Структура системы российского права: представления современных отечественных теоретиков (Е.В. Уфимцева, журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г.)

Структура системы российского права: представления современных отечественных теоретиков

Е.В. Уфимцева,

аспирант УрГЮУ (Каменск-Уральский)

Журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г., с. 26-32.

Вопрос о структурной характеристике системы отечественного права был и остается одним из наиболее острых в юридической науке. Внутренняя сторона системы права, компонентный состав ее структуры и тип связей между отдельными ее элементами интересовали еще дореволюционных отечественных теоретиков и историков права (Г.Ф. Шершеневича, С.А. Муромцева, Н.М. Коркунова, М.Л. Петражицкого, Ф.В. Тарановскош, В.Н. Латкинаи др.). В начальный период становления социалистической власти в нашей стране исследования данных проблем были приостановлены, но с 30-х гг. XX в. развернулись с новой силой. Не угас интерес к ним и в настоящее время. Внутреннее строение системы российского права, отраслевое ее деление и критерии разграничения самостоятельных отраслей в ее структуре стали предметом острых научных дискуссий, теоретических изысканий. Некоторые ученые идут дальше традиционной для нас отраслевой концепции структуры отечественного права, предлагая рассматривать систему права под иным углом и с точки зрения иного ее компонентного состава*(1).

Большинство современных исследователей поддерживают и продолжают разрабатывать ставшую традиционной для отечественного правоведения позицию, согласно которой главными отраслеобразующими критериями в системе права выступают предмет и метод правового регулирования. Чаще всего они делают акцент не на углублении изучения указанных базовых критериев, а на поиске новых, вспомогательных критериев отраслеобразования. Это обусловлено тенденцией к стремительному развитию общественных отношений и способов их правового регулирования, а также в некоторых случаях невозможностью однозначного разграничения тех или иных нормативных предписаний по отдельным правовым отраслям только путем использования критериев предмета и метода правового регулирования. Сегодня в научной литературе предлагаются такие новые критерии разграничения отраслей системы российского права, как принципы и функции права, цель правового воздействия, наличие особого статуса субъектов правоотношения, конвенциональность восприятия того или иного нормативного массива в качестве отрасли права, наличие либо отсутствие кодифицированного акта, закрепляющего определенные правовые нормы, источники (формы) выражения норм права, внутреннее строение отрасли права*(2) и др.

Вместе с тем наблюдается и тенденция к умалению значимости критериев предмета и метода правового регулирования. Часть исследователей ставит их в один ряд с другими разнопорядковыми критериями отраслеобразования независимо от их роли в структуризации системы права. Г.П. Курдюк высказала смелую точку зрения: критерии отраслеобразования в целом носят "вторичный характер критериев классификации норм права по отраслям... по отношению к признакам отрасли права"*(3). Автор утверждает, что "возможность их (критериев. - Е.У.) обнаружения, обособления, обоснования и предложения в качестве критериев появляется уже после того, как отрасль права сформировалась, заявила о своем реальном существовании, доказала свою объективную востребованность, что обеспечивается прежде всего проявлением ее признаков - сущностных качеств, и тем самым создала условия для научного анализа критериев классификации"*(4).

На наш взгляд, приведенное (последнее) заключение автора основано на логической ошибке: как можно говорить о существовании какого-либо явления действительности, не зная признаков, указывающих на его существование; как можно называть тот или иной нормативный массив отраслью права, если не определены ее признаки и критерии, условия ее образования? Получается, что факт существования той или иной правовой отрасли мы принимаем как некую данность и, исходя уже из этого, начинаем формулировать критерии образования отрасли и ее признаки. Но данный подход представляется нам неверным и противоречащим законам логики. К сожалению, именно таким путем идет ряд авторов, приводя примеры существования весьма узкоспециализированных отраслей права и пытаясь подобрать аргументы, подтверждающие верность их утверждений, вместо того чтобы попробовать объективно оценить возможность существования того или иного нормативного массива в качестве отрасли права, о чем ранее отмечалось в научной литературе*(5).

Безусловно, формирование отраслей права происходит в большей степени объективно и обусловлено объективными закономерностями развития общественных отношений и системы права. Однако чтобы утверждать факт существования того или иного самостоятельного структурного элемента внутри системы права, необходимо, на наш взгляд, разработать комплекс критериев такой идентификации.

