А. Рудановский и К. Малевич: анализ баланса как экономический супрематизм (М.Л. Пятов, журнал "БУХ.1С", N 12, декабрь 2016 г.)

А. Рудановский и К. Малевич: анализ баланса как экономический супрематизм

М.Л. Пятов,

(СПбГУ)

Журнал "БУХ.1С", N 12, декабрь 2016 г.

В данной статье профессор М.Л. Пятов (СПбГУ) предлагает нам взглянуть на причины формирования современных методов анализа отчетности. На этот раз - с позиций динамики общественной жизни начала XX века, ее атмосферы, ее идей. Может быть, задумавшись над тем, как жизнь общества, современного практике бухгалтерского учета, влияет на его развитие, у нас получится иначе воспринять то, что происходит вокруг нас сегодня. Давайте попробуем?

В рубрике нашего журнала, которая называется "анализ бухгалтерской информации", мы с вами, дорогие читатели, обсуждаем вопросы, связанные с методами прочтения данных бухгалтерской отчетности различными ее пользователями*(1).

В целом наш разговор касается так называемого коэффициентного анализа отчетности, предполагающего расчет соотношений между различными ее элементами. Эти соотношения (коэффициенты ликвидности, рентабельности, финансовой устойчивости и т.п.) должны, как предполагается, характеризовать отдельные аспекты положения дел компании. Рассматривая эти методы с позиций их соответствия правилам ведения бухгалтерского учета, видению соответствующих ситуаций экономистами и юристами, и т.д., мы никогда не обсуждали с вами причин развития практики их (этих методов анализа отчетности) применения в экономической деятельности.

Давайте посмотрим на то, какая общая идея использования учетных данных встала у истоков повсеместно реализуемого в сегодняшней практике коэффициентного метода анализа бухгалтерской отчетности.

Учет как Философия и философии

В номерах "БУХ.1С" 11 за 2014 год и 4 и 6 за 2015 год мы с вами обсуждали роль бухгалтерской практики как элемента культуры. Бухгалтерский учет, его теория, его практика существуют и развиваются как неотъемлемая часть общества в целом, и происходящие в этом обществе процессы просто не могут не находить отражения в эволюции бухгалтерского учета. Бухгалтеры, отражая хозяйственные факты на счетах и составляя отчетность, формируют тем самым восприятие происходящего в экономике у участников экономических отношений. Будучи языком хозяйственной жизни, системой символического представления ее фактов, бухгалтерский учет объективно приобретает роль ее философии.

В своей знаменитой работе "Проблемы метода" Жан Поль Сартр (1905-1980) писал о том, что ошибочно вести разговор о философии как таковой (la Philosophie), ведь в действительности существуют только отдельные философии (des philosophies) как системы взглядов. "Или, вернее, - уточнял он, - поскольку в одно и то же время живой бывает только одна философия, в определенных обстоятельствах конституируется какая-то одна философия, призванная выразить движение всего общества; и пока она жива, именно она служит культурной средой для людей данной эпохи" ([1], стр. 9).

Практика бухгалтерского учета, всегда отражающая определенную систему взглядов на хозяйственную жизнь предприятий, также всегда одна. Существующее в теории учета многообразие точек зрения и предлагаемых методов остается мертво до того момента, пока какие-то из них не находят воплощения в живой практической бухгалтерии.

Итак, учет как часть экономической культуры - это всегда элемент "культурной среды для людей данной эпохи". Но, с другой стороны, сами методы бухгалтерского учета и подходы к формированию отчетности, характерные для конкретного исторического периода, всегда формируются под влиянием общей культурной среды своего времени, под влиянием философии своей современности. Иными словами, согласно Сартру, бухгалтерская практика, как и любое "человеческое действие приравнивается к действию физической силы, результат которого явным образом зависит от системы, где действует эта сила" ([1], стр. 48).

Как и конкретная философия, конкретная бухгалтерия как комплекс учетных методов, реализуемый на практике в определенный исторический период, "остается действенной до тех пор, пока сохраняется породившая ее практика" ([1], стр. 11) хозяйственной жизни.

С этой точки зрения, как "нет никакой необходимости приспосабливать живую философию к развивающемуся миру" ([1], стр. 12), так не существует и необходимости приспосабливать живой бухгалтерский учет к развивающейся хозяйственной практике. Он, как писал Сартр, всемерно приспосабливается к ней сам, "предпринимая для этого множество частных исследований, ибо составляет одно с движением общества" ([1], стр. 12).

