Прокурору нужны дополнительные полномочия в уголовном процессе (В.Н. Махов, журнал "Законодательство", N 8, август 2016 г.)

Прокурору нужны дополнительные полномочия в уголовном процессе

В.Н. Махов,

доктор юридических наук, профессор,

профессор кафедры уголовного права,

уголовного процесса и криминалистики

Российского университета дружбы народов,

заслуженный юрист РФ

Журнал "Законодательство", N 8, август 2016 г., с. 74-76.

Согласно ч. 1 ст. 37 Уголовно-процессуального кодекса РФ прокурор от имени государства осуществляет уголовное преследование, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. С принятием в 2001 г. УПК РФ уголовное преследование приобрело статус самостоятельной функции прокурора в уголовном процессе, отличной от надзорной функции.

В пункте 55 ст. 5 УПК РФ дано следующее определение уголовного преследования: это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Прокурор - основной участник уголовного преследования. Давая согласие на направление уголовного дела в суд с обвинительным заключением, обвинительным актом, обвинительным постановлением, прокурор возлагает на себя ответственность за результаты предварительного расследования по уголовному делу, в ходе которого подозреваемый, обвиняемый был полностью изобличен путем доказывания в совершении преступления.

В судебном разбирательстве уголовных дел участие прокурора обязательно. К тому же здесь его функция уголовного преследования обретает новое содержание - поддержание от имени государства обвинения. При этом он представляет доказательства и участвует в их исследовании, излагает суду свое мнение по существу обвинения и другим вопросам.

Однако до настоящего времени, т.е. и после принятия УПК РФ и внесения в него ряда дополнений и изменений, функция уголовного преследования и осуществление ее прокурором не обрели должного признания. Действует Закон о прокуратуре России*(1), издаются учебники о прокурорском надзоре, но в них крайне мало сказано об уголовном преследовании. Такой подход характерен и для ряда научных статей. В частности, А. Каретников лишь с позиции прокурорского надзора рассматривает существовавшее до 2007 г. право прокурора давать письменные указания органу дознания, дознавателю, следователю, забывая, что такие указания предназначены прежде всего для реализации прокурором функции уголовного преследования*(2).

В годы советской власти законодатель решил, что в советском уголовном процессе нет необходимости использовать институт уголовного преследования, присущий уголовному процессу зарубежных капиталистических государств. Считалось, что функция прокурорского надзора за исполнением законов органами предварительного расследования более передовая, совершенная, нежели уголовное преследование. Но в УПК РСФСР 1960 г., помимо представления как средства прокурорского реагирования на выявленные нарушения закона, сохранилось с прошлых времен и право прокурора давать следователям письменные указания, часть которых была обязательна и не подлежала обжалованию.

В статье 19 Положения о прокурорском надзоре 1955 г. было записано, что прокурор, осуществляя надзор за исполнением законов, вправе:

1) давать органам дознания и предварительного следствия указания о расследовании преступлений, об избрании, изменении или отмене в отношении обвиняемого меры пресечения, а также о розыске скрывшихся преступников;

2) отменять незаконные и необоснованные постановления органов дознания и предварительного следствия.

Эти два положения о полномочиях прокурора сохранились в п. 2 и 3 ст. 29 Закона о прокуратуре СССР, принятого 30 ноября 1979 г. И хотя приведенные положения содержались в статьях о полномочиях прокуроров по осуществлению надзора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия, с позиций нынешнего законодательства очевидно, что письменные указания приспособлены для осуществления уголовного преследования. Именно приведенные нормы закона о письменных указаниях, а также нормы ст. 127 УПК РСФСР 1960 г. о праве следователя обжаловать некоторые письменные указания прокурора способствовали появлению и широкому развитию в науке уголовного процесса суждений о том, что, помимо надзорной функции, прокурор осуществляет и функцию процессуального руководства следствием. Правда, большинство авторов, писавших об этом, считали, что процессуальное руководство как функция производна от надзорной функции прокурора.

Но были и сторонники мнения о том, что процессуальное руководство целесообразно выделить в самостоятельную, отличную по целям и полномочиям от надзорной функцию прокурора.

