Преюдиция актов арбитражных судов в уголовном процессе: новое прочтение (П.А. Скобликов, "Журнал российского права", N 2, февраль 2009 г.)

Преюдиция актов арбитражных судов
в уголовном процессе: новое прочтение

5 января 2008 г. было принято Определение Конституционного Суда Российской Федерации N 193-О-П по жалобе гражданина Суринова Татевоса Романовича на нарушение его конституционных прав статей 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - Определение КС РФ от 15 января 2008 г.). Оно может иметь и, по всей видимости, будет иметь очень серьезные последствия для правоприменительной практики и криминологической ситуации в России.

1. Преюдиция в современном судопроизводстве: понятие и виды

Статья 90 УПК РФ, относительно которой выразил свою позицию КС РФ, посвящена преюдиции. Дефиниция этого термина в законодательстве отсутствует, а в правовой доктрине под преюдицией (от лат. praeiudicium - предварительное судебное решение) обычно понимается свойство вступившего в законную силу судебного акта, состоящее в том, что его выводы о юридических фактах или правоотношениях сторон по одному делу обязательны для суда, разрешающего другое дело, связанное с первым*(1). У этого термина давняя история. Еще римские юристы следовали формуле, во многом сохраняющей значение в наши дни: res judicata pro veritate accipitur (habetur)*(2).

Следует отметить, что в современном российском законодательстве преюдиция не закреплена как абсолютная и безграничная по своему действию формула. Поэтому для облегчения анализа понятия преюдиции целесообразно различать ее виды.

В теории права выделяются преюдиция межотраслевая и внутриотраслевая.

Межотраслевая преюдиция имеет место тогда, когда установленные судом факты и (или) сделанные им юридические оценки в процессе одного вида (например, в уголовном) обязательны для суда, рассматривающего дело в процессе другого вида (например, в административном или в гражданском).

Внутриотраслевая преюдиция имеет место тогда, когда установленные судом факты и (или) сделанные им юридические оценки в процессе одного вида (например, в уголовном) обязательны для суда, рассматривающего дело в процессе того же вида (уголовном).

Различается также преюдиция неопровержимая (строгая) и опровержимая (нестрогая*(3)). При неопровержимой преюдиции суд, рассматривающий другое дело, в случае наличия предусмотренных законом условий обязан без проверки принять факты, ранее установленные иным судом. При опровержимой преюдиции суд вправе поставить под сомнение предыдущее судебное решение и отвергнуть презюмируемые факты.

Например, в ст. 90 УПК РФ закреплена внутриотраслевая опровержимая преюдиция: "обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом: без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда".

Классификация преюдиции по данному признаку (признаку опровержимости) является дискуссионной, потому что опровержимая преюдиция во многом перестает быть таковой (если исходить из дефиниции, предложенной нами), а судебный акт, дающий основание для преюдиции, предстает как подлежащее оценке доказательство, поэтому его использование не может называться преюдицией*(4).

Однако нельзя игнорировать то обстоятельство, что при такой связи дел (нестрогой преюдиции) данный термин использует законодатель.

Целесообразно также, по мнению автора, выделять преюдицию полную, т.е. не ограниченную какими бы то ни было условиями, и преюдицию усеченную или ограниченную. В российской правовой действительности полная преюдиция существовала пока лишь как теоретическая абстракция; любая, закрепленная в законодательстве, преюдиция (будь то внутриотраслевая или межотраслевая) оговорена определенными условиями, ограничена по своему действию. Так, внутриотраслевая преюдиция в арбитражном процессе ограничена следующим условием: необходимо, чтобы при рассмотрении арбитражным судом другого дела в нем участвовали те же лица, что и в предыдущем (по которому уже вынесено судебное решение).

Межотраслевая преюдиция судебных актов, вынесенных по уголовным делам, ограничена в арбитражном процессе помимо прочего тем, что согласно АПК РФ вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для арбитражного суда не в части любых, установленных приговором фактов, а лишь по вопросам о том, имели ли место определенные действия*(5) и кем они были совершены (ч. 4 ст. 69). Кроме того, правовые оценки, сделанные судом по уголовному делу, по общему правилу преюдициального значения для арбитражного процесса не имеют. Аналогичная норма предусматривалась АПК РФ 1995 г. (ч. 4 ст. 58) и АПК РФ 1992 г. (ч. 3 ст. 42).

2. Межотраслевая преюдиция в уголовном судопроизводстве:
причины ограничения и упразднения законодателем

Более узкими являются границы межотраслевой преюдиции в уголовном процессе. В УПК РСФСР 1960 г. (действовавший по 31 июня 2002 г.) была включена посвященная межотраслевой преюдиции ст. 28 "Значение решений и определений суда по гражданским делам для разрешения уголовных дел". Согласно этой статье вступившее в законную силу решение, определение или постановление суда по гражданскому делу обязательно для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, при производстве по уголовному делу, но только по вопросу о том, имело ли место определенное событие или действие, а не в отношении виновности обвиняемого. Аналогично решался вопрос о преюдициальности в УПК РСФСР 1923 г. (ст. 12). Следовательно, преюдициальное значение судебного акта по гражданскому делу для разрешения уголовного дела по отечественному законодательству традиционно признавалось, но в определенных границах. С началом действия УПК РФ эти границы сомкнулись - по смыслу ст. 90 УПК РФ судебные акты, вынесенные арбитражными судами и судами общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства, преюдициального значения в уголовном судопроизводстве не имеют.

