Представительство (замечания к постановлению Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации") (Ю.В. Байгушева, журнал "Вестник экономического правосудия", N 1, январь 2016 г.)

Представительство (замечания к постановлению Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации")*(1)

Ю.В. Байгушева,

кандидат юридических наук,

старший преподаватель кафедры

теории права и гражданско-правовых дисциплин

Международной академии бизнеса и новых технологий

Журнал "Вестник экономического правосудия", N 1, январь 2016 г., с. 86-110.

В статье анализируются положения, сформулированные Пленумом ВС РФ по вопросам применения судами предписаний ГК о представительстве. По мнению автора, Пленум ВС РФ верно выделяет фактические предпосылки возникновения полномочия на основании видимости права у неуполномоченного лица, действующего от имени юридического лица; справедливо замечает, что при множественности представителей отмена представляемым полномочия в отношении одного из них прекращает полномочие только у этого представителя; проводит правильный взгляд, что если кто-то совершает сделку с субститутом, которого предположительно назначил уполномоченный на это руководитель филиала юридического лица, то он должен с особой заботливостью отнестись к проверке полномочия не только субститута, но и руководителя. В то же время автор отмечает необоснованность утверждений Пленума ВС РФ, что одобрение сделки представителя без полномочия может быть адресовано любому лицу; что письменное уполномочие можно включить в договор или решение объединения лиц; что если в выданной представителю доверенности поименно определены контрагенты по доверенным сделкам, то представляемый не может заявить об отмене полномочия путем официальной публикации без одновременного извещения об отмене представителя и указанных контрагентов. Эти и другие вопросы представительства рассматриваются в статье с учетом разработок отечественных и зарубежных цивилистов.

В постановлении Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление) среди множества других вопросов рассматриваются вопросы гражданско-правового представительства. Постараемся оценить эту часть Постановления, направленную на обеспечение единства практики применения судами предписаний гл. 10 ГК РФ.

1. Пленум ВС РФ проводит взгляд цивилистов*(2) о существовании представительства юридического лица его органом, или, что то же самое, уставного представительства, и указывает на возможность применения к этому представительству предписаний п. 1 и 3 ст. 182, ст. 183 и п. 5 ст. 185 ГК РФ (п. 121 Постановления). Но выступление органа от имени и в интересах юридического лица не является представительством в смысле абз. 1 п. 1 ст. 182 ГК РФ*(3). В отличие от представителя орган не рассматривается как самостоятельный участник гражданских правоотношений, совершающий сделку для другого их участника; при совершении сделки орган выражает не свою волю, а волю самого юридического лица*(4). Между тем ввиду существенного сходства деятельности органа и представительства к ней могут применяться по аналогии предписания о представительстве, в том числе указанные предписания главы 10 ГК РФ, из допустимости прямого применения которых к деятельности органа исходит Пленум ВС РФ.

2. Согласно абз. 1 п. 1 ст. 183 ГК РФ сделка, совершенная представителем от имени представляемого при превышении полномочия*(5) *(6), так же как и сделка, совершенная одним лицом от имени другого при отсутствии полномочия, является сделкой, нуждающейся в одобрении представляемого*(7), а не оспоримой сделкой*(8). В то же время, регламентируя в п. 1 ст. 114 ГК РФ один из случаев превышения представителем своего полномочия, - случай, когда представитель превышает его при наличии видимости существования полномочия на совершаемую им сделку (в частности, при предъявлении доверенности, в которой объем полномочия очерчен шире, чем в договоре между представителем и представляемым)*(9) с недобросовестным третьим лицом (т.е. лицом, которое на момент совершения сделки знало или должно было знать о превышении полномочия), - законодатель говорит, что в данном случае сделка представителя может быть оспорена представляемым, а следовательно, что она вызывает желаемое представителем действие в правовой сфере представляемого и без его одобрения. Дифференцированный подход законодателя к определению правовой природы сделки, совершенной представителем при превышении полномочия, получил свое развитие в абз. 1 п. 122 Постановления, который, однако лишь в отношении представительства от имени юридического лица, трактует о неприменимости к рассматриваемому случаю предписаний п. 1 ст. 183 ГК РФ.

Появление в законе и Постановлении отмеченной дифференциации обусловлено попыткой законодателя закрепить в п. 1 ст. 114 ГК РФ идею, что вопрос о принадлежности представителю полномочия на совершаемую им сделку нужно решать с учетом горизонта понимания третьего лица, которое не должно исследовать внутренние отношения представителя и представляемого, а также с учетом поведения представляемого, который часто способствует созданию видимости существования слишком большого по объему полномочия, согласовывая с представителем не различимые для третьего лица ограничения. В соответствии с указанным пунктом при наличии 1) видимости существования полномочия, 2) поведения представляемого, способствующего созданию этой видимости, и 3) добросовестности третьего лица сделка представителя, превысившего свое полномочие, действует непосредственно для представляемого. Так как сделка представителя вступает в силу непосредственно для представляемого, только если представителю принадлежало полномочие на ее совершение, то можно утверждать, что, по мнению законодателя, у представителя в этом случае возникает необходимое полномочие, именуемое в литературе полномочием на основании видимости права (Rechtsschein)*(10) *(11). Не подлежит никакому сомнению, что при невыполнении хотя бы одной из названных фактических предпосылок возникновения этого полномочия его возникновение исключается. Тем не менее п. 1 ст. 114 ГК РФ предписывает, что при недобросовестности третьего лица сделка представителя является оспоримой, т.е. что она вызывает соответствующее ее содержанию правовое последствие непосредственно для представляемого, которое он может аннулировать с помощью иска об оспаривании. Но это означает квалификацию рассматриваемой сделки в качестве сделки, покрываемой полномочием представителя, тогда как в действительности представитель не может приобрести на нее полномочие на основании видимости права, ибо здесь отсутствует требуемая все тем же п. 1 ст. 114 ГК РФ третья предпосылка его возникновения. Внутренняя противоречивость этого пункта показывает, что предпринятая в нем попытка решить вопрос о принадлежности представителю полномочия с учетом горизонта понимания третьего лица и соответствующего поведения представляемого, не увенчалась успехом. В связи с этим дифференцированный подход законодателя к определению правовой природы сделки, совершенной представителем при превышении полномочия, представляется необоснованным, а стало быть, не выдерживает критики и развивающее этот подход положение абз. 1 п. 122 Постановления.

В отличие от сделки, совершенной представителем от имени представляемого при превышении полномочия, сделка, совершенная одним лицом от имени другого при отсутствии полномочия, не получила в ГК регламентации, связанной с возникновением у неуполномоченного лица полномочия на основании видимости права. Это объясняется тем, что при отсутствии полномочия тот, для кого совершается сделка, гораздо реже, чем при его превышении, способствует созданию видимости существования полномочия. Однако, поскольку такое способствование возможно и в этом случае, а также потому, что сделка представителя, превысившего полномочие, и сделка лица, действовавшего при отсутствии полномочия, ввиду их одинаковой правовой природы должны обсуждаться одинаково, в п. 1 ст. 114 ГК РФ следовало бы предусмотреть полномочие на основании видимости права, возникающее и при отсутствии у неуполномоченного лица полномочия*(12).

Касаясь рассматриваемой проблематики, Пленум ВС РФ говорит в абз. 2 и 3 п. 122 Постановления, что сделка, совершенная лицом при отсутствии полномочия от имени юридического лица с добросовестным контрагентом при наличии видимости существования полномочия, основанной на данных единого государственного реестра юридических лиц, действует непосредственно для представляемого юридического лица, если только соответствующие данные не были включены в реестр в результате неправомерных действий третьих лиц или иным путем помимо воли представляемого юридического лица; в иных случаях совершения сделки от имени юридического лица при отсутствии полномочия действуют предписания ст. 183 ГК РФ. Как явствует из этого утверждения, в Постановлении правильно признается, что полномочие на основании видимости права возникает не только при превышении представителем полномочия, но и при отсутствии полномочия у неуполномоченного лица; верно выделяются фактические предпосылки возникновения полномочия на основании видимости права - видимость существования полномочия, поведение представляемого, способствующее созданию этой видимости, и добросовестность третьего лица; а также безошибочно определяется правовая природа сделки, совершенной от имени представляемого при невыполнении хотя бы одной из перечисленных предпосылок, - она квалифицируется как сделка представителя без полномочия. Если теперь отвлечься от того, что в Постановлении речь идет лишь о сделке, совершенной от имени юридического лица, и лишь о видимости существования полномочия, основанной на данных Единого государственного реестра юридических лиц, то выводы, содержащиеся в абз. 2 и 3 п. 122 Постановления, в общей форме можно рекомендовать к использованию при совершенствовании п. 1 ст. 114 ГК РФ.

