Нарушение правил охоты: вопросы теории и практики (А.Г. Иванов, журнал "Законодательство", N 1, январь 2017 г.)

Нарушение правил охоты: вопросы теории и практики

А.Г. Иванов,

кандидат юридических наук,

заместитель начальника кафедры

оперативно-разыскной деятельности

органов внутренних дел

Дальневосточного юридического института МВД России

Журнал "Законодательство", N 1, январь 2017 г., с. 66-70.

Охотой люди занимались с незапамятных времен. Но если раньше такая деятельность была условием выживания, то в настоящее время для многих она превратилась в хобби. Хотя существуют и охотники-промысловики, для которых охота - вид деятельности, приносящий доход.

Обычно охотник - это человек, влюбленный в природу, он не станет убивать зверя вне разрешенных периодов, истреблять самок и незрелых особей. Помимо добычи дичи те же люди с большим увлечением собирают грибы и ягоды, лекарственные растения или ловят рыбу. В поисках грибных и ягодных мест, уловистых рек они могут преодолеть десятки километров и встретиться с хищным зверем, потенциально представляющим большую опасность, - медведем, тигром, волком, кабаном, рысью и др.

Причем, как показывает практика, чтобы столкнуться с дикими животными, необязательно даже углубляться в тайгу: в последнее время участились случаи их выхода к населенным пунктам. Фактов нападения на человека лесных хищников, особенно медведей, предостаточно. Больше всего случаев регистрируется на Дальнем Востоке.

Как в подобной ситуации человек, имеющий на законных основаниях охотничье огнестрельное оружие, может обезопасить себя и других людей от нападения зверей? На сегодняшний день этот очень насущный вопрос подробно не обсуждался в научных кругах.

Попытаемся разобраться в правовом регулировании порядка ведения охоты и порядка ношения и перевозки охотничьего огнестрельного оружия в охотничьих угодьях.

Прежде всего хотелось бы обратить внимание на положения Конституции РФ. Одним из основных прав человека является право свободно передвигаться, выбирать место пребывания (ч. 1 ст. 27). Кроме того, человек имеет право на защиту своих свобод не запрещенными законом способами (ч. 2 ст. 45).

Думается, что защита с использованием официально разрешенного охотничьего огнестрельного оружия от нападения дикого животного не должна рассматриваться как нарушение закона. Более того, законодательство допускает в рамках необходимой обороны причинение смерти нападающему в условиях, когда опасности подвергается жизнь и здоровье обороняющегося или других лиц (ст. 39 Уголовного кодекса РФ). Согласно ст. 24 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии"*(1) разрешается применять имеющееся у граждан на законных основаниях оружие для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости.

Но вот парадокс: на сегодняшний день правоприменительная практика сложилась таким образом, что никому нельзя находиться в охотничьих угодьях с оружием, даже оформленным в соответствии с законом, без соответствующего разрешения на добычу охотничьих ресурсов.

Получается, что от нападения человека защищаться можно, в том числе используя оружие, а от нападения опасных животных в лесу в определенные периоды - нет. Причина в том, что охотник не имеет права находиться в охотничьих угодьях с охотничьим огнестрельным оружием без разрешения на добычу охотничьих ресурсов, выданного в установленном порядке, и путевки на добычу. По меньшей мере, это выглядит нелогично.

Лиц, находящихся в охотничьих угодьях с огнестрельным охотничьим оружием без разрешения на добычу охотничьих ресурсов, привлекают к административной ответственности за нарушение правил охоты по ст. 8.37 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, невзирая на цель нахождения этих лиц в лесу и цель ношения охотничьего огнестрельного оружия, зарегистрированного в установленном порядке. Целью нахождения человека в лесу может быть вовсе не охота, а сбор дикоросов или рыбалка, при этом оружие взято с собой исключительно в целях обороны от опасных животных.