Нам требуется сартровская "тотальность"

Все вышесказанное свидетельствует о том, что удача в понимании происходящих в обществе процессов ждет тех, кто попытается воспринять их в так называемой "тотальности" ([1], стр. 32 и далее), то есть попробует зафиксировать влияние как можно большего числа факторов, составляющих культурную среду деятельности его (общества) членов. Это утверждение Сартра делает понятным то, что причины тех или иных изменений, происходящих в практике ведения бухгалтерского учета, формирования отчетности и реализации методов ее анализа, могут находиться в границах, выходящих далеко за пределы рассматриваемых бухгалтерами хозяйственных фактов.

Ярким примером этому может служить рубеж XIX и XX веков как время формирования методов анализа бухгалтерской отчетности, используемых на практике до настоящего времени.

Это была удивительная эпоха промышленных и социальных революций, переосмысления человеком собственных возможностей, мечтаний о покорении пространств, о создании чего-то такого, чего не существовало во вселенной до граждан нового, XX века. Эти устремления ярчайшим образом отражались в искусстве тех лет: футуристы, кубисты, супрематисты дарили миру все новые, неведанные дотоле впечатления. Основной идеей этих направлений было создание произведений, отражающих не существующие в природе и повсеместно наблюдаемые явления, но совершенно новые объекты - чистые продукты человеческого творчества.

Примечание.

Футуризм (futurisme, от латинск. futurum - будущее)

Одно из главных направлений в искусстве авангарда нач. XX в. Наиболее полно был реализован в визуальных и словесных искусствах Италии и России. Начался с опубликования в парижской газете "Фигаро" 20.02.1909 "Манифеста футуризма" итальянским поэтом Ф.Т. Маринетти (см. ([2], стр. 472-475)).

Кубизм (cubisme - фр. от cube - куб)

Одно из первых направлений в искусстве авангарда. Годом возникновения считается 1907, когда Пикассо выставил свою программную кубистическую картину "Девицы из Авиньона", а несколько позже Брак свою "Ню". Название "кубизм" было дано уже в 1909 году критиком Л. Воселем, усмотревшим в картинах нового направления множество "причудливых кубиков". Главными представителями кубизма были П. Пикассо, Ж. Брак, Х. Гриз, к ним примыкали Леже, Метценже, Дюшан, Пикабиа, Архипенко, Мондриан, Купка и некоторые др. художники. Кубизм возник как логическое продолжение аналитических исканий в искусстве некоторых представителей постимпрессионизма и прежде всего - Сезанна (см. ([2], стр. 256-258)).

Супрематизм (от лат. supremus - высший, высочайший; первейший; последний, крайний, видимо, через польское supremacja - превосходство, главенство)

Направление авангардного искусства (см.: Авангард) первой трети XX века, создателем, главным представителем и теоретиком которого был русский художник Казимир Малевич. Сам термин никак не отражает сущности Супрематизма. Фактически, в понимании Малевича, это оценочная характеристика. Супрематизм - высшая ступень развития искусства на пути освобождения от всего внехудожественного, на пути предельного выявления беспредметного, как сущности любого искусства. В этом смысле Малевич и первобытное орнаментальное искусство считал супрематическим (или "супремовидным"). Впервые он применил этот термин к большой группе своих картин (39 или больше) с изображением геометрических абстракций (см.: Абстрактное искусство), включая знаменитый "Черный квадрат" на белом фоне, "Черный крест" и др., выставленных на петроградской футуристической выставке "ноль-десять" в 1915 году (см. ([2], стр. 426-428)).

Именно эта атмосфера дегуманизации искусства [8] и стала колыбелью возникновения методов анализа бухгалтерской отчетности, который позволил говорить о предприятии с помощью категорий, находящихся вне его непосредственной реальности. Но прежде, чем обратиться к механизмам формирования новых для рубежа XIX и XX веков методов анализа бухгалтерских данных, давайте посмотрим, какое положение в развитии учета в то время могло послужить толчком к рождению принципиально нового.

Говоря о необходимости постоянной модификации любой системы взглядов, любой методологии для поддержания ее жизни в условиях современности, Сартр писал о том, что "если это движение философии прекратилось, то одно из двух: либо она мертва, либо переживает "кризис" ([1], стр. 12). Именно с таким кризисом омертвления и столкнулся бухгалтерский учет, а точнее - его теория, на рубеже XIX и XX столетий.