Основания для этого вывода следующие. Статья называется "Преюдиция" (а не "Преюдиция актов уголовного судопроизводства" или "Преюдиция актов гражданского судопроизводства, и т.д."), поэтому должна раскрывать значение для уголовного судопроизводства любых судебных актов. Однако в ней говорится лишь о преюдициальном значении приговоров. Ни в этой, ни в других статьях общей части УПК РФ обязательность для органов предварительного следствия или суда судебных актов, вынесенных по гражданским или иным (не уголовным) делам, не предусматривается. Следовательно, межотраслевая преюдиция в уголовном судопроизводстве законодателем не предполагается. Лишним подтверждением тому является следующий факт. В проекте УПК РФ, принятом Государственной Думой ФС РФ в первом чтении 6 июня 1997 г., статья "Преюдиция" имела вторую часть, которая гласила: "Вступившее в законную силу решение суда по гражданскому делу обязательно для суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя при производстве по уголовному делу только по вопросу о том, имело ли место само событие или действие, и не должно предрешать выводы о виновности или невиновности подсудимого". При последующей работе над текстом закона (в третьем чтении) это положение из УПК РФ было удалено.

Автор полагает такое решение обоснованным и логичным, учитывающим особенности современного гражданского судопроизводства. В пользу этого суждения можно привести следующие доводы.

1. Перед советским судом, рассматривающим гражданское дело, законодатель ставил задачу по установлению объективной истины. В соответствии с этой задачей суд, а также прокурор играли активную роль в гражданском процессе. Эта роль проявлялась в следующем:

1.1. Суд первой инстанции был обязан, не ограничиваясь представленными сторонами доказательствами, принимать все предусмотренные законом меры к установлению действительных обстоятельств дела, в том числе собирать доказательства по своей инициативе (ст. 50 ГПК РСФСР).

1.2. Суд кассационной инстанции, проверяя законность и обоснованность решения суда первой инстанции, был обязан - независимо от доводов кассационной жалобы - рассмотреть дело в полном объеме, т.е. как в обжалованной части решения, так и в необжалованной, как в отношении лиц, подавших жалобы, так и в отношении лиц, не обжаловавших решение (ст. 294 ГПК РСФСР).

1.3. Суд надзорной инстанции также не был связан доводами протеста и был обязан проверить дело в полном объеме (ст. 327 ГПК РСФСР), т.е. проверить законность и обоснованность судебных постановлений как в опротестованной, так и в неопротестованной частях; как по доводам, указанным в протесте, так и по другим основаниям, имеющим значение, в отношении лиц, указанных в протесте, и в отношении лиц, не указанных в протесте.

1.4. Обнаружив в действиях стороны, должностного или иного лица признаки преступления, суд при рассмотрении гражданского дела был вправе возбудить уголовное дело (ст. 225 ГПК РСФСР).

1.5. Прокурор был обязан во всех стадиях гражданского судопроизводства своевременно принимать предусмотренные законом меры к устранению всяких нарушений закона, от кого бы эти нарушения ни исходили (ст. 12 ГПК РСФСР).

1.6. Прокурор был обязан принести протест на незаконное или необоснованное решение суда, независимо от того, участвовал ли он в данном деле (ст. 282 ГПК РСФСР).

Правоведы констатируют, что в этом проявлялось превалирующее действие принципов объективной истины, активной роли суда и законности над принципами состязательности и диспозитивности*(6). В таких условиях закрепление в законодательстве межотраслевой преюдиции было логичным, способствовало процессуальной экономии, непротиворечивости и последовательности судебной практики.

2. В постсоветский период, в соответствии с Конституцией РФ 1993 г., Концепцией судебной реформы, процессуальное законодательство претерпело коренные изменения - изменились принципы гражданского процесса. Что касается арбитражного процесса, то арбитражные суды вообще в советский период не существовали; их работа изначально строилась по новым принципам. Суд утратил активную роль в процессе, став своего рода рефери в споре сторон, и перед ним теперь стоит более скромная задача - установить так называемую судебную или формальную истину*(7); т.е. зафиксировать результат спора в суде процессуальных противников. Значительно сузилась и роль прокуратуры. Все перечисленные выше положения ГПК РСФСР в действующем законодательстве не сохранились. Произошло существенное ослабление принципа законности за счет значительного усиления принципа диспозитивности.

В юридической литературе еще в конце прошлого века (за три года до принятия ныне действующего УПК РФ) отмечалось, что доказательственное право, взращенное на принципах активности суда и объективной истины, должно быть концептуально пересмотрено в соответствии с переходом российского судопроизводства к состязательности*(8). В условиях состязательности процесса, когда в процессуальном законе закреплена конструкция формальной истины, законным и обоснованным признается не тот судебный акт, который соответствует действительным обстоятельствам дела, а тот, который соответствует материалам дела, собираемым исключительно по инициативе лиц, участвующих в деле*(9). Отсюда следует неизбежный вывод: поскольку устанавливаемые судом обстоятельства условно (или вероятно) истинны, а догма предыдущего решения основана на представлении об их безусловной (несомненной) достоверности, категория преюдиции должна быть серьезно ограничена либо вовсе упразднена.