Неверная, на наш взгляд, правоприменительная практика сложилась на основании разъяснений, данных в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. N 21 "О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования"*(2). Согласно указанному положению объективную сторону состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 8.37 КоАП РФ, составляет нарушение правил охоты, т.е. требований к осуществлению охоты и сохранению охотничьих ресурсов на всей территории Российской Федерации, в частности нахождение физических лиц в охотничьих угодьях с орудиями охоты и (или) продукцией охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами без соответствующего разрешения. Такие действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 8.37 КоАП РФ в случае, если они не содержат признаков преступления, предусмотренного ст. 258 УК РФ.

Здесь возникает вопрос: чем руководствовался Пленум Верховного Суда РФ, приравнивая нахождение лиц в охотничьих угодьях с орудиями охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами без соответствующего разрешения к административному правонарушению?

Для более глубокого осмысления исследуемой проблемы обратимся к толкованию понятия "охота". С.И. Ожегов под охотой подразумевает поиск, выслеживание зверей, птиц с целью умерщвления или ловли*(3). Словарь русского языка трактует рассматриваемое понятие как поиск и преследование зверя или птицы с целью добычи или истребления*(4). В.И. Даль понимает под охотой ловлю, травлю или стрельбу дикого животного как промысел или как забаву*(5).

Итак, в силу представленных определений под охотой однозначно имеются в виду действия, связанные с поиском, выслеживанием и добычей зверей и птиц. Присутствие лица с оружием в охотничьих угодьях без осуществления перечисленных действий в качестве охоты не рассматривается.

В своей научной статье Н.В. Краев и В.Н. Краева исследуют в ретроспективе изменение законодательства об охоте, в частности нормативное закрепление понятия охоты*(6). Согласно их выводам в царский период (начиная с 1892 г.) законодатель то приравнивал различные действия к охоте (нахождение в угодьях с оружием или собаками), то ограничивал охоту только действиями, непосредственно относящимися к ней (выслеживание и добыча дичи). В первых советских декретах об охоте отсутствуют предписания о приравнивании к охоте тех или иных действий (состояний). Первые советские Правила производства охоты 1922 г. устанавливали, что "охотой признается добывание диких зверей и птиц не запрещенными настоящими Правилами способами и орудиями в законные сроки и вообще с соблюдением всех законных постановлений"*(7). В примечаниях устанавливалось, что "нахождение в заповеднике вне дорог общественного пользования с охотничьим или могущим служить для охоты огнестрельным оружием или орудиями для лова зверей и птиц, с собакой или ловчими, или приманными зверями, или птицами, или же с добытыми зверями и птицами приравнивается к производству охоты". Иными словами, приравнивание к охоте распространялось только на случаи нахождения лиц на заповедных территориях. К другим охотничьим угодьям эта норма не применялась*(8).

В Типовых правилах производства охоты, ведения охотничьего хозяйства и заготовки продукции в 1957 г. было закреплено, что "нахождение в охотничьих угодьях вне дорог общего пользования с ружьями, собаками, капканами, ловчими птицами и другими орудиями производства охоты или с добытой продукцией охоты приравнивается к охоте"*(9). С этого времени нахождение в охотничьих угодьях с охотничьим огнестрельным оружием, а также иными орудиями производства охоты приравнивалось к производству охоты.

В ныне действующем Положении об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР, утвержденном постановлением Совета Министров РСФСР от 10 октября 1960 г. N 1548, к охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях с оружием, собаками, ловчими птицами, капканами и другими орудиями охоты либо с добытой продукцией (п. 10). Представляется, что именно данная норма сыграла ключевую роль в решении Пленума Верховного Суда РФ признать объективной стороной административного правонарушения, закрепленного в ст. 8.37 КоАП РФ, нахождение физических лиц в охотничьих угодьях с орудиями охоты и (или) продукцией охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами без соответствующего разрешения.

Однако современные нормативные правовые акты подходят к понятию охоты по-другому. Сегодня под охотой подразумевается деятельность, связанная с поиском, выслеживанием, преследованием охотничьих ресурсов, их добычей, первичной переработкой и транспортировкой*(10). В этом законодательном определении четко перечислены действия в отношении охотничьих ресурсов, подпадающие под признаки охоты: поиск, выслеживание, преследование, добыча, переработка (первичная) и транспортировка. Как представляется, это оптимальное определение понятия "охота".