Все "новаторские" идеи бухгалтеров тех лет, обсуждаемые сегодня историками учета как революционный прорыв учетной методологии, в действительности представляли собой топтание на месте: нескончаемые модификации разговоров о балансе и двойной записи - методов с четырех вековой историей, не могущих дать ничего нового, кроме "А = П", ни в "статической", ни в "динамической", ни в "органической" трактовке.

Именно попытка поместить новое время в старый баланс характеризовала тупик бухгалтерской мысли начала XX века. Пожалуй, самым ярким выразителем этого тупика среди отечественных бухгалтеров был Александр Павлович Рудановский.

А.П. Рудановский как человек своей эпохи

"Александр Павлович Рудановский (1863-1934) - сын безземельного украинского шляхтича, математик по образованию (окончил Харьковский университет), всю жизнь проработал бухгалтером, сначала железных дорог, а потом долгие годы - главным бухгалтером Московской городской управы. В советское время занимал должности главных бухгалтеров в различных трестах. С начала XX в. Рудановский принадлежал к партии социалистов-революционеров, входил в ее боевую дружину и при всем при том, - как писал Ярослав Вячеславович Соколов (1938-2010), - был большим ученым-бухгалтером", достигшим "вершин учетной мысли" ([3]).

Столь живописная характеристика этого ученого, данная профессором Соколовым, показывает: Рудановский был человеком своей эпохи - эпохи преобразований и разломов, индустриализации и революции, эпохи рокота станков и машин как зова светлого будущего. Чтобы почувствовать ее дух можно, например, посмотреть на эмблему издательства "МАКИЗ", где увидели свет большинство его работ (см. рис. 1).

Рис. 1

Буквы, представляющие Московское академическое издательство, впечатанные в срез детали машин - "мышц новой жизни" ([4], стр. 41) стремительно обрушивающегося на нас XX века.

Однако, прежде всего, Рудановский был бухгалтером, воспитывавшимся на учетных идеях, представлявших в большей степени культуру XIX века, идеях, неспешно развивавших взгляды Луки Пачоли.

Не случайно, в 1912 году, представив список тех, кто, по его мнению, был бы достоин чести войти в состав ревизионной комиссии, оценивающей состояние бухгалтерии Московского Городского Управления, работающей под его началом, Александр Павлович включил в него Фабио Беста (1845-1923), Джузеппе Чербони (1827-1917), Джузеппе Росси (1845-1921), Эмануэля Пизани (1845-1915), Эжена Пьера Леоте (1845-1908), Иосифа Шротта (1813-1888), Фридриха Гюгли (1833-1902) ([5], стр. 100-101). А.П. Рудановский был бухгалтером, убежденным в том, что учет немыслим вне баланса и двойной записи.

Это убеждение было развито в его случае до такой степени, что он видел в балансе не продукт работы бухгалтера, но объективную реальность хозяйственной жизни, лишь отражаемую в бухгалтерских балансах как моделях действительности. По мнению Рудановского, именно "баланс хозяйства", объективно существующий вне бухгалтерского учета и сознания бухгалтеров, и должен выступать предметом управления (менеджмента - как сказали бы мы сегодня). "Надо научиться построению балансов и умению управлять ими, - писал он" ([6], стр. I).

И вот именно представление реального баланса компании в ее бухгалтерском балансе, было, по мысли Рудановского, способно максимально наглядно представить картину положения дел компании, "ибо анализировать хозяйство, не опираясь на какой-либо баланс, так же нельзя, как нельзя плавать в море, не имея хотя бы плохенького суденышка" ([6], стр. I). Отсюда, мы "должны обращать внимание не столько на анализ баланса, сколько на балансовый анализ самих хозяйственных отношений" ([6], стр. I).

Иными словами, он считал, что составляя баланс предприятия, представляя его в виде бухгалтерского баланса, мы уже определенным образом анализируем его положение дел. Составить бухгалтерский баланс, по Рудановскому - значит, проанализировать предприятие. "Имеем ли мы, - писал Александр Павлович, - в данном балансе борзого коня или только упрямого осла, его надо уметь оседлать или запрячь, с ним надо уметь управляться, чтобы вынести или достичь каких-либо представлений о данном хозяйстве: произвести анализ хозяйства, значит уметь объехать его на его же балансе" ([6], стр. II).

Это и предлагал делать Александр Павлович в своем знаменитом труде "Анализ баланса"*(2).

Учетный супрематизм

"Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных Венер, - писал Казимир Малевич, - тогда только увидим чисто живописное произведение" ([4], стр. 29). "Только трусливое сознание и скудность творческих сил в художнике, - продолжал он, - поддаются обману и устанавливают свое искусство на формах натуры, боясь лишиться фундамента, на котором основал свое искусство дикарь и академия" ([4], стр. 29).