3. В гражданском (арбитражном) процессе, где главенствует принцип состязательности и состязаются частные, неравные по своим возможностям субъекты, успех зачастую сопутствует не тому, кто прав по существу, а тому, кто сильнее - прежде всего в финансовом отношении, ибо этот ресурс легко трансформируется во все другие.

3.1. Выигрыш в гражданском деле теперь в значительной степени зависит от того, насколько профессиональны лица, представляющие ту или иную сторону. И это проявляется уже на самой ранней стадии, при формулировании исковых требований (а равно возражений на них), потому что правильный выбор предмета иска, его правовых и фактических оснований зачастую предопределяет успех или неуспех в деле. Описание иллюстрирующего примера, основанного на анализе реального дела, можно найти в ранее изданной книге автора*(10).

Другой показательный (и обобщенный) пример приведен в книге И.А. Приходько*(11). Там справедливо указывается, что в зависимости от того, заявит ли истец встречный иск о признании договора недействительным, возможны различные решения суда относительно наличия или отсутствия оснований для удовлетворения требования по первоначальному иску, основанному на этом договоре. При отсутствии встречного иска (что зачастую является следствием отсутствия надлежащей юридической помощи у ответчика) решение суда о взыскании по договору будет законным и обоснованным, исходящим из имеющихся при таких обстоятельствах у суда правовых представлений о действительности этого договора. При этом суд может полностью отдавать себе отчет в том, что имеются все фактические основания для признания этого договора недействительным, однако лишен возможности (учитывая, что сделка не оспорена) вынести иное суждение об этом договоре, кроме как о том, что он является действительным. Такое решение будет законным и обоснованным.

3.2. Важно также, каковы возможности сторон в поиске и представлении в суд необходимых доказательств, в выборе наиболее эффективной стратегии и тактики. Та организация, которая, к примеру, располагает службой безопасности, укомплектованной опытными сотрудниками из числа лиц, ранее работавших в оперативных подразделениях МВД, ФСБ России и др., потенциально лучше подготовится к судебному разбирательству, нежели та, в которой такой службы нет. Во-первых, потому что сможет сформировать лучшую доказательственную базу, а во-вторых, потому, что будет лучше осведомлена о планах и возможностях процессуального противника.

3.3. Наконец, сам по себе гражданский (арбитражный) процесс весьма затратен для его сторон, и, не имея достаточных финансовых возможностей, зачастую трудно подкрепить свою позицию необходимыми доказательствами.

Так, если для подтверждения заявленной позиции требуется проведение экспертизы (иногда весьма трудоемкой и дорогостоящей), вызов свидетелей (порой иногородних), тогда та сторона, которая ходатайствует об этом, должна внести на депозитный счет арбитражного суда денежные суммы, подлежащие выплате экспертам и свидетелям (включая им вознаграждение за работу, расходы на проезд, найм жилой площади, суточные и др.) - ч. 1 ст. 108 АПК РФ.

3.4. Финансовые средства требуются сторонам и для встречного обеспечения (ст. 94 АПК РФ). Стороны также несут расходы по оплате труда представителя в арбитражном суде, причем чем более квалифицированный юрист или юристы представляют их интересы, тем больше расходы. Еще они несут расходы по оплате госпошлины при подаче иска и жалоб на состоявшееся судебное решение и т.д.

4. При этом в уголовном процессе принцип объективной истины во многом сохранил свое значение. В результате теперь в гражданско-процессуальном и арбитражно-процессуальном законодательстве предусмотрены менее строгие требования к процедуре доказывания, нежели в уголовно-процессуальном.

Так, признанные сторонами в результате достигнутого между ними соглашения обстоятельства принимаются арбитражным судом в качестве фактов, не требующих дальнейшего доказывания (ч. 2 ст. 70 АПК РФ). Другими словами, если истец утверждает о наличии некого факта (или фактов), а ответчик также это признает, арбитражный суд может принять такой (еще не доказанный) факт как доказанный. И это будет закреплено в судебном акте по делу.

Иначе решен сходный вопрос в уголовно-процессуальном законодательстве. Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления (что предполагает признание определенных фактов, о наличии которых утверждает обвинитель) может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ).

Поэтому признание в уголовном судопроизводстве в качестве непреложно истинных фактов, установленных актами гражданского судопроизводства, означало бы, что те из них, которые явились результатом компромисса, заблуждения или подкупа, оказания давления частных лиц друг на друга, предопределяли бы исход рассмотрения уголовных дел - дел, в которых главным является публичный интерес, а цель которых - предупредить деяния, имеющие повышенную общественную опасность. Это нарушало бы известный с римских времен и признаваемый в современном мире правовой принцип, согласно которому нормы публичного права должны быть соблюдены при всех условиях и не могут быть изменены отдельными лицами.

