Институт банкротства (несостоятельности) в системе права Кыргызской республики: генезис и эволюция (О.С. Торобеков, журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г.)

Институт банкротства (несостоятельности) в системе права Кыргызской республики: генезис и эволюция

О.С. Торобеков,

соискатель УрГЮУ, юрист ООО "Кырг Каз Универсал" (Бишкек)

Журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г., с. 54-65.

Появление рыночных отношений в экономике суверенных республик, образовавшихся после распада СССР, подтолкнуло их к скорейшей разработке национального законодательства. Так, в Кыргызской Республике одним из первых "рыночных" нормативных актов стал Закон от 15 января 1994 г. N 1435-XII "О банкротстве"*(1), который заложил фундамент построения института несостоятельности в стране. На протяжении уже 20 лет законодательство о банкротстве Кыргызстана остается в числе самых "неспокойных", постоянно требует изменений и дополнений.

Институт несостоятельности (банкротства) - непременный атрибут рыночной экономики. Товаропроизводитель (предприниматель) должен делать все от него зависящее, чтобы не прекратился спрос на его продукцию, и только тогда он будет конкурентоспособным.

Производственная деятельность предпринимателя может прерваться в силу разных причин: недобросовестности контрагентов; недостаточной разработанности налогового законодательства; необоснованно повышенных процентных ставок по кредитам; разрушительных последствий непреодолимой силы (землетрясение, ураган и др.); ошибок самого предпринимателя и др. Все это может негативно отразиться на имущественном положении предпринимателя, а впоследствии привести к определенному "сбою" в исполнении обязательств перед контрагентами. Подобное положение дел требует незамедлительного внесудебного разрешения, в противном случае денежные обязательства предпринимателя-должника будут разрастаться, как снежный ком, и неизбежно последует судебное рассмотрение вопроса о его несостоятельности.

Прежде чем перейти к истории формирования института несостоятельности в Кыргызской Республике, рассмотрим общее состояние права в Кыргызстане в дореволюционный период. Здесь возникает справедливый вопрос: почему объектом нашего внимания является само право, а не конкретная его отрасль? Ведь общеизвестно, что институт несостоятельности регулируется преимущественно нормами гражданского права*(2). Дело в том, что в дореволюционный период вся жизнедеятельность кыргызов, как и других народов, населяющих Среднюю Азию, была подчинена обычному (адат) и мусульманскому (шариат) праву*(3). Предписания названных правовых образований распространялись, в частности, на гражданские, уголовные, административные, семейные дела. Таким образом, вести речь о самостоятельных отраслях права было преждевременно. Следует согласиться с мнением К. Альчиева о том, что основная сложность освещения вопросов гражданского права в дореволюционном Кыргызстане заключается в отсутствии необходимой источниковедческой базы, что было обусловлено низким уровнем социально-экономического и культурного развития кыргызского народа в рассматриваемый период и прежде всего отсутствием письменности*(4).

Обычное право (адат), имевшее серьезное влияние на жизнь кыргызов до вхождения их государства в состав Российской империи, само подвергалось воздействию норм шариата и в свою очередь не было лишено элементов радикального ислама, пережитков патриархально-феодального порядка. В обществе действовали такие обычаи, как самосуд, кровная месть, принудительный угон скота (по решению суда родоплеменной знати) и др., руководители родов (манапы и бии) пользовались вседозволенностью и безнаказанностью*(5), а женщины признавались недееспособными. Адат в руках феодальной администрации выступал необходимым "инструментом" для эксплуатации бедного населения. Главным письменным источником адата являлось эреже (правило)*(6), которое устанавливалось судами биев.

Исторически сложилось так, что люди на юге Кыргызстана вели оседлый образ жизни, занимались преимущественно земледелием и ремеслом, что и ускорило появление и эволюцию товарно-денежных отношений, формирование гражданско-правовых норм и установление определенных правил при осуществлении коммерческой деятельности. Широко использовались договоры купли-продажи, займа, ссуды, хранения, предусмотрены были некоторые меры по обеспечению обязательств*(7). Вместе с тем жители северных районов Кыргызстана вели кочевой образ жизни и в основном занимались скотоводством, что обусловило их экономическое отставание от южан. Однако о развитых производственных отношениях в Кыргызстане в тот период речи идти не могло, ибо хозяйство страны в целом оставалось натуральным, а основные средства производства находились в собственности родоплеменной знати. Не стоит забывать и о том, что положительным преобразованиям в экономике страны препятствовали адат и шариат, которые, по сути, отторгали свободный имущественный оборот и тормозили дальнейшее развитие страны в целом.

