимых и достаточных для привлечения военнослужащего к соответствующему виду материальной ответственности.

Соответственно от федерального законодателя не требуется учет правовых позиций, изложенных в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в связи с жалобой гражданина Д.В. Батарагина" от 8 ноября 2016 г. N 22-П и внесение в действующее правовое регулирование изменений, вытекающих из указанного постановления.

Таким образом, заглавие обзора, подготовленного информационно-правовым порталом "Гарант.ру", не совсем адекватно содержанию вышеназванного постановления. Несколько дезориентирует и заглавие обзора информационного портала Право.ru.*(7)

Действительно, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что "...привлечение военнослужащего, действиями (бездействием) которого был причинен ущерб имуществу, находящемуся в федеральной собственности и закрепленному за воинскими частями, к полной материальной ответственности по основанию, предусмотренному абзацем третьим статьи 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих", предполагает наличие вступившего в законную силу приговора суда, которым в совершенном военнослужащим деянии установлены признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законодательством Российской Федерации".

Подразумевается, что преступление, совершенное военнослужащим (различные виды хищения (кража, присвоение или растрата и пр.), уничтожение или повреждение военного имущества умышленно или по неосторожности, утрата военного имущества, злоупотребление должностными полномочиями, служебный подлог, халатность, нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах, нарушение правил пожарной безопасности, правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, и т.д.), должно повлечь за собой реальный ущерб воинской части.

Однако это вовсе не означает, что "нет приговора - нет и материальной ответственности". В отсутствие приговора наступление материальной ответственности возможно по иску соответствующего должностного лица, подлежащему рассмотрению судом общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства.

Основной же правовой посыл вышеназванного постановления состоит в том, что единственным правоприменительным решением, констатирующим наличие в действиях (бездействии) какого-либо лица признаков состава преступления, т.е. фактически признающим лицо виновным в совершении преступления, может быть лишь приговор суда, вынесенный в процедуре уголовного судопроизводства.

Иные судебные решения, содержащие такие выводы, но принятые за рамками уголовного судопроизводства, в том числе и на основании выводов органов предварительного следствия о наличии состава преступления, не могут быть положены в основу решения о привлечении военнослужащего по основанию, предусмотренному абз. 3 ст. 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих", к полной материальной ответственности во внесудебном порядке, путем издания приказа командиром (начальником) воинской части (вышестоящим в порядке подчиненности командиром (начальником) воинской части).

Взаимосвязанные же положения абз. 3 ст. 5 и п. 5 ст. 8 названного Федерального закона признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее ст. 19 (ч. 1 и 2), ст. 46 (ч. 1 и 2), ст. 47 (ч. 1), ст. 49 (ч. 1), ст. 55 (ч. 3) и ст. 118 (ч. 2), в той мере, в какой эти положения - по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, - допускали такую возможность.

Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации продолжает последовательно развивать концептуальные основы презумпции невиновности, сформулированные как в международном (ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, п. 2 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), так и в российском законодательстве (ст. 21 и 49 Конституции Российской Федерации, ст. 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), прежде всего - в части правомерности признания виновности лица в совершении преступления при отказе его от уголовно-правового преследования*(8).

------------------------------------------------------------------------

*(1) Представляется интересным мнение относительно ценности обзоров (комментариев), содержащееся в докладе, подготовленном под председательством директора Окриджской национальной лаборатории США А. Вейнберга 10 января 1963 г.: "Наука может, в конечном счете, справиться с информационным взрывом, если только достаточное число ее наиболее одаренных представителей будет приводить к компактному виду, подготавливать обзоры и интерпретировать литературу как для своего личного использования, так и для ученых более узких специальностей". Цит. по: Школа научной информации. [Электронный ресурс] URL: http://www.bogoslov.ru/text/318343.html (дата обращения: 05.12.2016).

*(2) См. более подробно: Петрова Д.В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам его деятельности: дис. ... канд. юрид. наук. Пенза, 2008. 197 с.

*(3) Хахинова А.Н. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации в правовой системе Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. 193 с.

*(4) URL: http://pravo.ru/news/view/135458 (дата обращения: 05.12.2016).

*(5) URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/994463/#review (дата обращения: 05.12.2016).

*(6) URL: http://www.consultant.ru/law/review/2890744.html (дата обращения: 05.12.2016).

*(7) По этому поводу В.Г. Короленко в одном из своих писем подчеркивал: "Заглавие должно до известной степени предупреждать о содержании" (Гуревич С.М. Газета вчера, сегодня, завтра М. 2004. С. 132).

*(8) Ранее Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 14 июля 2011 г. N 16-П и Определении от 6 марта 2013 года N 354-О сформулировал правовую позицию, согласно которой при отказе в возбуждении уголовного дела или прекращении уголовного дела в связи со смертью подозреваемого (обвиняемого) прекращается и дальнейшее доказывание его виновности, однако подозрение (обвинение) в совершении преступления с него при этом не снимается; напротив, по существу, констатируется совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, конкретным лицом, от уголовного преследования которого государство отказывается по причине его смерти; тем самым такое лицо без вынесения и вступления в законную силу обвинительного приговора суда фактически признается виновным в совершении преступления, что не согласуется с обязанностью государства обеспечить судебную защиту его чести, достоинства и доброго имени, гарантированную ст. 21 (часть 1), ст. 23 (часть 1), ст.ст. 45, 46 (части 1 и 2) и ст. 49 Конституции Российской Федерации.