Эволюция взглядов Г.В. Игнатенко на понятие, признаки и круг субъектов международного права (В.С. Иваненко, журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г.)

Эволюция взглядов Г.В. Игнатенко на понятие, признаки и круг субъектов международного права

В.С. Иваненко,

кандидат юридических наук,

доцент Санкт-Петербургского государственного

университета (Санкт-Петербург)

Журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г., с. 33-47.

Как это ни парадоксально, но за многовековую историю развития науки международного права ученые так и не выработали единого подхода к одной из базовых международно-правовых категорий - "субъекты международного права" - и не определили окончательно круг данных субъектов.

Эта проблема имеет как объективно-исторические, так и идейно-концептуальные причины. На заре становления международно-правовой науки в качестве субъектов международно-правовых взаимоотношений признавались только правители-суверены, что отражало реалии того времени (достаточно напомнить знаменитое изречение Людовика XIV "Государство - это Я"), В дальнейшем, после трансформации единоличной власти правителя в коллективную публичную власть государства, ученые, придерживающиеся этатистских позиций, стали рассматривать как единственного субъекта международного права уже само государство, причем до начала XX в. - только так называемое цивилизованное государство. К середине XX в. с усилением роли межгосударственных организаций последние стали также считаться обладателями международной правосубъектности. И наконец, во второй половине XX в. в связи с бурным ростом национально-освободительного движения колониальные народы, борющиеся за самоопределение и нуждающиеся в международной поддержке, также добились признания за ними статуса полноправных участников межгосударственных отношений, что нашло отражение и в доктрине.

Таким образом, к последней трети XX в. в правовой науке и практике сформировалась и стала доминирующей доктрина триединого комплекса субъектов международного права. В качестве ее концептуальной основы был выдвинут следующий постулат: субъектами международного права могут быть лишь международные публичные образования, способные как создавать, так и реализовывать нормы международного права. А таковыми признавались только три актора межгосударственных отношений: государства, межгосударственные организации и народы, борющиеся за государственное самоопределение.

Однако параллельно появились и другие научные доктрины, сторонники которых обосновывали иные подходы к определению понятия и круга субъектов международного права, доказывали необходимость признания в качестве субъектов международного права и таких акторов международных отношений, как общественные организации, хозяйствующие субъекты, бизнес-сообщества, прочие коллективные внутригосударственные и международные образования и даже отдельные индивиды, т.е. и юридических, и физических лиц.

Все это вызвало повышенный научный интерес к проблеме международной правосубъектности, породив на длительные годы оживленные споры вокруг содержания международной правосубъектности, точного определения понятия субъектов международного права, их основных признаков, видов и правового статуса, которые наиболее адекватно отражали бы реалии динамично развивающейся системы международных отношений.

Заметное место в этом научном поиске принадлежит известному ученому-международнику, выдающемуся представителю свердловской (екатеринбургской) школы международного права профессору Геннадию Владимировичу Игнатенко.

Геннадия Владимировича всегда отличали исследовательская смелость, новаторский дух, свежесть мысли, творческая гибкость и научная принципиальность. В 1972 г. он так изложил свое восприятие международного права: "Международное право не может существовать как набор "вечных", раз и навсегда сложившихся норм, как застывшая система. Международное право способно выполнить свою активную роль только в качестве комплекса стабильных и вместе с тем подвижных норм, верно реагирующих на изменившиеся факторы и потребности международных отношений, т.е. в качестве динамической системы"*(1). Эти слова стали кредо ученого, которого он всегда придерживался в своем научном творчестве.

Еще полвека тому назад, будучи начинающим исследователем в области международного права*(2), Геннадий Владимирович обратил внимание на многообразие научных подходов, оценок и выводов, касающихся категорий "международная правосубъектность" и "субъект международного права". Однако, по его мнению, с учетом единства исходных методологических позиций отечественных юристов-международников такое многообразие вполне допустимо. Но, по справедливому замечанию Г.В. Игнатенко, его причины не всегда "коренятся... в объективной основе современных международных отношений, не всегда они обусловлены сложностью реальных жизненных обстоятельств"*(3). Здесь за недосказанностью прослеживается явный намек на нередко встречающееся в творческой среде субъективное восприятие содержания правовых явлений отдельными учеными, порой не принимающими во внимание изменяющиеся реалии окружающего мира. Об этом свидетельствует и следующий призыв Г.В. Игнатенко, не утративший своей актуальности: "Прежде всего, необходим единый подход к определению понятия субъекта международного права. Нельзя согласиться как с "ослабленными", так и с чрезмерными, искусственными требованиями к субъекту международного права. Первые грешат известным игнорированием специфики международных правоотношений, вторым присуще гипертрофирование одной из существенных, но не всеобъемлющих черт международных правоотношений"*(4). (Правда, объективности ради надо сказать, что и сам Геннадий Владимирович не избежал того, о чем предупреждал в приведенных ремарках: предлагая в 60-80 гг. XX в. дефиниции понятия субъекта международного права, не удержался и "гипертрофировал" одну из "существенных, но не всеобъемлющих черт международных правоотношений" - взаимную независимость и политическую неподчиненность коллективных образований как единственно возможных, как он считал тогда, субъектов международного права, являющихся одновременно и участниками международных правоотношений.)