Присоединение Кыргызстана к Российской империи происходило поэтапно: в 1867 г. в ее состав вошел Северный Кыргызстан, а спустя десять лет - Южный. Раньше суд над кыргызами вершили бии, разбиравшие дела смешанно: и по адату, и по шариату. После того как Кыргызстан стал частью царской России, судебная система разделилась на военный, русский и народный суд*(8). Однако производство по делам по-прежнему велось по народным обычаям.

Таким образом, основными источниками гражданского права в Кыргызстане в рассматриваемый период были адат, шариат и дореволюционное российское право. А вот говорить о самом гражданском праве как о самостоятельной отрасли права можно только с момента зарождения на юге Кыргызстана товарно-денежных отношений, которые стали постепенно вытеснять натуральное хозяйство кыргызов.

Обычное право (повторим) регулировало наряду с другими и имущественные отношения: брачно-семейные, наследственные, обязательственные*(9), взаимоотношения кредитора и должника в случае несостоятельности последнего. В частности, должнику предоставлялось право обратиться к кредитору с отсрочкой исполнения обязательств, а в случае отказа кредитора или повторной несостоятельности должника суд биев по соглашению сторон отдавал должника или его родственников*(10) в услужение кредитору для погашения долга. При этом вопрос о том, сколько времени должен проработать должник, чтобы долг считался погашенным, оставался на усмотрение суда биев. По словам С.К. Кожоналиева, "осужденный весь этот срок должен был работать у истца, как невольник. У кыргызов, как и у народов Северного Кавказа, это считалось позором не только для него, но также и для всего рода"*(11). Наказание в виде подневольного труда у кредитора назначалось только при небольшом размере долга, когда было очевидно, что причиненный вред можно возместить. В данном случае, на наш взгляд, речь не должна идти о временном рабстве, ибо у несостоятельного должника не отнимали самого главного - права на жизнь. Отработав положенный срок и полностью возместив причиненный кредитору вред, должник получал свободу.

Вместе с тем несостоятельные должники могли попасть в рабство наравне с военнопленными. Чаще всего это происходило при причинении ими вреда личности*(12), который, как правило, носил невосполнимый характер. При этом обычное право не предусматривало условий о сроках пребывания в рабстве.

Необходимо отметить, что в дореволюционный период обычным правом кыргызов была предусмотрена коллективная ответственность рода, племени, волости, аула (по месту жительства обвиняемого в преступлении лица). Так, в Эреже Токмакского чрезвычайного съезда биев 1893 г. говорилось: "Если вор не имеет приговоренного скота к уплате, сколько требуется, то за него платят родственники сначала в ауле, а потом в волости, при несостоятельности же последних взыскание налагается на его десяток, затем пятидесяток и на аул. Если вор живет не у родственников, а в чужой волости и если родственники заявили, что они отказываются от него и его наследства, а в случае убийства его - от куна, тогда за несостоятельного вора платит та волость и то общество, где вор проживал во время кражи, то же общество очищает его и присягою. Но если будет доказано, что в чужой волости помогали в краже, тогда взыскание прямо обращается на вора и помогавших ему, а родственники и волость, где он причислен, от ответственности освобождаются"*(13). В то же время нередки были случаи, когда власти не могли обнаружить ни самого должника (скрывался), ни его родственников для привлечения их к ответственности. В данном случае рассмотрение дела приостанавливалось до обнаружения виновного.

У кредиторов возрастали шансы возместить свои убытки, если они обращались с жалобой на должника к его родоначальнику. Последний был заинтересован в том, чтобы виновные сородичи как можно скорее предстали перед судом и понесли заслуженное наказание, так как опасался, что пострадавшая сторона прибегнет, как это нередко бывало, к самоуправству, которое перерастет в кровопролитную межродоплеменную войну.

