Заслуженный кризис (В. Гурвич, журнал "Саморегулирование & Бизнес", N 1-2, январь-февраль 2016 г.)

Заслуженный кризис

В. Гурвич

Журнал "Саморегулирование & Бизнес", N 1-2, январь-февраль 2016 г., с. 54-57.

Если предыдущий кризис в России стал отголоском общемирового кризиса, то нынешний кризис мы сотворили сами. И когда обвалились нефтяные цены, все тут же встало по своим местам. А, как известно, такие кризисы и особенно тяжелые, и лечатся долго и трудно.

Даже если все плохо, все будет хорошо

Уже ясно, что нынешний кризис очень глубокий. Чтобы он разразился, понадобилось соединение, как минимум, трех основных факторов: снижение цен на нефть, введение санкций и внутриэкономические проблемы. Из этого кризисного перечня главная причина третья; еще при цене в 100 долл. за баррель началось торможение экономики. А самая глубокая точка этого процесса пришлась на II квартал 2015 года. Тогда ВВП упал на 4,6%. Затем падение замедлилось.

В 2016 году, по оценке Минэкономразвития, ВВП стабилизируется с выходом на некоторый рост. На это дает надежду то, что после снижения промпроизводства на 3,6% в октябре 2015 года началась стабилизация его уровня. То же самое происходит и с инвестиционным спросом.

У каждого кризиса есть своя структура. В России большие издержки производства, среди 50 развивающихся стран у нас самая высокая зарплата. Сейчас она снижается, ее номинальный рост в 2015 году составил 5-5,5%. Безработица находится на исторически минимальном уровне. Этому способствует и естественная убыль экономически активного населения, за период с 2015 по 2017 год ежегодно его численность будет сокращаться на 300 тыс. человек ежегодно.

Улучшается финансовое состояние предприятий, за 10 месяцев 2015 года прибыль увеличилась на 28%, в том числе за счет девальвации - на 13%. Это позволило снизить число убыточных производств с 38% в 2014 году до 30% в 2015 году.

Ключ к преодолению кризиса находится в инвестиционной активности. На данный момент в производственной сфере основным источником капвложений является прибыль.

За последние 20 лет мы привыкли к постоянному снижению инфляции. Сегодня, когда спрос ограничен, повышение цен ведет в тупик. Поэтому можно прогнозировать ослабление инфляционной петли в 2016 году до 4-5%. А это уже хороший показатель.

Другое позитивное явление - это сохранение положительного торгового баланса, что смягчает негативный эффект от снижения нефтяных котировок.

Постепенно сокращается и отток капитала, особенно это было заметно в III квартале 2015 года. Это позволяет надеяться в 2016 году на чистый его приток.

Все эти факторы дают основание Минэкономразвития выступить с прогнозом по росту экономики в 2016 году на 0,7%. Да, он очень маленький, но важно то, что народное хозяйство выходит уже на другую траекторию развития.

За счет чего может начаться экономический рост, по мнению чиновников Минэкономразвития? В 2015 году произошло сильное снижение запасов продукции. Предприятия могут начать их пополнять.

Возобновится рост потребительского спроса. В том числе за счет прекращения падения потребительского кредитования. Увеличатся инвестиции. Причем в этой сфере произойдут очень важные перемены: от инвестиций в наращивание мощностей они начнут смещаться в сторону сокращения издержек.

Перед экономикой стоит магистральная задача по увеличению несырьевого экспорта. Одной из таких отраслей может стать транспортное машиностроение, которое выросло на 7%. В целом же можно сказать, что худшее уже позади.

Необоснованные надежды

В этом анализе удивляют практически ничем не подкрепленные выводы. Такое ощущение, что экономика должна расти только потому, что этого желают некоторые лица. Почему предприятия вдруг станут работать на склад?

При таких ставках по кредитам и снижении покупательской способности - это прямой путь к банкротству. Тем более, данные за последние месяцы годы свидетельствуют о сокращении потребительского спроса. А если он не начнет расти, то произведенные товары так и останутся непроданными.

Непонятно, почему начнет расти потребительское кредитование. Положение в банковском секторе не дает основания для подобного вывода. К тому же если это вдруг случится, риски в экономике станут нарастать, как снежный ком.

Да и признаки роста инвестиционной активности выглядят иллюзорными. Сокращаются прямые иностранные инвестиции, внутренние инвестиционные возможности крайне ограничены. Это может привести к тому, что, по мнению Андрея Мовчана, директора программы "Экономическая политика" Московского Центра Карнеги, в одном из самых инвестиционных секторов экономики - строительстве - возможно двукратное падение в 2016 году. Это ударит по сотням тысяч работников, занятых в этой сфере.

Да и снижение оттока капитала мало о чем говорит; даже если он остается в России, капитал может просто лежать без движения. Что во многих случаях и происходит. А инвестировать можно из любой географической точки.

