Определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 16 июля 2002 г. N КАС02-298 Оснований для отмены оправдательного приговора нет, поскольку в деле нет достаточных доказательств для признания обвиняемого виновным в получении и вымогательстве взятки в крупном размере

Определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 16 июля 2002 г. N КАС02-298

Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в открытом судебном заседании от 16 июля 2002 года кассационный протест государственного обвинителя на приговор Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 30 марта 2001 года, которым Т., 5 августа 1960 года рождения, уроженец г. Москвы, с высшим юридическим образованием, женатый, имеет на иждивении двух несовершеннолетних детей, несудимый -

оправдан по ст.ст. 286 ч. 2, 305 ч. 1 и ч. 2 УК РФ УК за отсутствием состава преступления, и по ст.ст. 30 ч. 3, 290 ч. 4 п.п. "в, г", 290 ч. 4 п.п. "б, в, г" УК РФ за недоказанностью участия в совершении преступлений.

Заслушав доклад судьи Е.В.М., выступление прокуроров Е.В.В. и Ш.Н.Н., поддержавших кассационный протест и возражения Т., Кассационная коллегия установила:

Органами предварительного следствия Т. обвиняется в том, что, занимая должность заместителя председателя Калужского гарнизонного военного суда, являясь представителем власти, будучи наделенным широким кругом служебных полномочий, встал на путь нарушения закона и совершил ряд преступлений, направленных против государственной власти, интересов государственной службы и правосудия в период с октября 1996 года по июль 1997 года, а именно: в превышении должностных полномочий; в вынесении заведомо неправосудных судебных актов - постановления об изменении меры пресечения подсудимым Кат. и Пят. с заключения под стражу на подписку о невыезде, приговора в отношении Бат., Пят. и Ч. , а также определения об отмене постановления следователя о частичном прекращении уголовного дела в отношении Мак., Сам. и Кан., возбуждении в отношении них уголовного дела по признакам преступления, предусмотренном ст. 131 УК РФ и избрании меры пресечения в виде заключения под стражу; в покушении на получение с вымогательством взятки в крупном размере от родителей несовершеннолетних Кан., Мак. И Сам.; в получении взятки неоднократно, с вымогательством в крупном размере от Г., при обстоятельствах, изложенных в обвинительном заключении.

В судебном заседании Т. виновным себя в предъявленном ему обвинении не признал. Суд первой инстанции установил, что в действиях Т. нет состава преступления, предусмотренного ст.ст. 286 ч. 2, 305 ч. 1 и ч. 2 УК РФ, и, что не доказана его вина в остальной части обвинения, в связи с этим постановил оправдательный приговор.