Покровительство рода над сородичами не могло продолжаться бесконечно. После неоднократного оказания помощи незадачливому родственнику его ожидало суровое наказание - отречение от рода и изгнание. В этом случае ничто уже не могло спасти его от рабства.

Интересно, что в дореволюционном обычном праве кыргызов за любое противоправное действие, независимо от степени его общественной опасности, виновное лицо привлекалось к гражданско-правовой ответственности, сводившейся к взысканию с него в пользу пострадавшего и его родственников возмещения в определенном размере. В данном случае, на наш взгляд, очевидно проявление главного предназначения гражданско-правовой ответственности - восстановление имущественных и неимущественных прав истца (потерпевшего). По сути, речь шла о таких видах гражданско-правовой ответственности, как кун и айып, которые выражались в количестве скота, предназначенного по решению суда передаче пострадавшей стороне (напомним, что в натуральном хозяйстве скот выступал основным платежным средством).

Отдельного внимания требуют вопросы обязательственного права. Как было отмечено, торгово-коммерческие отношения в Кыргызстане находились в то время на стадии становления, о предпринимательской деятельности в широком смысле этого слова говорить было рано, однако уже тогда в имущественной сфере имели место договорные отношения. Договоры заключались в устной форме в связи с отсутствием письменности. Предметом в договорах купли-продажи, мены, дарения, ссуды и займа выступало по общему правилу движимое имущество: деньги, скот, различного рода драгоценности, домашняя утварь. Земля, а также имущество, являющееся родовым, были изъяты из имущественного оборота*(14). Участниками сделок, договоров могли стать лица мужского пола, за исключением несовершеннолетних и лиц, находящихся под опекой. Одним из главных условий заключения договора считалась добровольность.

Нередко обязательства возникали из причинения вреда и неосновательного обогащения, причем зачастую на почве межродовых, междоусобных войн*(15). И именно здесь проявлялась ответственность рода по обязательствам сородичей.

В договорных отношениях кредиторы, как правило, стремились выработать меры для надлежащего исполнения должником своих обязательств. В частности, обычным правом были предусмотрены такие способы обеспечения обязательств, как залог и поручительство. Объектами залога выступали чаще всего скот или иное движимое имущество, а иногда - личность самого должника и членов его семьи*(16). Залог вступал в юридическую силу, как правило, с момента фактической передачи имущества залогодержателю (заклад), однако иногда он оставался у залогодателя. Оговаривались правовые последствия риска случайной порчи заложенного имущества, а также условия привлечения к ответственности сторон. В случае неисполнения залогодателем обязательства объект залога переходил в собственность залогодержателя. Что касается поручительства, то у кыргызов в тот период, кроме традиционной его формы (поручительство за имущество), практиковалось поручительство за действия человека.

На основании изложенного можно заключить, что в кыргызском обычном праве не было черт, присущих современному институту несостоятельности (законодательное закрепление критериев и признаков несостоятельности; исключение требований кредиторов к должнику в индивидуальном порядке; применение к несостоятельному должнику мер восстановительного или ликвидационного характера; погашение в определенной очередности требований кредиторов и др.). Однако заявлять о том, что дореволюционное обычное право кыргызов совсем не содержало правовых норм, регулирующих связанные с несостоятельностью должника отношения, мы не можем. Так, несостоятельный должник обязан был отработать долг, поступив в услужение к кредитору; родственники несостоятельного должника привлекались к субсидиарной (дополнительной) ответственности; должник обращался в рабство при отказе рода отвечать за его поступки; залогодатель терял заложенное имущество в результате неисполнения своего обязательства. Все это свидетельствует о том, что в кыргызском дореволюционном обычном праве институт несостоятельности только зарождался.

