Аналогия в практике уменьшения законной неустойки за несвоевременную уплату алиментов (В.А. Микрюков, журнал "Законодательство и экономика", N 10, октябрь 2016 г.)

Аналогия в практике уменьшения законной неустойки за несвоевременную уплату алиментов

В.А. Микрюков,

доцент МГЮА (Университет имени О.Е. Кутафина),

кандидат юридических наук

Журнал "Законодательство и экономика", N 10, октябрь 2016 г.

В.А. Микрюков освещает дискутирующийся в юридической литературе и неоднозначно решаемый в судебной практике вопрос о возможности уменьшения законной неустойки за просрочку уплаты алиментов, взыскиваемых по решению суда, и приводит дополнительные аргументы в обоснование права суда на корректировку размера этой санкции.

Наиболее действенным юридическим средством обеспечения реального исполнения обязательств по уплате алиментов, восстановления прав получателей содержания и наказания нарушителей при просрочке исполнения алиментной обязанности является взыскание неустойки, эффективно выполняющей побудительную, превентивную и одновременно компенсационную функцию. Это обстоятельство предопределило закрепление в пункте 2 ст. 115 Семейного кодекса РФ на случай образования задолженности по вине лица, обязанного уплачивать алименты по решению суда, нормы о законной неустойке, которую неисправный плательщик должен вносить получателю из расчета одной второй процента от суммы невыплаченных алиментов за каждый день просрочки.

Внушительный размер указанной неустойки, составляющий в пересчете на годовые 182,5 процента, не мог не вызвать вопрос о праве суда осуществлять контроль за адекватностью суммы неустойки, подлежащей взысканию в конкретной ситуации с конкретного плательщика алиментов. Однако в силу того, что ни в статье 115 СК РФ, ни в других нормах семейного законодательства возможность или необходимость уменьшения чрезмерной, несправедливой неустойки, начисленной по закону за просрочку уплаты судебных алиментов, прямо не закреплена, данный вопрос активно дискутируется в юридической литературе и неоднозначно решается в судебной практике. При этом по-разному оценивается роль аналогии как естественного для сферы частного права механизма преодоления правовых пробелов.

С одной стороны, рассматриваемая санкция за нарушение алиментной обязанности прямо поименована в пункте 2 ст. 115 СК РФ как неустойка, что наводит на мысль о применении к ней по аналогии общих положений о неустойке, взыскиваемой при нарушении гражданско-правовых обязательств, в том числе статьи 333 Гражданского кодекса РФ, в силу которой суд вправе уменьшить неустойку, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. В пользу правомерности такой идеи говорит подтвержденная судебной практикой позиция о принципиальной допустимости уменьшения судом размера неустойки, установленной законом, в том числе законом, нацеленным на защиту потребителя как наименее защищенного участника обязательственных правоотношений*(1).

Некоторые авторы, отмечая гражданско-правовой характер ответственности, к которой привлекается плательщик алиментов по пункту 2 ст. 115 СК РФ, видят вполне обоснованным и справедливым применение по аналогии нормы статьи 333 ГК РФ, специально предназначенной для осуществления судебного контроля за адекватностью взыскиваемой неустойки последствиям правонарушения*(2). По мнению А.М. Хужина, само семейное законодательство строится по принципу аналогии гражданского законодательства*(3). Соответственно, при такой логике вне зависимости от семейно-правовой специфики обеспечиваемого неустойкой алиментного обязательства применение данной санкции за его нарушение не может и не должна приводить к последствиям, на борьбу с которыми нацелена статья 333 ГК РФ.

До 2012 г. в судебной практике можно было обнаружить немало дел, при рассмотрении которых суды посредством аналогии с опорой на статью 333 ГК РФ прибегали к уменьшению неустойки, начисленной по пункту 2 ст. 115 СК РФ. Так, весьма показательны рассуждения, приведенные в одном из постановлений Московского городского суда. Судьи обратили внимание на сложившуюся практику распространения действия статьи 333 ГК РФ по аналогии на отношения, связанные со взысканием процентов за пользование чужими денежными средствами по статье 395 ГК РФ и заключили: учитывая компенсационный характер неустойки за просрочку уплаты алиментов, такой подход подлежит реализации и в алиментных правоотношениях по аналогии, исходя из общей правовой природы и единого существа законной неустойки независимо от того, каким законодательным актом (ГК РФ или СК РФ) предусматривается ее уплата. При этом было уточнено, что снижение размера неустойки при явной ее несоразмерности последствиям нарушения обязательства не может рассматриваться как снижение степени защиты такого специфического блага, как право несовершеннолетних детей на получение содержания от родителей, поскольку неустойка предусматривается законом именно в качестве способа обеспечения исполнения обязательства и носит лишь компенсационный характер*(4).