Безусловно, на формирование научной позиции Г.В. Игнатенко в целом и определение им понятия субъектов международного права и их круга в частности не могли не влиять доминировавшие в советской литературе идеологизированные политико-правовой и научно-исследовательский подходы к оценке международно-правовых отношений и роли индивидов в них. Эти подходы отражали общую стратегию Советского государства в области международных отношений. В предисловии к монографии "Международная правосубъектность", написанном Геннадием Владимировичем совместно с Д.И. Фельдманом, указывалось: "Проблемы международной правосубъектности являются объектом острой идеологической борьбы"*(5). Поэтому ориентированность советской науки международного права на идеологические установки КПСС - это объективная реальность того периода. О допустимости и разумности подобной научной направленности писал и американский профессор Р. Фольк, утверждая, что задача юриста-международника в той или иной стране состоит в том, чтобы доказать совместимость внешнеполитического курса своей страны с действующими нормами международного права*(6).

Г.В. Игнатенко при исследовании проблем международной правосубъектности, выяснении ее содержания и круга ее носителей активно использовал достижения общей теории права. Международная правосубъектность, отмечал он еще в 1966 г., есть "особое юридическое свойство"*(7). "Характерной чертой этого свойства является неотъемлемое внутреннее единство обладания правами и обязанностями и самостоятельного их осуществления" субъектами права*(8). Г.В. Игнатенко считал: "В определении субъекта международного права должны органически соединяться основные элементы общего понятия правосубъектности и наиболее существенные черты именно международных правоотношений, поскольку речь идет о субъекте особой области права".

Исходя из "основных элементов общего понятия правосубъектности" и "наиболее существенных черт международных правоотношений", Г.В. Игнатенко вывел следующие "наиболее общие свойства субъекта международного права, участника международных правоотношений": способность к самостоятельным международным действиям; независимое осуществление международно-правовых норм; неподчинение политической власти какого бы то ни было рода*(9). А таковыми субъектами, по убеждению Г.В. Игнатенко в то время, могут быть и фактически выступают лишь коллективные политические образования, прежде всего государства. "Отличительная черта международной правосубъектности выражается в том, что участниками международных правоотношений являются коллективные, комплексные носители прав и обязанностей, представляющие собой ту или иную форму социальной общности"*(10).

Из изложенного следует: юридическим и физическим лицам априори нет места в кругу субъектов международного права. В подтверждение этого Г.В. Игнатенко подверг критике концепцию международной правосубъектности индивидов, выдвинутую западными учеными-международниками, поскольку эта концепция, считал он, вступает в противоречие с характером международных отношений: "Граждане и другие лица, находясь под юрисдикцией соответствующих государств, не имеют самостоятельного международно-правового статуса, лишены способности к самостоятельным международным действиям"*(11).

Проанализировав существовавшие в тот период доктринальные подходы к понятию, признакам и кругу субъектов международного права, Г.В. Игнатенко сформулировал следующее их определение: это "коллективные (комплексные) образования, имеющие самостоятельный международно-правовой статус, то есть не подчиненные в сфере международных отношений какой-либо политической власти, обладающие юридической способностью к самостоятельным международным действиям, к независимому осуществлению прав и обязанностей, установленных для них международно-правовыми нормами"*(12). После чего он очертил круг таких субъектов: государства, международные организации, международные органы, борющиеся за государственное самоопределение народы. Это как раз и есть, по его мнению, те коллективные комплексные образования, которые способны самостоятельно осуществлять свои права и обязанности в сфере международных отношений.

В предисловии к упомянутой работе "Международная правосубъектность" Г.В. Игнатенко и Д.И. Фельдман предупредили читателей, что "авторы монографии исходят из существования двух категорий субъектов международного права: 1) суверенных (первичных) участников международных отношений и 2) несуверенных (вторичных, производных) участников международных отношений"*(13), к которым, как видно из монографии, они относили политические коллективные образования и прежде всего государства, межгосударственные организации и политически самоопределяющиеся народы.

В дальнейшем Г.В. Игнатенко развивал изложенную выше научную позицию по рассматриваемой проблеме в основном в учебных изданиях*(14), постоянно усиливая теоретическую аргументацию ее основ, более четко формулируя признаки субъектов международного права и содержание этого понятия*(15). Эти издания, созданные под его соредакторством и активным соавторством в последнюю четверть XX в., стали одними из самых востребованных и массовых в России и большинстве стран СНГ.

В 1970-е гг. Г.В. Игнатенко уточнил критерии классификации и круг субъектов международного права, разделив четыре их разновидности на две категории: 1) суверенные (основные, первичные): государства и борющиеся за создание самостоятельного государства нации; 2) несуверенные (вторичные, производные): определенные межгосударственные организации и некоторые специфические политико-территориальные единицы. Субъекты каждой из этих разновидностей представляют собой "ту или иную форму социальной общности - коллективное образование, обладающее собственной волей и организационным единством"*(16). Как видим, здесь Г.В. Игнатенко по-прежнему придерживался точки зрения на субъекты международного права лишь как на коллективные политические образования. Эту позицию, преобладавшую в советской науке, Г.В. Игнатенко отстаивал и в 1980-е гг. в учебниках под редакцией Г.И. Тункина и Н.Т. Благовой.