В советский период институт несостоятельности практически не применялся. Это неудивительно: в условиях монополии государственной собственности и плановости социалистической экономики трудно представить государственное предприятие, объявлявшее о своей несостоятельности. При возникновении неплатежеспособности предприятий действовала система дотаций или списания долгов*(17), поэтому они знали, что несостоятельность им не грозит. Единственное, что могло "волновать" хозяйствующие субъекты, - возможное закрытие или перепрофилирование в связи с нецелесообразностью их дальнейшего пребывания на "хозяйственном поле". Государство при решении вопроса о том, ликвидировать или реорганизовывать государственное предприятие, исходило из запланированных показателей развития определенного сектора экономики страны.

Институт несостоятельности был введен только однажды (хотя и в "искаженном" виде*(18)) - в период действия новой экономической политики (нэп). Тогда большевики в целях преодоления экономического кризиса в стране, ставшего последствием гражданской войны, были вынуждены отказаться от чрезмерного присутствия государства в экономической сфере и в некоторой степени "воскресили" частный сектор экономики, что вызвало ее бурный рост. При этом некоторые субъекты торговых отношений попросту не выдерживали тех или иных правил рынка и вынуждены были "сходить с дистанции", уступая дорогу более сильным конкурентам. Это привело к повсеместной несостоятельности как государственных, так и частных компаний в лице хозяйственных товариществ и обществ. А потому государство приняло решение о незамедлительном законодательном закреплении элементов института несостоятельности, чтобы не допустить повторного экономического кризиса в результате массовых неплатежей по обязательствам.

В 1922 г. был принят Гражданский кодекс РСФСР, установивший некоторые нормы о несостоятельности. В частности, перечислялись субъекты гражданского права, которые могли быть признаны несостоятельными, предусматривались порядок и последствия их признания таковыми*(19). Однако в Гражданском процессуальном кодексе РСФСР 1923 г. механизм реализации данных норм отсутствовал. В связи с этим Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 28 ноября 1927 г. в ГПК было внесено дополнение в виде гл. 37 "О несостоятельности частных лиц, физических и юридических"*(20).

Анализ норм о несостоятельности, действовавших в период нэпа, свидетельствует об их неполноценности, ибо весь конкурсный процесс с момента поступления иска в суд и до принятия решения был публично-правовым. Игнорировалось мнение непосредственных участников отношений несостоятельности - кредиторов. Н. Бончковский писал: "Этот путь более соответствует основным началам советского гражданского права, так как разрешение дел о несостоятельности не может быть подчинено интересам кредиторов и поэтому невозможно построение ликвидации на принципах равенства, заинтересованности и самодеятельности кредиторов"*(21). Следует согласиться и с мнением В.Н. Ткачева, утверждавшего: "Главной особенностью конкурсного права советского периода являлся отказ от начала диспозитивности при назначении должностных лиц конкурсного производства. Кредиторы были совершенно устранены как от участия в конкурсном процессе, так и от назначения управляющих. Эти функции исполняли государственные учреждения"*(22).

Рассмотрим подробнее элементы института несостоятельности в СССР.

Начнем с того, что в ГПК РСФСР (ред. 1927 г.) удалось, на наш взгляд, наилучшим образом сформулировать критерий несостоятельности. Дело в том, что суду нужно было не только констатировать факт неплатежеспособности должника (прекращения платежей по долгам на сумму свыше 3 тыс. руб.), но и выяснить главные ее причины (последнее было более важным). В частности, на это указывала ст. 318 ГПК, в силу которой помимо собственно прекращения платежей или вероятного их прекращения по состоянию дел должника суду требовалось установить неспособность погасить полностью денежные требования. Здесь прослеживается "намек" законодателя на то, что неплатежеспособность у должника могла возникнуть из-за временных трудностей в его хозяйстве. Следовательно, в ГПК РСФСР в основу несостоятельности был положен критерий неоплатности.

Необходимо отметить, что дела о несостоятельности могли возбуждаться по иску не только должника или кредитора, но и прокурора или самого суда. Для вынесения решения по такому делу был установлен срок - один год с момента принятия иска к рассмотрению судом.