3. По мнению Пленума ВС РФ, устное или письменное одобрение сделки представителя без полномочия может быть адресовано представляемым любому лицу (абз. 2 п. 123 Постановления)*(13). Согласиться с этим мнением нельзя. Как волеизъявление, нуждающееся в получении*(14), такое одобрение адресуется либо третьему лицу, с которым представитель совершил сделку, либо представителю*(15). Ведь именно они прежде всего заинтересованы в получении информации об одобрении: заинтересованность третьего лица обусловлена тем, что одобрение изменяет его правовое положение, а заинтересованность представителя - тем, что в соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 183 ГК РФ он не будет считаться совершившим эту сделку от своего имени*(16). Если же вслед за Пленумом ВС РФ мы признаем одобрением любое сообщение представляемого об одобрении совершенной для него сделки, "независимо от того, кому оно адресовано", то мы придем к абсурдному выводу, будто эта сделка является одобренной и тогда, когда представляемый сообщает о ее одобрении своему случайному попутчику в общественном транспорте.

4. В п. 125 Постановления, так же как и в ст. 185 ГК РФ, под доверенностью понимается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу или другим лицам для представительства перед третьими лицами. Далее здесь сказано: "Письменное уполномочие... может содержаться как в отдельном документе (доверенности), так и в договоре, решении собрания...". Этот пункт страдает недостатками двоякого рода.

Во-первых, в нем смешиваются такие базовые понятия представительства, как "уполномочие" и "доверенность". Уполномочие (Bevollmachtigung)*(17), или, что то же самое, выдача полномочия, является сделкой, направленной на установление полномочия, а доверенность (Vollmachtsurkunde) - документом, оформляющим уполномочие*(18). Смешение этих понятий не только препятствует выявлению сущности уполномочия и доверенности, но и лишает всякого смысла приведенное высказывание Пленума ВС РФ, ибо при замене в нем словосочетания "письменное уполномочие" словом "доверенность" это высказывание предстает в совершенно нелепом виде: "Доверенность... может содержаться как в отдельном документе (доверенности), так и в договоре, решении собрания...".

Во-вторых, вопреки п. 125 Постановления ни доверенность, ни уполномочие не могут "содержаться" в договоре или решении объединения лиц, неточно именуемом в законе и судебной практике "решением собрания"*(19). Доверенность нельзя отнести к содержанию договора или решения, поскольку она является документом, а договор и решение представляют собой гражданско-правовые сделки. Будучи сделкой, уполномочие не относится к содержанию какой-либо другой сделки, а образует самостоятельный фактический состав и вызывает правовое последствие, не совпадающее с правовыми последствиями связанных с уполномочием сделок. Так, например, в основании уполномочия обычно лежит договор поручения. Но уполномочие порождает право уполномочиваемого совершить сделку в качестве представителя уполномочивающего (абз. 1 п. 1 ст. 182 ГК РФ), а договор поручения - права и обязанности доверителя и поверенного, в частности обязанность поверенного к совершению определенной сделки от имени и с непосредственным действием для доверителя (п. 1 ст. 971 ГК РФ)*(20). В том случае, если уполномочие совершается во исполнение решения объединения лиц о выдаче полномочия, уполномочие тоже порождает право уполномочиваемого на совершение сделки в качестве представителя, между тем как правовое последствие указанного решения состоит в образовании общей воли участников объединения*(21), определяемой волей проголосовавших в пользу выдачи полномочия, а также в установлении обязанности каждого участника объединения перед другими его участниками к совершению волеизъявления, служащего элементом их совместного уполномочия*(22) *(23). Уполномочие может быть выражено не в доверенности, а в том же документе, что и договор поручения, или совершено через вручение уполномочиваемому протокола о положительном результате голосования. Однако и в этих случаях речь идет не о включении уполномочия в соответствующую сделку, а лишь об особых способах его совершения*(24).

5. Пункты 126 и 127 Постановления посвящены вопросам добровольного представительства с множественностью представителей. Согласно п. 5 ст. 185 ГК РФ такое представительство бывает единоличным (Einzelvertretung) и совместным (Gesamtvertretung)*(25). При единоличном представительстве доверенная сделка совершается одним из нескольких представителей, солидарно уполномоченных на ее совершение; при совместном представительстве в доверенной сделке участвуют все совместно уполномоченные на нее представители*(26). Законом устанавливается презумпция единоличности представительства в случае выдачи нескольким лицам полномочия на одну и ту же сделку; эту презумпцию можно опровергнуть через включение в выдаваемую им доверенность оговорки о совместном представительстве.

Рассматривая некоторые особенности осуществления и прекращения полномочия солидарных и совместных представителей, Пленум ВС РФ оставляет без внимания практически важный вопрос о выдаче полномочия таким представителям. В Постановлении следовало бы отметить, что при обоих типах множественности уполномочиваемых волеизъявление уполномочивающего должно быть получено каждым уполномочиваемым, а не кем-то одним из них. Так как при солидарном полномочии каждому уполномоченному принадлежит самостоятельное право выступать в качестве представителя, осуществление которого влечет прекращение совпадающих с ним по содержанию прав других уполномоченных*(27), то выдача солидарного полномочия состоит из нескольких волеизъявлений уполномочивающего, каждое из которых считается полученным в момент его поступления к соответствующему уполномочиваемому*(28). Поскольку при совместном полномочии речь идет об одном праве быть представителем, принадлежащем нескольким лицам, это полномочие выдается посредством одного волеизъявления, которое считается полученным тогда, когда его получают все уполномочиваемые, а если они получают его не одновременно - то в момент получения его последним уполномочиваемым*(29). Выдача солидарного полномочия обычно оформляется не одной доверенностью, как предписывает п. 5 ст. 185 ГК РФ, а несколькими доверенностями, в каждой из которых указывается лишь один из уполномочиваемых, потому что обладатели солидарного полномочия чаще всего выступают от имени уполномочившего изолированно друг от друга; совместным представителям, как правило, выдается одна доверенность, в которой поименован каждый представитель, ибо в большинстве случаев они действуют вместе*(30).

В п. 127 Постановления правильно указывается, что при совместном представительстве представляемый по соглашению с представителями может определить порядок осуществления полномочия. Необходимость определения этого порядка обусловлена тем, что совместное представительство предполагает участие в сделке нескольких представителей как единого целого, т.е. совершение ими по отношению к третьему лицу совместного волеизъявления, состоящего из их идентичных по содержанию волеизъявлений. Если при выдаче совместного полномочия не оговорено иное, то представители могут совершить эти волеизъявления вместе или изолированно друг от друга, а также одновременно или в разное время*(31).

Применительно к совершению сделки совместными представителями в указанном пункте далее говорится: "Если действия таких представителей влекут взаимоисключающие последствия, в интересах доверителя необходимо исходить из их несогласованности". В этом утверждении выражена абсолютно верная мысль, что ни один из совместных представителей (или одна, пусть даже большая их часть) не преобладает над другим совместным представителем (или другой, пусть даже меньшей их частью), в силу чего при совершении представителями неидентичных по содержанию волеизъявлений сделка оказывается несостоявшейся и, стало быть, не затрагивает правовую сферу представляемого*(32). Однако способ, избранный Пленумом ВС РФ для выражения этой мысли, оставляет желать лучшего. Ведь неидентичные по содержанию волеизъявления совместных представителей не могут вызвать никаких последствий для представляемого; поэтому здесь правильнее было бы вести речь о волеизъявлениях, которые не "влекут взаимоисключающие последствия", а лишь направлены на вызывание таких последствий. Кроме того, совершенно непонятно, почему в этой части Постановления вместо термина "представляемый" использован термин "доверитель", которым в ГК обозначается сторона договора поручения; подобная неточность сводит на нет старания законодателя, в том числе через применение специальной терминологии, отделить выдачу полномочия от лежащего в ее основании договора поручения. Наконец, даже в случае совершения совместными представителями идентичных по содержанию волеизъявлений, слагающихся в их единое совместное волеизъявление, эти волеизъявления не являются согласованными, ибо они совершаются представителями не взаимно, а параллельно, т.е. не по отношению друг к другу, а по отношению к третьему лицу*(33); так что Пленум ВС РФ здесь должен был бы указать на необходимость исходить не из несогласованности волеизъявлений представителей, а из того, что их совместное волеизъявление не состоялось.