Не случайно независимые эксперты смотрят на ситуацию более пессимистически. Директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев полагает, что в 2016 году снижение ВВП может составить 2-3%, инфляция 10-12%, среднегодовой курс национальной валюты 80 рублей за доллар. Мы имеем кризис трансформационного характера. Наибольшее беспокойство вызывает период после 2016 года, когда Резервный фонд будет потрачен, и когда начнут активно расходоваться средства Фонда национального благосостояния.

Скопление сухостоя

Так уж в России повелось, что судьба банковской системы является определяющей для любого кризиса. В первую очередь государство бросается спасать именно ее.

Между тем банковский сектор переживает серьезную трансформацию. Если некоторые экономисты и банкиры выступают с заявлением о серьезном банковском кризисе, то официальные лица полагают, что ничего ужасного здесь не происходит. Например, зампред Банка России Василий Поздышев полагает, что масштабная чистка банков хотя и сократила их число до 740, что еще не предел, но эта процедура нужна для оздоровления всей системы. Большинство банков, у которых отозваны лицензии, не работали на экономику, а обслуживали самих себя.

Но даже в нынешней ситуации есть и положительные моменты. Так, активы не снизились, а даже возросли на 1,8%. Хотя если совершить переоценку валютной их составляющей, то они немного упали.

Собственные средства банков равны 5 трлн руб. Объем вкладов за 11 месяцев 2015 года вырос на 15,8%, капитал - на 11,3%, кредиты экономики - на 5,3%. Однако прибыль в банковской системе невелика, основной источник ее пополнения - кредиты ЦБ. Это не самая лучшая практика, поэтому представители ЦБ проводят встречу с владельцами кредитных организаций на предмет их докапитализации. Кредитование физических лиц находится в отрицательной зоне, кредиты юридическим лицам стали расти со II квартала.

В то же время растет стоимость фондирования. Ресурсная база банков тесно связана с валютными рисками. Поэтому ЦБ намерен проводить в 2016 году курс на снижение валютной доли в активах и пассивах.

Вызывает тревогу сектор кредитования малого и среднего бизнеса. Просроченная задолженность тут увеличилась с 4,4% до 6,3%. Кредитование физлиц сократилось с 11 трлн руб. до 6,5 трлн руб. Зато выросла ипотека.

В 2015 года в целом возросла ликвидность банковского сектора, это можно понять в том числе и по тому, что спрос на кредиты ЦБ упал в 2 раза.

В 2016 году ЦБ не видит причин для обвала банковской системы, самый трудный этап пройден. Но число банков продолжит сокращаться. Но тут главное не их количество, а их здоровье.

Беда в том, что далеко не всегда ЦБ в курсе того, что реально происходит в том или ином банке. Проблемы все чаще возникают в кредитных организациях из списка top-50. А это уже указывает на системный кризис, пусть даже не в самой острой стадии. Но она может наступить в любой момент.

По мнению Андрея Мовчана, состояние банковской системы вызывает тревогу, в ней существует отрицательный капитал. Когда именно произойдет взрыв, сказать нельзя. "Когда вы не даете происходить маленьким лесным пожарам, то в какой-то момент скапливается столько сухостоя, что большой пожар уничтожает весь лес. То же может произойти и с банковской системой", - говорит эксперт.

Жадность делает не богаче, а бедней

Кризис в очередной раз показал, насколько судьба отечественной экономики тесно переплетена с нефтью. Сланцевая революция в США ведет к регулярному снижению издержек, уже половина месторождений рентабельна при цене в 60 долл. за баррель. Причем даже те компании, которые прекращают добычу, при повышении нефтяных котировок способны быстро ее восстановить, указывает главный советник Аналитического центра при Правительстве РФ Леонид Григорьев.

Высокие цены на нефть стали во многом итогом жадности ее экспортеров. Для России это обернулось снижением ВВП, так как в долларовом эквиваленте наш экспорт сильно сократился. Впрочем, это удар не только по России, но по многим экспортерам. В том числе и по четырем королевствам Персидского залива, у которых на углероды приходится половина всех доходов.

Саудовская Аравия, играя на понижение цен, пыталась таким образом уничтожить сланцевую добычу. В итоге это привело к сокращению мировых инвестиций в нефтедобычу на 20%, а у самой страны образовался бюджетный дефицит в размере 20%.

Однако есть и более фундаментальные причины для снижения цен. Статистический анализ показывает, что существуют длинные циклы как высоких нефтяных котировок, так и низких. "Высокий" период продолжается 15 лет, низкий - примерно 13. "Высокий" цикл взял старт в конце 90-х годов и завершился в 2013-2014. Сейчас начался период низких цен.