С другой стороны, поскольку речь идет именно о семейно-правовой сфере и, соответственно, о законной неустойке, нацеленной на защиту материального благополучия нуждающихся в поддержке членов семьи, в первом приближении не менее резонным выглядит вывод о недопустимости использования статьи 333 ГК РФ для уменьшения такой неустойки. Действительно, если исходить из того, что политико-правовым базисом нормы статьи 333 ГК РФ является необходимость воспрепятствования экономически необоснованному, безэквивалентному обогащению кредитора, и принять во внимание, что алиментные отношения, лишенные товарообменного и взаимооценочного характера, изначально предполагают именно безвозмездное содержание кредитора без каких-либо встречных предоставлений, такой вывод приобретает серьезное основание.

Некоторые ученые считают исключительно приоритетным применение к ответственности в семейном праве семейного, а не гражданского законодательства, и со ссылкой на квалифицированное, осознанное умолчание законодателя в пункте 2 ст. 115 СК РФ о возможности судебной корректировки размера санкции за просрочку уплаты установленных судом алиментов утверждают о невозможности использования в отношении такой санкции положений статьи 333 ГК РФ*(5). В таком ключе рассуждает А.И. Бычков, который акцентирует внимание на том, что аналогия гражданского законодательства может иметь место, если соблюдается условие статьи 4 СК РФ о применении к семейным отношениям гражданского законодательства лишь постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений, и заключает, что заимствование гражданско-правовых механизмов в семейном праве (в данном случае механизма снижения законной неустойки ввиду ее явного несоответствия последствиям нарушенного обязательства) не должно происходить автоматически везде, где СК РФ содержит аналогичные конструкции, нормы о которых не содержат подобного механизма*(6). Н.Ф. Звенигородская признает, что семейное право заимствовало из гражданского права категорию "неустойка", но видит в этой правовой категории в семейной сфере иное содержание со своей спецификой*(7). С точки зрения А.Н. Левушкина, статья 115 СК РФ и вовсе не содержит никакого пробела в части возможности снижения законной неустойки, так как она просто не допускает такую возможность, что в полной мере согласуется с задачами семейного права, отвечает целям защиты прав и охраняемых интересов детей как наиболее слабой и менее защищенной стороны в исследуемом правоотношении и не может рассматриваться как нарушение разумного баланса интересов всех субъектов данного правоотношения и ухудшение положения должника*(8).

Более того, некоторые юристы утверждают о невозможности применения статьи 333 ГК РФ не только в случае взыскания законной неустойки по пункту 2 ст. 115 СК РФ, но и при истребовании неустойки, определенной соглашением об уплате алиментов*(9).

В судебной практике в настоящее время преобладает позиция о недопустимости судебного вмешательства в определение конкретного размера взыскиваемой при просрочке уплаты алиментов неустойки*(10). Это предопределено сформулированной в конце 2012 г. позицией Верховного Суда РФ. Так, в Обзоре судебной практики за III квартал 2012 г. (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26 декабря 2012 г.) разъяснено, что алиментные обязательства преследуют цель предоставления содержания нуждающимся членам семьи, которые являются таковыми в силу обстоятельств, признаваемых законодательством социально уважительными. В связи с этим неустойка, установленная пунктом 2 ст. 115 СК РФ в виде фиксированного размера взимаемых за каждый день просрочки процентов, является специальной мерой семейно-правовой ответственности, гарантирующей осуществление прав указанных лиц на получение содержания, и ее уменьшение данной нормой не предусмотрено. По всей видимости, суд здесь провел аналогию между рассматриваемой законной неустойкой (как особой, не сводимой к собственно неустойке меры ответственности) с другими не подлежащими судебному уменьшению мерами имущественного воздействия на неисправного контрагента. В частности, как указал Конституционный Суд РФ, нормой статьи 333 ГК РФ не охватываются вопросы об уменьшении размера компенсации за моральный вред*(11). Согласно позиции ВАС РФ суд не вправе на основании статьи 333 ГК РФ уменьшить установленный в пункте 4 ст. 115 ГК РФ размер компенсации за нарушение исключительных прав на товарный знак, поскольку обязательство по выплате такой компенсации не является неустойкой, при этом статья 333 ГК РФ не может быть применена и по аналогии*(12).

Несмотря на то, что в упомянутом выше Обзоре 2012 г. Верховный Суд РФ прямо указал, что особенности алиментных обязательств исключают возможность применения статьи 333 ГК РФ к возникающей в соответствии с пунктом 2 ст. 115 СК РФ ответственности должника за их ненадлежащее исполнение, рассматриваемый вопрос нельзя назвать окончательно закрытым и решенным бесповоротно. Так, нижестоящие суды и сейчас не перестают искать разумный баланс интересов плательщиков и получателей алиментов и в ряде случаев со ссылкой на статью 333 ГК РФ допускают удовлетворение требований о снижении размера неустойки по мотиву ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательств по своевременной уплате алиментов*(13).

