"Прогноз погоды" от Верховного суда РФ (С. Данилов, журнал "Практическая бухгалтерия", N 6, июнь 2017 г.)

"Прогноз погоды" от Верховного суда РФ

С. Данилов,

корреспондент "ПБ"

Журнал "Практическая бухгалтерия", N 6, июнь 2017 г., с. 52-57.

Обзоры судебной практики в чем-то сродни долгосрочным прогнозам метеорологов. В том смысле, что окончательной гарантии вроде бы не дают, но их игнорирование чревато прогулкой под дождем без зонта или пробежкой по снегу в босоножках. Отличие же Верховного суда РФ от Росгидрометцентра заключается в том, что он не просто предсказывает "погоду" - он ее устанавливает. Так что ознакомиться с его обзором полезно вдвойне.

Что касается второго в этом году Обзора практики от Верховного суда РФ, то он обещает предпринимателям основательное "потепление" в сфере банкротства и применения спецрежимов. Достаточно облачно, но с прояснениями, серьезных осадков и шквального ветра вроде бы не ожидается.

Налоги

Передача отступного облагается НАС

Должник, предоставивший отступное для закрытия займа, обязан исчислить НДС с этой реализации, а кредитор вправе принять налог к вычету (постановление ВС РФ от 31.01.2017 N 309-КГ16-13100).

Уральская компания, занимающаяся металлообработкой, в 2012 и 2013 годах заключила несколько договоров процентного займа на 174 млн. рублей с другой организацией. Позже на основании соглашения об отступном заемщик передал кредитору свое недвижимое имущество и выставил счета-фактуры без начисления НДС. В ФНС посчитали, что эта операция подлежит налогообложению на основании пункта 1 статьи 39 и подпункта 1 пункта 1 статьи 146 Налогового кодекса РФ и обязали "металлистов" выплатить свыше 20 млн рублей с учетом пеней и санкций. Юристы компании немедля обратились в АС Пермского края, который по итогам рассмотрения иска признал привлечение организации к ответственности незаконным. Апелляция и кассация подтвердили это решение, однако экономколлегия Верховного суда РФ не согласилась с позицией нижестоящих судов и направила дело на пересмотр.

"Тройка судей", в частности, напомнила, что налогообложению НДС не подлежат только операции по предоставлению займов деньгами. При подписании соглашения о предоставлении отступного обязательства по займу прекращаются путем передачи имущества должника кредитору, которая происходит на возмездной основе, а следовательно, признается реализацией. В силу подпункта 1 пункта 1 статьи 146 Налогового кодекса РФ реализация предметов залога по соглашению о предоставлении отступного, а также передача имущественных прав признаются объектом налогообложения по НДС.

Позиция судов нижестоящих инстанций, согласно которой предоставление отступного является именно исполнением обязательств по договору займа (операции, не облагаемой НДС) и поэтому не подлежит налогообложению, является неправомерной, поскольку с предоставлением отступного меняется в целом способ исполнения договора займа, прекращаются обязательства сторон по первоначальному способу исполнения и на стороны возлагаются другие, новые обязательства, возникающие из соглашения об отступном, заключили верховные судьи.

Суд первой инстанции, рассматривая дело по второму кругу, внял рекомендациям вышестоящих коллег, признав правовой акт недействительным в части (постановление АС Пермского края от 06.04.2017 N А50-20135/2015).

Утрата права на применение ПСН влечет переход на УСН

При утрате права на ПСН индивидуальный предприниматель, который совмещал УСН с "патентной" системой налогообложения, переходит не на общий режим, а на "упрощенку" (определение ВС РФ от 20.01.2017 N 301-КГ16-16143).

Налоговый кодекс РФ позволяет совмещать ПСН и УСН. Применение каждого из этих спецрежимов освобождает предпринимателя от уплаты ряда "общих" налогов.

При одновременном применении УСН и ПСН доходы, полученные от "патентной" деятельности, суммируются с остальными полученными им доходами для целей определения суммового порога в 150 млн. рублей, необходимого для сохранения права на применение УСН. То есть УСН по отношению к ПСН, в рамках которой осуществляется налогообложение доходов лишь по отдельным видам деятельности, является общей.

С 01.01.2017 Федеральным законом от 30.11.2016 N 401-ФЗ (далее - Закон N 401-ФЗ) в пункт 6 статьи 346.45 Налогового кодекса РФ были внесены поправки, которые устранили неопределенность в вопросе о том, какой режим налогообложения применять предпринимателю, который утратил право на ПСН, совмещая этот режим налогообложения с УСН.