Россия потеряла 100 млрд долл. от снижения нефтяных котировок, но обвала не случилось. Но положение в нефтянке могло бы быть гораздо лучше. Все последние годы осуществлялась дискриминация мелких производителей, которые могли бы работать на небольших месторождениях, в значительную часть нефтяной промышленности не допускались иностранные инвесторы. К этому следует добавить стопроцентный монополизм доступа к трубе. Все эти факторы оказывали депрессивное воздействие на отрасль.

В России потребляется примерно 0,7 т нефти на человека, в США - 3,5 т на одного жителя, в Скандинавии - 2-2,2 т. Согласно пессимистическому сценарию, к 2030 году использование нефти возрастет до 0,8-1 т на россиянина, оптимистическому - до 1,6 т. Но любой из этих вариантов предполагает рост использования нефтепродуктов. Возникает вопрос: до какой величины сможем мы наращивать экспорт? Поэтому следует определить: на какой уровень потребления в стране следует ориентировать экономику?

За период благоприятного развития нефтяной отрасли, вызванного высокими ценами на ее продукцию, не удалось ни создать внятную концепцию ее развития, ни провести модернизацию сектора. Поэтому все это придется делать на фоне значительно ухудшающейся ситуации. Вопрос стоит следующим образом: хотим ли мы стать ведущей энергетической державой или остаться сырьевым придатком ведущих экономик мира?

От варенья до дач

Пока жители России достаточно спокойно реагируют на кризис. И это несмотря на падение жизненного уровня.

Загадку этого феномена ищут в психологии населения. Но есть и более простые объяснения. За период "тучных" годов население, говоря языком прошлых лет, сделало достаточное количество "заготовок". За эти годы оно приобрело большое число товаров длительного пользования. Даже в бедных регионах у нас насчитывается 95 компьютеров на 1000 жителей, а в богатых - 150. По обеспеченности легковыми машинами страна занимает 52 место, тем не менее, этот показатель достаточно высокий - 317 автомобилей на 1000 жителей. Есть территории, где он существенно выше.

Еще одна причина, влияющая на снижение восприятия остроты кризиса, как ни странно, это дачный фактор. После краха СССР в России началась эпоха дачного строительства. На 143 млн человек приходится 24 млн дач. Или одна дача на 4,5 жителей, если исключить из этого числа сельчан.

В свободном полете

Без нефтяной подпитки экономика оказалась в свободном полете. И его маршрут не очень понятен. Возникает вопрос: как адаптируется она к новым реалиям? У нас преобладает пассивная адаптация. Несмотря на сильное ослабление рубля, физический экспорт из России возрос всего на 1%. Предприятия не смогли воспользоваться эффектом девальвации. По сумме произошло снижение экспорта и услуг на одну треть.

Зато в 2015 году произошла до определенной степени адаптация платежного баланса к новым условиям. Этому помог плавающий курс рубля. Но это не помогло сохранить инвестиционную активность, объем капвложений сократился на 6%, подчеркивает Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич.

Текущая же ситуация характеризуется преимущественно отрицательными трендами. Зарплата упала на 8,5%, товарооборот - на 9%, только безработица сохранилась не прежнем уровне - 5,5%. Доходы совокупного бюджета снизились на 13%, федерального - на 5%.

В 2016 году зависимость экономики от цен на нефть только усилится, прогнозирует экономист. При цене на нефть в 50 долл. за баррель можно надеяться на экономический рост в 0,3-0,5%; если бочонок нефти подешевеет до 40 долл., спад может составить 0,8%. При цене барреля в 50 долл. курс будет равен 65 руб. к 1 долл., при цене 40 долл. - 75 руб. к 1 долл.

В целом в экономике завершается процесс привыкания к новым реалиям. Это снижение доходов федерального бюджета на 3,5%, расходов - на 3%. Сам по себе 3% дефицит федерального бюджета не несет ничего страшного, плохо то, что ограничены источники его пополнения.

Третий риск, чуть более дальний, он приходится на 2017-2019 годы. Это падение добычи нефти и обвал малого и среднего бизнеса.

Советник Института современного развития Никита Масленников полагает, что основные бюджетные риски приходятся не на 2016, а на последующие годы: "В 2016 году должно прийти осознание того, что без изменений дальше будет худо. Нефтяная игла нас скинула и сломалась. Необходимо разворачиваться к структурным реформам".

И с этим трудно спорить. Структурный кризис, в который мы вошли, невозможно решить с помощью каких-то отдельных мер. Например, снижением инфляции, чем постоянно занят Центробанк. Мера полезная, но эффект от нее будет очень ограниченным.

Главная проблема в том, что неясны инвестиционные источники экономического роста, говорит Владимир Мау, ректор Академии народного хозяйства при Правительстве РФ. И пока они не прояснятся, по-настоящему из кризиса не выбраться.