При характеристике некоторых оснований прекращения полномочия с множественностью представителей в Постановлении отмечается следующее. Отмена полномочия представляемым в отношении одного из представителей, независимо от типа их множественности, прекращает полномочие только у этого представителя; отказ от полномочия одного из представителей при их солидарности прекращает полномочие лишь у отказавшегося представителя, а при их совместности - также и у всех остальных представителей (п. 126). С этими положениями следует согласиться. Поскольку добровольный представляемый сам определяет состав множества уполномочиваемых им представителей, он может изменить этот состав путем отмены полномочия в отношении одного из них*(34). Один из солидарных представителей может отказаться от своего полномочия, без того чтобы его отказ повлек прекращение полномочия в целом, потому что при таком отказе сохраняется соответствующая интересам представляемого возможность совершения доверенной сделки хотя бы одним представителем*(35). Напротив, отказ от полномочия одного из совместных представителей прекращает полномочие в целом, так как в этом случае становится невозможным участие в доверенной сделке определенного представляемым множества представителей.

С проблематикой прекращения солидарного полномочия связан вопрос о последствиях совершения солидарными представителями нескольких дублирующих друг друга сделок. Из правовой природы этого полномочия вытекает, что с совершением доверенной сделки одним представителем солидарное полномочие прекращается. Поэтому совершенные после этого другими представителями дублирующие сделки нуждаются в одобрении представляемого (п. 2 ст. 183 ГК РФ). Однако при выполнении предпосылок возникновения полномочия на основании видимости права эти сделки вступают в силу для представляемого и без его одобрения (п. 2 ст. 189 ГК РФ). В целях обеспечения единства практики применения судами предписаний о солидарном представительстве в Постановлении было бы желательно дать разъяснение по этому вопросу.

6. Воспроизводя соответствующую часть формулировки п. 1 ст. 185.1 ГК РФ, Пленум ВС РФ постановляет, что доверенности на распоряжение зарегистрированными в государственных реестрах правами должны быть нотариально удостоверены (п. 128 Постановления). Здесь же поясняется, что к таким доверенностям относятся "доверенности, уполномочивающие представителя на отчуждение имущества, права на которое зарегистрированы в реестре (например, заключение договоров купли-продажи, мены, дарения в отношении такого имущества)*(36), а также на установление ограниченных вещных прав на него (в частности, установление сервитута или ипотеки)".

Для того чтобы оценить указанный пункт Постановления, необходимо остановиться на гражданско-правовых понятиях распоряжения (Verfugung) и отчуждения (Veraufierung). Распоряжением, или, что одно и то же, распорядительной сделкой (Verfugungsgeschaft), называют сделку, которая непосредственно направлена на перенесение, обременение, изменение или прекращение права*(37) *(38). Будучи видом распоряжения, отчуждение, или, что то же самое, отчуждательная сделка (Veraufierungsgeschaft), есть сделка, которая непосредственно направлена на перенесение права*(39). Распорядительным сделкам противостоят обязательственные сделки, посредством которых одно лицо обязывается к совершению определенного действия в пользу другого лица. Обязательственные сделки часто подготавливают перенесение имущественных прав; при этом само перенесение происходит через соответствующую отчуждательную сделку, совершаемую во исполнение обязательственной сделки. Например, такая обязательственная сделка, как договор купли-продажи (п. 1 ст. 454 ГК РФ), обязывает продавца к передаче вещи и перенесению права собственности на нее; во исполнение этого договора стороны заключают опосредствующий перенесение названного права вещный договор*(40), который является отчуждением для продавца и приобретательной сделкой для покупателя. Поэтому отчужденной в точном смысле этого слова проданная вещь является не с заключением договора купли-продажи, а лишь с переходом права собственности на нее от отчуждателя к приобретателю.

В связи с изложенным становится понятно, что наименование в Постановлении обязательственной сделки (купли-продажи, мены, дарения), во исполнение которой совершается договор о передаче вещи в собственность, "отчуждением" искажает правовую природу этой сделки. И наоборот, Пленум ВС РФ выражается с необходимой точностью, когда он называет распоряжением установление ограниченного вещного права, в частности сервитута и ипотеки, ибо в этом случае речь действительно идет о распорядительной сделке, непосредственно направленной на обременение соответствующего права.

7. Согласно абз. 2 п. 3 ст. 55 ГК РФ выдача юридическим лицом полномочия руководителю филиала или представительства должна быть оформлена доверенностью. По этой причине в абз. 1 п. 129 Постановления обращается внимание на то, что полномочие руководителя не может "основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных документах юридического лица, положении о филиале и т.п., либо явствовать из обстановки, в которой действует руководитель...". Далее в абз. 2 п. 129 Постановления приводится случай, когда руководитель филиала или представительства подписал договор "без ссылки на то, что договор заключен от имени юридического лица и по его доверенности", и дается следующий ответ на вопрос, действовал ли здесь руководитель от имени юридического лица: если впоследствии выясняется, что на момент заключения договора руководитель обладал необходимым, т.е. выраженным в доверенности, полномочием, то договор считается заключенным от имени юридического лица.

Формулировки этой части Постановления не позволяют определить, какая из двух возможных ситуаций нашла в них свое отражение: 1) руководитель филиала или представительства заключил договор с указанием на то, что он выступает в качестве такого руководителя, или 2) при заключении договора руководитель не сообщил контрагенту о своем выступлении в этом качестве. По всей видимости, Пленум ВС РФ говорит о первой ситуации. Однако для того чтобы лучше уяснить рассматриваемую проблематику и дать оценку предложенному Пленумом решению, проанализируем каждую из этих ситуаций.

Если руководитель филиала или представительства заключил договор, указав, что он выступает в качестве такого руководителя, то, даже при отсутствии в его волеизъявлении прямой оговорки "действуя от имени представляемого юридического лица", это волеизъявление было совершено от имени представляемого юридического лица. Ведь совершение сделки от имени представляемого есть такое ее совершение, при котором представитель дает контрагенту понять, что желает вызвать соответствующее ее содержанию правовое последствие не для себя, а непосредственно для представляемого*(41). В сообщении руководителя филиала или представительства о его выступлении в этом качестве как раз и лежит косвенное указание на то, что стороной заключаемого им договора должно стать представляемое юридическое лицо*(42). Следовательно, если Пленум ВС РФ подразумевал именно эту ситуацию, то он пришел к правильному выводу, что представитель может совершить сделку от имени представляемого и без прямой оговорки о выступлении от его имени. Но этот вывод сопровождается в Постановлении ложным утверждением, будто при отсутствии такой оговорки сделку руководителя можно квалифицировать как совершенную от имени представляемого юридического лица, только если на момент ее совершения руководитель обладал необходимым полномочием. В действительности совершение представителем сделки от имени представляемого и наличие у представителя полномочия являются самостоятельными предпосылками вступления ее в силу непосредственно для представляемого. Совершение сделки от имени представляемого есть выражающийся вовне способ выступления представителя по отношению к контрагенту, а полномочие - право представителя на совершение сделки от имени и с непосредственным действием для представляемого. Вполне вероятно, что Пленум ВС РФ не желал смешивать эти предпосылки, а за его формулировкой "договор считается заключенным от имени юридического лица" скрывается верное высказывание "договор вступает в силу для юридического лица". Но при таких обстоятельствах Пленум ВС РФ заслуживает очередного упрека в использовании неточной терминологии.

В том случае, если при заключении договора руководитель филиала или представительства не сообщил контрагенту о своем выступлении в качестве руководителя или сообщил ему об этом настолько неясно, что контрагент не понял и не мог понять, что он имеет дело с представителем, то в соответствии с содержанием волеизъявления руководителя договор следует рассматривать как заключенный им от своего имени и действующий для него самого*(43) *(44). Правовое последствие такого договора наступает в лице руководителя и тогда, когда на момент его заключения руководитель обладал необходимым полномочием, потому что здесь отсутствует одна из требуемых предпосылок вступления договора в силу непосредственно для представляемого юридического лица - действие руководителя от его имени. Если Пленум ВС РФ подразумевал именно эту ситуацию, то предложенное им решение представляется в корне ошибочным.