Весьма показательны воззрения Геннадия Владимировича на правосубъектность индивидов, высказанные в 1970-80-е гг. Г.В. Игнатенко, отмечая социальную направленность современного международного права*(17), со ссылкой на фундаментальное академическое издание, отразившее согласованную позицию ученых-членов Советской ассоциации международного права, утверждал*(18): то обстоятельство, что международное право исходит из необходимости международной защиты прав человека, еще не свидетельствует о наделении индивидов качествами субъектов международного права, ибо они "находятся под юрисдикцией соответствующего государства и выступают субъектами внутригосударственных правовых отношений"*(19). Важен следующий его весьма категоричный вывод: "Физические и юридические лица не имеют самостоятельного международно-правового статуса, не являются субъектами международного права", поскольку они "находятся под юрисдикцией соответствующих государств и лишены юридической способности к самостоятельным международным действиям, к независимому осуществлению международных прав и обязанностей". Правда, здесь Геннадий Владимирович впервые сделал знаменательную оговорку (пока ограничительного характера): "В определенных случаях должностные лица или внутригосударственные организации (учреждения) выступают в международных отношениях, но только как официальные представители государств. Выполняемые ими функции производны от международных прав и обязанностей государства, а их действия порождают юридические последствия для представляемого ими государства"*(20). Но это, естественно, не могло поколебать его убежденности в коллективном характере субъектов международного права.

В те же годы Г.В. Игнатенко предложил подкорректированный вариант определения понятия субъектов международного права: это "коллективные образования, независимые относительно друг от друга и не подчиненные в области международных отношений какой-либо политической власти, обладающие способностью к самостоятельному осуществлению прав и обязанностей, установленных международно-правовыми нормами"*(21).

Переломные 1990-е гг. были отмечены не только политическими и экономическими потрясениями и преобразованиями внутри страны, перестройкой основ, направлений и содержания внешней политики России и переустройством международных отношений в целом, но и кардинальным пересмотром и трансформацией многих научных канонов. В отечественной международно-правовой науке также возникла необходимость в переосмыслении ряда базовых понятий, в частности понятия международной правосубъектности. Г.В. Игнатенко писал об этом так: "Современная ситуация, ознаменовавшаяся существенными переменами в самой структуре международных отношений и соответственно в предмете международно-правового регулирования, побудила теорию международного права к совершенствованию взглядов при оценке понятия и видов субъектов международного права". Ученый не видел "ничего неожиданного или противоестественного в эволюции самих международных отношений и перемене подхода к субъектам"*(22), поскольку значительно расширились основы и компоненты международного права: сфера регулирования, нормативная база, сфера применения, круг субъектов, объем их прав и обязанностей, была закреплена их ответственность за правонарушения.

В корне изменился подход к субъектам международного права и самого Г.В. Игнатенко*(23).

Прежде всего следовало обосновать необходимость и возможность решительного переосмысления многих устоявшихся в отечественной юридической литературе базовых понятий и категорий в области международной правосубъектности. И для решения данной задачи Г.В. Игнатенко избрал методически верный путь, начав с разработки теоретических вопросов, привлекая для этого отправные положения как общей теории права, так и международного права, и так последовательно углублялся в суть исследуемых предметов, выяснял, формулировал, уточнял и предлагал новые подходы и собственное видение объективно складывающихся реалий международных и внутригосударственных правовых отношений.

Геннадий Владимирович в первую очередь обратился к выяснению особенностей развития международного права в изменяющихся условиях современного мира. Он разработал и обосновал концепцию, еще не получившую, к сожалению, должной оценки в научной среде. Ее можно условно назвать дуалистической концепцией функционирования международного права.

Международное право, с точки зрения Г.В. Игнатенко, существует как бы в двух измерениях и поэтому может рассматриваться в двух аспектах*(24).

1. Международное право как часть современной межгосударственной системы, охватывающей разнородные компоненты взаимосвязей в рамках международного сообщества. Действуя как правовой комплекс внутри межгосударственной системы, международное право выступает одновременно регулятором и самих международных отношений, и внешнеполитических действий государств.

2. Международное право как часть формирующегося всемирного правового комплекса, включающего также внутреннее право взаимодействующих государств, которые допускают в свои внутренние правовые системы определенные нормы международного права*(25). Государства добровольно согласовывают между собой и подвергают международно-правовому регулированию определенные сферы своих внутригосударственных отношений, рассматривая их уже в качестве объектов совместного регулирования двух правовых систем - международной и внутригосударственной. В результате, по мнению Г.В. Игнатенко, рождается сложный единый совмещенный предмет правового регулирования однородных отношений, возникающих в межгосударственной и во внутригосударственной сферах. Следовательно, международные нормы также участвуют в регулировании внутригосударственных отношений, они непосредственно применяются субъектами внутреннего права государств*(26).

Г.В. Игнатенко внес серьезный вклад в научное осмысление сферы международных отношений как предмета международно-правового регулирования. Констатировав устоявшееся в отечественной литературе мнение о том, что предметом регулирования международного права является межгосударственная сфера общественных отношений, он пошел дальше и доказал, что объективные процессы мирового развития привнесли новые реалии и в эту, казалось бы, достаточно исследованную сферу. "Наряду с международными межгосударственными отношениями существуют международные отношения негосударственного характера - между юридическими и физическими лицами различных государств (так называемые отношения с "иностранным элементом" или "с международным элементом"), а также с участием международных неправительственных организаций и международных хозяйствующих объединений"*(27).