В кассационном протесте государственный обвинитель считает, что приговор об оправдании Т. в совершении инкриминируемых ему преступлений является незаконным и необоснованным ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Указывает, что, единолично вынося постановление об изменении меры пресечения Кат. и Пят., Т. нарушил требования ст. 261 УПК РСФСР, что пытался скрыть свои противоправные действия, связанные с незаконным вынесением постановления об изменении меры пресечения подписанным им фиктивным протоколом судебного заседания. Все это, по мнению государственного обвинителя, свидетельствует о прямом умысле Т. на вынесение неправосудного постановления. Утверждает, что судом, под председательством Т., при рассмотрении уголовного дела по обвинению Кат., Пят. и Чук. допущены нарушения уголовно-процессуального закона, и делает вывод о том, что допущенные нарушения закона привели к тому, что Т. был составлен и оглашен приговор, не отражающий установленные в суде фактические обстоятельства дела, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций, а также охраняемых законом интересов общества и государства в виде сокрытия им преступлений, подрыва авторитета судебной системы и веры граждан в законное отправление правосудия. Действия же Т., связанные с тем, что по его указанию секретарем в протокол судебного заседания внесены заведомо ложные сведения, фальсифицирующие доказательства и искажающие фактические данные, установленные в суде, а также принуждение ее к составлению справки и объяснения, содержащих ложные сведения, надлежит рассматривать как совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий. По эпизоду обвинения Т. в вынесении неправосудного постановления в отношении Мак., Сам. и Кан., и в покушении на вымогательство взятки с их родителей, ссылается на то, что в приговоре неправильно указано о том, что в судебном заседании государственные обвинители отказались от обвинения Т. в покушении на вымогательство взятки в крупном размере, предложив квалифицировать его действия по ч. 1 ст. 290 УК РФ. В действительности же они отказались от обвинения только в части указания конкретной суммы взятки, но не от обвинения Т. в покушении на получение взятки, связанной с вымогательством, и просили квалифицировать его действия по ст.ст. 30 ч. З, 290 ч. 4 п. "в" УК РФ, а также было предложено переквалифицировать действия Т. с ч. 2 ст. 305 на ч. 1 ст. 305 УК РФ. Считает, что вина Т. в совершении этих преступлений нашла полное подтверждение, и излагает показания потерпевшего и свидетелей, другие доказательства, которые, по его мнению, подтверждают этот вывод. Не оспаривая вывод суда о том, что в то время суд в соответствии со ст. 256 УПК РСФСР имел право возбудить уголовное в отношении Мак., Кан. и Сам., вместе с тем, ссылается на то, что Т. явно не учитывал положения постановления Конституционного Суда РФ от 28 ноября 1996 года N 19-П о том, что "с объективностью и беспристрастностью суда, который в качестве органа правосудия выносит приговор по делу, не согласуется наделение его в этом же процессе полномочиями возбуждать уголовное дело". Указывает, что это положение не приняла во внимание и Военная коллегия. Полагает, что, возбуждая уголовное дело в отношении указанных лиц, суд под председательством Т. не учел ряд требований уголовно-процессуального закона, а также проигнорировал установленные в суде обстоятельства, не дав им должной оценки. Выводы суда о том, что в материалах дела отсутствуют данные, бесспорно свидетельствующие о покушении Т. на вымогательство взятки у Мак., Кан. и Сам., считает необоснованными. Излагает доказательства по эпизоду обвинения Т. в вымогательстве взятки в крупном размере у Глад., и полагает, что их анализ свидетельствует о том, что со стороны Т. имело место вымогательство взятки в крупном размере у Глад. за вынесение в отношении него мягкого приговора, не связанного с лишением свободы. Утверждает, что противоречия в показаниях Глад. и Пр., на которые сослался суд в приговоре, в ходе предварительного следствия, а у Пр. и в судебном заседании были устранены. Считает, что нельзя согласиться с решением суда о том, что нет достаточных оснований для признания Т. виновным в получении и в вымогательстве взятки в крупном размере. Просит по изложенным в протесте основаниям приговор отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение.

Проверив материалы дела, и обсудив доводы кассационного протеста, судебная коллегия находит протест не подлежащим удовлетворению.

Доказанность вины Т. в превышение должностных полномочий и в вынесении заведомо неправосудных приговора и иных судебных актов органы следствия обосновали на показаниях свидетелей Конд., Гуд., Поп. и других, а также приобщенными к данному делу материалами уголовного дела N 09/09/0053-96 и другими доказательствами, в том числе на объяснениях самого Т., после взятия его под стражу.

Суд, допросив подсудимого Т., исследовав собранные по делу доказательства, пришел к выводу, что Т. подлежит оправданию за отсутствием в его действиях составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 286 ч. 2, 305 ч. 1 УК РФ, и за недоказанностью его участия в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 30 ч. 3, 290 ч. 4 п.п. "в, г", 290 ч. 4 п.п. "б, в, г" УК РФ.

Судебная коллегия находит выводы суда обоснованными по следующим основаниям.

Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 305 УК РФ "Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта", выражается в том, что при вынесении указанного судебного решения судье заведомо известно, что такое судебное решение является незаконным и необоснованным.

Согласно диспозиции ст. 286 УК РФ за превышение власти должностное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, если оно умышленно совершит действия, явно выходящие за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Однако по делу не добыто доказательств, подтверждающих, что Т. совершены действия, которые можно было бы расценить как заведомое вынесение незаконного и необоснованного судебного решения либо явно выходящими за пределы его должностных полномочий.