По сути, позиция последних нашла закрепление в УПК РФ. С принятием УПК РФ уголовное преследование получило статус самостоятельной функции прокурора. Но проявить себя функция уголовного преследования не в состоянии, поскольку прокурор не имеет полномочий:

1) изучать материалы уголовных дел, находящиеся в производстве следователей;

2) давать следователям письменные указания о направлении расследования, производстве следственных и других процессуальных действий.

Первоначально в ч. 3 ст. 37 УПК РФ было записано: "Письменные указания прокурора органу дознания, следователю, данные в порядке, установленном настоящим Кодексом, являются обязательными. Обжалование полученных указаний вышестоящему прокурору не приостанавливает их исполнение, за исключением случаев, предусмотренных ч. 3 ст. 38 настоящего Кодекса"*(3).

Но в 2007 г. при внесении в УПК РФ комплекса норм, которые сузили полномочия прокурора, была отменена и приведенная норма о даче письменных указаний следователю (при этом согласно п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ у прокурора есть право давать письменные указания дознавателю о направлении расследования, производстве процессуальных действий). Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. N 226-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" в ст. 37 УПК РФ была введена ч. 2.1, согласно которой прокурор получил возможность по мотивированному письменному запросу ознакомиться с материалами находящегося в производстве уголовного дела.

Приведенная формулировка о данном полномочии нуждается в редакционной правке. У прокурора есть права, а не возможности для осуществления своих полномочий. Вряд ли стоило писать, что запрос прокурора должен быть мотивированным: без должного мотива прокурор не обратится с соответствующим запросом. При этом раскрытие мотива запроса порой ведет к утечке информации, и не исключено принятие следователем мер к утаиванию нарушений закона.

С введением в 2007 г. в УПК РФ положения п. 3 ч. 2 ст. 37 о праве прокурора требовать от органов дознания и следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, по мнению законодателя, отпала необходимость в закреплении в ст. 37 схожего полномочия, содержавшегося в ч. 3 ст. 37, об обязательности для органа дознания, дознавателя, следователя письменных указаний прокурора, данных в порядке, предусмотренном УПК РФ. Но порядка дачи таких указаний в УПК РФ не было и нет. Их прокуроры давали для реализации и функции надзора, и функции уголовного преследования.

Однако когда из УПК РФ убрали норму ст. 37 о письменных указаниях, прокуроры утратили право использовать их для реализации функции уголовного преследования, т.е. основного полномочия, которое было у прокуроров на протяжении десятилетий. Подчеркнем еще раз: это полномочие использовалось прокурорами в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления путем доказывания.

В итоге в отечественном уголовном процессе после принятия УПК РФ и внесения в него дополнений и изменений сложилось парадоксальное положение, препятствующее прокурору в осуществлении должным образом функции уголовного преследования. Вначале прокурор был вправе давать следователю письменные указания, но не имел права истребовать и изучать уголовные дела, а без предварительного изучения уголовного дела нет возможности сформулировать обоснованные письменные указания. В настоящее время все наоборот: у прокурора появилось право изучать уголовные дела, находящиеся в производстве следователей, но вместе с тем прокурора лишили права реализовать результаты изучения уголовного дела - давать письменные указания, т.е. он остался без основного средства осуществления функции уголовного преследования.

Полагаем уместным обратиться к зарубежному опыту осуществления прокурорами функции уголовного преследования - их основной функции в досудебном производстве. Показателен пример Франции, где существует предварительное следствие, осуществляемое следственным судьей. В статье 82 УПК Франции записано: "В своем вводном требовании и на любой стадии следствия прокурор Республики вправе предписать следственному судье производство всех действий, которые ему представляются полезными для установления истины. Он может в этих целях затребовать к себе все материалы следственного дела с обязательством вернуть их в течение 24 часов...".

Вывод очевиден: в ст. 37 УПК РФ целесообразно в новой редакции восстановить норму о праве прокурора давать письменные указания следователю, а не только дознавателю, в целях реализации прокурором функции уголовного преследования.

Также нуждается в обновлении норма, содержащаяся в ч. 2.1 ст. 37 УПК РФ, об истребовании прокурором уголовного дела.

Список литературы

1. Каретников А. Требования прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия // Законность. 2016. N 1.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Федеральный закон от 17 января 1992 г. N 2202-I "О прокуратуре Российской Федерации".

*(2) Каретников А. Требования прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия // Законность. 2016. N 1. С. 30-32.

*(3) СПС "Гарант".