Помимо указанных отношений Г.В. Игнатенко назвал еще одну их разновидность: "В особую категорию смешанных международных отношений государственно-негосударственного характера можно выделить отношения государств с юридическими и физическими лицами, находящимися под юрисдикцией других государств, а также с международными неправительственными организациями и международными хозяйственными объединениями"*(28). Исследуя внутригосударственные отношения международной направленности, Г.В. Игнатенко не мог не уделить внимание и такой важной проблеме, как международная деятельность субъектов федеративных государств. При этом он подробно раскрыл правовые аспекты участия Российской Федерации и ее субъектов в международном сотрудничестве*(29).

В результате Г.В. Игнатенко обосновал выделение следующих видов общественных отношений международной значимости, подвергающихся (с разной степенью интенсивности) международной регламентации и составляющих предмет международно-правового регулирования:

классические межгосударственные отношения;

международные отношения негосударственного характера;

международные отношения государственно-негосударственного характера.

В связи с расширением общественной сферы международно-правового регулирования был дополнен и круг участников данных отношений, что подвело Г.В. Игнатенко к решению основной задачи - уточнению и уяснению понятия и реального круга субъектов международного права. В стремлении "уточнить и уяснить" ученый прошел непростой путь от "скромной", по его выражению, попытки "распространить на международное право понимание субъекта права, принятое в общей теории права"*(30), к твердому убеждению, что для этого "есть все основания". Речь шла о том, чтобы "идентифицировать понятие "субъект международного права" с юридической возможностью участия в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, и обладания необходимыми для этого правами и обязанностями. Иначе говоря, освободить понимание субъекта международного права от чрезмерных условий, выраженных в требовании особого, полностью самостоятельного международно-правового статуса и способности к равноправному участию в создании норм и к независимому, свободному от чьей-либо юрисдикции их осуществлению"*(31).

Однако поскольку понимание предмета международного права связано в первую очередь с ответом на вопрос о том, к кому обращены его нормы, необходимо было установить адресатов данных международно-правовых норм. Советские правоведы однозначно полагали, что нормы международного права обращены прежде всего к государствам как основным участникам межгосударственных отношений; при этом (что особенно важно) "нормы международного права обязывают государство в целом, а не отдельные его органы и должностные лица"*(32). Но Г.В. Игнатенко не согласился с этой позицией, бросив тем самым вызов официальной советской доктрине международного права. Он утверждал: ситуация в области международного сотрудничества существенно изменилась и все чаще в международных договорах напрямую формулируются права и обязанности определенных органов государства и даже должностных лиц, указываются конкретные исполнители норм, именно на них возлагается ответственность за реализацию договорных обязательств. "Более того, существуют международные договоры (и их перечень неуклонно возрастает), отдельные нормы которых прямо адресованы индивидам и различным учреждениям (юридическим лицам) как потенциальным носителям прав и обязанностей, устанавливаемых договорными нормами"*(33).

Г.В. Игнатенко четко определил круг адресатов международного права: помимо таких общепризнанных в отечественной международно-правовой науке субъектов-адресатов, как государства, межгосударственные организации и государственно самоопределяющиеся народы, это органы и должностные лица, юридические и физические лица государств. (Как он писал позже, "практика международных отношений свидетельствует в пользу исторической изменчивости круга их субъектов. В этом проявляется социальная обусловленность и вариативность международной правосубъектности как общественно-правовой действительности"*(34)).

И еще один чрезвычайно важный вывод ученого: все адресаты международно-правового воздействия одновременно являются и субъектами международного права. Геннадий Владимирович считал, что если "мы в соответствии с современной трактовкой предмета международно-правового регулирования примем характеристику субъекта международного права как действующего или возможного участника отношений, регулируемых международно-правовыми нормами, как носителя установленных этими нормами прав и обязанностей, то признаем и связанную с этим подходом реальность вхождения в сферу такого рода отношений новых участников - юридических лиц, физических лиц (индивидов), международных хозяйственных объединений и неправительственных организаций, а также - в пределах, допустимых внутригосударственным конституционным и иным законодательством, - составных частей отдельных, прежде всего федеративных, государств"*(35).

Разработав и предложив в 1995 г. новую концепцию международной правосубъектности, Г.В. Игнатенко все последующие годы твердо ее придерживался и совершенствовал. Наиболее четко данная концепция представлена в главах "Субъекты международного права" учебника "Международное право", подготовленного им в соредакторстве с О.И. Тиуновым и выдержавшего шесть изданий, и учебника под редакцией В.И. Кузнецова и Б.Р. Тузмухамедова*(36) (три последних издания).

Сформулированные Г.В. Игнатенко научные положения, основанные на современных правовых реалиях, имеющие внутреннюю логику, четкую структуру и обоснованную аргументацию, заслуживают того, чтобы войти в юридическую науку как дуалистическая концепция международной правосубъектности. Изложим суть этой концепции.

Международная правосубъектность есть особое юридическое свойство участников международных правоотношений, проявляющееся в двух измерениях:

как качественная мера характеристики данных участников, раскрывающая в их юридическом статусе субъектов международного права содержание и особенности присущих им правоспособности и дееспособности;

как количественная мера, отражающая совокупность прав и обязанностей указанных субъектов - реальных или потенциальных участников международных правоотношений.

В свою очередь права и обязанности субъектов международного права различаются по видам, объему и содержанию.