В судебном заседании Т., отрицая вину в предъявленном ему обвинении, показал, что его действия связанные с вынесением названных выше постановлений и приговора соответствовали требованиям уголовно-процессуального закона, руководящим разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации и Конституции Российской Федерации. Постановленный под его председательством приговор в отношении Мак., Бат. и Ч. вступил в законную силу, поскольку не обжалован и не опротестован в кассационном порядке, не опротестован он и в надзорном порядке. Коррективы в протокол судебного заседания по этому делу он внес на основании своих записей, которые вел в ходе судебного следствия, поскольку секретарь судебного заседания, не имея достаточного опыта работы, при изготовлении протокола использовала данные предварительного следствия, отличавшиеся от полученных в ходе судебного разбирательства, что сказывалось на объективности документа. В ходе судебного рассмотрения уголовного дела в отношении братьев Мыс. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 131 УК РФ, судом была установлена причастность к совершению данного преступления Мак., Кан. и Сам., в отношении которых уголовное дело органами предварительного следствия было прекращено. Кроме того, свидетель Гус. в суде показала, что в их адрес со стороны указанных лиц поступают угрозы с требованиями не давать показания, свидетельствующие о их виновности. В связи с этим, суд отменил постановление о прекращении в отношении них уголовного дела и возбудил уголовное дело по признакам преступления, предусмотренным ст. 131 ч. 2 УК РФ, избрав в отношении них меру пресечения - заключение под стражу.

Объяснения Т. подтверждены показаниями свидетелей и другими доказательствами, собранными по делу.

Из исследованного в судебном заседании постановления об изменении меры пресечения Бат. и Пят. от 24 декабря 1996 года видно, что Т. действительно единолично вынес постановление об изменении им меры пресечения с заключения под стражу на подписку о невыезде по их заявлениям. Но это было сделано не в перерыве судебного заседания, как утверждается в обвинительном заключении, а после отложения разбирательства по делу в связи с болезнью защитника.

Судебная коллегия считает обоснованными доводы кассационного протеста о том, что в этом случае Т. нарушил требования ст. 261 УПК РСФСР, согласно которой он не вправе был единолично выносить постановление. Однако это обстоятельство не является достаточным основанием для утверждения того, что Т. вынес заведомо неправосудное постановление, поскольку его доводы о том, что он полагал, что действует в соответствии с требованиями закона, не опровергнуты.

В частности, о том, что имеются неясности по этому вопросу, подтверждается и выводами суда первой инстанции, так же полагавшего, что Т. в соответствии со ст. 223 УПК РСФСР вправе был, после отложения разбирательства по делу, вынести постановление единолично.

Доводы протеста о том, что Т. пытался скрыть свои противоправные действия, связанные с незаконным вынесением постановления об изменении меры пресечения, подписав изготовленный секретарем фиктивный протокол судебного заседания от 24 декабря 1996 года, исследовались судом.

Т. в судебном заседании пояснил, что судебное заседание по делу Бат., Пят. и Ч. несколько раз откладывалось, и вместе с протоколами об отложении дела, он ошибочно подписал указанный протокол судебного заседания.

Суд обоснованно признал показания Т. достоверными, поскольку из указанного протокола судебного заседания видно, что приведенные в нем данные не соответствуют постановлению от 24 декабря 1996 года, из которого усматривается, что оно вынесено единолично, без участия государственного обвинителя, и без секретаря судебного заседания.

Тщательно исследовано в судебном заседании и обвинение Т. в вынесении заведомо неправосудного приговора в отношении Бат., Пят. и Ч.

Обосновывая вину Т. в вынесении заведомо неправосудного приговора по уголовному делу Бат. и других, органы следствия сослались на то, что при рассмотрении в судебном заседании указанного уголовного дела, под председательством Т., были нарушены требования ст.ст. 20, 68, 69, 70, 71, 240, 292, 301, 303, 306, 312, 318, 320 УПК РСФСР, что привело к тому, как это утверждается и в кассационном протесте, что Т. был составлен и оглашен приговор, не отражающий установленные в суде фактические обстоятельства дела.

Судом первой инстанции установлено, что данное предъявленное обвинение Т. является неосновательным.

Вывод суда о том, при рассмотрении уголовного дела Кат., Пят. и Ч. , не допущено нарушений требований ст.ст. 20, 71 и других норм УПК РСФСР, которые давали бы основание полагать, что Т. вынес заведомо неправосудный приговор, основан на исследованных в судебном заседании доказательствах и не вызывает сомнений.