5. Важно также, что оценка одних и тех же обстоятельств в свете юридических норм различной отраслевой принадлежности может быть неодинаковой*(12) даже при условии бескомпромиссного стремления всех участников процесса к установлению объективной истины. Корни этих различий в нормах не только процессуального, но и, прежде всего, материального права (например, уголовного и гражданского) в отличии их принципов построения и функций. Поэтому при прочих равных условиях межотраслевая преюдиция имеет меньше оснований для существования, нежели преюдиция внутриотраслевая.

По всей видимости, имея в виду вышеперечисленное, законодатель при принятии УПК РФ в 2001 г. отказался от межотраслевой преюдиции, в том числе от преюдиции актов арбитражных судов.

Однако Определение КС РФ от 15 января 2008 г. требует нового прочтения законодательства о преюдициальном значении актов арбитражных судов для уголовного судопроизводства.

Позиция КС РФ для правоприменителей носит безусловный характер, разъяснения подлежат неукоснительному исполнению. Вместе с тем исследователь, представитель науки может и должен смотреть на любые судебные акты критическим взглядом. И без стеснения обнародовать результаты своего анализа, какими бы они ни были. Поэтому мы вынуждены заметить, что, к сожалению, изучение текста указанного документа оставляет впечатление противоречивости, небрежности и пробельности, а один из главных выводов представляется неправильным и вредным, способным "подорвать" уголовное судопроизводство, блокировать привлечение к ответственности многих опасных преступников.

Рассмотрим причины, по которым автор пришел к данному выводу.

3. Некоторые дефекты анализируемого определения

В описательной части Определения КС РФ от 15 января 2008 г. указано, что заявитель жалобы в КС РФ Т.П. Суринов приговором по уголовному делу был признан виновным в том, что совместно с другими лицами совершил хищение госимущества - аэронавигационного оборудования, установленного в аэропорту "Казань", в результате чего был причинен ущерб бюджету Республики Татарстан, - и осужден за совершение преступлений, предусмотренных п. "а" и "б" ч. 3 ст. 159 "Мошенничество", ч. 3 ст. 174.1 "Легализация денежных средств, приобретенных в результате совершения преступления", и ч. 2 ст. 330 "Самоуправство" УК РФ. Кассационная жалоба Суринова на данный приговор обосновывалась ссылками на то, что решениями арбитражных судов совершенные с его участием сделки с аэронавигационным оборудованием ранее были признаны соответствующими закону, но была отклонена.

Аргументы Суринова неявно предполагают, что арбитражный суд, якобы, провел всестороннюю и исчерпывающую правовую оценку спорных сделок (некую универсальную правовую экспертизу) и пришел к выводу об их законности. Однако это утверждение противоречит сущности искового производства (основного вида производства в арбитражных судах) и не может соответствовать действительности, причем не только в конкретном случае, но и в иных ему подобных.

Во-первых, в задачи арбитражных судов осуществление таких универсальных оценок не входит, кроме того, участники гражданского оборота в этом и не нуждаются. Добросовестность и разумность их действий предполагается (п. 3 ст. 10 ГК РФ), а значит не требуется судебное подтверждение. А вот если кто-либо с такой презумпцией не согласен, он вправе оспорить те или иные действия, в том числе и сделку, в установленном порядке. Закон предусматривает, что заинтересованное лицо может обратиться в суд в связи с недействительностью конкретной сделки по различным правовым и фактическим основаниям. Перечень правовых оснований для признания оспоримой сделки недействительной или для применения последствий недействительности ничтожной сделки обширен (хотя и конечен) и закреплен в законе. Фактические же основания не поддаются перечислению, они многообразны как сама жизнь. Рассмотрение конкретного дела ограничено рамками заявленных требований. В резолютивной части решения арбитражного суда содержатся выводы об удовлетворении или отказе в удовлетворении (полностью или в части) заявленных требований - и не более того (ч. 5 ст. 170 "Содержание решения" АПК РФ). Относительно возможных, но незаявленных требований (по иным правовым или фактическим основаниям) решение не принимается.

Вот почему если по одному или нескольким требованиям о признании сделки недействительной судом было отказано, то это еще не означает, что ответчик получил некую охранную грамоту и впредь защищен от новых исков в связи с этой же сделкой - исков, подаваемых тем же или иным лицом по другим правовым или фактическим основаниям. То есть "универсальные" решения невозможны в принципе.

Во-вторых, ст. 169 ГК РФ предусмотрено, что сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна. В частности, ничтожна сделка, совершенная с целью облегчить или скрыть мошеннические действия. Причем по этому основанию сделки, к совершению которых был причастен Суринов, в арбитражном суде вообще не могли быть обжалованы. Ибо мошенничество есть уголовное или административное правонарушение, а в компетенцию арбитражного суда, рассматривающего гражданское дело, не входит установление факта такого правонарушения и виновности в его совершении конкретного лица; это - прерогатива суда общей юрисдикции, рассматривающего соответствующее уголовное дело (или дело об административном правонарушении). Поэтому подобный иск может быть удовлетворен лишь после вступления в законную силу соответствующего приговора. Однако последовательность процессов была иной: сначала заявлены и рассмотрены иски арбитражными судами, а затем состоялся приговор по уголовному делу.