До внесения изменений в Налоговый кодекс РФ данная норма предусматривала, что налогоплательщик, утративший право на ПСН, считается перешедшим на общий режим налогообложения с начала налогового периода, на который ему был выдан патент. А в новой редакции данной нормы Налогового кодекса РФ указание на то, что при утрате права на ПСН налогоплательщик считается перешедшим только на общий режим налогообложения, отсутствует. Вместо этого установлено, что налогоплательщик при нарушении условий для применения ПСН считается утратившим право на ее применение и перешедшим на общий режим налогообложения, а в случае совмещения ПСН с УСН или ЕНВА - перешедшим на один из указанных спецрежимов. То есть вывод, который сделали судьи Верховного суда РФ в данном определении, полностью совпадает с поправками, внесенными в Налоговый кодекс РФ Законом N 401-ФЗ.

Суд указал, что утрата налогоплательщиком права на применение ПСН не влечет одновременную утрату им права на применение УСН либо изменение порядка исчисления налога, уплачиваемого в рамках УСН.

Попутно судьи попеняли законодателям на "размытость" ранее действовавшей нормы: акты законодательства о налогах и сборах должны быть сформулированы таким образом, чтобы каждый точно знал, какие налоги (сборы), когда и в каком порядке он должен платить. А толкование пункта 6 статьи 346.45 Налогового кодекса РФ, возлагающее на предпринимателя избыточное налоговое бремя, не отвечает принципу равенства всех перед законом и по существу означает применение к налогоплательщику меры юридической ответственности, которая законом прямо не установлена.

Споры, возникающие из обязательных правоотношений

Неустойка за отсутствие банковской гарантии

В договоре поставки можно предусмотреть, с одной стороны, обязанность поставщика представить банковскую гарантию и, с другой стороны, право покупателя требовать неустойку в случае ее непредставления (определение ВС РФ от 30.01.2017 N 305-ЭС16-14210).

Как известно, выдача банковских гарантий коммерческим организациям является типичной банковской операцией, постоянно осуществляемой российскими банками и иными кредитными организациями с целью извлечения прибыли. Поэтому если договором поставки предусмотрено обязательство организации по представлению банковской гарантии, то это обязательство не относится к неисполнимым (объективно исполнимо). Оно субъективно исполнимо - то есть может быть исполнено организацией и не зависит от воли и возможностей третьей стороны - банка. Таким образом, покупатель может потребовать от поставщика исполнить обязательство в натуре - представить банковскую гарантию.

Обязательство представить банковскую гарантию, как и любое иное обязательство, в том числе дополнительное, может быть обеспечено неустойкой (п. 1 ст. 329, п. 1 ст. 330 ГК РФ). Гражданское законодательство не содержит исключений для данного вида обязательства. Обеспечение неустойкой не является несовместимым с характером данного обязательства.

Если стороны согласовали возможность начисления поставщику неустойки за непредставление в установленные сроки обеспечения в виде банковской гарантии, то требование о взыскании неустойки с организации, нарушившей данное обязательство, в том числе в судебном порядке, является правомерным.

Банкротство

Оплата долга третьим лицом

Гасить чужие долги в целях "попасть в банкротство" первым - можно. Чтобы это считалось злоупотреблением, нужны доказательства того, что поведение третьего лица причинило вред другим участвующим в банкротстве лицам (определение Верховного суда РФ от 25.01.2017 N 305-ЭС16-15945).

Перед экономколлегией Верховного суда РФ в очередной раз встал вопрос соблюдения баланса интересов сторон в процедуре банкротства. Судьи разбиралась в проблеме применения статьи 313 Гражданского кодекса РФ об исполнении обязательства третьим лицом в контексте дела о банкротстве.

Контроль над процедурой пытался получить бывший гендиректор должника, но долг последнего перед ним оплатила другая компания-кредитор. Московская окружная кассация расценила ее действия как злоупотребление. В итоге баланс интересов искали в Верховном суде РФ. И вроде бы нашли.

Суть спора такова: трое бывших работников строительной компании (один из них в прошлом был ее гендиректором) обратились в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании общества банкротом. Работодатель задолжал им 314 000 рублей выходного пособия. Однако к моменту судебного заседания этот долг за компанию погасил путем внесение средств через депозит нотариуса другой кредитор - ООО. Следом за обиженными работниками компании их "благодетели" также обратились с заявлением о признании "стройконторы" несостоятельной.

Статья 313 Гражданского кодекса РФ допускает исполнение просроченного обязательства должника третьим лицом, а Закон от 26.10.2002 "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) не запрещает этого на стадии проверки обоснованности заявления, рассуждала первая инстанция. С учетом этого, а также того, что задолженность перед работниками полностью погашена, суд первой инстанции оставил заявление без рассмотрения, отказавшись ввести процедуру наблюдения.