Из протокола судебного заседания по названному уголовному делу видно, что все указанные в приложенном к обвинительному заключению списке лица в судебное заседание вызваны и допрошены. Показания неявившихся по уважительным причинам свидетелей оглашены в соответствии со ст. 286 УПК РСФСР. Оценка доказательствам по делу дана судом в соответствии с требованиями ст. 71 УПК РСФСР.

Свидетели Гр. и Пеш., участвовавшие в рассмотрении данного уголовного дела в качестве народных заседателей, показали, что Т. в ходе судебного разбирательства и при постановлении приговора на них давления не оказывал и самостоятельных решений не принимал, в совещательной комнате коллегиально обсуждались вопросы квалификации и о мере наказания подсудимым. Они были согласны с приговором.

Обоснованно суд первой инстанции суд пришел к выводу и о том, что по делу не добыто доказательств, бесспорно свидетельствующих о превышении Т. служебных полномочий.

Свидетель Кон. показала, что она действительно имела небольшой опыт работы судебным секретарем. При изготовлении протокола судебного заседания могла что-нибудь упустить и поэтому пользовалась материалами предварительного следствия.

Показания Кон. о том, что после внесения Т. уточнений в протокол судебного заседания он перестал соответствовать действительности, суд правильно поставил под сомнение, поскольку она не смогла назвать, в чем заключались внесенные в протокол изменения. Она также признала, что ей известны требования ст. 244 УПК РСФСР, хотя отрицала это в ходе предварительного следствия.

Свидетели Гуд., Поп., Ш. подтвердили, что их показания в протоколе судебного заседания по делу Бат. и других отражены правильно. Свидетель З. на предварительном следствии дал аналогичные показания.

В судебном заседании также установлено, что требования ст. 320 УПК РСФСР о вручении копии приговора заинтересованным лицам, по делу Бат. и других выполнены.

В приговоре правильно указываются на то, что в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела по обвинению братьев Мыс. в изнасиловании Ер., потерпевшая Ер. и свидетели Ерм., Гус. подтвердили свои показания в ходе предварительного следствия о том, что несовершеннолетняя потерпевшая была изнасилована также Мак., Кан. и Сам. При этом свидетель Гус. показала, что в ходе предварительного следствия Сам., Кан., Мак. и их родители уговаривали ее не давать против них показания, угрожали ей физической расправой, если она расскажет, что они насиловали Ер. Эти обстоятельства давали основания суду, под председательством Т., в соответствии с требованиями ст. 256 УПК РСФСР, возбудить в отношении них уголовное дело и избрать меру пресечения в виде заключения под стражу.

Сама по себе ссылка в кассационном протесте на то, что Т. и Военной коллегией не учтены положения постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 года N 19-П о том, что объективность и беспристрастность суда не согласуются с наделением его полномочиями возбуждать уголовное дело, не может свидетельствовать о том, что Т. вынес заведомо неправосудный акт и о неправильности выводов суда первой инстанции.

Таким образом, проанализировав вышеизложенные доказательства по делу и оценив их в совокупности, суд первой инстанции обоснованно признал, что в действиях Т. отсутствуют составы преступлений, предусмотренные ст.ст. 286 ч. 2, 305 ч. 1 УК РФ.

Не вызывают сомнений и выводы суда о недоказанности вины Т. в покушении на вымогательство взятки и в получении взятки путем вымогательства, в крупном размере.