Кроме того, примечательно, что Конституционный Суд РФ не только не усмотрел оснований считать норму статьи 333 ГК РФ неконституционной в аспекте ее применения к отношениям по взысканию неустойки, определенной по правилам пункта 2 ст. 115 СК РФ*(14), но и отверг попытку совместного конституционного оспаривания положений этих двух норм как вносящих неопределенность относительно возможности уменьшения судом размера неустойки, начисленной за несвоевременную уплату алиментов. По мнению Суда, конституционные права граждан не нарушают ни пункт 2 ст. 115 СК РФ, устанавливающий законный размер и порядок исчисления неустойки за просрочку уплаты алиментов, ни статья 333 ГК РФ, предписывающая суду устанавливать баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и размером действительного ущерба, причиненного в результате конкретного нарушения*(15).

Думается, главный аргумент ученых и судей, отвергающих применение статьи 333 ГК РФ к законной неустойке за нарушение алиментного обязательства, основан на неверной аналогии и ошибочном представлении о якобы особой (отличной от гражданско-правовой) природе предусмотренной в пункте 2 ст. 115 СК РФ меры ответственности. Нет сомнений, само алиментное обязательство специфично и не сводимо к обычному гражданско-правовому обязательству. Но также бесспорно и то, что неустойка за просрочку уплаты алиментов не обретает автоматически особых свойств обеспечиваемого алиментного обязательства. Поэтому следует согласиться с авторами, указывающими на сугубо гражданско-правовой характер ответственности плательщиков алиментов за несвоевременную их уплату*(16).

Действительно, если бы законодатель счел необходимым закрепить в пункте 2 ст. 115 СК РФ принципиально не подлежащую судебному усечению особую, исключительную семейно-правовую меру ответственности, то следовало бы по крайней мере отказаться от использования категории "неустойка" либо прямо указать на невозможность уменьшения судом такой неустойки ввиду ее особого назначения. Интересно, что даже противники применения статьи 333 ГК РФ к случаям взыскания неустойки по пункту 2 ст. 115 СК РФ непоследовательно считают допустимым уменьшение судом неустойки за нарушение договорной неустойки, предусмотренной в соглашении об уплате алиментов*(17) (хотя представляется очевидным, что различие в источнике установления не определяет разницу в природе санкции, и если речь идет о нарушении одинакового алиментного обязательства, вопрос о возможности или невозможности уменьшения судом законной или договорной неустойки должен решаться одинаково).

Таким образом, на основании общей нормы статьи 4 СК РФ, согласно которой к отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство (постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений), и в силу прямого формулирования меры ответственности за просрочку уплаты судебных алиментов именно как неустойки (при отсутствии упоминания о каких-либо ее семейно-правовых особенностях), законная неустойка, начисляемая при нарушении алиментной обязанности, может и должна корректироваться судом по правилам статьи 333 ГК РФ. При этом речь здесь идет о разновидности прямого (а не аналогичного) субсидиарного применения гражданского законодательства к семейным отношениям, так как использование статьи 333 ГК РФ не напрямую, а по аналогии, привело бы к незаконному ущемлению права получателя алиментов на взыскание неустойки в полном размере.

Дополнительный аргумент в пользу взгляда на неустойку по пункту 2 ст. 115 СК РФ как на гражданско-правовую меру ответственности, подлежащую судебной редукции по общим правилам статьи 333 ГК РФ, обнаруживается в судебной практике. Так, в деле о банкротстве гражданина, являющегося плательщиком алиментов, кредитор просил включить в первую очередь реестра требований кредиторов должника сумму неустойки за просрочку выплаты алиментов. По мнению кредитора, предъявленные им требования основаны на семейно-правовых отношениях и не являются ни денежным обязательством, ни обязательными платежами. При этом кредитор настаивал на том, что неустойка за просрочку выплаты алиментов является специальной мерой семейно-правовой ответственности, относится к алиментным обязательствам, требования по которым подлежат включению в первую очередь реестра. Однако суд постановил, что такая неустойка не относится к алиментным обязательствам и в случае признания плательщика алиментов банкротом подлежит включению в отдельную очередь по аналогии с другими имущественными обязательствами и (или) санкциями и погашается после погашения основной задолженности*(18).