8. В абз. 4 п. 129 Постановления содержится разъяснение по вопросу о том, в каком случае при совершении сделки без полномочия от имени юридического лица его сотрудником, предъявившим доверенность, согласно которой руководитель филиала юридического лица выдал этому сотруднику полномочие в порядке передоверия, следует считать, что другая сторона сделки не должна знать об отсутствии полномочия. В соответствии с указанным абзацем "другая сторона сделки признается добросовестной, если ею были изучены доверенности (первоначальная и выданная в порядке передоверия), дающие полномочия сотруднику юридического лица, совершившему сделку".

Приведенное разъяснение обусловлено тем, что, в изъятие из общего правила о необходимости нотариального удостоверения передоверия, руководитель филиала или представительства юридического лица может передоверить доверенную ему сделку и без содействия нотариуса (абз. 2 п. 3 ст. 187 ГК РФ). Поэтому тот, кто совершает сделку с субститутом, которого предположительно назначил уполномоченный на это руководитель, по справедливому мнению Пленума ВС РФ, должен с особой заботливостью отнестись к проверке полномочия не только субститута, но и руководителя. Однако это мнение выражено в Постановлении весьма некорректно. В названном абзаце прямо не указывается, какого момента должна касаться добросовестность другой стороны сделки, и лишь путем толкования можно прийти к выводу, что в этом абзаце речь идет о стороне, которая не знала и не должна была знать об отсутствии у субститута полномочия. Кроме того, используя в качестве критерия добросовестности другой стороны сделки факт "изучения" ею доверенностей, Пленум ВС РФ не поясняет, когда этот факт следует считать наступившим - при прочтении ли доверенностей, при проведении ли в их отношении экспертизы или при каких-то иных условиях; возникающей здесь неопределенности удалось бы избежать, если бы в Постановлении говорилось не об "изучении" другой стороной доверенностей, "дающих полномочия сотруднику юридического лица, совершившему сделку", а о предъявлении этой стороне доверенностей, которые, по воззрениям оборота, т.е. с очевидностью для обычного участника гражданско-правовых отношений, подтверждают полномочия субститута и руководителя. Наконец, об отсутствии полномочия на совершаемую сделку могут свидетельствовать не только пороки доверенностей или отказ субститута от предъявления последних, но и другие обстоятельства (например, сообщение самим юридическим лицом другой стороне сделки, что оно не совершило бы эту сделку ни на каких условиях); поэтому факт "изучения" другой стороной доверенностей не всегда является признаком ее добросовестности. С учетом сказанного рассматриваемая часть абз. 4 п. 129 Постановления могла бы быть изложена в следующей редакции: "...другая сторона сделки признается добросовестной, если ей были предъявлены доверенности (первоначальная и выданная в порядке передоверия), которые, по воззрениям оборота, подтверждают полномочие совершившего сделку сотрудника юридического лица, и эта сторона не могла узнать об отсутствии полномочия из другого источника".

9. В силу абз. 2 п. 1 ст. 94 и абз. 2 п. 2 ст. 129 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" с введением внешнего и конкурсного управления должник отстраняется от управления своим имуществом, которое передается в управление соответствующему арбитражному управляющему. Поэтому введение в отношении представляемого указанных процедур банкротства приводит к прекращению ранее выданного им полномочия на сделку в отношении имущества, которое входит в управляемую массу*(45). Аналогичным образом рассуждает в данном вопросе Пленум ВС РФ, когда он говорит, что поскольку за определенными законом изъятиями "полномочия руководителя должника прекращаются с даты введения внешнего управления, а с открытием конкурсного производства прекращаются полномочия как руководителя должника, так и иных органов управления должника...", то в соответствии с подп. 7 п. 1 ст. 188 ГК РФ в этих случаях прекращается "действие доверенностей, выданных указанными лицами для представления интересов должника" (абз. 1 п. 130 Постановления). Положения этого абзаца заслуживают поддержки в том отношении, что Пленум ВС РФ не повторил в них неточность предписания подп. 7 п. 1 ст. 188 ГК РФ, связывающего прекращение полномочия добровольного представителя с утратой представляемым, в отношении которого была введена соответствующая процедура банкротства, "права самостоятельно выдавать доверенности". Ведь при введении внешнего и конкурсного управления полномочие добровольного представителя прекращается не потому, что должник больше не может привлекать для ведения своих дел представителей, а потому, что он сам больше не может управлять своим имуществом, вследствие чего от управления отстраняются и привлеченные им представители, ибо их действия согласно указаниям должника могут пойти вразрез с выработанным арбитражным управляющим планом управления. На этой идее, которую, по всей видимости, попытался выразить в ГК законодатель, как раз и основано приведенное рассуждение Пленума ВС РФ*(46). Вместе с тем в Постановлении, поскольку оно разъясняет смысл предписания подп. 7 п. 1 ст. 188 ГК РФ, было бы желательно отметить, что это предписание неприменимо к полномочию, выданному должником на сделки по поводу имущества, которое не входит в управляемую массу*(47).

10. В п. 131 Постановления правильно указывается на допустимость применения предписаний ст. 189 ГК РФ при передоверии, хотя при этом и не уточняется, что в данном случае речь может идти лишь о соответствующем применении этих предписаний, поскольку они рассчитаны на прекращение полномочия первоначального представителя, а не субститута. Согласно этому пункту если после прекращения у субститута полномочия он предъявляет выданную ему представителем доверенность добросовестному третьему лицу и совершает с этим лицом сделку от имени представляемого, то она вступает в силу для представляемого или его правопреемников (п. 2 ст. 189 ГК РФ)*(48).

11. Абзац 2 п. 1 ст. 189 ГК РФ предусматривает возможность представляемого объявить об отмене выданного им полномочия путем публикации в официальном издании, в котором опубликовываются сведения о банкротстве. Предписания этого абзаца рассчитаны на случай, когда для представляемого, который отменил или желает отменить выданное им полномочие, оказывается затруднительным истребование у представителя доверенности и (или) извещение об отмене полномочия каждого, кто может совершить с представителем указанную в доверенности сделку. Это, например, имеет место, если представитель не выходит на связь с представляемым, а выданная представителю доверенность подтверждает его полномочие на сделки с неопределенным кругом лиц. Поскольку через месяц после размещения в официальном издании объявления об отмене полномочия третьи лица считаются извещенными о ней, то, даже если они не ознакомились с этим объявлением, закон больше не защищает их доверие к существованию выраженного в доверенности полномочия, вследствие чего сделки, которые были доверены представителю и теперь совершаются от имени представляемого, не вступают для него в силу.

Заявление об отмене полномочия путем официальной публикации служит дополнительным способом предотвращения совершения нежелательных для представляемого сделок. Представляемый может использовать этот способ по своему усмотрению либо наряду с обычной отменой полномочия в отношении представителя*(49), сопровождаемой непосредственным извещением об этом возможных контрагентов по доверенным сделкам, либо отменить полномочие в отношении представителя, а возможных контрагентов известить об отмене путем публикации, либо, не заявляя представителю об отмене полномочия, разместить о ней публикацию, которая в таком случае будет выражать волю представляемого и к отмене полномочия, и к извещению об этом возможных контрагентов. Первое, например, целесообразно сделать, если представляемый знает, где находятся представитель и лишь некоторые из возможных контрагентов, второе - если известно местонахождение представителя и доверенные сделки могут быть совершены с неопределенным кругом лиц, третье - если представляемый не знает, где находится представитель, и доверенные сделки могут быть совершены с неопределенным кругом лиц.