Творцы методов анализа баланса начала XX века*(3), также как и великие художники этого бунтарского времени, не были "трусливы сознанием и скудны творческими силами". Они были готовы лишиться средневекового фундамента бухгалтерского учета, воплощенного в практике статического баланса, они были готовы подарить миру методы анализа отчетности, парящие над учетной реальностью, полностью оторвавшись от нее.

"Только тупые и бессильные художники прикрывают свое искусство искренностью, - подсказывали им супрематисты. - В искусстве нужна истина, но не искренность. Вещи исчезли как дым для новой культуры искусства, и искусство идет к самоцели - творчества, к господству над формами натуры" ([4], стр. 30). Реалистичность в представлении картины положения дел предприятия в бухгалтерской отчетности мешала учету XX века так же, как искренность его искусству. Идеи, называемые сегодня динамической теорией баланса, заменяют учетные объекты, претендующие на подлинность и реализм, элементами отчетности, ничего общего не имеющими с хозяйственной действительностью. На место активов - ценностей приходят расходы будущих периодов, на место долгов - источники финансирования этих мифических расходов, на место прибыли как прироста богатства собственников компании - прибыль как разность между расходами, распределенными бухгалтером между балансом и отчетом о прибылях и убытках.

Теория динамического баланса была бухгалтерским футуризмом, рожденным индустриализацией экономики. Однако, как писал Малевич, если мы возьмем в картине футуристов любую точку, то найдем в ней уходящую или приходящую вещь или заключенное пространство. Но не найдем самостоятельную индивидуальную живописную плоскость" ([4], стр. 48). Динамическая теория О. Шмаленбаха (1873-1955) целиком заключила метод бухгалтерского учета в политэкономическое выражение "Д - Т - Д`", что позволило говорить об отражаемых в учете хозяйственных фактах посредством категорий "доходы" и "расходы". Однако посредством этих категорий бухгалтеры продолжали пытаться характеризовать реальность - движение материальных ценностей, возникновение и оплату долгов, денежные потоки. Реализуя идеи динамического баланса, бухгалтеры тем самым были футуристами, которые "выдвигали как главное динамику живописной пластики. Но, не уничтожив предметность, достигали только динамики вещей" ([4], стр. 48).

Развитие практики динамического учета сделало допущение соответствия (правильнее будет говорить - соотношения) доходов и расходов одним из основных его принципов, отраженных сегодня в действующих нормативных документах и профессиональных бухгалтерских стандартах. Это полностью подчинило методологию исчисления прибыли (убытка) процессу поиска суммы затрат, соответствующей (соотносимой) с суммой полученных фирмой доходов. Это был бухгалтерский кубизм, развивший методы учета до основы формирования отчета о финансовых результатах в его современном понимании. При этом, как писал К. Малевич, оказалось, что в вещах нашлось еще одно положение, которое раскрывает нам новую красоту. А именно: интуитивное чувство нашло в вещах энергию диссонансов (прибыли или убытка - М.П.), полученных от встречи двух противоположных форм" ([4], стр. 50) (доходов и обусловивших их расходов - М.П.).

Однако именно в условиях этой мощной методологической новации произошло то, что приводит сегодня бухгалтеров в замешательство при попытке ответить на вопрос "что есть показываемая ими прибыль и что с ней можно делать?" и позволяет формулировать парадоксы учета типа: "прибыль есть - денег нет" (Я.С. Соколов). "Вещи, - писал по этому поводу Малевич (для нашего случая - реальные хозяйственные факты - М.П.), - имеют в себе массу моментов времени, вид их разный и, следовательно, живопись (методы учета - М.П.) их разная. Все эти виды времени вещей и анатомия (слой дерева) стали важнее их сути и смысла" ([4], стр. 50). Так, например, стремление рассчитать сумму амортизации в полной гармонии с принципом соответствия доходов и расходов становится для бухгалтера важнее отражения сумм расходов денежных средств.

Принципиально новые данные отчетности смогли стать основой для методов их анализа, понятия и категории которого лежали вне методов бухгалтерии. Балансоведы начала XX века стали подлинными супрематистами от бухгалтерского учета. Глядя в балансы, составляемые на основе идей динамической балансовой теории, они со всем основанием могли, как и Малевич, говорить: "наш мир искусства (бухгалтерского учета - М.П.) стал новым, беспредметным, чистым. Исчезло все, осталась масса материала, из которого будет строиться новая форма" ([4], стр. 54).