Говоря о новых критериях отраслеобразования, отметим, что многие современные авторы проводят параллель между такими разнопорядковыми, с нашей точки зрения, критериями, как принципы отрасли права и конвенциональность восприятия того или иного нормативного массива в качестве отрасли права*(6); статус субъекта правоотношений и социальная значимость той или иной отрасли права*(7) и пр. Вместе с тем ранее в научной литературе утверждалось, что все критерии отраслеобразования (а точнее те, которые действительно могут считаться ими) выполняют в процессе образования и идентификации отрасли права отнюдь не одинаковую роль и имеют зачастую абсолютно разные природу и назначение. Действительно, невозможно одинаково расценивать в интересующем нас аспекте постепенно складывающиеся принципы правового регулирования в рамках той или иной отрасли, обусловленные объективными закономерностями развития как самих общественных отношений, так и системы права, и, например, так называемую конвенциональность восприятия какого-либо нормативного массива в качестве отрасли права, зависящую зачастую отнюдь не от объективных общественных потребностей или закономерностей. Отметим, что обозначенная проблема уже освещалась в современной литературе. Так, А.А. Головина указывала, что некоторые предлагаемые современными учеными критерии отраслеобразования "являются в достаточной степени субъективными и могут быть с той же степенью убедительности применены и по отношению к институту права или подотрасли права"*(8).

А.А. Головина изучала возможность введения в теорию нового критерия отраслеобразования - критерия дивергенции системных связей*(9). По ее мнению, данный критерий базируется на определении степени интенсивности системных связей и фиксации корреспондирующих системных изменений. Положительный момент сделанного вывода - то, что он основан на применении к объекту изучения исследовательского инструментария системного подхода. Система права рассматривается здесь с точки зрения законов структуризации и функционирования системного объекта, его компонентного состава и типов связей между компонентами. В данном случае как нельзя более удачно реализуется принцип системных исследований, согласно которому нужно не просто охарактеризовать какой-либо объект действительности как систему, а понять и представить его как систему, извлечь из этого новое знание.

На наш взгляд, изучаемый критерий дивергенции системных связей нельзя ставить в один ряд с критериями предмета и метода правового регулирования. Названные критерии располагаются как бы на разных ступенях процесса отраслеобразования и идентификации существования самостоятельной отрасли права. Поясним эту мысль.

Структура системы права находится в прямой зависимости от общественных отношений, регулируемых нормами права. Как только происходит качественное изменение данных отношений, преобразуются и правовые положения, их регулирующие. Таким образом, сначала изменяется предмет правового регулирования, что неизбежно влечет и изменение его метода, затем (правильнее сказать - одновременно с изменением метода правового регулирования, т.е. непосредственно тех норм права, которые регламентируют вновь возникшие или обновленные общественные отношения) становятся иными системные связи между нормами права внутри его системы. Появляются новые правоположения, которые встраиваются в уже устоявшуюся структуру, неизбежно трансформируя ее конфигурацию; некоторые существующие правоположения меняют свое местонахождение внутри структуры, теряют прежние системные связи или обрастают новыми. Лишь после завершения этих структурных процессов мы можем оценить новое качественное состояние структуры системы права и определить дивергенцию системных связей.

Не настаивая на абсолютной правильности высказанного нами предположения, еще раз подчеркнем, что рассмотрение структурных изменений внутри системы права в качестве критерия отраслеобразования само по себе может положительно повлиять на разрешение вопроса о разграничении отраслей системы отечественного права, однако для этого нужно определить роль и природу данного критерия, его соотношение с иными критериями отраслеобразования, в том числе с предметом и методом правового регулирования.

Современные авторы много размышляют и о соотношении между предметом и методом правового регулирования как критериях разграничения права по отраслям. Их интересует, равноценны ли они или производны друг от друга; какой из них - главный, а какой - вторичный. На разных этапах развития отечественной юридической науки ответы на эти вопросы были различны. Так, большинство участников первой советской дискуссии о системе права (1938-1940 гг.) пришли к заключению, что единственный критерий разграничения советского права по отраслям - предмет правового регулирования. По результатам второй советской дискуссии (1956-1958 гг.) было признано, что метод правового регулирования есть не менее важный отраслеобразующий критерий, применять который следует наравне с критерием предмета правового регулирования. Позднее появилась идея о том, что метод правового регулирования играет ведущую роль в разграничении права по отраслям, он способен ярче продемонстрировать специфику самостоятельной отрасли права, нежели предмет правового регулирования*(10). Вместе с тем взаимосвязь и взаимообусловленность предмета и метода правового регулирования в научной литературе не оспаривались, напротив, всегда подчеркивались.

М.И. Байтин и Д.Е. Петров утверждают, что правильное разрешение вопроса о соотношении главных отраслеобразующих критериев "предполагает рассмотрение соотношения объективного и субъективного в методе правового регулирования... предметы других отраслей права не оказывают... влияния на данный метод регулирования"*(11). Однако предмет правового регулирования - это не единственный объективный фактор, влияющий на метод правового регулирования, не непосредственная созидающая основа метода (таковой следует считать "государственную волю общества"*(12)). Воздействовать на характер метода правового регулирования могут состояние экономики и политики, степень развития демократии и пр.*(13) М.И. Байтин и Д.Е. Петров полагают, что хотя метод правового регулирования в значительной степени обусловлен предметом правового регулирования, существует еще множество факторов, в том числе политической и социальной природы, способных оказать на него существенное влияние. Учитывая правовые реалии современности, мы поддерживаем их мнение.