Следовательно, указанные в жалобе Суринова факты вообще не дают основания для обсуждения вопроса о преюдиции актов арбитражного суда в уголовном процессе, а значит, и соответствия Конституции РФ ст. 90 УПК РФ. Это обстоятельство, в свою очередь, ставит под сомнение правильность выводов, которые КС РФ зафиксировал в анализируемом определении, ибо, по законам логики, нельзя прийти к правильному выводу из неправильной посылки. Однако аргументам Суринова в Определении КС РФ от 15 января 2008 г. критическая оценка не дана. То, что КС РФ молчаливо согласился с такой позицией, может иметь серьезные и широкие правовые последствия.

Мошенничество и иные преступления в сфере экономики зачастую совершаются под прикрытием тех или иных сделок, на первый взгляд законных. Сделка при этом выступает инструментом для усыпления бдительности пострадавшего, установления с ним отношений доверия и последующего обмана. В случае обращения пострадавших в органы предварительного расследования нередко выносятся постановления об отказе в возбуждении уголовного дела под предлогом того, что арбитражный суд ранее рассмотрел (и удовлетворил) иск пострадавшего (обычно о взыскании причиненных неисполнением сделки убытков) и тем самым (по логике дознавателя или следователя) признал сделку с подозреваемым в преступлении лицом законной.

Подобные постановления носят явно незаконный характер, поскольку решение арбитражного суда в описанных ситуациях не имеет уголовно-правового значения и не дает основания для вывода об отсутствии состава преступления (на что обычно ссылается дознаватель, вынесший постановление об отказе). Это противоречит духу и букве Концепции судебной реформы, в русле которой, казалось бы, происходило создание и становление арбитражных судов. Данная Концепция гласит: "В любом случае, когда хотя бы в минимальной степени существует вероятность того, что преступление было действительно совершено, необходимо возбуждать уголовное дело и устанавливать истину наиболее надежными средствами, то есть действиями, облеченными в процессуальную форму"*(13). Однако с принятием Определения КС РФ от 15 января 2008 г. у должностных лиц, которые выносят такие постановления, появляется дополнительный аргумент и, как представляется, прокуроры, руководители следственных органов и суды будут реже удовлетворять жалобы пострадавших на незаконный и необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела.

В описательной части Определения КС РФ от 15 января 2008 г. также отмечено, что кассационная жалоба Суринова на приговор была отклонена судом кассационной инстанции, который указал, что "не находит нарушения судом, постановившим приговор, преюдициальной силы ранее принятых судебных актов". Это утверждение может быть истолковано по крайней мере двояко.

С одной стороны, можно интерпретировать, что суд кассационной инстанции указал следующее: не усматривается фактических оснований для применения института преюдиции, поскольку актами арбитражных судов не установлены какие-либо обстоятельства, входящие в предмет доказывания по конкретному уголовному делу и способные повлиять на принимаемое по уголовному делу решение. То есть ст. 90 УПК РФ в данном уголовном деле судом не применялась. В этом случае нет оснований и для проверки соответствия ст. 90 УПК РФ Конституции РФ, поскольку установление тех или иных фактов по делу относится к исключительной компетенции правоприменительных органов.

С другой стороны, может сложиться впечатление, что суд кассационной инстанции указал: установленные актами арбитражных судов обстоятельства в силу положения ст. 90 УПК РФ не имеют преюдициальной силы при принятии решения по уголовному делу - т. е. ст. 90 УПК РФ в данном уголовном деле судом применена.

Таким образом, возможно одно из двух: либо КС РФ при изложении кассационного определения воспользовался излишне упрощенной формулировкой, оставляющей простор для различных толкований, либо кассационное определение процитировано точно, и тогда расплывчатость формулировки является дефектом кассационного определения. Как бы то ни было, КС РФ должен был внести ясность, потому что это вопрос о том, вправе ли КС РФ проводить соответствующую проверку*(14).

4. Доводы и выводы Конституционного Суда Российской Федерации

В анализируемом Определении зафиксировано несколько важных выводов.

Один из них заключается в том, что "статья 90 УПК РФ не предполагает возможность при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу, пока они не опровергнуты стороной обвинения". Между тем, как показано выше, этот вывод противоречит тексту закона. КС РФ вправе признать его не соответствующим Конституции РФ, но он не вправе менять законы логики и значение слов русского языка.

В подтверждение своей позиции КС РФ указывает, что "в ст. 90 УПК РФ урегулирован другой вопрос - вопрос того, при каких условиях обстоятельства, ранее установленные судебным актом, могут быть признаны без дополнительной проверки в уголовном судопроизводстве". Но это утверждение также не соответствует действительности, в чем легко убедиться, обратившись к тексту ст. 90 УПК РФ*(15). Там идет речь не о любых судебных актах, а только об актах уголовного судопроизводства, причем не о любых актах уголовного судопроизводства, а только о приговорах (т.е. исключаются постановления и определения суда).

