Соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику - новелла гражданского законодательства (В.А. Гуреев, журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 2, февраль 2016 г.)

Соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику - новелла гражданского законодательства

В.А. Гуреев,

доктор юридических наук, доцент,

заведующий кафедрой организации службы

судебных приставов и исполнительного

производства Всероссийского государственного

университета юстиции (РПА Минюста России),

профессор кафедры гражданского права

Финансового университета

при Правительстве Российской Федерации

Журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 2, февраль 2016 г., с. 20-23.

Проблема надлежащего исполнения обязательств в современных реалиях гражданского оборота стоит весьма остро и, как правило, связывается с совокупностью обстоятельств юридико-правового, экономического, социального, психологического характера. При этом, безусловно, правовые конструкции обязательственного права должны в наибольшей степени удовлетворять разумным интересам как кредиторов, так и должников, и лишь при таких условиях они будут способны обеспечивать эффективное правовое регулирование складывающихся в указанной сфере общественных отношений. Проводимая реформа отечественного гражданского законодательства носит длящийся характер, затрагивает многие правовые институты и зачастую выступает в некотором смысле рефлексией на потребности практики. К числу таких нововведений можно отнести и появившуюся ст. 309.1 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) "Соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику"*(1).

Содержащаяся в названной статье правовая норма затрагивает случаи, когда кредиторы принимают решение о регламентации порядка удовлетворения их требований к должнику, для чего и заключается между ними подобное межкредиторское соглашение. По существу само появление такового вида соглашения обусловлено принципом свободы договора (ст. 421 ГК РФ), хотя и ранее арбитражная практика постоянно подчеркивала возможность заключения непоименованных договоров, не предусмотренных законом и иными правовыми актами (п. 5 постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. N 16 "О свободе договора и ее пределах").

В этой связи представляет значительный интерес ответ на вопрос о целесообразности появления новой ст. 309.1 ГК РФ и, пожалуй, самое главное, о ее потенциальной востребованности среди участников обязательственных правоотношений.

Конструкция межкредиторских соглашений не является отечественным изобретением. Достаточно широкое распространение указанный вид соглашений получил в международной банковской практике, особенно при синдицированном кредитовании, выпуске облигаций, при иных совместных проектах*(2).

Российское соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику уже из самого своего названия предполагает, что сторонами соглашения выступают кредиторы должника. О чем они могут достигнуть соглашения между собой? В качестве примера в статье приводится очередность удовлетворения требований кредиторов, а также непропорциональность распределения исполнения между ними. Разумеется, лишь этим соглашение может и не ограничиваться. В нем могут быть и обязанности по своевременному информированию о действиях должника в части исполняемых им обязательств, поведение кредиторов в отношении должника, включая запрет на совершение действий, направленных на получение исполнения от должника в нарушение условий указанного соглашения, иные условия. Кроме того, стороны способны предусмотреть в соглашении также и последствия несоблюдения его положений. Так, общее правило, изложенное в ч. 2 ст. 309.1 ГК РФ, гласит, что "исполнение, полученное от должника одним из кредиторов в нарушение условий соглашения между кредиторами о порядке удовлетворения их требований к должнику, подлежит передаче кредитору по другому обязательству в соответствии с условиями указанного соглашения". При этом стороны данного соглашения, как представляется, с большой долей вероятности захотят установить и дополнительные неблагоприятные правовые последствия несоблюдения его условий в виде неустойки или изменения очередности удовлетворения требований конкретного кредитора.

Принятое кредитором от должника исполнение и переданное другому кредитору в соответствии с заключенным межкредиторским соглашением создает положение, при котором к кредитору, передавшему полученное от должника исполнение другому кредитору, переходит требование последнего к должнику в соответствующей части. Вполне объяснимый законодательный подход, который, однако, весьма схематично отражен в норме рассматриваемой статьи.

Существует базовое ограничение на заключение соглашения кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику - его предметом могут выступать лишь однородные обязательства. В первую очередь речь идет, конечно же, о денежных обязательствах, наиболее "сопоставимых" в практике, однако вовсе не исключаются и иные варианты "однородности", касающиеся передачи товаров, выполнения однотипных работ или же оказания услуг. Хотя следует отметить, что в основном вероятнее всего с денежными обязательствами будут связаны подобные соглашения.

Может ли должник участвовать в данном соглашении в качестве его стороны? С одной стороны, п. 3 ст. 309.1 ГК РФ специально подчеркивает, что соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон, в том числе для должника. Это полностью соответствует общему правилу, согласно которому обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц), изложенному в ст. 308 ГК РФ. При этом кредиторы не обязаны не только спрашивать согласия должника на заключение подобного соглашения, но даже и уведомлять о факте его существования. В определенных ситуациях в отношении межкредиторского соглашения может быть применен режим NDA-соглашений (соглашений о неразглашении) с согласия всех его сторон.