Согласно предъявленного обвинения, под председательством Т. в период с 16 декабря 1996 года по 17 марта 1997 года рассматривалось уголовное дело по обвинению М.И.А. и М.С.А. по ст. 131 ч. 2 п. "д" УК РФ. 12 марта 1997 года в судебном заседании был объявлен перерыв до 17 марта 1997 года. По этому делу свидетелями являлись несовершеннолетние Мак., Сам. и Кан., в отношении которых на стадии предварительного следствия уголовное дело прекращено на основании ч. 2 ст. 208 УПК РСФСР, то есть в связи с недоказанностью их участия в совершении преступления. В этот же день, 12 марта 1997 года, Т. вручил им повестки о явки в суд 17 марта 1997 года, хотя судебное следствие по делу было окончено, и попросил своего приятеля П, чтобы он через своих знакомых, проживающих в г. Сухиничи, передать родителям М., Сам. и Кан., что он собирается возбудить в отношении их детей уголовное дело и арестовать в зале суда, но в случае передачи ими ему денег, он такого решения не примет. Пр. позвонил своему знакомому А., жителю г. Сухиничи, изложил ему просьбу Т. и попросил ее исполнить. А. вместе с Шуб. встретился с родителями Мак. И Кан., и сообщили им, что Т. намеревается в зале суда арестовать их сыновей, а также несовершеннолетнего Сам., если каждая из семей не заплатит судье по 15 миллионов неденоминированных рублей. Но они оказались платить судье взятку и в этот же день обратились в Сухиничский РОВД с заявлением о вымогательстве у них денег Шуб. и А. В связи с отказом дать ему взятку, Т. 17 марта 1997 года вынес постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Мак., Кан. и Сам. по признакам преступления, предусмотренного ст. 131 УК РФ и избрал в отношении них меру пресечения в виде заключения под стражу, которое было отменено 20 мая 1997 года определением военного суда Московского военного округа.

Т. показал, что ни он сам и никто по его просьбе не предпринимал каких-действий, направленных на получение от Мак., Кан. и Сам. или их родителей взятки за отказ с его стороны от вынесения в отношении них процессуальных решений, ограничивающих их законные права и интересы.

В основу обвинения Т. органами предварительного следствия были положены показания свидетеля Пр. и другие доказательства.

Между тем показания Пр. противоречивые, и не подтверждаются объективными доказательствами.

В судебном заседании Пр. показал, что по просьбе Т. звонил своему другу А. в Сухиничи и просил передать родителям Мыс., чтобы они приехали в г. Калугу решить судьбу детей. При этом речи о деньгах не было. По делу Мыс. он ничего не знает. О том, что родители должны были заплатить деньги, ему стало известно в ходе следствия.

В ходе предварительного следствия 17 февраля 2000 года Пр. категорически отрицал факт поручения Т. решение его личных вопросов, а также заявлял, что Шуб., А., Сам., Кан. и Мак. не знал и не знает.

После его задержания 12 июля 2000 года Пр.продолжал отрицать свою осведомленность о вымогательстве через него Т. денег от родителей Мак., Кан. и Сам., утверждая, что о деле Мыс. ему нечего не известно.

Находясь под стражей 15 июля 2000 года, Пр. дал показания о том, что возможно звонил в Сухиничи, а если звонил, то только по просьбе Т., и возможно просил своих друзей подойти к кому-то из родителей участвующих в деле лиц и передать, чтобы они подошли к Т. для решения каких-то вопросов. Но речи о деньгах не было.

Сразу после дачи этих показаний Пр. был освобожден из-под стражи.

9 января 2000 или 2001 года (исправление в протоколе допроса не оговорено) Пр. показал, что он все вспомнил и пояснил, что в марте 1997 года по поручению Т. звонил в Сухиничи своему другу А., чтобы он с Шуб. подошли к родителям несовершеннолетних свидетелей по делу Мыс. и сообщили, что Т. собирается возбудить в отношении них уголовное дело и заключить под стражу. Если они этого не желают, то должны прибыть к Т. и решить с ним вопрос о благоприятном исходе данного вопроса. Т. ему заявил, что бесплатно эту проблему решать не будет.

Свидетель А. показал в судебном заседании, что в 1997 году телефона у него не было, у Пр. и сейчас нет номера его телефона, и подтвердил, что показания 9 января 2000 года о том, что ему в середине марта 1997 года звонил из Калуги Пр. и просил сходить к родителям несовершеннолетних по делу Мыс., которых судья намеревается арестовать, и сообщить, чтобы они приехали к судье и заплатили деньги за положительное решение в отношении их детей, он дал по предложению Пр. и после встречи с ним.

Ранее А. давал показания о том, что с Шуб. сообщали Мак. и Кан. о необходимости заплатить деньги, чтобы их детей не арестовали, по предложению приезжавшего в Сухиничи адвоката.

