Уголовная ответственность за публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ (Д. Чернявский, журнал "Законность", N 4, апрель 2017 г.)

Уголовная ответственность за публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ

Д. Чернявский,

помощник прокурора

Красноармейского района г. Волгограда

Журнал "Законность", N 4, апрель 2017 г., с. 34-36.

В декабре 2013 года в УК РФ введена ст. 280.1, предусматривающая ответственность за публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ*(1).

Несмотря на, казалось бы, очевидность и ясность предписаний указанного уголовно-правового запрета, оказалось, что в правоприменительной практике не всё так просто и очевидно. Следует отметить, что в настоящее время нет постановления Пленума Верховного Суда РФ, разъясняющего спорные положения указанной нормы. Вместе с тем при анализе выявленных пробелов в правоприменительной практике считаем необходимым руководствоваться постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" (далее - постановление N 11).

Нами проведено анкетирование 75 сотрудников прокуратур, представляющих различные субъекты Федерации и осуществляющих надзор за соблюдением законодательства в сфере федеральной безопасности, межнациональных отношений и противодействия экстремизму. По результатам анкетирования выявлены различия в восприятии и толковании правоприменителями положений ст. 280.1 УК.

Согласно закону условием наступления уголовной ответственности является совершение именно публичных призывов к нарушению территориальной целостности России. Однако законодатель не дал легального определения понятию "публичные призывы", что создаёт неопределённость в понимании указанного термина и, в свою очередь, приводит к проблемам в правоприменительной практике.

Согласно позиции Верховного Суда РФ под публичными призывами следует понимать выраженные в любой форме (устной, письменной, с использованием технических средств, информационно-телекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет) обращения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению экстремистской деятельности*(2). Такой подход представляется приемлемым и согласуется с наиболее распространённой в науке уголовного права позицией, согласно которой под призывами следует понимать обращение виновного к широкому кругу лиц с целью побудить их к совершению преступления*(3). Аналогичной позиции придерживаются А. Кибальник и И. Соломоненко*(4).

Среди опрошенных сотрудников 76% солидарны с Верховным Судом РФ, 21% понимает под указанной категорией обращение к широкому кругу лиц с помощью различных средств коммуникации, 2% - выраженные в устной форме обращения к другим лицам, 1% - выраженные в письменной форме обращения к другим лицам. Несмотря на то, что подавляющее большинство опрошенных верно понимает категорию "публичные призывы", значительное количество правоприменителей придерживается неверной позиции, что вызвано ограничительным толкованием положений уголовно-правового запрета. В связи с этим считаем необходимым придерживаться приведённой позиции Верховного Суда РФ.

В диспозиции ст. 280.1 УК термин "публичный призыв" употреблён во множественном числе, что по логике буквального толкования означает совершение как минимум двух призывов. Согласно позиции Пленума Верховного Суда РФ*(5), а также доктрине уголовного права*(6) преступление считается оконченным с момента провозглашения хотя бы одного призыва. На вопрос о том, с какого момента преступление считается оконченным, 93% опрошенных указали, что с момента провозглашения хотя бы одного призыва. Это согласуется с позицией высшей судебной инстанции и науки уголовного права. Однако 7% респондентов указали на наличие состава преступления при провозглашении как минимум двух призывов, что является неверным и никак не согласуется с высказываемой в науке точкой зрения и судебной практикой. Более того, при подобном подходе велика вероятность ухода виновного лица от уголовной ответственности при однократном призыве - в связи с ошибкой в квалификации, допускаемой правоприменителем.

Не менее актуален вопрос о наличии состава преступления, предусмотренного ст. 280.1 УК, при провозглашении публичных призывов к осуществлению ненасильственных действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ. Если буквально толковать положения уголовно-правового запрета, то ответственность наступает за призывы как к насильственным, так и к ненасильственным действиям. Однако системный анализ Конституции РФ, УК, Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" и других нормативных правовых актов позволяет сделать вывод о том, что уголовно наказуемыми должны быть лишь публичные призывы к осуществлению насильственных действий. Отсутствие в настоящее время соответствующего указания в диспозиции названной нормы УК объясняется недостатком юридической техники. Вместе с тем, согласно результатам упомянутого анкетирования сотрудников прокуратур, 58% опрошенных согласны с изложенной точкой зрения, а 42% - нет, считая, что указанные деяния не образуют состава преступления. Таким образом, мнения респондентов разделились примерно поровну, что свидетельствует о противоречивом понимании положений ст. 280.1 УК и необходимости решения вопроса путём разъяснения положений УК высшей судебной инстанцией либо путём законодательной регламентации.

В ходе проведения исследования опрашиваемым был задан вопрос, является ли преступление, предусмотренное ст. 280.1 УК, оконченным, если публичные призывы не достигли адресата. Положительно ответили 53% респондентов, 33% полагают, что в этом случае содеянное следует квалифицировать со ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК, а 10% и вовсе не увидели состава преступления. Такие результаты наглядно иллюстрируют отсутствие единого подхода и в этом вопросе. Полагаем, следует согласиться с большинством опрошенных в том, что содеянное надлежит квалифицировать как оконченное преступление, даже если призывы не достигли адресата, поскольку такой подход отвечает "духу" закона, замыслу законодателя. Более того, чаще всего не представляется возможным определить, достигли ли призывы адресата, поскольку в большинстве случаев они обращены к неопределённо широкому кругу лиц.

Согласно постановлению N 11 ответственность за публичные призывы наступает независимо от того, удалось ли лицу побудить других граждан к совершению тех или иных действий. Несмотря на позицию Верховного Суда, 5% опрошенных заявили об отсутствии состава преступления, предусмотренного ст. 280.1 УК, если лицу не удалось склонить кого-либо к совершению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ. Необходимо отметить, что состав является формальным и не требует наступления последствий в виде совершения иными лицами каких-либо действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ.

Кроме того, необходимо отграничивать публичные призывы к совершению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ, от подстрекательства к конкретному преступлению. В настоящее время этот вопрос однозначно не решён, однако представляется, что в случае с подстрекательством лицу важен персональный состав участников совершаемого преступления, т.е. ему необходимо, что бы конкретное лицо определённым образом участвовало в совершении преступления. При публичных призывах лицу не важно, кто именно воспримет его призывы и каким образом будет их осуществлять.

Приведённые результаты опроса не могут не вызвать опасений, поскольку примерно половина опрошенных неверно трактует положения рассматриваемой статьи, вследствие чего даёт ошибочную квалификацию, что может способствовать уходу виновных лиц от уголовной ответственности.

Пристатейный библиографический список:

1. Борисов С.В. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Российский следователь. - 2007. - N 19.

2. Кибальник А., Соломоненко И. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Законность. - 2007. - N 2.

------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 433-ФЗ "О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации".

*(2) См.: Пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности".

*(3) См.: Борисов С.В. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. - Российский следователь, 2007, N 19, с. 10-12.

*(4) См.: Кибальник А., Соломоненко И. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. - Законность, 2007, N 2, с. 14-16.

*(5) См.: Пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11.

*(6) См.: Кибальник А., Соломоненко И. Указ. соч.