В ГПК РСФСР подробно регламентировалась деятельность управляющих, обладающих широкими полномочиями, в числе которых - оспаривание сделок должника, отказ от исполнения обязательств перед кредиторами. В случае признания должника несостоятельным к нему могли быть применены процедуры ликвидации или мирового соглашения. Кроме того, нормами разд. 8 гл. 37 ГПК РСФСР, который носил название "Об уменьшении претензий кредиторов и об отсрочке, рассрочке удовлетворения их", предусматривалась процедура особого управления. Она считалась реабилитационной, и для ее применения у суда должны были быть веские причины. В частности, требовалось положительное заключение суда о жизнеспособности предприятия*(23). Однако данная процедура на самом деле предназначалась для защиты интересов государственных предприятий, предоставляя им определенные преимущества перед частными, а именно возможность реструктуризации долга в виде отсрочки, рассрочки и уменьшения части долга. Это лишний раз подтверждает публично-правовую направленность регулирования отношений несостоятельности в период нэпа.

В конце 1920-х гг. советская власть взяла курс на индустриализацию и отказалась от нэпа. Причина отказа крылась в том, что большевики не могли допустить, чтобы в стране вопреки идеалам социализма существовала частная собственность на средства производства. Следовательно, пришлось ликвидировать элементы рыночных отношений, что привело к установлению монополии государственной собственности и плановой экономики с административно-командными методами управления хозяйствующими субъектами. В подобных условиях, как уже отмечалось, не было места элементам института несостоятельности.

Вновь заговорили об институте несостоятельности спустя 60 лет, когда на месте СССР образовались самостоятельные государства, в том числе Кыргызская Республика. И связано это было (повторим) прежде всего с формированием рыночной экономики на постсоветском пространстве.

К числу первоочередных задач по обеспечению внутренних интересов Кыргызстана на данном этапе относилась разработка правовых норм, направленных на регулирование зарождающихся рыночных отношений. В связи с этим Верховным Советом Республики Кыргызстан были приняты ряд фундаментальных нормативных правовых актов*(24) во главе с Конституцией от 5 мая 1993 г. (именно с ее принятием Республика Кыргызстан стала именоваться Кыргызской Республикой).

В п. 1 ст. 4 Конституции КР впервые была закреплена наряду с государственной частная собственность, что обусловило возникновение в стране предпринимательской деятельности. Справедливости ради укажем, что многообразие форм собственности, в том числе частной, предусматривалось еще в Законе КР от 14 апреля 1990 г. N 16 "О собственности в Кыргызской Республике". Однако вопросы собственности потребовали своего "признания" на более высоком уровне - на уровне Конституции. Еще одним основополагающим нормативным правовым актом Кыргызстана, базовым для регламентации предпринимательской деятельности, стал Гражданский кодекс Кыргызской Республики*(25). На основе Конституции КР также были приняты ряд "рыночных" законов, в том числе уже упомянутый Закон КР от 15 января 1994 г. "О банкротстве" (далее - Закон 1994 г.).

Закон 1994 г. состоял из десяти разделов и 62 статей. Следует отметить, что в Законе термины "банкротство" и "несостоятельность" использовались как синонимы. Под банкротством понималась неспособность должника удовлетворить требования кредиторов по оплате (работ, услуг) в связи с превышением взятых обязательств над его имуществом или с неудовлетворительной структурой баланса предприятия. Из данной дефиниции следует, что критерием несостоятельности выступала неоплатность (установленное судом преобладание пассивов над активами должника), что, на наш взгляд, более точно определяет сущность несостоятельности. Признаками несостоятельности считались отказ должника от исполнения своих обязательств или неспособность их исполнения; наличие установленного долга (500 минимальных размеров оплаты труда для юридических лиц и пять минимальных размеров оплаты труда для физических лиц). Для обращения в суд с иском о признании должника банкротом необходимо было наличие следующих условий: неисполнение решения суда об оплате должником своих долгов; невыплата долга по истечении 21 дня после предъявления претензии; убеждение кредитором суда в том, что сумма пассивов должника превышает его активы.

Интересно, что действие Закона 1994 г. распространялось на юридических лиц, занимающихся коммерческой деятельностью (коммерческие организации), независимо от формы собственности, включая иностранных юридических лиц, а также на физических лиц, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей.