Рассматривая проблему соотношения предмета и метода правового регулирования, отметим, что в современной научной литературе встречаются точки зрения, согласно которым при решении вопроса о самостоятельности той или иной отрасли права предмет правового регулирования превалирует над методом правового регулирования. Например, Е.М. Макеева указывает: "Определяющее значение для образования отраслей права имеет содержание социально-экономических, политических отношений, выражающих объективную необходимость существования отдельной отрасли правового регулирования и заинтересованность в этом общества и государства". Автор даже обособляет группу "субъективных факторов выделения правового материала в самостоятельную отрасль права"*(14). Главным среди них исследователь считает наличие у власть имущих и у самого населения интереса к самостоятельному правовому регулированию определенного комплекса общественных отношений.

М.И. Байтин и Д.Е. Петров, говоря о роли принципов отрасли права в разрешении проблемы разграничения системы отечественного права по отраслям, рассматривают данные принципы в качестве "важных черт отраслевого метода регулирования", основополагающих начал, идей, установок, "на которых базируется правовое регулирование отрасли"*(15). Они называют отраслевые принципы элементами правового регулирования, так как принципы "представляют собой основные руководящие положения, распространяющиеся на все отношения, составляющие предмет регулирования отрасли"*(16).

Справедливо ли такое заключение? Общеизвестно, что правовое регулирование есть целенаправленное воздействие правовых предписаний на общественные отношения с целью их упорядочения. Однако оказывают ли принципы права такое непосредственное регулирующее воздействие на сами общественные отношения? На наш взгляд, нет. Никоим образом не пытаясь умалить значение принципов права в целом и принципов отдельной правовой отрасли, отметим, что все же принципы играют роль отправной точки в процессе правового регулирования, определяют характер правового воздействия на общественные отношения, помогают разрешать коллизии между нормами права и восполнять пробелы в праве.

Вместе с тем мы склонны утверждать, что сами принципы непосредственно не влияют на общественные отношения и не регулируют их, они лишь указывают на то, каким должно быть такое регулирование. Поэтому мы не поддерживаем мнение М.И. Байтина и Д.Е. Петрова о том, что отраслевые принципы являются составной частью механизма правового регулирования. Не вполне согласны мы и с характеристикой отраслевых принципов как черт метода правового регулирования. То же самое можно сказать и об утверждении о том, что функции отрасли права выступают отраслевой чертой метода правового регулирования. Безусловно, метод правового регулирования - весьма широкая категория, однако суть ее составляет совокупность средств и способов регулирования общественных отношений, входящих в состав предмета правового регулирования. Функция же есть категория, отражающая целевое назначение отрасли права, основные направления ее деятельности, но не сами средства регулирования.

Говоря о проблеме соотношения отраслевой концепции структуры права и концепции разделения права на публичное и частное в их современной интерпретации, отметим, что названные концепции традиционно рассматривались раздельно друг от друга, считалось, что отраслевая концепция пришла на смену капиталистической концепции разделения права на публичное и частное, от которой отказалось социалистическое государство. С 90-х гг. XX в. исследователи вполне удачно адаптируют концепцию разграничения права по сферам публичного и частного как к теории права, так и к практическим юридическим разработкам. Некоторые авторы даже указывают, что "отраслевое деление права постепенно сдает свои позиции в пользу деления права на частное и публичное"*(17). Но как концепция разделения права на публичное и частное уживается с устоявшейся в отечественной науке моделью отраслевого строения права? На наш взгляд, рассматриваемые концепции достаточно мирно сосуществуют: по своему содержанию они не являются взаимоисключающими, хотя построены на различных критериях и подходах к праву и его внутреннему строению. В ряде случаев каждая из концепций способна обогатить другую как своим методологическим инструментарием, так и новыми знаниями. Иногда в литературе обращают внимание и на их синтез*(18). Однако следует отметить, что возрожденная в отечественной юридической науке концепция дуализма права вновь столкнулась с теоретическими сложностями: по-прежнему открытым и дискуссионным остается вопрос о критериях разделения нормативного материала по сферам публичного и частного.