Выбирая тот или иной способ отмены полномочия и извещения о ней возможных контрагентов, представляемый может проявить недобросовестность - ограничиться публикацией об отмене полномочия, хотя он имеет возможность обратиться непосредственно к представителю и контрагентам и знает, что они, скорее всего, не ознакомятся с размещенным объявлением. В целях пресечения подобных действий Пленум ВС РФ постановляет, что использование официальной публикации "без одновременного извещения представителя и известных представляемому третьих лиц об отмене доверенности не допускается в случаях, когда доверенность была выдана на совершение сделки (сделок) с конкретным контрагентом (контрагентами)" (абз. 2 п. 132 Постановления). Однако при этом не учитываются следующие обстоятельства. Во-первых, предлагаемое Пленумом ВС РФ решение не находит опоры в законе, который не ограничивает представляемого в выборе способа отмены полномочия и извещения о ней возможных контрагентов, а также не предписывает ему одновременное использование нескольких способов. Во-вторых, при таком решении в рассматриваемой ситуации официальная публикация об отмене полномочия утрачивает всякий смысл, потому что результат, на который направлена эта публикация, достигается уже с отменой полномочия в отношении представителя и непосредственным извещением о ней поименно определенных в доверенности контрагентов. В-третьих, в подавляющем большинстве случаев представляемый, который может отменить полномочие через обращение к представителю и непосредственно известить об отмене указанных контрагентов, сделает это и без всякого его стимулирования со стороны Пленума ВС РФ, ибо тогда он более простым и быстрым, по сравнению с размещением объявления, способом предотвратит совершение нежелательных для себя сделок; в то время как случаи проявления представляемым недобросовестности, пресечению которой посвящен абз. 2 п. 132 Постановления, на практике придется искать с лупой. Преследуемую этим пунктом цель можно было бы достигнуть, не устанавливая требование о дублировании представляемым волеизъявления об отмене полномочия и извещения поименно определенных в доверенности контрагентов. Для ее достижения было бы достаточно указать, что если представляемый отменяет полномочие и извещает об этом поименно определенных в доверенности контрагентов посредством официальной публикации, но при этом у представляемого имеется возможность обратиться непосредственно к адресатам публикации и он знает, что они, скорее всего, не ознакомятся с нею, то представляемый нарушает лежащую на нем обязанность к добросовестному поведению (п. 3 ст. 1 ГК РФ); поэтому он не подлежит защите, предусмотренной абз. 2 п. 1 ст. 189 ГК РФ, и сделки, совершенные представителем в соответствии с текстом доверенности, действуют непосредственно для представляемого, несмотря на размещение им объявления об отмене полномочия.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы. Многие из затронутых в Постановлении вопросов гражданско-правового представительства разрешены правильно. Вместе с тем Постановление содержит положения о представительстве, которые не выдерживают критики, так как они либо основываются на ошибочных предписаниях ГК, либо не находят опоры в действующем законодательстве, либо сформулированы без достаточной ясности.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Статья публикуется в авторской редакции. Материал поступил в издательство 29 октября 2015 г.

*(2) См., напр.: TuhrA. Der allgemeine Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Munchen und Leipzig, 1918. Bd. 2. Halfte 2. S. 417 mit. Anm. 3; Larenz K, Wolf M. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechts. 8 Aufl. Munchen, 1997. S. 861; Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. СПб., 1894. Вып. 1. С. 144; Шерешевский И.В. Представительство, поручение и доверенность. М., 1925. С. 6. 

*(3) То обстоятельство, что российский законодатель не отождествляет орган юридического лица и представителя, подтверждается, в частности, последней редакцией абз. 1 п. 1 ст. 53 ГК РФ, из которого теперь исключена ненадолго появившаяся в нем ошибочная ссылка на п. 1 ст. 182 ГК РФ.

*(4) См.: Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. Berlin, 1881. S. 603 ff.; Regelsberger F. Pandekten. Leipzig, 1893. Bd. 1. S. 323; Rosenberg L. Stellvertretung im Prozess. Auf der Grundlage und unter eingehender, vergleichender Darstellung der Stellvertretungslehre des burgerlichen Rechts nebst einer Geschichte der prozessualischen Stellvertretung. Berlin, 1908. S. 538. Anm. 1; Enneccerus L., Nipperdey H.C. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechts. 15 Aufl. Tubingen, 1960. Halbbd. 2. S. 1101; Buren B. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. Zurich, 1964. S. 161; BucherE. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil ohne Deliktsrecht. 2 Aufl. Zurich, 1988. S. 621; Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица // Уч. зап. ВНИИСЗ. М., 1968. Вып. 14. С. 135 и след.; Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1961. С. 204; Рясенцев В.А. Представительство и сделки в современном гражданском праве. М., 2006. С. 116 и след.; Невзгодина Е.Л. Гражданско-правовое представительство и правовой статус органов и работников юридического лица, руководителей представительств и филиалов // Вестник Омского университета. 2001. N 1. С. 41; Байгушева Ю.В. Представительство. Ярославль, 2015. С. 46-41. Прим. 98.

*(5) Полномочие есть субъективное гражданское право представителя на совершение сделки от имени и с непосредственным действием для представляемого (см.: Windscheid B. Lehrbuch des Pandektenrechts. 7 Aufl. Frankfurt a. M., 1891. Bd. 1. S. 188; Enneccerus L, Kipp Th., Wolff M. Lehrbuch des burgerlichen Rechts. 25-29 Aufl. Marburg, 1926. Bd. 1. Abt. 1. S. 462; Gauch P., Schluep W., Schmid J., Rey H. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. 1 Aufl. Zurich, 1998. Bd. 1. S. 281 ff.; Байгушева Ю.В. Правовая природа полномочия // Сб. ст. памяти М.М. Агаркова. Ярославль, 2001. С. 10-13; Варул П.А. Представительство и полномочия представителя // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2009. Вып. 16. С. 19; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. К понятию полномочия // Вестник гражданского права. 2012. N 2. С. 61-61).

*(6) В п. 121 и некоторых других пунктах Постановления, а также в целом ряде статей ГК говорится, что представитель обладает "полномочиями" на доверенные ему сделки. Однако даже в том случае, когда представитель уполномочен на совершение нескольких сделок, он является обладателем одного полномочия на все эти сделки, а не нескольких самостоятельных полномочий на каждую сделку в отдельности. Поэтому, за исключением тех положений Постановления и закона, где речь действительно идет о принадлежности представителю нескольких полномочий, например полномочий, выданных ему двоими представляемыми на заключение между ними договора, термин "полномочие" должен использоваться в единственном числе (см.: Байгушева Ю.В. Институт представительства в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2010. N 6. С. 19; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. К ревизии института представительства // Вестник ВАС РФ. 2011. N 4. С. 98-99).

*(7) Указанные в тексте сделки имеют одинаковую правовую природу, потому что представитель, который превышает свое полномочие, в части превышения действует при отсутствии полномочия. Совершение этих сделок обнимается единым понятием представительства без полномочия (Vertretung ohne Vollmacht).

*(8) Оспоримая сделка характеризуется тем, что, в противоположность ничтожной сделке, она вызывает желаемое правовое последствие и утрачивает силу в результате реализации права на оспаривание, которое обосновывается для заинтересованного лица опорочивающим сделку обстоятельством и направлено на аннулирование вызванного ею правового последствия. В отличие от этого сделка, нуждающаяся в одобрении, в том числе в одобрении представляемого, с момента ее совершения не действует; соответствующее ее содержанию правовое последствие наступает лишь в момент одобрения этой сделки (см.: Крашенинников Е.А. Последствия совершения порочных сделок // Проблемы понятийного аппарата наук гражданского и гражданского процессуального права. Ярославль, 1981. С. 41-49; Он же. Сделки, нуждающиеся в согласии // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2008. Вып. 15. С. 10-11).

*(9) Наличествует ли в том или ином случае видимость существования полномочия, следует определять с точки зрения не конкретного контрагента, а любого оказавшегося в аналогичной ситуации разумного лица. Этот вывод косвенно подтверждается позицией Пленума ВАС РФ, занятой им в отношении сделки, совершенной от имени юридического лица его директором: "Контрагенты вправе полагаться на неограниченные полномочия директора, за исключением случаев, когда... обстоятельства были таковы, что любое разумное лицо немедленно обнаружило бы превышение директором своих полномочий" (п. 8 постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 N 28 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью").

