Некоторые проблемы законодательного воплощения уголовной политики в сфере экономической деятельности (В.А. Дрыга, журнал "Российское право: образование, практика, наука", N 1, январь-февраль 2016 г.)

Некоторые проблемы законодательного воплощения уголовной политики в сфере экономической деятельности

В.А. Дрыга,

аспирант кафедры уголовного права

Уральского государственного юридического университета

Журнал "Российское право: образование, практика, наука", N 1, январь-февраль 2016 г., с. 55-57.

Сфера экономических отношений в России является крайне проблемной с момента распада Советского государства и перехода к капиталистическому типу хозяйствования. Непродуманная приватизация государственной собственности, отсутствие действенного контроля за финансово-экономическими процессами в стране, "непрозрачность" денежных и товарно-сырьевых потоков в переходный период привели к криминализации экономики*(1). Очевидна необходимость концентрированной, тактически и методически выверенной государственной политики в области противодействия экономической преступности.

Вопросы соотношения политического и юридического элементов в противодействии преступности давно обсуждаются учеными при проведении исследований уголовной политики, уголовно-правовых политики и идеологии. Эти исследования нередко сопрягаются с общетеоретическими разработками в области правовой и юридической политики, или, как выразился В.А. Туманов, "политико-юридической надстройки"*(2).

Под уголовной политикой как сферой государственной активности следует понимать социально обусловленную деятельность государства, основанную на совокупности стратегических и тактических методов и приемов, которые направлены на устранение причин и условий преступности, предупреждение преступлений, а также защиту человека, общества и государства от преступных посягательств. Из представленного определения видно, что законодательным элементом такая деятельность не исчерпывается. Вместе с тем большинство авторов, изучающих уголовную политику в целом и в экономической сфере в частности, считают законодательную активность государства одной из форм реализации уголовной политики*(3). Поэтому необходимо уделять особое внимание адекватности принимаемых норм уголовного законодательства, их соответствию уголовно-политическим целям, а также взаимосвязи с нормами иной отраслевой принадлежности.

Действующее уголовное законодательство реформируется несистемно, поправки не сообразуются с нормами других отраслей права криминального цикла, а сам уголовный закон характеризуется нормативной избыточностью. В подтверждение приведем некоторые примеры, касающиеся противодействия налоговым преступлениям и уклонению от погашения кредиторской задолженности.

Так, Федеральным законом от 22 октября 2014 г. N 308-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ" изменен порядок возбуждения уголовных дел о налоговых преступлениях, предусмотренных ст. 198-199.2 УК РФ. В частности, уточнено понятие "возмещение ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации", под которым теперь понимается уплата в полном объеме недоимки, пеней и штрафов в размере, определяемом в соответствии с законодательством РФ о налогах и сборах с учетом представленного налоговым органом расчета размера пеней и штрафов (в ранее действовавшей редакции ч. 2 ст. 28 УПК РФ размер недоимки определялся исходя из соответствующего решения налогового органа).

В обоснование изменений были выдвинуты идеи ужесточения борьбы с налоговыми преступлениями, необходимости снижения уровня их латентности, стимуляции субъектов экономической деятельности к исполнению своих обязанностей по уплате налогов в бюджет. Проанализируем эти изменения лишь на предмет достаточности для достижения декларируемых целей.

Наметив направление на отказ от экономии репрессии в изучаемой области регулирования, законодатель не продолжил его реализацию, ограничившись означенными мерами, тогда как в данной области имеется ряд иных проблем. Так, в уголовном законе за совершение налогового преступления, наряду с лишением свободы и иными наказаниями, установлен штраф, максимальный размер которого даже для квалифицированных составов (ч. 2 ст. 198, ч. 2 ст. 199, ч. 2 ст. 199.1, ст. 199.2 УК РФ) составляет 500 тыс. руб. С учетом денежных сумм, сэкономленных на налоговых платежах, штраф такого размера - едва ли достаточное и соразмерное наказание. Например, во Франции за подобные преступления предусмотрен штраф в размере до 35 тыс. евро, в США - от 100 тыс. до 500 тыс. долл.

Представляется, что в случае принятия политического решения об интенсификации уголовно-правового воздействия на сферу налоговых правоотношений и стимуляции налогоплательщиков к уплате соответствующих платежей нужно применить комплексный подход, используя при этом нормы уголовного, уголовно-исполнительного и налогового законодательства. В противном случае подобные законодательные паллиативы создадут межотраслевую несогласованность, и, как следствие, неизбежно снизится эффективность уголовно-правового воздействия.

Далее отметим ряд проблем законодательной техники в рассматриваемой области. Так, отношения в сфере экономической деятельности были некорректно выделены в качестве основного объекта уголовно-правовой охраны и помещены в соответствующую главу Уголовного кодекса РФ. Приведем в пример ст. 177 УК РФ "Злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности". В настоящее время многие ученые и практические работники считают, что ст. 177 УК РФ выступает специальной нормой по отношению к ст. 315 УК РФ "Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта". Диспозиция ст. 177 УК РФ отличается от диспозиции ст. 315 УК РФ тем, что обязательным признаком преступления в ст. 177 назван крупный ущерб и что гражданин включен в перечень субъектов злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности. Кроме того, в обеих статьях речь идет о вступивших в законную силу судебных актах, но в ст. 315 УК РФ говорится о любых решениях, в том числе приговорах, а в ст. 177 УК РФ - только о тех, которые влекут обязанность уплаты кредиторской задолженности.

На практике же руководитель организации, уклоняющийся от погашения кредиторской задолженности, установленной вступившим в законную силу судебным решением, будет привлечен к уголовной ответственности по ст. 315 УК РФ при размере ущерба менее 1,5 млн. руб., и по ст. 177 УК РФ - если размер задолженности превышает названную сумму.

С учетом сказанного едва ли логично включать упомянутую норму в число норм, устанавливающих ответственность за преступления в сфере экономической деятельности, при столь несущественных отличиях от аналога в гл. 31 Уголовного кодекса РФ. Представляется, что после вынесения судом решения и вступления его в законную силу гражданско-правовые отношения сторон наделяются публично-правовым элементом - обязанностью исполнения судебного акта. При обусловленности квалификации деяния по ст. 177 УК РФ наличием вступившего в законную силу решения суда уместнее ввести данный состав в ст. 315 УК РФ в качестве квалифицированного. Следует также отметить, что поскольку злостное уклонение от погашения задолженности при заданных законодателем условиях посягает прежде всего на интересы правосудия, то обособления этого состава в гл. 22 УК РФ не требуется.

Приведенные примеры иллюстрируют лишь часть проблем, касающихся законодательной реализации уголовной политики государства, и указывают на необходимость стратегического подхода к решению задач по противодействию экономической преступности.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Драпкин Л.Я., Злоченко Я.М. Теневая экономика России: понятия, структура, основные направления противодействия // Организованная преступность и коррупция. Екатеринбург, 2000. Вып. 2. С. 33.

*(2) Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология. К критике учений о праве. М., 1971. С. 9.

*(3) Панченко П.Н. Управление применением уголовного законодательства как стратегия и тактика уголовной политики // Проблемы юридической техники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве / под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль, 1996. С. 108.