Г.В. Игнатенко существенно дополнил видовую классификацию субъектов международного права на основные и производные двумя новыми группами, выделенными по совершенно иным предложенным им критериям: целевому направлению и объему правовой компетенции, и сделал следующий вывод: "Имеется достаточно оснований для разграничения в международно-правовой системе правосоздающих субъектов и правоприменяющих субъектов"*(37). Этот вывод - один из самых значимых в научном творчестве ученого.

Правосоздающие субъекты - субъекты, имеющие универсальную правоспособность; они могут участвовать и участвуют как в нормотворческом, так и в правоприменительном процессе. К ним Г.В. Игнатенко относил государства, межгосударственные организации и - в меньшей мере - государствоподобные образования и государственно самоопределяющиеся народы.

Правоприменяющие субъекты - субъекты, которые обладают способностью применять нормы международного права, но не могут участвовать в международном правотворчестве. Это индивиды, хозяйствующие субъекты и другие юридические лица, международные хозяйственные объединения и неправительственные организации.

В концепции Г.В. Игнатенко права и обязанности субъектов международного права подразделяются на три большие группы:

основные общесубъектные права и обязанности, присущие всем категориям субъектов (право на участие в международных правоотношениях и реализацию своих правомочий; право на юридическую защиту своих прав; обязанность соблюдать основные принципы международного права, включая обязанность уважать статус и права других субъектов; обязанность добросовестно соблюдать свои международные обязательства и т.п.);

основные субъектно-видовые права, свойственные лишь определенной категории субъектов (право на участие в международном нормотворчестве; право на внешние сношения; право на участие в международных организациях; право на защиту своей правосубъектности, включая право на самооборону, и т.п.);

индивидуальные права и обязанности, представляющие собой конкретные правомочия и обязательства, вытекающие из заключаемых субъектами международного права двусторонних и иных локальных международных договоров в специальных сферах их сотрудничества*(38).

Итак, разделение Г.В. Игнатенко субъектов международного права на правосоздающих и правоприменяющих и проведенная им дифференциация принадлежащих им основных прав и обязанностей ознаменовали новый подход к решению проблемы международной правосубъектности, отвергающий классическую концепцию международной правосубъектности коллективных политических образований, прежде всего государств, и непременного единства правотворчества и правоприменения у ее обладателей.

Особое место в концепции Г.В. Игнатенко заняла проблема международно-правового статуса индивидов.

Как уже отмечалось, до 1990-х гг. представители отечественной науки международного права практически единогласно отказывались признавать индивидов носителями международной правосубъектности. Это подчеркивал С.В. Черниченко*(39). Он на протяжении десятков лет утверждал, что "индивиды ни при каких условиях не являются и не могут быть субъектами международного права"*(40), что "индивиды объективно не могут быть участниками межвластных, межгосударственных отношений и тем самым субъектами международного права"*(41). Еще в 1990 г. Р.А. Мюллерсон так объяснил позицию советской науки: "Категорическое отрицание международной правосубъектности индивида в советской международно-правовой литературе связано в определенной мере с этатистским подходом к международному праву и международным отношениям, возвеличиванием роли и значения государства не только внутри общества, но и на международной арене"*(42).

По мнению советских юристов - ученых и практиков, огромное количество международных договоров о защите основных прав и свобод человека, предоставляющих индивидам значительный объем прав, возможностей и гарантий, еще не свидетельствует об их международной правосубъектности. Конкретные права и обязанности по признанию, закреплению и обеспечению прав и свобод человека, вытекающие из заключаемых государствами договоров, должны соблюдать государства, а не отдельные индивиды. Последние находятся под защитой своего государства и могут реализовать свои права через его посредство. И даже предоставляя тем или иным категориям индивидов на основе международных договоров прямой доступ в международные юрисдикционные органы (например, ЕСПЧ), государства не превращают индивида в участника межгосударственных отношений и субъекта международного права.

Да и сам Г.В. Игнатенко за несколько лет до социально-политической и духовно-научной перестройки конца 1980-х - начала 1990-х гг. убежденно писал: "Индивиды находятся под юрисдикцией соответствующего государства и выступают субъектами внутригосударственных правовых отношений. Они не имеют самостоятельного международного статуса, не обладают юридической способностью к независимому осуществлению международных прав и обязанностей и вследствие этого не являются субъектами международного права"*(43). Однако в начале 1990-х гг. ученый одним из первых в отечественной науке кардинально пересмотрел свою точку зрения на проблему международной правосубъектности индивидов*(44) и в первом постсоветском массовом научно-учебном издании под своей редакцией представил обновленную позицию по этому вопросу: "В дискуссии, которая ведется в отечественной литературе, мы исходим из того, что прежние представления о неприложимости черт международной правосубъектности к индивидам не согласуются с современным состоянием международно-правового регулирования и реальными правоотношениями, и придерживаемся концепции признания самостоятельного международно-правового статуса личности, свидетельствующего о его специфической международной правосубъектности"*(45).

Возражая тем, кто отрицает наличие у индивидов международно-правового статуса, ссылаясь на небольшое число международно-правовых отношений с участием физических и юридических лиц, Г.В. Игнатенко указал: "Важна сама юридическая способность иметь и осуществлять права и обязанности, а количественный показатель характеризует уже фактическое состояние, но не правовую способность"*(46). Касаясь позже данного вопроса, Геннадий Владимирович внес существенное уточнение: "Здесь важна сама юридическая способность иметь права и обязанности и самостоятельно их осуществлять с помощью как национальных, так и международных судебных и иных механизмов"*(47). При этом, по мнению Г.В. Игнатенко, значение имеет "не сам по себе доступ индивида в международные органы (ведь такое возможно лишь по воле государств), а прямое закрепление в международном праве возможности личности прямо и proprio nomine осуществлять соответствующие международно признанные права и самостоятельными активными действиями их обеспечивать и в необходимых случаях защищать, в том числе в отношении собственного государства"*(48).