*(10) Об этом полномочии см.: Meyer H.-H. Die Scheinvollmacht im System der Lehre von der Vertretungsmacht nach dem Burgerlichen Gesetzbuch. Wesermunde-Lehe, 1926; Marks W. Die Scheinvollmacht im Handelsverkehr unter besonderer Beibcksichtigung des § 56 HGB. Marburg, 1939; Fikentscher W. Scheinvollmacht und Vertreterbegriff // Archiv fur die civilistische Praxis. 1955. Bd. 154. S. 1 ff.; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Munchen, 1961. S. 569 f.; Canaris C.-W. Die Vertrauenshaftung im deutschen Privatrecht. Munchen, 1911. S. 39 ff., 48 ff., 146 ff., 191 ff., 246 ff., 494 ff.; Graushaar G. Bedeutung der Rechtsgeschaftslehre fur die Problematic der Scheinvollmacht // Archiv fur die civilistische Praxis. 1914. Bd. 114. S. 2 ff.; Leptien U. Kommentar zu § 161 // Soergel H.Th. Burgerliches Gesetzbuch. Kommentar. 12 Aufl. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz, 1981. Bd. 1. S. 1323 ff.; Schramm K.-H. Kommentar zu § 161 // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. 4 Aufl. Munchen, 2001. Bd. 1. S. 1104 ff.; Koziol H, Welser R. Grundriss des burgerlichen Rechts. 13 Aufl. Wien, 2006. Bd. 1. S. 205 ff.; Borner Ch. Untervollmacht und Rechtsscheinsvollmacht. Grundlagen und Anwendbarkeit der Rechtsscheinsgrundsatze auf die Untervollmacht. Bonn, 2008; Petersen J. Scheinvollmachten im Handelsrecht // Juristische Ausbildung. 2012. S. 683 ff.; Байгушева Ю.В. Полномочие на основании видимости права и ст. 183 ГК РФ // Вестник ВАС РФ. 2014. N 4. С. 9-13. 

*(11) Полномочие на основании видимости права возникает не из сделки представляемого, направленной на установление этого полномочия, а в силу предписания закона и наступления указанных в нем обстоятельств; поэтому оно есть не что иное, как полномочие законного представителя. Если полномочие на основании видимости права возникает у добровольного представителя, который превысил полномочие, выданное ему представляемым, то в части превышения этот представитель становится законным представителем представляемого, а в части выданного полномочия остается его добровольным представителем.

*(12) Тем более что сам законодатель признает полномочие на основании видимости права за бывшим добровольным представителем, когда в п. 2 ст. 189 ГК РФ он указывает, что "если третьему лицу предъявлена доверенность, о прекращении которой оно не знало и не должно было знать, права и обязанности, приобретенные в результате действий лица, полномочия которого прекращены, сохраняют силу для представляемого".

*(13) В этом абзаце, повторяющем терминологию п. 2 ст. 183 ГК РФ, говорится о "последующем одобрении", тогда как здесь следовало бы вести речь об "одобрении" без присоединения к нему прилагательного "последующее", ибо уже в понятии одобрения заложено, что оно следует после совершения сделки. Ведь одобрение (Genehmigung) есть согласие на сделку, которое дается после совершения нуждающейся в согласии сделки и в этом смысле противостоит разрешению (Einwilligung), т.е. согласию, предшествующему совершению нуждающейся в нем сделки (см.: Lehmann H. Einwilligung // Stier-Somlo F., Elster A. Handworterbuch der Rechtswissenschaft. Berlin und Leipzig, 1927. Bd. 2. S. 210; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 471; Bork R. Allgemeiner Teil des Burgerlichen Gesetzbuchs. 3 Aufl. Tubingen, 2011. S. 670 f.; Крашенинников Е.А. Сделки, нуждающиеся в согласии. С. 7).

*(14) См.: Oser H., Schonenberger W. Das Obligationenrecht. Allgemeiner Teil (Art. 1-183). 2 Aufl. Zurich, 1929. S. 254; Ellenberger J. Kommentar zu § 111 // Palandt O. Burgerliches Gesetzbuch. Kurzkommentar. 13 Aufl. Munchen, 2014. S. 200.

*(15) См.: Becker H. Obligationenrecht. Allgemeine Bestimmungen (Art. 1-183). 2 Aufl. Bern, 1941. S. 189; Prolss J. Vertretung ohne Vertretungsmacht // Juristische Schulung. 1985. S. 584; Leptien U. Kommentar zu § 111 // Soergel H.Th. Burgerliches Gesetzbuch. Kommentar. 12 Aufl. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz, 1981. Bd. 1.S. 1311; Palm H. Kommentar zu § 111 // Erman W. Burgerliches Gesetzbuch. Handkommentar. 10 Aufl. Munster und Koln, 2000. Bd. 1. S. 515.

*(16) См.: Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Одобрение сделки представителя без полномочия // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2012. Вып. 19. С. 16-11. 

*(17) Термином "уполномочие" (Ermachtigung) обозначают также предоставленную правообладателем другому лицу возможность распорядиться чужим правом или принять исполнение по обязательству от своего имени с непосредственным действием для правообладателя, не будучи его представителем (см.: Крашенинников Е.А. Сделки, нуждающиеся в согласии. С. 15, 16; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Отграничение представительства от иных форм деятельности для другого лица // Вестник ВАС РФ. 2010. N 10. С. 9-10).

*(18) См.: Tuhr A. Allgemeiner Teil des schweizerischen Obligationenrechts. Tubingen, 1924. Halbbd. 1. S. 288; Larenz K. Op. cit. S. 555.

*(19) Являясь по своей правовой природе многосторонней сделкой, решение объединения лиц основывается на принципе подчинения меньшинства участвующих в вынесении решения их большинству и характеризуется следующими признаками: 1) оно выносится путем голосования по определенному вопросу, которое может проходить в собрании или вне собрания, т.е. при одновременном присутствии голосующих или без такового; 2) его фактический состав состоит из совершаемых голосующими волеизъявлений со значением "да" или "нет"; 3) оно направлено на образование общей воли участников объединения, под которой понимается воля большинства давших голос с одинаковым значением, а также на установление обязанности каждого участника объединения перед другими его участниками к поведению, соответствующему общей воле, и корреспондирующего этой обязанности права каждого участника требовать такого поведения от других участников; 4) вытекающие из решения права и обязанности оформляют внутриорганизационные отношения, которые складываются между участниками объединения (о проблематике, связанной с решением объединения лиц, см.: Tuhr A. Der allgemeine Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Munchen und Leipzig, 1914. Bd. 2. Halfte 1. S. 232 ff.; ders. Allgemeiner Teil des schweizerischen Obligationenrechts. Halbbd. 1. S. 122; Bartholomeyczik H. Der KorperschaftsbeschluB als Rechtsgeschaft // Zeitschrift fur das gesamte Handelsrecht und Konkursrecht. 1938. Bd. 105. S. 293 ff.; Enneccerus L, Nipperdey H.C. Op. cit. Halbbd. 2. S. 911 f.; Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 446 f.; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Односторонние и многосторонние сделки // Вестник ВАС РФ. 2012. N 7. С. 31, 46-50).

*(20) Основная цель разграничения законодателем уполномочия и договора поручения заключается в избавлении третьих лиц от необходимости исследовать внутренние отношения между уполномоченным и уполномочившим. В соответствии с этой целью уполномочие квалифицируется цивилистами как абстрактная сделка, действительность которой не зависит от лежащего в ее основании договора поручения (см., напр.: Hupka J. Die Vollmacht. Eine civilistische Untersuchung mit besonderer Berucksichtigung des deutschen Burgerlichen Gesetzbuchs. Leipzig, 1900. S. 157-158; Flume W. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechts. 4 Aufl. Berlin; Heidelberg; New York, 1992. Bd. 2. S. 840; Leenen D. BGB Allgemeiner Teil: Rechtsgeschaftslehre. Berlin und New York, 2011. S. 251; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Выдача и объем полномочия // Вестник ВАС РФ. 2011. N 1. С. 61-62).

*(21) Если голосующее объединение выступает органом юридического лица, то образование общей воли участников объединения признается образованием воли самого этого лица.

*(22) См.: Байгушева Ю.В. Решение объединения лиц о выдаче полномочия // Lex Russica. 2015. N. 3. С. 44; Она же. Представительство. С. 79-80.

*(23) Идентичные по содержанию волеизъявления участников объединения, которые совместно выдают полномочие, являются параллельными волеизъявлениями, так как все участники совершают их по отношению к третьему лицу - уполномочиваемому. Вместо всех участников объединения полномочие может выдать их общий представитель, например лицо, председательствовавшее на общем собрании участников общества с ограниченной ответственностью, где было вынесено решение о выдаче полномочия (п. 5 ст. 37 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").