Апелляционная коллегия 10-го ААС с этим согласилась, а вот коллегия АС Московского округа (АС МО) - нет. Она отправила спор на новое рассмотрение по существу. По мнению окружной кассации, в действиях ООО, погасившей чужую задолженность, "прослеживаются явные признаки злоупотребления правом". Компания просто хотела лишить бывших работников статуса заявителей по делу о банкротстве, чтобы они не смогли предложить свою кандидатуру арбитражного управляющего (ст. 42 Закона о банкротстве), - объяснила свою логику кассация.

По смыслу Закона о банкротстве интерес любого кредитора состоит прежде всего в наиболее полном погашении требований, напомнила в своем определении "тройка судей" экономколлегии Верховного суда РФ. И, как следствие, на достижение этой цели должны быть направлены и все предоставленные кредитору инструменты влияния на ход процедуры. Долг перед бывшими работниками полностью погашен, других претензий к работодателю у них нет, а значит, не может у них быть и правового интереса в самом участии в банкротстве.

Иными словами, злоупотребление правом существует не само по себе, а лишь как нарушение законных прав и интересов третьих лиц: если поведение таких прав не нарушает, то и злоупотреблением оно являться не может".

Другой важный момент в мотивировке - внимание к конкретным деталям. Погашая за компанию долг перед ее работниками, другой кредитор даже не думал скрывать, что его действия носят "защитный" характер и поступает он экономически невыгодно. Компания погасила требования заявителей-физлиц, чтобы производство о банкротстве было возбуждено уже по ее заявлению и именно она могла предложить кандидатуру управляющего. Она опасалась недобросовестного, подконтрольного должнику банкротства, поясняли ее представители в ходе судебного заседания.

Один из бывших работников-заявителей был, как уже было сказано, гендиректором, все объекты недвижимого имущества были проданы в преддверии банкротства, а заявление работников вообще было подано в суд даже до вступления в силу решений о выплате пособий. На все это открыто обратили внимание в своем определении участники экономколлегии. Так что вопрос о том, кто злоупотребил правом, остается открытым.

Рассмотренное дело показывает актуальность проблемы погашения долгов третьими лицами с целью получения контроля над банкротством должника, либо, наоборот, борьбы с иными лицами, стремящимися к такому контролю. Главным критерием становится оценка добросовестности лиц, погашающих чужие долги. Правда, раньше судьи чаще сталкивались со случаями недобросовестного погашения долгов третьими лицам. В данном же деле ситуация обратная - третье лицо расплатилось за должника с целью защиты от недобросовестных действий кредиторов.

Залоговый приоритет при банкротстве

Требования кредитора, в чьих интересах был наложен арест на имущество должника, не будут такими же привилегированными, как требования обычного залогодержателя (определение ВС РФ от 27.02.2017 N 301-ЭС16-16279).

Верховный суд РФ разъяснил, как надо применять п. 5 статьи 334 Гражданского кодекса РФ. Споры об этом не утихают с момента принятия новой редакции нормы в 2014 году.

Согласно буквальному толкованию вышеозначенной нормы кредитор, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом, обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда об удовлетворении его требований. Ключевой вопрос в том, могут ли обеспечительные меры повлечь статус залогового кредитора в банкротстве, а значит, и приоритетное погашение требований. Нижестоящие суды ответили на него положительно. Кредиторы компании (в т.ч. УФНС) с этим не согласились и обратились с жалобой в высшую судебную инстанцию.

Верховный суд РФ позицию нижестоящих судов не поддержала. По его мнению, законодатель лишь приравнял права взыскателя к правам залогодержателя без указания на то, что в связи с введением запрета на распоряжение имуществом возникает полноценный залог. Как следует из буквального смысла нормы, правила о возникновении прав залогодержателя действуют, если иное не вытекает из существа отношений залога. И, по мнению Верховного суда РФ, в ситуации банкротства должника это "иное" как раз есть.

По смыслу Закона о банкротстве залоговый приоритет возникнет при ординарном залоге - на основании договора либо закона, - указала "тройка". Права же залогодержателя по пункту 5 статьи 334 Гражданского кодекса РФ, по их мнению, возникают в большей части из процессуальных правоотношений и при наличии "широкого усмотрения" со стороны госоргана (например, в вопросе об определении имущества, в отношении которого может быть наложен запрет). Это все реализуется в рамках общих правил исполнения, а в случае несостоятельности на первое место выходят специальные нормы Закона о банкротстве. Он не содержит предписаний о привилегированном положении лица, в пользу которого наложен арест, а наоборот, основывается на принципе равенства кредиторов.

Все это не допускает введения судом в деле о несостоятельности различного режима удовлетворения одной и той же выплаты в зависимости от формальных (процедурных) критериев, не связанных с ее материальной правовой природой, в зависимости от того, как будет разрешено ходатайство о наложении ареста.

Поэтому запрет на распоряжение имуществом не порождает таких залоговых свойств, которые позволяют кредитору получить приоритет при удовлетворении его требований в процедурах банкротства, резюмировала экономколлегия Верховного суда РФ.