После многолетних научных споров, раздумий и творческих открытий Г.В. Игнатенко пришел к выводу: есть все основания для того, чтобы признать за индивидами статус субъектов международного права. "Нынешнее состояние международного права свидетельствует о прямом включении в международные договоры норм, ориентированных на индивида. Они устанавливают права, свободы и обязанности человека и вместе с тем предоставляют ему юридические возможности их обеспечения и защиты ("право на правовую защиту")"*(49).

Итак, международно-правовой статус индивидов, предложенный и разработанный Г.В. Игнатенко, проявляется в четырех формах.

1. Обладание индивидами международно признанными правами и свободами, закрепленными в международных договорах*(50). Индивиды приобрели юридическую возможность вступать в международно-правовые отношения самостоятельно, по собственному праву (ex proprio jure) и от своего имени (proprio nominae). Эти права индивидов реализуются посредством, с одной стороны, соответствующих законодательных предписаний государства, а с другой - конвенционных указаний на их прямое применение. Так, многие нормы о правах и свободах человека, закрепленные в международных пактах и других договорах, имеют четкие правовые параметры, самостоятельную ценность и ориентированы на прямое действие и применение: с ними согласовано и содержание конституционных и внутригосударственных норм.

2. Закрепление в международных договорах норм, направленных на предоставление единообразных гарантий защиты международно признанных прав в рамках такой категории, как "право на правовую защиту". Данные договоры содержат нормы, предусматривающие меры по обеспечению унифицированного правового положения индивидов, защищенного совместными национальными и международными гарантиями.

3. Включение в международные договоры норм, регламентирующих право и порядок обращения индивида в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. При обращении индивида в международный юрисдикционный правозащитный орган между ним и данным органом возникает отношение, имеющее международно-правовой характер, т.е. международное правоотношение. Они становятся сторонами такого правоотношения, каждая из которых реализует свою международную правосубъектность. При этом индивид действует от собственного имени, выступает как юридически самостоятельная личность, наделенная материальными и процессуальными полномочиями на международном уровне.

4. Закрепление в международных договорах норм, предусматривающих международную уголовную ответственность определенных лиц за преступления против мира, безопасности и человечности. При этом привлекаемые к международной уголовной ответственности лица в ходе расследования, судопроизводства и исполнения наказания наделяются конкретными процессуальными гарантиями и правами.

Г.В. Игнатенко, предвидя критику своей концепции, отмечал, что признание международно-правового статуса индивидов - это вовсе не "покушение" на основы международного права, оно не ведет к противостоянию двух действующих лиц (государства и индивида). Необходимость международно-правового регулирования статуса индивидов объективна и обусловлена тем, что индивиды могут с согласия государств выйти из-под их властной юрисдикции и получить доступ к сфере международной юрисдикции*(51).

Г.В. Игнатенко видел сдержанное и даже подозрительное отношение многих ученых к попыткам вывести предмет международно-правового регулирования за пределы межгосударственной сферы и включить в него отношения с участием юридических и особенно физических лиц. Однако к 2010 г. он был твердо убежден: "Негативный взгляд на международную правосубъектность индивида не получает развития, поскольку при таком взгляде отсутствует присущее системному пониманию дуалистическое видение, которое охватывает как процедуру восприятия индивидом международно признанных прав, так и процедуру реализации международно закрепленных прав, ориентированных на индивида и осуществляемых им самостоятельно или при участии государства, которому принадлежит юрисдикция над этим индивидом"*(52).

Исходя из этого, Г.В. Игнатенко утверждал, что международно-правовой статус индивидов будет развиваться и углубляться и обратного пути нет. Благодаря многолетнему системному анализу данной проблемы, он смог проникнуть в сущность составляющих ее явлений международного и внутригосударственного характера. Это позволило ему сделать вывод о том, что происходящий "доктринально-юридический поворот к индивиду имеет теоретические, исторические, правоустанавливающие и правоприменительные основания"*(53), и раскрыть их содержание. Охарактеризуем их в самом общем виде.

Теоретический аспект - это перенос в сферу теории международного права основополагающих концептуальных подходов общей теории права (присущих как международному, так и внутригосударственному правопорядку), согласно которым субъект права есть носитель определенных прав и обязанностей и участник правоотношений. Очевидно, что в общей теории права наличие правосубъектности не связывается с правотворческой способностью субъекта. (Как подчеркивал Г.В. Игнатенко, условие обязательного участия в правотворчестве не согласуется с общими свойствами правосубъектности. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с компетенцией различных субъектов таких отраслей внутригосударственного права, как конституционное, гражданское, трудовое право и др.) Отсюда вполне правомерно признавать субъекта международного права участником правоотношений международного характера и международно-правовой регламентации, носителем установленных договорными и иными международными нормами прав и обязанностей. В международном праве, повторим, функционируют как субъекты с универсальным статусом, т.е. правосоздающие и правоприменяющие, так и субъекты правоприменяющие, не обладающие правотворческой способностью.