Как и супрематисты, наши коллеги "преобразились в нуле форм и вышли на нуль к творчеству, то есть ... к новому живописному реализму - беспредметному творчеству" ([4], стр. 53). И очень важно здесь понять то, что беспредметность эта отнюдь не означает бессодержательности. "Всякая живописная плоскость, - писал Малевич, - живее всякого лица, где торчат пара глаз и улыбка. Написанное лицо в картине дает жалкую пародию на жизнь, и этот намек - лишь напоминание о живом" ([4], стр. 54). Аналогично, всякий элемент баланса, как попытка представить реальный хозяйственный объект - здание, оборудование, товары, деньги, долги и т.п. - это лишь попытка представить одну из ее многочисленных возможных характеристик.

"Плоскость же (в супрематизме - М.П.) живая, она родилась" ([4], стр. 54). Так же и любая характеристика фирмы, рождаемая анализом ее финансовой отчетности несоизмеримо ярче, полнее и информативнее любых отчетных данных. Так, например, платежеспособность компании, оцениваемая через коэффициент текущей ликвидности как сопоставление представленных в балансе оборотных активов и краткосрочных обязательств - это больше, чем данные об этих активах и обязательствах. Более того, платежеспособности, как характеристики положения дел фирмы, нет в балансе - она рождается через сопоставление отдельных его элементов в аналитическом коэффициенте и имеет совершенно самостоятельное по отношению к балансу значение. Она "живая, она родилась"!

Характеристики того, чего на самом деле нет

Чрезвычайно важно понимать, что платежеспособности как характеристики фирмы, на основе оценки которой принимаются реальные управленческие решения, нет не только в бухгалтерском балансе, но и вообще в реальной хозяйственной жизни. Ее нет нигде, кроме аналитических расчетов, ее нет нигде, кроме нашего сознания!

В реальной жизни есть имущество, которое принадлежит фирме на праве собственности, ее долги, поступления денег и их выплаты, есть гарантийные обязательства сторонних лиц, есть даже сумма, которую мы можем получить, разделив оценку оборотных активов на оценку краткосрочных долгов, но платежеспособности нет. Есть способность компании погасить конкретные долги, есть факты выплат по конкретным обязательствам, а платежеспособности нет. Та величина, которую мы получаем, разделив активы на обязательства, традиционно является основанием для наших впечатлений о способности компании погашать свои обязательства в будущем. Но важно понимать, что компания, имеющая "плохие" показатели платежеспособности, может успешно выплачивать свои конкретные долги. И, наоборот, фирма с замечательными показателями платежеспособности, может, просрочив оплату конкретного долга, быть объявлена банкротом.

Аналогично, в реальной жизни есть поступления средств, оцениваемые бухгалтерами и отражаемые в отчетности в определенный момент времени в качестве доходов, есть денежные выплаты или иное расходование средств, отражаемые в определенный момент как расходы компании. Есть разность между частью из них, показываемая в отчетности как сумма прибыли или убытка. Также, существуют в реальности и часть объектов, показываемых в активе бухгалтерского баланса, есть долги фирмы, отражаемые в пассиве ее баланса. Разность между оценками активов и обязательств перед кредиторами на определенный момент времени мы можем называть собственным капиталом. Однако ни в одном из этих объектов и/или величин нет рентабельности. Рентабельность - это не сумма оставшихся у компании в виде прибыли средств, это не увеличение ее имущества, это не возможность оплатить проценты по обязательствам, это не выплачиваемые фирмой дивиденды. Эта некая характеристика ее успешности, которую мы получаем, разделив сумму бухгалтерской прибыли на оценку элементов отчетности, которые современное экономическое знание связывает с получением компанией доходов.

Рентабельности нет в реальной жизни. Эта воображаемая нами супрематическая категория, которая рождается при расчете соответствующих аналитических коэффициентов и начинает жить собственной жизнью, характеризуя успехи фирмы. Получаемые компанией деньги есть, это реальность. То, использование чего (управление чем) позволяет фирме получать доходы - ресурсы компании - существуют (кстати, далеко не все они отражаются финансовой отчетностью). Прибыль, как рассчитанная некими бухгалтерскими методами величина, также существует как запись в учетных регистрах и строках отчетности, а рентабельность нет, но мы ее рождаем, рассчитывая соответствующие коэффициенты, и, живя подаренной нами ей жизнью, она начинает влиять на принятие нами реальных управленческих решений.