Правила осуществления рассматриваемого вида деятельности, будь то промысловая, любительская или спортивная охота, утверждены приказом Минприроды России от 16 ноября 2010 г. N 512*(11). Следует заметить, что в данных Правилах ничего не сказано о приравнивании к охоте нахождения лиц с охотничьем огнестрельным оружием или иными орудиями охоты в охотничьих угодьях.

Исходя из правовых норм, определяющих в настоящее время понятие и порядок охоты, можно говорить об ошибочности мнения Пленума Верховного Суда РФ, признающего факт нахождения физического лица в охотничьих угодьях с орудиями охоты (охотничьим огнестрельным оружием) без соответствующего разрешения нарушением правил охоты, т.е. правонарушением. Анализ установленных правил охоты показал отсутствие нормы, которая могла бы быть нарушена при нахождении лица с зарегистрированным в установленном порядке охотничьим огнестрельным оружием в охотничьих угодьях. Но если правило нормативно не закреплено, то и нарушить его нельзя, соответственно, и говорить о правонарушении не имеет смысла.

Рассуждая о позиции, занятой Пленумом Верховного Суда РФ в отношении признания нахождения физического лица в охотничьих угодьях с орудиями охоты административным правонарушением, следует обратить внимание и на принцип вины. Согласно данному принципу, закрепленному, в частности, в ст. 1.5 КоАП РФ, лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Вина, как известно, весьма сложное понятие, но по общим правилам она определяется как психическое отношения лица к совершенным деяниям. Если говорить о нарушении правил охоты, то, как представляется, должна, во-первых, присутствовать объективная сторона правонарушения (происходит поиск, выслеживание, преследование, добыча, переработка или транспортировка охотничьих ресурсов) и, во-вторых, лицо должно намеренно выполнять эти действия или хотя бы одно из них и осознавать их неправомерный характер. В противном случае, признавая правонарушением лишь факт нахождения лица в охотничьих угодьях без разрешения на добычу охотничьих ресурсов с охотничьем огнестрельным оружием, мы попираем принцип вины и допускаем не что иное, как объективное вменение, что противоречит канонам правового государства. Как уже отмечалось, лицо, находясь в лесу с целью сбора дикоросов или рыбалки, может носить с собой оружие исключительно для обороны от опасных диких животных.

Согласно позиции Пленума Верховного Суда РФ к административной ответственности можно привлекать также лиц, находящихся в охотничьих угодьях без разрешения на добычу охотничьих ресурсов с ножом или с топором, поскольку данные предметы могут использоваться в качестве орудий охоты. Если следовать этой логике, факт нахождения в лесу с топором надо расценивать как незаконную рубку или повреждение лесных насаждений (ст. 8.28 КоАП РФ).

Исходя из законодательных норм, регулирующих оборот гражданского оружия*(12), лицо, наделенное правом на приобретение охотничьего огнестрельного оружия, имеет право на ношение этого оружия, о чем выдается соответствующий документ - разрешение на хранение и ношение оружия. В пункте 62 постановления Правительства РФ от 21 июля 1998 г. N 814 "О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации" сказано, что ношение и использование оружия осуществляется - на основании выданных органами внутренних дел гражданами Российской Федерации разрешений - во время охоты, проведения спортивных мероприятий, тренировочных и учебных стрельб, а также в целях самообороны. Почему же ущемляется предоставленное государством право на ношение оружия, а вместе с тем и право на самооборону во время нахождения в охотничьих угодьях?

Выходом из сложившейся ситуации видится следующее: ограничить нарушение правил охоты как административного правонарушения рамками совершенных действий, относящихся к процессу охоты (поиску, выслеживанию, преследованию, добыче, переработке или транспортировке охотничьих ресурсов), при факте нарушения установленных правил, т.е. совершении этих действий вне сроков охоты, без соответствующего разрешения. В этом случае виновность лица в совершении указанных противоправных деяний должны доказывать правоохранительные органы, о чем говорится в ч. 3 ст. 1.5 КоАП РФ.