Исторический аспект - это констатация эволюционной изменчивости категориальных закономерностей международной правосубъектности и соответственно расширения круга субъектов (правители, государства, международные организации, международные органы, юридические и физические лица). Именно такое развитие предсказывали (сдержанно и осторожно или безапелляционно) выдающиеся юристы-международники (Ф.Ф. Мартене, Л.А. Камаровский, В.А. Уляницкий, С.Б. Крылов, Ф.И. Кожевников и др.).

Правоустанавливающий аспект - это закрепление в международных и внутригосударственных нормативных правовых актах такого правового статуса индивида, при котором он приобретает юридическую возможность, во-первых, обладать правами и свободами, ориентированными на претворение в действительность как с участием государства и под его юрисдикцией, так и самостоятельно, по собственному праву; во-вторых, защищать эти права и свободы с участием государства и (или) самостоятельно, посредством прямого применения материальных и процессуальных правомочий и от собственного имени. В обоих случаях именно личностные факторы, воплощенные в самостоятельном статусе и самостоятельных действиях индивида, служат основанием признания его правосубъектности во внутригосударственном и международном форматах.

Правоприменительный аспект - это превращение закрепленной в правоустанавливающем акте юридической возможности субъекта в его сопряженные с государством и (или) самостоятельные действия в соответствии с материальными и процессуальными нормами, рассчитанными на их прямое применение. В подобных ситуациях индивид приобретает статус субъекта правоотношений, в том числе международных, по собственному желанию, собственному праву и от собственного имени.

Таким образом, разработанный Г.В. Игнатенко концептуальный подход к характеристике и содержанию международной правосубъектности, уточнению понятия и круга субъектов международного права и особенностей содержания их правосубъектности, обоснованию изменившегося правового статуса индивидов позволил ему открыть новые грани, казалось бы, хорошо известных явлений и сформировать целостную научную концепцию - дуалистическую концепцию международной правосубъектности, включающую, в том числе, обоснование международно-правового статуса индивидов. Эта концепция учитывает объективно изменившиеся реалии международно-правовых отношений и предоставляет новые возможности для углубленного исследования международной правосубъектности как одной из основ современного международного права.

Как и все в научном мире, предложенные Г.В. Игнатенко теоретические положения не идеальны и не обладают (да и не могут обладать) логической завершенностью, но их появление - важный этап на извилистом пути к более точному научно-правовому познанию такого несовершенного и противоречивого, единого и конфликтного, но постоянно развивающегося сообщества народов и государств.

Список литературы

Falk P. New Approach to the Study of International Law // American Journal of International Law. 1967. Vol. 61. N 2.

Игнатенко Г.В. К вопросу о понятии и классификации субъектов международного права // Материалы конференции по итогам научно-исследовательской работы за 1968 год. Свердловск, 1969.

Игнатенко Г.В. Международное право и общественный прогресс. М., 1972.

Игнатенко Г.В. Международное право: предмет регулирования как комплексная конструкция в рамках системного исследования // Рос. юрид. журн. 2011. N 1.

Игнатенко Г.В. Международные права и свободы как компоненты правового статуса личности // Правоведение. 2001. N 1.

Игнатенко Г.В. От колониального режима к национальной государственности. М., 1966.

Игнатенко Г.В., Лихачев М.А. Размышления о современной концепции международной правосубъектности индивида // Правоведение. 2010. N 4.

Курс международного права: в 6 т. М., 1967. Т. 1.

Курс международного права: в 7 т. М., 1990. Т. 1.

Международная правосубъектность (Некоторые вопросы теории) / отв. ред. Д.Б. Фельдман. М., 1971.

Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 1999.

Международное право / под ред. А.А. Ковалева, С.В. Черниченко. М., 2006.

Международное право: учеб. 4-е изд. / отв. ред. Б.Р. Тузмухамедов. М., 2014.

Международное право: учеб. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, Д.Д. Остапенко. М., 1978.

Международное право: учеб. 6-е изд. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 2014.

Международное право: учеб. / отв. ред. Г.И. Тункин. М., 1982.

Международное право: учеб. 2-е изд. / под ред. Г.В. Игнатенко. М., 1995.

Международное право: учеб. / под ред. Н.Т. Блатовой. М., 1987.

Международное право: учеб. пособие / под ред. Г.В. Игнатенко, Д.Д. Остапенко. Свердловск, 1974.

Мюллерсон Р.А. О международной правосубъектности иных образований и физических лиц // Курс международного права: в 7 т. М., 1990. Т. 1.

Черниченко С.В. Допуск индивидов в международные суды и международная правосубъектность // Сов. ежегодник междунар. права. 1968. М., 1969.

Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Игнатенко Г.В. Международное право и общественный прогресс. М., 1972. С. 76-77.

*(2) Игнатенко Г.В. К вопросу о понятии и классификации субъектов международного права // Материалы конференции по итогам научно-исследовательской работы за 1968 год. Свердловск, 1969. С. 217-221.

*(3) Там же. С. 217.

*(4) Игнатенко Г.В. К вопросу о понятии и классификации субъектов международного права. С. 217.

*(5) Международная правосубъектность (Некоторые вопросы теории) / отв. ред. Д.Б. Фельдман. М., 1971. С. 4.

*(6) Falk P. New Approach to the Study of International Law 11 American Journal of International Law. 1967. Vol. 61. N 2. P. 494.

*(7) Игнатенко Г.В. От колониального режима к национальной государственности. М., 1966. С. 11.