Также в реальной жизни не существует финансовой устойчивости, показатели которой мы рассчитываем по балансам компаний. Есть полученные от акционеров средства и их бухгалтерская оценка, есть прирост средств в результате деятельности фирмы и его оценка как нераспределенной прибыли. И есть существующие на дату составления баланса долги компании юридически сторонним лицам, отраженные в отчетности. Но финансовой устойчивости нет, ее невозможно отразить в отчетности фирмы. Это некая искусственная категория, отражающая определенные взгляды на методы управления источниками финансирования деятельности. Отражающая ее величина получается посредством соотношения оценок пассивов фирмы. И вновь с момента, когда мы получаем эту величину, ее супрематическая действительность через наше восприятие начинает влиять на хозяйственную реальность.

Неплохим доказательством самостоятельности таких понятий как платежеспособность, рентабельность и финансовая устойчивость по отношению к содержанию баланса, данные которого служат основой для их оценки, может служить очевидная возможность оценки их без использования этих данных. Так, например, платежеспособность компании можно оценивать сопоставлением данных о входящих и исходящих денежных потоках, а также оборотах кредиторской задолженности.

Современная интегрированная отчетность дает нам возможность расчета рентабельности (как успешности деятельности, выражающейся в приросте капитала) по данным о динамике различных составляющих капитала компании. В качестве информации об источниках финансирования компании при оценке ее финансовой устойчивости могут быть использованы данные о доходах компании по различным направлениям ее деятельности, которыми фактически и финансируется работа фирмы.

Очевидно, что рамками баланса отнюдь не ограничивается формирование данных, служащих основой для принятия управленческих решений в современных условиях хозяйствования.

От редакции. С полной версией статьи М.Л.Пятова можно ознакомиться на сайте buh.ru в рубрике "Занимательная бухгалтерия" - см. http://buh.ru/suprematizm.

Литература:

1. Ж.П. Сартр. Проблемы метода - М.: "Проект", 2008.

2. Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. / Под ред. В.В. Бычкова.- М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003.

3. Я.В. Соколов. Бухгалтерский учет: от истоков до наших дней - М.: ЮНИТИ, 1996.

4. К. Малевич. От кубизма и футуризма к супрематизму // Казимир Малевич Черный квадрат - СПб: Азбука-классика, 2003.

5. А.П. Рудановский. Общая теория учета и оценка московского городского счетоводства. - М.: Городская типография, 1912.

6. А.П. Рудановский. Анализ баланса - М.: МАКИЗ, 1925.

7. Т. Губер. Как читать баланс - М.: 1925.

8. См. Хосе Ортега-и-Гассет "Дегуманизация искусства" - М.: АСТ - МОСКВА, 2008 и М.Л. Пятов "Дегуманизация бухгалтерского учета: причины и последствия" // БУХ.1С, N 2, 2012.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Все материалы М.Л. Пятова по этой теме можно найти на сайте http://buh.ru/ по тегу "финансовый анализ".

*(2) "Анализ баланса" Рудановского увидел свет в 1925 году. И тогда же, в 1925 году, некто И.И. Лапшов в предисловии к переводу на русский язык 18-го издания книги немецкого профессора Т. Губера с названием "Как читать баланс", которое уже в конце XX века повторит знаменитый бестселлер В.В. Патрова и В.В. Ковалева, писал следующее: "Внимание и интерес, которые сосредоточиваются в настоящее время над вопросами счетоводства и отчетности, естественно, повышают спрос и требования на счетную литературу. ... Различные и весьма разнородные учебники и руководства этой цели удовлетворить не могут. Балансоведение, как основная проблема счетного знания, во всех этих работах вольно и невольно затушевывается частностями разнообразных счетных построений, техникой счетоводства, книговодством и для общего понимания становится весьма и весьма затруднительным. ... Правда, богатыми мыслью и знаниями работами А.П. Рудановского балансоведение, как научная дисциплина, поставлено на весьма прочные основания. Но эти работы, по своей исключительной серьезности, далеко не могут почитаться совершенно доступными и особенно для элементарного, пропедевтического усвоения основных начал балансоведения. Они требуют подготовленного теорией или практикой читателя и для рядового работника, только что входящего в круг счетных понятий и принципов, работы А.П. Рудановского трудны" ([7], стр. 5).

*(3) Из российских авторов здесь, прежде всего, следует назвать Н.А. Блатова (1875-1942), З.П. Евзлина, Н.Р. Вейцмана (1894-1981) Н.А. Кипарисова (1873-1956).