Таким образом, должник, выступая третьей стороной в случае заключения подобного соглашения, свободен от возникших между кредиторами обязательств, регламентирующих особый порядок удовлетворения их требований. В этом случае справедливо будет говорить о регламентации кредиторами порядка распределения между собой предмета исполнения со стороны должника. Не более. Сам же должник должен исполнять существующие обязательства вне зависимости от факта заключения рассматриваемого соглашения кредиторов. С другой стороны, следуя все той же логике принципа свободы договора, соглашение может быть подписано и должником, но тогда оно уже перестает быть в чистом виде "соглашением кредиторов" и превращается в смешанный договор, сочетающий в себе элементы соглашения кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику, а также соглашения между кредиторами и должником об изменении порядка исполнения обязательств. Последнее, к примеру, вполне может охватываться нормами гражданского законодательства о новации или отступном. Возможен и другой вариант - кредиторы наряду с заключаемым между собой межкредиторским соглашением дополнительно заключают все вместе или же каждый из них в отдельности соглашение с должником относительно порядка исполнения своих обязательств последним. Как бы то ни было, участие должника в подобных договорных конструкциях, на наш взгляд, самым существенным образом влияет на предназначение рассматриваемого института.

Дело в том, что смысл заключения межкредиторского соглашения может быть обусловлен для кредиторов, в первую очередь, желанием согласовать свои собственные интересы, затрагивающие (влияющие) и иные, даже не связанные с должником правоотношения. В этих случаях подобное соглашение может выступать определенным дополнением к "основным" договорам кредиторов - сторон в соответствующих договорных обязательствах. Видится подобная ситуация умеренно распространенной. В том же случае, когда мы говорим о стремлении посредством правового инструментария создать условия для адаптации интересов кредиторов к существующему экономическому положению должника, самого по себе межкредиторского соглашения, очевидно, уже будет недостаточно. Любая попытка реструктуризации задолженности должника не может быть эффективно осуществлена вне изменения порядка исполнения обязательств должником, на что в этом случае потребуется уже его волеизъявление. В этой связи представляется, что именно смешанная конструкция договора будет востребована на практике в большей степени, так как, с одной стороны, позволит значительно упростить взаимные расчеты между кредиторами, а, с другой, - осуществить согласованное с должником изменение обязательств, влекущее для последнего правовые последствия.

Кроме того, возникает и другой вопрос: каково будет значение межкредиторского соглашения в ситуациях, когда должник не в состоянии удовлетворить требования всех кредиторов в полном объеме?

Так, конкурсное законодательство США признает межкредиторские соглашения. К примеру, ст. 510(а) Кодекса о банкротстве США устанавливает, что договоры о субординировании являются действительными. Более того, отдельные европейские правопорядки также признают межкредиторские соглашения в процедурах банкротства. К примеру, испанский суд в 2011 г. в деле по несостоятельности Martinsa-Fadesa констатировал, что межкредиторское соглашение по испанскому праву, заключенное между участниками синдиката для целей урегулирования очередности удовлетворения требований кредиторов, является действительным и применимым в случае несостоятельности должника. Суд обратил внимание на то, что межкредиторское соглашение изменяет только очередность кредиторов, которые обычно имеют равную очередность, и права третьих лиц в результате этого не будут затронуты.

В соответствии с российским законодательством о несостоятельности (банкротстве) должник при наличии признаков неплатежеспособности обязан обратиться с соответствующим заявлением в арбитражный суд, что вполне может привести к введению в отношении него процедур банкротства и возникновению особого правового режима удовлетворения требований кредиторов - конкурсных кредиторов*(3). Если предположить, что межкредиторское соглашение было заключено ранее введения процедур банкротства в отношении должника и не являлось смешанным договором, а потому не связывает какими-либо дополнительными обязательствами должника как сторону договора, то гипотетически само по себе это не порождает оснований для признания такого соглашения недействительным в силу ст. 61.3 "Оспаривание сделок должника, влекущих за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами" Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"*(4). В то же время названный Закон устанавливает императивные правила удовлетворения требований конкурсных кредиторов и распределения денежных средств между ними, что в идеале должно быть учтено в заключенном межкредиторском соглашении. К тому же перераспределение полученных в ходе процедур банкротства денежных средств между конкурсными кредиторами хотя и находится, строго говоря, за рамками законодательства о несостоятельности, однако осознание кредитором того факта, что передача денежных средств не позволит в дальнейшем удовлетворить свои требования к должнику в полном объеме, с большой долей вероятности будет способствовать неисполнению межкредиторского соглашения.

Если же мы говорим о случаях заключения смешанного договора между кредиторами и должником, то, по всей вероятности, после введения процедур банкротства подобное соглашение будет противоречить императивным положениям Закона о несостоятельности и, как следствие, не подлежащим применению к отношениям между кредиторами и должником.

Думается, что законодателем пока так и не решен вопрос о соотношении межкредиторского соглашения с процедурами банкротства, что неизбежно будет вызывать вопросы в судебной практике.

Таким образом, соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику, без сомнения, найдет определенную нишу своего применения на практике, но, как представляется, в отсутствие скорейших законодательных ответов на вопрос о возможности интеграции подобной договорной конструкции в процедуры банкротства рассуждать о широком влиянии межкредиторских соглашений на реструктуризацию долгов в России пока не приходится.

Библиографический список

1. Буркова А.Ю. Межкредиторское соглашение в банковской практике // Экономика и право. 2015. N 9.

2. Гуреев В.А. Новеллы законодательства о несостоятельности граждан как фактор развития исполнительного производства // Вестник исполнительного производства. 2015. N 1.

------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.

*(2) См.: Буркова А.Ю. Межкредиторское соглашение в банковской практике // Экономика и право. 2015. N 9.

*(3) См. более подробно о банкротстве должников - граждан, не осуществляющих предпринимательскую деятельность: Гуреев В.А. Новеллы законодательства о несостоятельности граждан как фактор развития исполнительного производства // Вестник исполнительного производства. 2015. N 1. С. 44-52.

*(4) СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.