*(8) Там же. С. 110.

*(9) Игнатенко Г.В. К вопросу о понятии и классификации субъектов международного права. С. 218.

*(10) Там же. С. 219.

*(11) Там же. С. 218-219.

*(12) Там же. С. 221.

*(13) Международная правосубъектность (Некоторые вопросы теории). С. 6.

*(14) Нельзя не согласиться с Г.В. Игнатенко в том, что "учебная литература как бы подытоживает определенные результаты научных исследований" (Игнатенко Г.В. К вопросу о понятии и классификации субъектов международного права. С. 217).

*(15) Международное право: учеб. пособие / под ред. Г.В. Игнатенко, Д.Д. Остапенко. Свердловск, 1974. С. 70-74; Международное право: учеб. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, Д.Д. Остапенко. М., 1978. С. 107-109.

*(16) См., например: Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, Д.Д. Остапенко. 1978. С. 108.

*(17) Международное право: учеб. / под ред. Н.Т. Блатовой. М., 1987. С. 43.

*(18) Курс международного права: в 6 т. М., 1967. Т. 1. С. 161-166.

*(19) Международное право: учеб. / отв. ред. Г.И. Тункин. М., 1982. С. 81-82.

*(20) См., например: Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, Д.Д. Остапенко. 1978. С. 108.

*(21) Там же. С. 105.

*(22) Международное право: учеб. 2-е изд. / под ред. Г.В. Игнатенко. М., 1995. С. 45; Международное право: учеб. 6-е изд. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 2014. С. 68-69.

*(23) Значительно позднее Г.В. Игнатенко свою исследовательскую задачу сформулировал весьма скромно: "Раскрыть (в более скромном варианте - приоткрыть) функциональное значение позитивного взгляда на международную правосубъектность личности как существенного фактора системного понимания и толкования предмета правового регулирования в реальном взаимодействии (сопряжении) национальной и международной юридических систем" (Игнатенко Г.В. Международное право: предмет регулирования как комплексная конструкция в рамках системного исследования // Рос. юрид. журн. 2011. N 1. С. 45).

*(24) Подробнее см.: Международное право / под ред. Г.В. Игнатенко. 1995. С. 15.

*(25) Через 15 лет Г.В. Игнатенко в совместной статье с М.А. Лихачевым заявил: "Мы считаем принципиальным понимание международного права как составной части указанного комплекса" (Игнатенко Г.В., Лихачев М.А. Размышления о современной концепции международной правосубъектности индивида // Правоведение. 2010. N 4. С. 201).

*(26) Подробнее см.: Международное право: учеб. / под ред. Г.В. Игнатенко. 1995. С. 15-16.

*(27) Там же. С. 13-14.

*(28) Там же. С. 14.

*(29) Там же. С. 64-71; см. также: Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2014. С. 97-109.

*(30) Международное право: учеб. / под ред. Г.В. Игнатенко. 1995. С. 46.

*(31) Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 1999. С. 91; см. также: Международное право: учеб. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2014. С. 69.

*(32) Курс международного права: в 7 т. М., 1990. Т. 1. С. 283.

*(33) Международное право / под ред. Г.В. Игнатенко. 1995. С. 15.

*(34) Игнатенко Г.В., Лихачев М.А. Указ. соч. С. 205-206.

*(35) Международное право / под ред. Г.В. Игнатенко. 1995. С. 46.

*(36) Международное право: учеб. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2014. С. 69-113; Международное право: учеб. 4-е изд. / отв. ред. Б.Р. Тузмухамедов. М., 2014. С. 72-93.

*(37) Международное право: учеб. / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2014. С. 74.

*(38) Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2014. С. 73-76.

*(39) Черниченко С.В. Допуск индивидов в международные суды и международная правосубъектность // Сов. ежегодник междунар. права. 1968. М., 1969. С. 270.

*(40) Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974. С. 149.

*(41) Международное право / под ред. А.А. Ковалева, С.В. Черниченко. М., 2006. С. 164.

*(42) Мюллерсон Р.А. О международной правосубъектности иных образований и физических лиц // Курс международного права: в 7 т. Т. 1. С. 180.

*(43) Международное право: учеб. / отв. ред. Г.И. Тункин. 1982. С. 81.

*(44) Позже Г.В. Игнатенко писал: "Надо честно признать, что... придерживался "господствующей" в тот период точки зрения о недопустимости включения индивидов в круг субъектов международного права" (Игнатенко Г.В. Международное право: предмет регулирования как комплексная конструкция в рамках системного исследования. С. 44).

*(45) Международное право / под ред. Г.В. Игнатенко. 1995. С. 76.

*(46) Там же. С. 76-77.

*(47) Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2010. С. 115.

*(48) Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2014. С. 116.

*(49) Международное право / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 2010. С. 241.

*(50) Более подробно Г.В. Игнатенко раскрыл данную форму в отдельной статье (Игнатенко Г.В. Международные права и свободы как компоненты правового статуса личности // Правоведение. 2001. N 1. С. 87-101).

*(51) Игнатенко Г.В. Международные права и свободы как компоненты правового статуса личности С. 116-121; Международное право / отв. ред. Б.Р. Тузмухамедов. 2014. С. 91-93.

*(52) Игнатенко Г.В. Международное право: предмет регулирования как комплексная конструкция в рамках системного исследования. С. 41-42.

*(53) Там же.