*(24) Договор поручения, решение объединения лиц о выдаче полномочия или другая сделка не могут содержать в себе также и полномочие, поскольку оно, как мы уже знаем, является не каким-то юридическим фактом или его составной частью, а субъективным гражданским правом. Не учитывая этого обстоятельства, п. 4 ст. 185 ГК РФ трактует о полномочиях представителя, которые "содержатся в договоре, в том числе в договоре между представителем и представляемым, между представляемым и третьим лицом, либо в решении собрания".

*(25) О единоличном и совместном, или, как его иначе называют, коллективном (Kollektivvertretung), представительстве см.: Tuhr A. Der allgemeine Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Bd. 2. Halfte 2. S. 412 ff.; Enneccerus L., Nipperdey H.C. Op. cit. S. 1138; Buren B. Op. cit. S. 155 f.; Reinicke D. Gesamtvertretung und Insichgeschaft // Neue juristische Wochenschrift. 1975. S. 1185 ff.; Weinhardt F.P. Ausubung und Einschrankung der Gesamtvertretung im burgerlichen und im Gesellschaftsrecht. Frankfurt a. M.; Bern; New York; Paris, 1988; Beuthien V., Muller K. Gemischte Gesamtvertretung und unechte Gesamtprokura // Der Betrieb. 1995. S. 461 ff.; Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 863; Schramm K.-H. Kommentar zu § 164 // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. 4 Aufl. Munchen, 2001. Bd. 1. S. 1660 ff.; Ellenberger J. Kommentar zu § 167 // Palandt O. Burgerliches Gesetzbuch. Kurzkommentar. 73 Aufl. Munchen, 2014. S. 192; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Представительство: понятие, виды, допустимость // Вестник ВАС РФ. 2009. N 12. С. 16-18. 

*(26) Несмотря на то, что обладатели солидарного полномочия (Solidarvollmacht) являются солидарными представителями, совершение сделки в осуществление такого полномочия именуют не солидарным представительством, а единоличным, потому что в этом случае сделка совершается только одним представителем. Напротив, совершение сделки несколькими совместными представителями в осуществление принадлежащего им совместного, или коллективного, полномочия (Gesamtoder Kollektivvollmacht) с полным основанием называется совместным, или коллективным, представительством.

*(27) Параллелью солидарному полномочию служит солидарное требование (ст. 322, 326 ГК РФ), представляющее собой несколько одинаковых по содержанию требований нескольких кредиторов к одному и тому же должнику. Будучи относительно самостоятельными, эти требования характеризуются внутренней зависимостью друг от друга и внешней самостоятельностью по отношению друг к другу. Их самостоятельность проявляется в том, что каждый солидарный кредитор вправе заявить свое требование должнику и принять от него задолженное предоставление, а также распорядиться своим требованием (например, уступить его другому лицу). Но эта самостоятельность не является абсолютной, ничем не ограниченной и не определенной. Она существует в рамках зависимости, которая выражается в том, что предоставление, совершенное должником в отношении одного солидарного кредитора, влечет прекращение требований других солидарных кредиторов (подробнее о солидарных требованиях см.: Gierke O. Deutsches Privatrecht. Munchen und Leipzig, 1917. Bd. 3. S. 273 ff.; Tuhr A. Allgemeiner Teil des schweizerischen Obligationenrechts. Tubingen, 1925. Halbbd. 2. S. 678, 706 ff.; Siber H. Schuldrecht. Leipzig, 1931. S. 163 f.; Enneccerus L., Lehmann H. Recht der Schuldverhaltnisse. 14 Aufl. Tubingen, 1954. S. 342 ff., 348 ff.; Blomeyer A. Allgemeines Schuldrecht. 4 Aufl. Berlin und Frankfurt a. M., 1969. S. 292, 311; Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. 14 Aufl. Munchen, 1987. Bd. 1. S. 624 ff.).

*(28) См.: Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Обоснование полномочия добровольного представителя // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2010. Вып. 17. С. 10-11. 

*(29) Там же. С. 11-12. 

*(30) См.: Tuhr A. Der allgemeine Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Bd. 2. Halfte 2. S. 412 f.; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Выдача и объем полномочия. С. 58.

*(31) См.: Enneccerus L, Nipperdey H.C. Op. cit. S. 1138; Leptien U. Kommentar zu § 164 // SoergelH.Th. Burgerliches Gesetzbuch. Kommentar. 12 Aufl. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz, 1987. Bd. 1. S. 1298; Gernhuber J., Coester-Waltjen D. Lehrbuch des Familienrechts. 4 Aufl. Munchen, 1994. S. 921; Bork R. Op. cit. S. 563.

*(32) В случае совместного представительства не действует сформулированное Т. Гоббсом положение: "Если... представительство состоит из многих людей, то голос большинства их должен быть рассматриваем как голос всех. Ибо если (к примеру) меньшее число высказывается в утвердительном смысле, а наибольшее число - в отрицательном, то число высказавшихся в отрицательном смысле более чем достаточно, чтобы покрыть число высказавшихся в утвердительном смысле, и таким образом избыточные отрицательные голоса, оставшиеся непокрытыми противоположными голосами, являются единственными голосами представительства" (Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. С. 141).

*(33) Фигурируя в качестве важнейшего признака гражданско-правового договора, согласованность волеизъявлений означает, что выраженная сторонами по отношению друг к другу воля направлена на вызывание одного и того же правового последствия (например, на установление обязанности продавца к передаче вещи и перенесению права собственности на нее и обязанности покупателя к уплате покупной цены). Содержание согласованных волеизъявлений, по общему правилу, является неидентичным в том отношении, что они совершаются сторонами в разных договорных функциях (например, в функции продавца, который говорит: "Я продаю", и в функции покупателя, который говорит: "Я покупаю"). Но некоторые договоры (например, договор простого товарищества - п. 1 ст. 1041 ГК РФ), подобно совместному волеизъявлению, состоят из полностью идентичных волеизъявлений, потому что стороны таких договоров выполняют одинаковые договорные функции (см.: Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Заключение договора // Вестник ВАС РФ. 2013. N 5. С. 61).

*(34) Если представляемый желает полностью отменить выданное им солидарное полномочие, то, подобно тому как он это делал при его выдаче, он должен изъявить свою волю к отмене в отношении каждого представителя. Полная отмена совместного полномочия опосредствуется соответствующим волеизъявлением представляемого, которое он может совершить и в отношении лишь одного из представителей. Это объясняется тем, что совместные представители выступают в обороте как единое целое, в силу чего получение обращенного к ним волеизъявления, в частности волеизъявления об отмене полномочия, одним совместным представителем приравнивается к его получению всеми совместными представителями (о получении волеизъявлений при совместном представительстве см.: Hadding W. Kommentar zu § 167-168 // Beuthien V., Hadding W., Luderitz A., Medicus D., Wolf M. Studienkommentar zum BGB. Erstes bis Drittes Buch (§ 1-1296). Frankfurt a. M., 1975. S. 90; Leptien U. Kommentar zu § 164. S. 1297; Palm H. Kommentar zu § 167 // Erman W. Burgerliches Gesetzbuch. Handkommentar. 10 Aufl. Munster und Koln, 2000. Bd. 1. S. 502; Schramm K.-H. Kommentar zu § 164. S. 1663).

*(35) См.: Байгушева Ю.В. Сущность представительства // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2009. Вып. 16. С. 58. Прим. 72.

*(36) Договоры купли-продажи, мены и дарения обозначаются как сделки об отчуждении имущества также и в абз. 1 п. 2 ст. 218 ГК РФ.

*(37) См.: Tuhr A. Zum Begriff der Verfugung nach BGB // Archiv fur die civilistische Praxis. 1919. Bd. 117. S. 193; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 324; Keller M., Schobi Ch. Das schweizerische Schuldrecht. 3 Aufl. Basel und Frankfurt a. M., 1988. Bd. 1. S. 12; Flume W. Op. cit. S. 140; Staehelin D. Bedingte Verfugungen. Zurich, 1993. S. 1; SchwenzerI. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. Bern, 1998. S. 13; Haedicke M. Der burgerlich-rechtliche Verfugungsbegriff // Juristische Schulung. 2001. S. 967, 973; Ellenberger J. Uberblick vor § 104 // Palandt O. Burgerliches Gesetzbuch. Kurzkommentar. 73 Aufl. Munchen, 2014. S. 81; Крашенинников Е.А. Распорядительные сделки // Сб. ст. памяти М.М. Агаркова. Ярославль, 2007. С. 22; Варул П.А. Распорядительные сделки // Сб. науч. ст. в честь 60-летия Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2011. С. 34.