Следует обратить внимание также на санкцию ст. 8.37 КоАП РФ, которая наряду со штрафом предусматривает конфискацию орудий охоты. Получается, что лицо, взяв с собой в лес законно принадлежащее ему охотничье огнестрельное оружие исключительно для защиты себя или своих близких от нападения опасных животных, не только может быть подвергнуто штрафу до четырех тысяч рублей, но и может лишиться этого оружия, не совершив при этом и даже не планируя совершать действия, связанные с охотой. Думается, такой подход противоречит принципу справедливости.

Абсурдным выглядит применение административного наказания к лицу, которое с ружьем заблаговременно добирается к месту охоты накануне открытия сезона, например за день до начала утиной охоты, либо покидает охотничьи угодья после окончания. Тем не менее в настоящее время согласно позиции высшего судебного органа положение охотника именно таково.

Еще раз обратимся к постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. N 21. Как было отмечено, признавая факт нахождения лица в охотничьих угодьях с орудиями охоты (охотничьим огнестрельным оружием) без соответствующего разрешения административным правонарушением, суд, на наш взгляд, попирает принцип субъективного вменения. Не совсем понятно, почему в части определения понятия охоты Верховный Суд РФ берет за основу Положение об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР, утвержденное постановлением Совмина РСФСР от 10 октября 1960 г. N 1548, а также ссылается на утративший силу приказ Главного управления охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР от 4 января 1988 г. N 1 "Об утверждении типовых правил охоты". На сегодня действуют Федеральный закон от 24 июля 2009 г. N 209-ФЗ "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" и Правила охоты*(13). В этих документах, как представляется, весьма полно и объективно раскрыто понятие охоты и определены правила ведения данной деятельности.

Возможно, признание административным правонарушением нахождения лица в охотничьих угодьях с орудиями охоты (охотничьим огнестрельным оружием) было бы оправдано в отношении заповедников и заказников, но не леса вообще.

По нашему мнению, следует пересмотреть положения постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. N 21 в части определения объективной стороны состава административного правонарушения, закрепленного в ч. 1 ст. 8.37 КоАП РФ. Нужно устранить коллизию правовых норм, регламентирующих порядок осуществления охоты, хранения и ношения охотничьего огнестрельного оружия.

Список литературы

1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 2002. Т. 2.

2. Краев Н.В., Краева В.Н. Приравнивание к охоте - презумпция виновности, установленная законом // Экологическое право. 2015.N 2.

3. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой М., 1984.

4. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1981-1984. Т. 2. М., 1982.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Собрание законодательства РФ. 1996. N 51. Ст. 5681.

*(2) Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. N 12.

*(3) Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1984. С. 429.

*(4) Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1981-1984. Т. 2. М., 1982. С. 729.

*(5) Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. М., 2002. Т. 2. С. 639.

*(6) Краев Н.В., Краева В.Н. Приравнивание к охоте - презумпция виновности, установленная законом // Экологическое право. 2015. N 2. С. 5.

*(7) "Правила производства охоты, ее сроки и способы" изданы Наркомземом в начале 1922 г. (Известия ЦК Всероссийского союза охотников и Центроохоты. 1922. N 13-14), одобрены декретом ВЦИК и Совнаркома от 24 августа 1922 г. "О соблюдении правил об охоте" (СУ РСФСР. 1922. N 54. Ст. 687; Сельскохозяйственная жизнь. 1923. N 31. С. 13-14).

*(8) Краев Н.В., Краева В.Н. Указ. соч. С. 5.

*(9) Типовые правила производства охоты, ведения охотничьего хозяйства и заготовки продукции на территории области, края, АССР. Утверждены Главохотой РСФСР 31 января 1957 г. // Центральный государственный архив РСФСР. Ф. 358. Оп. 3. Ед. хр. 745. Л. д. 1-11.

*(10) Федеральный закон от 24 июля 2009 г. N 209-ФЗ "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

*(11) Приказ Минприроды России от 16 ноября 2010 г. N 512 "Об утверждении Правил охоты".

*(12) Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии".

*(13) Утверждены приказом Минприроды России от 16 ноября 2010 г. N 512 "Об утверждении Правил охоты".