Инициаторами конкурсного производства могли выступать сам должник, кредиторы, государственные органы (в отношении государственных предприятий) и Национальный банк (в отношении коммерческих банков). Закон 1994 г. предусматривал судебный и внесудебный порядки осуществления конкурсного процесса.

Для конкурсного процесса во внесудебном порядке были необходимы решение собрания кредиторов и согласие должника. В этом случае конкурсный процесс завершался применением к признанному банкротом должнику процедуры ликвидации или мирового соглашения.

При рассмотрении "банкротного" дела в суде могли быть вынесены следующие решения: о прекращении конкурсного процесса, если нет требуемых законом оснований для его возбуждения; о ликвидации должника (предприятия); об отсрочке разбирательства по делу о банкротстве и назначении до принятия решения временного ликвидатора. Закон 1994 г. закреплял следующие процедуры банкротства в отношении несостоятельного должника: санация, ликвидация, мировое соглашение. В соответствии со ст. 19 Закона срок рассмотрения дела о банкротстве составлял один месяц со дня принятия судом иска (заявления) о признании должника банкротом. При необходимости данный срок по определению суда мог быть продлен еще на два месяца.

Закон 1994 г. не оставил без внимания кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом, констатировав их преимущество перед другими кредиторами должника. Вместе с тем в ст. 33 Закона перечислялись условия признания договора о залоге недействительным с последующим применением норм ГК КР о правовых последствиях недействительности сделок.

Устанавливалась следующая очередность удовлетворения требований кредиторов: а) обязательства перед кредиторами, обеспеченные залогом; б) судебные расходы и расходы ликвидатора; в) претензии работников по зарплате (за последние шесть месяцев), требования граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью; г.) обязательства перед кредиторами, не обеспеченные залогом; д) обязательства по уплате обязательных платежей в бюджет и внебюджетные фонды; е) прочие претензии; ж) обязательства перед владельцами предприятия. Как видно, требования граждан по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью, удовлетворялись после удовлетворения требований кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом, что, на наш взгляд, было верно, ибо не противоречило сути залога.

Анализ норм статей Закона 1994 г. свидетельствует, по нашему мнению, о его направленности на наиболее полное удовлетворение интересов должника, несмотря на отсутствие в нем упоминания о реабилитационных процедурах (внешнего управления, финансового оздоровления). На справедливость данного тезиса указывают также утвержденные постановлением Правительства КР положения, в частности о порядке предоставления государственной финансовой поддержки неплатежеспособным предприятиям; о соблюдении обязательных условий при продаже градообразующих предприятий; о внесудебной продаже государственных предприятий*(26). Вместе с тем, пожалуй, самой весомой гарантией прав должника в Законе 1994 г. послужило закрепление критерия неоплатности для признания несостоятельности должника*(27), при этом бремя доказывания того, что сумма обязательств (долгов) должника превышает стоимость принадлежащего ему имущества, полностью ложилось на плечи кредиторов.

Следует отметить и недостатки Закона 1994 г.: ограниченное использование оздоровительных процедур несостоятельности; наличие противоречий (коллизий) между нормами Арбитражного процессуального кодекса КР и положениями Закона; неразработанность правовых норм, применяемых при несостоятельности отдельных субъектов предпринимательства; узкая направленность понятия процесса банкротства и др.

Для устранения этих и других недостатков 15 октября 1997 г. был принят новый Закон N 74 "О банкротстве (несостоятельности)"*(28) (далее - Закон 1997 г.), который действует и сегодня.

В соответствии со ст. 3 Закона 1997 г. конкурсное производство стало возбуждаться судом на основании "просрочки" должником исполнения своих денежных обязательств, так как за основу несостоятельности был взят критерий неплатежеспособности. Выбор законодателем данного критерия инициировал новый этап развития экономики Кыргызстана, связанный с переделом собственности. Крупные кредиторы в погоне за "большими кусками пирога" стремились своим "блокирующим" голосом ликвидировать должника. Этим во многом объясняется повсеместное банкротство хозяйствующих субъектов, в том числе крупных промышленных предприятий*(29).