Не менее важно, что "принять во внимание" и "признать без дополнительной проверки" - это различные подходы к имеющим юридическое значение фактам. В первом случае предполагается критический подход, во втором - он исключается.

Другой, еще более спорный и далеко идущий вывод КС РФ сформулирован следующим образом: "...подтвержденные арбитражным судом обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, могут быть отвергнуты лишь после того, как вступивший в законную силу исполняемый судебный акт арбитражного суда будет аннулирован в предусмотренных для этого процедурах". Этот вывод перечеркивает предыдущий, потому что требует от суда, рассматривающего уголовное дело, не "принимать во внимание", не "признавать по результатам дополнительной проверки" (как зафиксировано в УПК РФ), а принимать безусловно, как непреложную истину, акты арбитражных судов.

Тем самым КС РФ установил неоспоримую (строгую) и полную (отсутствующую в законодательстве) межотраслевую преюдицию в уголовном судопроизводстве.

Обосновывая свои выводы, КС РФ ссылается на ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", в которой закреплена обязательность судебных постановлений.

Однако обязательность и преюдициальность судебных актов - это не тождественные свойства судебных актов. Обязательность предполагает исполнение, вместе с тем суд не является органом исполнения.

КС РФ сослался также на ст. 10 и 118 Конституции РФ, однако это представляется нам недостаточно обоснованным. В этих статьях скорее содержатся аргументы "против", нежели "за" позицию КС РФ.

Так, в ст. 118 Конституции РФ закреплено раздельное осуществление гражданского и уголовного судопроизводства. Исходя из позиции КС РФ, гражданское судопроизводство становится теперь обязательной частью уголовного. Происходит подмена принципов уголовного судопроизводства принципами гражданского, актов уголовного судопроизводства - актами гражданского. Уголовное судопроизводство в значительной мере утрачивает свою самостоятельность.

Кроме того, КС РФ определил, что в силу ст. 17 УПК РФ оценка доказательств осуществляется судьей, присяжными заседателями, а также прокурором, следователем, дознавателем по их внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, исходя из того, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. При этом КС РФ указывает, что это принципиальное положение соответствует Конституции РФ. Однако данный важный процессуальный принцип КС РФ, как нам представляется, проигнорировал, возведя акт арбитражного суда в ранг неопровержимого средства доказывания, поставив его даже выше того, чем в период инквизиционного судопроизводства была "царица доказательств" - признание своей вины обвиняемым.

Получается, что опровергнуть (согласно процедуре, предписанной УПК РФ) установленные арбитражным судом обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, недостаточно. Надо добиться отмены акта арбитражного суда "в предусмотренных для этого процедурах". Процедуры обжалования вступивших в законную силу актов арбитражного суда предусматриваются в АПК РФ. Это обжалование в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам. Таким образом, следует отметить три важных обстоятельства.

Первое. Данные процедуры являются сложными, громоздкими, требуют много времени для их реализации, имеют ряд существенных ограничений. Например, в порядке надзора можно обжаловать судебный акт, если со дня вступления в законную силу последнего оспариваемого судебного акта, принятого по делу, прошел срок, не превышающий трех месяцев. А как быть, если уголовное дело возбуждено позже этого срока? Ведь профессиональные преступники обычно тщательно маскируют свою противозаконную деятельность, поэтому с момента совершения преступления до момента его выявления (а тем более до момента установления подозреваемого) могут пройти не только месяцы, но и годы! Не случайно законодатель предусмотрел, что срок давности привлечения к уголовной ответственности за тяжкие преступления составляет десять лет (кстати, мошенничество, за которое осужден гражданин Суринов, относится к категории тяжких).

Второе. Заявление о пересмотре вступившего в законную силу судебного акта арбитражного суда по вновь открывшимся обстоятельствам также подается в течение трех месяцев. Однако есть и еще более серьезное ограничение. Новые обстоятельства, которые могут быть обнаружены в ходе уголовного процесса и явиться основанием для отмены решения арбитражного суда, должны быть установлены вступившим в законную силу приговором (п. 2, 3 ст. 311 АПК РФ). То есть для вынесения приговора необходимо предварительно добиться отмены решения арбитражного суда, но для отмены решения арбитражного суда необходимо предварительно добиться вынесения приговора. Получается замкнутый круг, из которого нет выхода!

Третье. Ни один из субъектов, в производстве которого может находиться уголовное дело (дознаватель, следователь, суд общей юрисдикции), не обладает правом оспаривания в порядке надзора и обращения с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам актов арбитражного суда. По общему правилу таким правом оспаривания обладают лица, участвовавшие в деле, рассмотренном арбитражным судом, а также лица, не участвовавшие в деле, но относительно субъективных прав и обязанностей которых арбитражный суд вынес соответствующий акт (ч. 1 ст. 292, ч. 1 ст. 312, ст. 42 АПК РФ).

Таким образом, требование КС РФ об обязательном аннулировании судебного акта арбитражного суда в ситуации, когда данный акт противоречит материалам уголовного дела, на поверку оказывается абсолютно невыполнимым. А это, в свою очередь, означает, что тот или иной акт арбитражного суда способен прочно заблокировать расследование и судебное рассмотрение дел о многих преступлениях.