Свидетель Шуб. показал, что с А. ходил к Мак. по просьбе мужчины, который приезжал в Сухиничи с Пр. Мужчина просил вечером зайти к Мак. и передать, что всех ребят, проходящих по уголовному делу, должны арестовать и, чтобы этого избежать, необходимо обратиться за помощью к адвокату. При этом мужчина передал визитку. На его вопрос, сколько могут стоить услуги адвоката по такому делу, мужчина назвал сумму в пределах от 15 до 30 миллионов неденоминированных рублей. Вечером они зашли к Мак. и передали разговор с мужчиной, рекомендовали позвонить адвокату по телефону, который был на визитке. При этом, возможно, называли предполагаемую стоимость услуг адвоката. В этот же день он и А. были задержаны сотрудниками милиции и доставлены в отдел внутренних дел. После допроса, установив наличие визитки с телефоном адвоката, их отпустили.

Показания Шуб. последовательны и согласуются с показаниями свидетелей Кан. и Мак., потерпевших Кан. и Мак. Из показаний свидетелей Мак. и Кан. усматривается, что они не называли Т. либо судью в качестве получателя денег за непривлечение Мак., Кан. и Сам. к уголовной ответственности.

В приговоре правильно указывается, что вопреки утверждению в обвинительном заключении, из оглашенных в судебном заседании заявлений Мак. и Кан. не содержится каких-либо данных о том, что Шуб. и А. предлагали передать деньги судье, а тем более Т. за оставление на свободе Мат., Кан. и Сам.

О том, что в действиях Т., связанных с вынесением определения в отношении Мак. и других, нет состава преступления, указано выше.

Оценив собранные доказательства в этой части обвинения, суд первой инстанции обоснованно признал, что в материалах дела отсутствуют данные, бесспорно свидетельствующие о покушении Т. на вымогательство взятки у Мак., Кан. и Сам. и их родителей. В показаниях свидетелей Пр., А. и Шуб. имеются неустранимые противоречия об обстоятельствах, при которых каждому из них стало известно о возможном решении суда о возбуждении уголовного дела в отношении Мак., Кан. и Сам. и их аресте. Поскольку все возможности для собирания дополнительных доказательств исчерпаны, то уголовное дело в отношении Т. в этой части подлежит прекращению за недоказанностью его участия в совершении преступления.

При таких обстоятельствах в кассационном протесте необоснованно утверждается о том, что вина Т. в покушении на вымогательство взятки полностью доказана.

Ссылка в протесте на то, что в приговоре неправильно указано о том, что в судебном заседании государственные обвинители просили переквалифицировать действия Т. по этому эпизоду обвинения с ч. 4 ст. 290 на ч. 1 этой статьи УК РФ, на обоснованность выводов суда не влияет.

Т. предъявлено также обвинение в том, что при судебном рассмотрении под его председательством уголовного дела по обвинению Глад., Д. и Н. по ст. 222 ч. 2 УК РФ, Т. вымогал у Глад. за благоприятное для него решение по делу взятку в сумме 12 тысяч долларов США. Глад. пояснил ему, что не имеет такой суммы, и 4 июня 1997 года перед началом судебного заседания принес 2 тысячи долларов США, которые у него взял Пр. для передачи Т. по его просьбе. В этот же день суд, под председательством Т., рассмотрел уголовное дело, оправдал Н., а Глад. и Д. признал виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ, назначив им наказание не связанное с лишением свободы. Вечером того же дня Приходько передал Т. 2 тысячи долларов США, полученные от Глад. Получив эти деньги, Т., под угрозой отмены в надзорной инстанции вынесенного приговора, приобщением к уголовному делу материалов проверки в отношении Глад. с целью последующего назначения наказания, связанного с лишением свободы, неоднократно лично и через Пр. требовал у Глад. передачи ему оставшейся части взятки в сумме 10 тысяч долларов США. Глад. воспринимая угрозы как реальные и, не имея возможности отдать оставшуюся часть денег, добровольно обратился в управление ФСБ с заявлением о вымогательстве у него взятки Т.