*(38) Предметом распоряжения всегда является субъективное право. Если говорят о распоряжении вещью, то под этим обычно понимают распоряжение правом собственности на вещь, например обременение этого права правом залога. Однако в нетехническом смысле термин "распоряжение" используется и для обозначения фактического действия, которое изменяет внешнее состояние вещи, как, например, ее переработка или уничтожение (см.: Tuhr A. Allgemeiner Teil des schweizerischen Obligationenrechts. Halbbd. 1. S. 171 f.; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Односторонние и многосторонние сделки. С. 35. Прим. 22).

*(39) См.: Cosack K. Lehrbuch des deutschen burgerlichen Rechts. 5 Aufl. Jena, 1910. Bd. 1. S. 159; Enneccerus L., Nipperdey H.C. Op. cit. S. 884; Ellenberger J. Uberblick vor § 104. S. 81; Крашенинников Е.А. Отчуждение вещи, находящейся в совместной собственности // Очерки по торговому праву. 2010. Вып. 17. С. 52.

*(40) В случае продажи движимой вещи этот договор состоит из соглашения о переходе права собственности на вещь, которое само по себе не является сделкой, и реального акта (передачи вещи), а при продаже недвижимости - включает в себя соглашение о переходе права собственности на вещь и государственную регистрацию этого соглашения (см.: Manigk A. Das Anwendungsgebiet der Vorschriften fur die Rechtsgeschafte. Ein Beitrag zur Lehre vom Rechtsgeschaft. Breslau, 1901. S. 92; Tuhr A. Burgerliches Recht. Allgemeiner Teil. Berlin, 1923. S. 35 f.; Troger G. Einigung und Vertrag im deutschen burgerlichen Recht. Leipzig, 1934. S. 27; Enneccerus L., Nipperdey H.C. Op. cit. S. 910 f.; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 317 f.; Hubner H. Allgemeiner Teil des Burgerlichen Gesetzbuches. 2 Aufl. Berlin; New York, 1996. S. 280; Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2004. Вып. 11. С. 8; Варул П.А., Халлик Л.Я. Волеизъявление и сделка // Сб. ст. к 55-летию Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2006. С. 13-14; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Оговорка о сохранении права собственности // Вестник ВАС РФ. 2011. N 9. С. 43. Прим. 18; Они же. Приобретение собственности через представителя // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2013. Вып. 20. С. 35-36).

*(41) См.: Rumelin M. Das Handeln in fremdem Namen im BGB // Archiv fur die civilistische Praxis. 1902. Bd. 93. S. 131 f.; Enneccerus L., Nipperdey H.C. Op. cit. S. 1091; Leptien U. Vorbemerkungen zu § 164 // Soergel H.Th. Burgerliches Gesetzbuch. Kommentar. 12 Aufl. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz, 1987. Bd. 1. S. 1258; Schmidt K. Offene Stellvertretung // Juristische Schulung. 1987. S. 425; Flume W. Op. cit. S. 763; Gernhuber J., GrunewaldB. Burgerliches Recht. 4 Aufl. Munchen, 1998. S. 31; Palm H. Kommentar zu § 164 // Erman W. Burgerliches Gesetzbuch. Handkommentar. 10 Aufl. Munster und Koln, 2000. Bd. 1. S. 484; Moser D. Die Offenkundigkeit der Stellvertretung. Eine Untersuchung zum deutschen und englischen Recht sowie zu den internationalen Regelungsmodellen. Tubingen, 2010. S. 65; Bork R. Op. cit. S. 540; Leenen D. Op. cit. S. 44; Байгушева Ю.В. Действия от чужого имени // Сб. науч. ст. в честь 60-летия Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2011. С. 43; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Элементы понятия представительства // Вестник ВАС РФ. 2012. N 3. С. 20. 

*(42) Этим же способом сообщают о своем выступлении от имени представляемых и такие управляющие чужим имуществом, как конкурсный управляющий (абз. 26 ст. 2 Федерального закона 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"), доверительный управляющий (абз. 1 п. 1 ст. 1012 ГК РФ) и душеприказчик (абз. 1 п. 1 ст. 1134 ГК РФ): при совершении сделки по управлению они указывают, что действуют в качестве управляющих, а стало быть, от имени обладателей вверенного им имущества, соответственно - от имени несостоятельного должника, учредителя управления и наследника (о представительстве управляющих чужим имуществом см.: Tuhr A. Der allgemeine Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Bd. 2. Halfte 2. S. 417 ff.; ders. Allgemeiner Teil des schweizerischen Obligationenrechts. Halbbd. 1. S. 305 ff.; Enneccerus L., Nipperdey H.C. Op. cit. S. 1105 f.; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 532 f.; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Представительство: понятие, виды, допустимость. С. 14-16; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: учеб.-практ. комментарий / под ред. А.П. Сергеева. М., 2010. С. 485 (автор комментария - Ю.В. Байгушева)).

*(43) Данное положение mutatis mutandis выражено в законе применительно к доверительному управляющему: "При отсутствии указания о действии доверительного управляющего в этом качестве доверительный управляющий обязывается перед третьими лицами лично и отвечает перед ними только принадлежащим ему имуществом" (абз. 2 п. 3 ст. 1012 ГК РФ).

*(44) Согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ руководитель, который при заключении договора считал, что контрагент может понять, что договор заключается от имени представляемого юридического лица, и не заключил бы его от своего имени, вправе оспорить этот договор. Но, защищая таким образом интерес руководителя в аннулировании правового последствия, которое он вызвал для себя вопреки своей воле, п. 1 ст. 178 ГК РФ оставляет незащищенным доверие контрагента к содержанию волеизъявления руководителя. Это решение de lege lata нельзя признать удачным. Поскольку руководитель филиала или представительства, так же как и любой другой представитель, совершает сделку с непосредственным действием не для себя, а для представляемого, он должен позаботиться о том, чтобы его воля, направленная на вызывание желаемого правового последствия в лице представляемого, была различимой для контрагента по совершаемой сделке. Если представитель этого не делает, то в защите нуждается не он, а контрагент, который добросовестно полагает, что совершает сделку с лицом, действующим для самого себя. Стало быть, в рассматриваемом случае руководителю не должно причитаться право на оспаривание договора.

*(45) См.: Becker H. Op. cit. S. 184; Muller-Freienfels W. Die Vertretung beim Rechtsgeschaft. Tubingen, 1955. S. 326; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 564; Watter R. Kommentar zu Art. 35 // Kommentar zum schweizerischen Privatrecht. Obligationenrecht I. Art. 1-529 OR. Herausgeber H. Honsell, N.P. Vogt, W. Wiegand. 2 Aufl. Basel und Frankfurt a. M., 1996. S. 297; Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Прекращение полномочия // Вестник ВАС РФ. 2012. N 11. C. 10; Байгушева Ю.В. Представительство. С. 123.

*(46) Указанная в тексте идея проводится также и в абз. 2 п. 130 Постановления применительно к случаям освобождения и отстранения внешнего или конкурсного управляющего от управления вверенным ему имуществом: в этих случаях полномочия, которые управляющий ранее выдал на ведение связанных с управлением дел, признаются Пленумом ВС РФ прекратившимися.

*(47) То обстоятельство, что полномочие, которое не касается совершения сделок по поводу конкурсного имущества представляемого, продолжает существовать, несмотря на объявление его банкротом, отмечают швейцарские и немецкие цивилисты (см., напр.: Becker H. Op. cit. S. 184; Flume W. Op. cit. S. 855).

*(48) По аналогии с п. 2 ст. 189 ГК РФ у субститута здесь возникает полномочие на основании видимости права (см.: Байгушева Ю.В. Представительство. С. 131).

*(49) Обычная отмена полномочия является волеизъявлением представляемого, нуждающимся в получении представителем, и, стало быть, влечет прекращение полномочия только тогда, когда это волеизъявление доходит до представителя, например когда почтальон помещает в почтовый ящик представителя соответствующее письмо представляемого. Поэтому вопреки указанию абз. 1 п. 1 ст. 189 ГК РФ представитель, полномочие которого прекратилось через его отмену, ни при каких обстоятельствах не может оказаться тем, кого необходимо уведомить о состоявшейся отмене полномочия (см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: учеб.-практ. комментарий / под ред. А.П. Сергеева. С. 497 (автор комментария - Ю.В. Байгушева)).