Причем надо понимать, что речь не идет о неком пробеле в законодательстве, который может быть восполнен путем расширения перечня лиц, указанных в приведенных выше статьях АПК РФ (за счет дознавателей, следователей), потому что это восполнение невозможно в принципе.

Дело не только в том, что если эти лица станут выступать в роли инициаторов (а значит, и участников) гражданского судопроизводства, то они будут выполнять несвойственные им функции (на данное обстоятельство ранее указывали некоторые исследователи*(16)). Такое изменение законодательства означало бы нарушение краеугольного принципа гражданского и гражданско-процессуального права - принципа диспозитивности, т.е. вмешательство государства в дела частных лиц, необоснованное вторжение в область частного права.

В заключение важно отметить, что, принимая анализируемое Определение, КС РФ не учел положение ст. 52 Конституции РФ, в соответствии с которой права потерпевших от преступлений охраняются законом, а государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, и проигнорировал основой тезис судебной реформы: для правового государства уголовное правосудие есть безальтернативный механизм защиты основных прав и законных интересов гражданина в экстремальной ситуации - при совершении преступления.

В развитие приведенных положений законодатель установил: 1) в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные УПК РФ меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления (ч. 2 ст. 21 УПК РФ); 2) потерпевший, его законный представитель и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, а по уголовным делам частного обвинения - выдвигать и поддерживать обвинение в порядке, установленном УПК РФ (ст. 22 УПК РФ). Однако, вопреки изложенному, определение КС РФ от 15 января 2008 г. воздвигает неоправданные и во многом непреодолимые препятствия для уголовного процесса, умаляя (если не сказать - упраздняя) конституционные гарантии защиты потерпевших от преступлений.

5. Последствия, связанные с Определением Конституционного суда
Российской Федерации от 15 января 2008 г.

Анализируемое Определение КС РФ от 15 января 2008 г., по всей видимости, будет иметь долговременные негативные последствия.

1. Можно предположить, что обязательные для применения разъяснения КС РФ рано или поздно возьмут на вооружение организованные преступные группировки и преступные сообщества, прежде всего те, которые действуют в сфере экономики. Для обеспечения безопасности своего "бизнеса" и неуязвимости своих членов перед уголовным законом такие формирования уже давно пользуются помощью высокопрофессиональных юристов. Эти юристы смогут разработать и применить новые и весьма разнообразные защитные схемы, учитывающие проанализированное выше Определение КС РФ. Обязательным звеном данных схем станет обращение в арбитражный суд с иском такого содержания, чтобы в предмет доказывания по гражданскому делу в арбитражном суде входило обстоятельство, подлежащее установлению (или опровержению) по уголовному делу, если последнее будет (или уже) возбуждено против члена (членов) организованного преступного формирования. Для обеспечения "правильного" решения, ускорения его вынесения и вступления в законную силу иск будет заявляться к "своим" ответчикам (хотя не исключается использование какой-то из сторон арбитражного процесса "втемную"). Это позволит не только обеспечить нужное решение арбитражного суда, но также успешно применить на практике преступную схему после возбуждения уголовного дела. Так как предварительное расследование экономических, групповых и многоэпизодных дел длится до года и более, то за это время можно заручиться не одним решением арбитражных судов (необжалованное решение арбитражного суда вступает в законную силу через месяц с момента вынесения). Важно также учитывать, что "нужное" для уголовного процесса решение не обязательно подразумевает выигрыш по делу в арбитражном суде. Также успешно может быть использовано решение, которым в удовлетворении заявленного иска отказано, - если это решение устанавливает нужное для преступников фактическое обстоятельство.

2. Добавится серьезных проблем как при осуществлении уголовного судопроизводства, так и в рамках арбитражного процесса.

Ухудшится криминогенная обстановка в сфере арбитражного процесса, поскольку менее уязвимыми станут лица, совершающие преступления против правосудия. При рассмотрении дел в арбитражных судах возрастут лжесвидетельство, фальсификация доказательств, заведомо ложное заключение эксперта, специалиста и т.д.

Допустим, что эксперт дал заведомо ложное заключение, а свидетель - заведомо ложное показание, и полученные таким образом доказательства приняты арбитражным судом. Допустим далее, что обстоятельства, установленные посредством этих порочных доказательств, зафиксированы в решении как установленные судом. При попытке привлечь злонамеренного эксперта или лжесвидетеля к уголовной ответственности сторона защиты может сослаться на то, что поставленные под сомнения заключение или показания подтверждаются решением арбитражного суда, и отвергнуть этот аргумент можно лишь после того, как судебное решение будет отменено. А для отмены необходимо наличие вступившего в законную силу приговора суда, которым установлены заведомо ложное заключение эксперта или лжесвидетельство!