Все это в свою очередь привело к экономическому кризису в стране со всеми вытекающими отсюда последствиями: возросли безработица, внутренняя и внешняя миграция населения, прекратился приток иностранного капитала и др. В связи с этим остро встал вопрос о поиске антикризисных мер. И одной из этих мер явился пересмотр в 2009 г. Закона 1997 г., в частности критериев несостоятельности. В результате законодатель сформулировал принципиально новое определение понятия несостоятельности, учитывающее оба критерия*(30). Под банкротством (несостоятельностью) стала пониматься признанная судом или объявленная собранием кредиторов с согласия юридического лица его неспособность в полном объеме и в установленные сроки удовлетворить обоснованные требования своих кредиторов по денежным обязательствам, включая неспособность обеспечить обязательные платежи в бюджет и внебюджетные фонды, вследствие превышения взятых им на себя обязательств над его ликвидными активами. Соответственно законодателю, на наш взгляд, удалось оградить, с одной стороны, должника от недобросовестных кредиторов (заинтересованных в незамедлительном возбуждении "банкротного" дела в отношении должника), с другой - кредиторов от недобросовестного должника (который знает, что нарушение им установленных сроков исполнения обязательств и их превышения над его быстрореализуемыми (ликвидными) активами*(31) является достаточным основанием для возбуждения в его отношении конкурсного производства).

Вместе с тем в силу поправок, внесенных в Закон о банкротстве в 2009 г., расширилось число процедур несостоятельности: процедуру ликвидации сменила процедура специального администрирования, которая осуществлялась путем ликвидации или реструктуризации; также предусматривались процедуры санации и реабилитации; на любом этапе конкурсного производства стороны могли заключить мировое соглашение.

Согласно новой редакции Закона 1997 г. была изменена очередность погашения требований кредиторов. Выручка от реализации конкурсной массы стала распределяться между кредиторами в соответствии со ст. 99 ГК КР и ст. 87 Закона. В первую очередь удовлетворяются требования граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, путем капитализации соответствующих платежей в установленном законом порядке; во вторую очередь производятся расчеты по выплате выходных и социальных пособий и оплате труда с лицами, работающими по трудовому договору (контракту), но не более чем за три месяца до момента объявления должника банкротом; в третью очередь удовлетворяются требования по основным суммам и процентам по ним не обеспеченных залогом кредиторов и основным суммам платежей по обязательному государственному страхованию; в четвертую очередь производятся расчеты по основным суммам обязательных платежей в бюджет и внебюджетные фонды; в пятую очередь удовлетворяются требования по выплате неустойки (пени и штрафа) кредиторов третьей и четвертой очереди, включая проценты по основным суммам обязательных платежей в бюджет и внебюджетные фонды. Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом, и затраты на проведение конкурсного процесса удовлетворяются вне очереди.

Однако после внесения в Закон 1997 г. упомянутой законодательной поправки остался ряд нерешенных проблем: не определен правовой статус саморегулируемых организаций администраторов (управляющих); не до конца ясны основания привлечения к гражданско-правовой или иной ответственности самих администраторов; недостаточно подробно регламентирован внесудебный порядок рассмотрения дел о банкротстве и др. Открытыми остаются некоторые вопросы процессуального характера, в частности о соотношении норм Гражданского процессуального кодекса КР*(32) и Закона 1997 г. До сих пор ведутся острые дискуссии по всем ключевым пунктам, касающимся института несостоятельности (признаки, критерии, субъекты, процедуры несостоятельности и др.).

Все сказанное указывает на то, что институт несостоятельности в Кыргызской Республике находится в процессе эволюции, соответственно, на наш взгляд, пока рано говорить о его преимуществах и недостатках. Однако с учетом положительной динамики разработки норм, посвященных институту несостоятельности, есть надежда на то, что в скором времени в Кыргызстане будет сформирован цивилизованный институт банкротства, необходимый для дальнейшего развития рыночной экономики.

Список литературы

Альчиев К. Возникновение и развитие гражданского права в Советском Киргизстане. Фрунзе, 1975.

Андреев С.Е. Комментарий к ФЗ "О несостоятельности (банкротстве). М., 2003.

Бончковский Н. Способы разрешения несостоятельности и наше право // Еженедельник сов. юстиции. 1932. N 43.