Наконец, важно отметить и то, что возможность корректировки судом законной неустойки за просрочку уплаты алиментов по существу не опровергается и при проведении аналогии между особыми характеристиками самого алиментного обязательства и свойствами неустойки. Если в силу статьи 114 СК РФ суды наделены правом частичного или даже полного освобождения должника от уплаты задолженности непосредственно по алиментам, то право суда уменьшить неадекватную последствиям нарушения неустойку как таковое должно признаваться тем более. Другое дело, что из-за особенностей обеспечиваемого неустойкой обязательства в данном случае суд при реализации нормы статьи 333 ГК РФ должен не только и не столько опираться на соображения гражданско-правовой разумности, сколько исходить из того, насколько уважительны и извинительны приведшие к образованию задолженности причины, проверять, позволяет ли материальное и семейное положение должника уплатить конкретную сумму неустойки.

Библиография

Альбиков И.Р. Правовое регулирование отношений, возникающих из алиментных обязательств // Нотариус. 2011. N 3.

Бычков А.И. Смешанный брачный договор // Семейное и жилищное право. 2011. N 6.

Звенигородская Н.Ф. Гражданско-правовая категория неустойки в семейном праве: общее и частное // Нотариус. 2010. N 6.

Карпов М.В. О некоторых вопросах применения мер ответственности в семейно-правовых отношениях // Семейное и жилищное право. 2013. N 2.

Косова О.Ю. Об ответственности за просрочку уплаты алиментов // Нотариус. 2007. N 3.

Левушкин А.Н. Брачный договор в Российской Федерации, других государствах - участниках Содружества Независимых Государств и Балтии: учеб.-практ. пособие. - М.: Юстицинформ, 2012.

Низамиева О.Н. Актуальные вопросы судебной практики по применению мер ответственности за ненадлежащее исполнение алиментных обязанностей // Ученые записки Казанского университета. Сер.: Гуманитарные науки. Вып. 6. Т. 157. 2015.

Постатейный комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации, Федеральному закону "Об опеке и попечительстве" и Федеральному закону "Об актах гражданского состояния" / под ред. П.В. Крашенинникова. - М.: Статут, 2012.

Хужин А.М. О нормативных пределах невиновного поведения в семейном праве // Семейное и жилищное право. 2011. N 5.

Шершень Т.В. Проблемы ответственности в современном российском семейном праве // Семейное и жилищное право. 2010. N 1.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7 (п. 78).

*(2) Карпов М.В. О некоторых вопросах применения мер ответственности в семейно-правовых отношениях // Семейное и жилищное право. 2013. N 2. С. 24-29.

*(3) Хужин А.М. О нормативных пределах невиновного поведения в семейном праве // Семейное и жилищное право. 2011. N 5. С. 36-38.

*(4) См.: Постановление президиума Московского городского суда от 08 октября 2010 года по делу N 44г-167/10.

*(5) Косова О.Ю. Об ответственности за просрочку уплаты алиментов // Нотариус. 2007. N 3. С. 5, 6.

*(6) Бычков А.И. Смешанный брачный договор // Семейное и жилищное право. 2011. N 6. С. 12-14.

*(7) Звенигородская Н.Ф. Гражданско-правовая категория неустойки в семейном праве: общее и частное // Нотариус. 2010. N 6. С. 25-27.

*(8) Левушкин А.Н. Брачный договор в Российской Федерации, других государствах - участниках Содружества Независимых Государств и Балтии: учеб.-практ. пособие. - М.: Юстицинформ, 2012.

*(9) Низамиева О.Н. Актуальные вопросы судебной практики по применению мер ответственности за ненадлежащее исполнение алиментных обязанностей // Ученые записки Казанского университета. Сер.: Гуманитарные науки. Вып. 6. Т. 157. 2015. С. 207.

*(10) См. Апелляционное определение Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 20 января 2016 г. по делу N 33-306/2016; постановление Президиума Верховного суда Республики Мордовия от 17 сентября 2015 г. N 44г-35/2015.

*(11) См. определение Конституционного Суда РФ от 7 октября 1999 г. N 137-О.

*(12) См. постановление Президиума ВАС РФ от 4 февраля 2014 г. N 9189/13.

*(13) Обзор судебной практики по делам, связанным со взысканием алиментов на несовершеннолетних детей, а также на нетрудоспособных совершеннолетних детей (п. Х) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 13 мая 2015 г.).

*(14) См. определение Конституционного Суда РФ от 24 сентября 2012 г. N 1777-О.

*(15) См. определение Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2014 г. N 2597-О.

*(16) Альбиков И.Р. Правовое регулирование отношений, возникающих из алиментных обязательств // Нотариус. 2011. N 3. С. 41-43; Шершень Т.В. Проблемы ответственности в современном российском семейном праве // Семейное и жилищное право. 2010. N 1. С. 3-6.

*(17) Постатейный комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации, Федеральному закону "Об опеке и попечительстве" и Федеральному закону "Об актах гражданского состояния" / под ред. П.В. Крашенинникова. - М.: Статут, 2012.

*(18) См. постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 4 июля 2016 г. N 07АП-652/2016(3).