3. Более масштабной станет коррупция в системе арбитражных судов. Это связано с тем, что коррупционный рынок неизбежно отреагирует на новые полномочия судей: возможности по блокированию уголовного процесса. Причем эти возможности имеют повышенную привлекательность в силу надежности используемых правовых механизмов (позиция КС РФ незыблема, ее не может поколебать ни правоприменитель, ни законодатель) и трудностей в отслеживании корруционных связей (конечный результат наступает и проявляется в уголовном судопроизводстве, а коррупционные контакты имеют место в ином процессе и даже в ином судебном ведомстве).

6. Что делать далее?

Итак, КС РФ провозгласил полную и строгую преюдицию актов арбитражных судов в уголовном процессе. При этом преюдиция актов уголовного судопроизводства в арбитражном процессе оценке КС РФ не подвергалась, и правоприменители будут понимать ее далее по-прежнему, т.е. так, как она закреплена в законодательстве, - ограниченно. Тем самым арбитражный процесс словно бы поставлен над уголовным - как более важный и способный более точно установить истину по делу.

Однако если в арбитражном процессе разрешаются споры из области частного права (как правило, по вопросам имущественных прав отдельных хозяйствующих субъектов), а в уголовном процессе решаются вопросы, затрагивающие интересы всех людей, т.е. при защите общества от посягательств, представляющих повышенную опасность (зачастую - вопросы жизни и смерти), то таким ли должно быть соотношение этих процессов?

В Определении КС РФ от 15 января 2008 г. содержится следующее: "...не исключается дальнейшее совершенствование федеральным законодателем процессуального регулирования, направленного на преодоление коллизий, связанных с выводами о фактах, которые входят в предмет доказывания одновременно по уголовным и гражданским делам и устанавливаются соответственно судами общей юрисдикции и арбитражными судами". Вместе с тем с учетом закрепленной в этом Определении позиции КС РФ по существу проблемы возможности законодателя весьма ограничены.

Поэтому единственный приемлемый в данной ситуации выход видится нам в следующем: необходимо внести изменения в Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" и закрепить там возможность отмены ранее вынесенных определений и постановлений данного суда. Разумеется, речь идет не о том, что какой-либо иной, существующий или вновь образуемый орган будет наделен соответствующими полномочиями (это противоречило бы Конституции РФ), а о том, что при определенных условиях (например, в случае мотивированного обращения ВС РФ, ВАС РФ, Генерального прокурора РФ) КС РФ должен иметь право пересмотреть, изменить или отменить собственное решение. Потому что ни один, пусть даже самый совершенный суд полностью не застрахован от судебной ошибки. Такая ошибка не должна быть непоправимой, иначе однажды она станет роковой.

П.А. Скобликов,

профессор Академии управления МВД России,

доктор юридических наук

"Журнал российского права", N 2, февраль 2009 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Юридический словарь. М.: 1956. Т. 2. С. 237.

*(2) Состоявшееся судебное решение принимается за истину (лат.).

*(3) Прилагательные "строгая" и "нестрогая", по мнению автора, более точно отражают суть предлагаемого деления.

*(4) "Отнесение фактов к... преюдициально установленным означает не только освобождение заинтересованных лиц от доказывания их в обычном порядке. Другое значительное последствие - запрещение эти факты оспаривать и опровергать в данном процессе с целью замены ранее сделанных выводов на противоположные". (Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Ф. Яковлева и М.К. Юкова. М., 1997. С. 135).

*(5) Юридически значимые факты не сводятся к действиям; это также могут быть события, состояния. И, кроме того, преступления совершаются не только посредством действий, но и путем бездействия. По буквальному смыслу закона все это преюдициального значения не имеет.

*(6) См., например: Жуйков В.М. Судебная реформа: проблемы доступа к правосудию. М., 2006.

*(7) Об этом см., например: Боннер А.Т. Установление обстоятельств гражданских дел. М., 2000. С. 42-69.

*(8) См.: Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. М., 1999. С. 37.

*(9) Фурсов Д.А. Предмет, система и основные принципы арбитражного процессуального права: проблемы теории и практики. М., 1999. С. 384.

*(10) Описание иллюстрирующего примера, основанного на анализе реального дела, см.: Скобликов П.А. Арбитражный и уголовный процесс: коллизии в сфере доказывания и пути их преодоления. М.: Норма, 2006. С. 63-69.

*(11) См.: Приходько И.А. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе: основные проблемы. Спб., 2005.

*(12) См., например: Березий А.Е., Мусин В.А. О преюдиции судебных актов // Вестник ВАС РФ. 2001. N 6. С. 65.

*(13) Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. N 1801-1 "О Концепции судебной реформы в РСФСР" // Ведомости РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1435.

*(14) Частью 4 ст. 125 Конституции РФ установлено, что КС РФ по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. Если ст. 90 УПК РФ в деле Т.Р. Суринова не применялась и оснований для ее применения не было, то не имелось оснований и для рассмотрения КС РФ жалобы Т.Р. Суринова, для вынесения анализируемого здесь определения КС РФ от 15 января 2008 г.

*(15) Буквальный и полный текст ст. 90 УПК РФ таков: "Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле".

*(16) См., например: Березин А.С. Преюдиции в отечественном уголовном судопроизводстве: Автреф. дис: канд. юрид. наук. Н. Новогород, 2006. С. 26.