В настоящее время ученые пытаются решить проблему необходимости концепции отраслевого строения системы права и ее полезности как для теории права, так и для практических целей. По мнению Д.М. Азми, например, "...можно выдвинуть гипотезу о том, что в отношении структуры системы права нельзя ограничиваться исключительно отраслевой концепцией"*(19). Она предлагает систему позитивного права представить в виде пяти компонентов: статутного права, нормативного договорного права, обычного права, прецедентного права и права, отображенного посредством религиозных норм. Данная структура основана на критерии разграничения формально-юридических источников соответствующих норм. Д.М. Азми утверждает, что систему права также можно исследовать с точки зрения так называемого принципного среза: "...в праве существуют образования, которые даже при перемене своего конкретного наполнения постоянно присутствуют в правовой среде и, имея структурный характер, "собирают вокруг себя" прочие элементы юридической ткани"*(20). Таким образом, структура права включает основное право (право принципов права), частное право и публичное право. Она отмечает, что представление права как одной из структурных вариаций не исключает возможности параллельно оценивать право и его структуру с другой позиции, т.е. структура системы права одновременно может быть оценена с позиции как состава отраслей в ее структуре, так и источников права и т.д.

Из изложенного следует, что проблема отраслевого строения системы права, поиска критериев разграничения отраслей права - одна из наиболее актуальных для теории права (и останется таковой в будущем). Большинство современных исследователей предлагают разнообразные критерии отраслеобразования в системе права, не разделяя их по природе и значимости. Вместе с тем проведение классификации указанных критериев и их четкая группировка (в том числе по функциональному назначению) представляются нам весьма полезными как для теории права, так и в перспективе для практических целей. Отметим, что юридическая наука пытается по-новому переосмыслить сущность, значение и соотношение критериев предмета и метода правового регулирования для отраслевого разделения системы права. Наравне с отраслевой моделью системы права все больший интерес вызывают концепция разделения права на публичное и частное, ее использование в теории права и ее сочетаемость с иными моделями структуризации права. Кроме того, развитие получают и концепции, альтернативные отраслевой модели внутреннего элементного строения права, которые, с одной стороны, помогают отойти от традиционного взгляда на право и его внутреннее строение, а с другой - могут определять достоинства и недостатки отраслевой концепции строения системы права, а также сочетаться с ней, открывая новые исследовательские возможности.

Список литературы

Азми Д.М. Историко-теоретический и методологический анализ структуры права: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2011.

Азми Д.М. Структура системы права: понимание, значение, срезы // Академический юрид. журн. 2010. N 1.

Азми Д.М. Факторы и вариации структуризации права // Теория государства и права. 2010. N 9.

Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975.

Байтин М.И., Петров Д.Е. Метод регулирования в системе права: виды и структура. М., 2006.

Витченко А.М. Метод правового регулирования социалистических общественных отношений / под ред. М.И. Байтина. Саратов, 1974.

Головина А.А. К вопросу о понятии критериев отраслеобразования в системе российского права, их теоретическом и практическом значении // Право и государство: теория и практика. 2011. N 6.

Головина А.А. Критерии образования самостоятельных отраслей в системе российского права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012.

Курдюк Г.П. Отрасль права как элемент системы права (теоретико-правовое исследование): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004.

Макеева Е.М. Система права Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

Свирин Ю.А. О критериях деления права по отраслям // Современное право. 2010. N 10.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Азми Д.М. Факторы и вариации структуризации права // Теория государства и права. 2010. N 9. С. 9-12.

*(2) Азми Д.М. Факторы и вариации структуризации права. С. 11; Свирин Ю.А. О критериях деления права по отраслям // Современное право. 2010. N 10. С. 21.

*(3) Курдюк Г.П. Отрасль права как элемент системы права (теоретико-правовое исследование): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 9.

*(4) Там же.

*(5) Головина А.А. К вопросу о понятии критериев отраслеобразования в системе российского права, их теоретическом и практическом значении // Право и государство: теория и практика. 2011. N 6. С. 10-14.

*(6) Азми Д.М. Историко-теоретический и методологический анализ структуры права: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2011. С. 19.

*(7) Макеева Е.М. Система права Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 9.

*(8) Головина А.А. Критерии образования самостоятельных отраслей в системе российского права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. С. 11.

*(9) Там же. С. 9.

*(10) Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 176.

*(11) Байтин М.И., Петров Д.Е. Метод регулирования в системе права: виды и структура. М., 2006. С. 28.

*(12) Там же.

*(13) Витченко А.М. Метод правового регулирования социалистических общественных отношений / под ред. М.И. Байтина. Саратов, 1974. С. 70, 73.

*(14) Макеева Е.М. Указ. соч. С. 7.

*(15) Байтин М.И., Петров Д.Е. Указ. соч. С. 45.

*(16) Там же.

*(17) Курдюк Г.П. Указ. соч. С. 18.

*(18) Азми Д.М. Историко-теоретический и методологический анализ структуры права. С. 8; Макеева Е.М. Указ. соч. С. 10.

*(19) Азми Д.М. Структура системы права: понимание, значение, срезы // Академический юрид. журн. 2010. N 1. С. 9-13.

*(20) Там же.