Обвинение Т. по данному эпизоду органами следствия основано на показаниях самого Т., данных им после изменения меры пресечения на заключение под стражу, показаниях свидетелей Глад., Н., Д., Пр. и других, на протоколе явки с повинной Глад., осмотра аудикассет с записью разговора Глад. с З. и Н., и на других доказательствах.

В судебном заседании Т. не признал себя виновным в получении взятки от Глад. и пояснил, что Глад. его оговаривает. На предварительном следствии он признал вину в результате оказания на него морального и психологического воздействия со стороны органов предварительного следствия. После заключения под стражу его содержали в общей камере с другими арестованными и осужденными, которые применяли к нему физическое насилие и угрозы с целью добиться написания им заявления о признании вины в предъявленном обвинении. Он был вынужден написать такое заявление и отказаться от защитника. После изменения ему меры пресечения на подписку, он от этих показаний отказался.

Суд первой инстанции исследовав в судебном заседании показания Глад. на предварительном следствии (Глад. проживает за границей и, несмотря на вызовы, в суд не явился), а также другие доказательствами, которыми обосновано обвинение, подробно изложил их, проанализировал и оценил в совокупности с другими доказательствами в приговоре.

Суд установил, что показания Глад. являются непоследовательными и противоречивыми в части направления заявления в ФСБ по Калужской области и явки с повинной, об источнике заимствования 2 тысяч долларов США, времени встреч с Т. и лицами, присутствовавшими при этом, угрозах со стороны Т. и Пр. при вымогательстве с него 10 тысяч долларов, числе встреч с Пр. по этому вопросу, о времени передачи Т. 2 тысяч долларов США.

Кроме того, показания Глад. не согласуются с другими доказательствами по делу.

Показания свидетеля Пр. в ходе предварительного и судебного следствия не только не последовательны, но и крайне противоречивы об его участии в передаче полученных от Глад. денег Т., как по времени, так и по месту этих действий, а также об обстоятельствах вымогательства у Глад. денег для Т. и о его осведомленности о сумме требуемых денег.

Утверждение в кассационном протесте о том, что противоречия в показаниях Глад. и Пр. устранены, не на чем не основаны.

Показания свидетелей Д., Дв., Н., З. и других в части передачи Глад. Т. через Пр. 2 тысяч долларов США и вымогательстве еще 10 тысяч долларов США за вынесение мягкого приговора, и за изменение меры пресечения являются производными от показаний Глад. и другой информацией по этому факту не обладают.

В судебном заседании свидетели дали последовательные показания о том, что Глад. по своей инициативе и неоднократно настойчиво сообщал им о даче взятки Т. в сумме 2 тысячи долларов и о вымогательстве Т. еще 10 тысяч долларов США.

Тексты распечаток разговоров между Глад., З. и Н. подтверждают, получение названными свидетелями информации от Глад.

Воспроизвести в судебном заседании аудиозаписи этих разговоров не представилось возможным из-за технических недостатков записей.

Факт разговора с Пр. из Брянска в июне-июле 1997 года Т. не отрицал и объяснил тем, что Пр. был должен ему 1 тысячу долларов США, и он пытался их вернуть, что Пр. не отрицал.

Что касается кассеты с видеозаписью интервью Глад. программе "Времечко", то суд обоснованно признал, что это доказательство является недопустимым.

Объяснения Т. о том, что вину на предварительном следствии, после заключения его под стражу, он признавал вследствие оказанного на него давления, суд, сославшись в приговоре на материалы дела, подтверждающее объяснение Т., обоснованно признал достоверными.

Вывод суда о том, что по делу нет достаточных доказательств для признания Т. виновным в получении и вымогательстве взятки в крупном размере основаны на исследованных доказательствах по данному эпизоду обвинения.

Из материалов дела видно, что в соответствии с требованиями ст. 20 УПК РСФСР, суд первой инстанции принял все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, имеющих значение для решения вопроса о виновности или невиновности Т. в инкриминируемых преступлениях, оценил исследованные доказательства в соответствии с требованиями ст. 71 УПК РСФСР и учитывая положения ст. 49 Конституции Российской Федерации о том, что все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого, обоснованно постановил в отношении Т. оправдательный приговор.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 28 марта 2002 года в отношении Т. оставить без изменения, а кассационный протест - без удовлетворения.