Борубашов Б.И. Регулирование имущественных отношений кыргызов по адату // Вестн. Кыргызско-Российского славянского ун-та. 2009. Т. 9. N 1.

Борубашов Б.И., Галиева З.И. История государства и права Кыргызской Республики: курс лекций. Бишкек, 2003.

Ежов Ю.А. Банкротство коммерческих организаций. М., 2005.

Загряжский Г.С. Юридический обычай киргиз о различных родах состояний и о правах, им присвоенных // Материалы для статистики Туркменского края. Спб., 1876. Вып. 7.

Керимбаев М.К. История политических и правовых учений. Бишкек, 2001.

Леонтьев А. Обычное право у киргиз. Судоустройство и судопроизводство // Юрид. вестн. 1890. N 5-6.

Нормативные акты Кыргызской Республики. 1995. N VIII.

О банкротстве (несостоятельности): Закон Кыргызской Республики от 15 ноября 1997 г. N 74 // Ведомости Жошрку Кенеша КР. 1997. N 11.

О банкротстве: Закон Кыргызской Республики от 15 января 1994 г. N 1435-XII // Ведомости Жогорку Кенеша КР. 1994. N 3.

О введении в действие части второй Гражданского кодекса Кыргызской Республики: Закон Кыргызской Республики от 5 января 1998 г. // Ведомости Жогорку Кенеша КР. 1998. N 6.

О введении в действие части первой Гражданского кодекса Кыргызской Республики: Закон Кыргызской Республики от 8 мая 1996 г. N 16 // Ведомости Жогорку Кенеша КР. 1996. N 6.

О Верховном суде и местных судах: Закон КР от 18 июля 2003 г. N 153 // Эркин-Тоо. 2003. N 55-56.

О дополнении Гражданского процессуального кодекса Р.С.Ф.С.Р. главой 37: постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 28 ноября 1927 г. // Собр. узаконений РСФСР. 1927. N 123. Ст. 830.

О предприятиях в Республике Кыргызстан: Закон КР от 6 февраля 1991 г. N 390-XII // Ведомости Верховного Совета РК. 1991. N 3.

О свободных экономических зонах: Закон КР от 16 декабря 1992 г. N 1076-II // Ведомости Верховного Совета РК. 1992. N 3.

О собственности в Кыргызской Республике: Закон КР от 14 апреля 1990 г. N 16 // Ведомости Верховного Совета Киргизской ССР. 1990. N 8.

О товарной бирже и биржевой торговле в Республике Кыргызстан: Закон КР от 29 июня 1992 г. N 915-XII // Свободные горы. 1992. 4 авг.

Об иностранных инвестициях в Республике Кыргызстан: Закон КР от 28 июля 1991 г. N 536-XII // Ведомости Верховного Совета РК. 1991. N 13.

Пален К.К. Народные суды Туркменского края. Спб., 1909.

Пален К.К. Обычное право кочевников // Древний мир права казахов: в 10 т. Алматы, 2005. Т. 6.

Предпринимательское право России: учеб. / отв. ред. В.С. Белых. М., 2009.

Сатыбеков С.С. Гражданское судопроизводство Киргизской ССР. Фрунзе, 1987.

Телюкина М.В. Проблемы несостоятельности и банкротства юридических лиц: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997.

Ткачев В.Н. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) в России. М., 2002.

Эреже Токмакского чрезвычайного съезда // Кожоналиев С.К. Обычное право кыргызов. Бишкек, 2000.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Ведомости Жогорку Кенеша КР. 1994. N 3.

*(2) Институт несостоятельности (банкротства) регулируется также нормами других отраслей права (гражданского процессуального, уголовного, административного и др.), что свидетельствует о его комплексной правовой природе. Вместе с тем данные нормы базируются на положениях гражданского права и направлены на удовлетворение законных требований кредиторов в целях соблюдения принципа надлежащего исполнения обязательств в гражданском праве.

*(3) Подробнее об этих системах права в дореволюционном Кыргызстане см.: Сатыбеков С.С. Гражданское судопроизводство Киргизской ССР. Фрунзе, 1987. С. 24-30.

*(4) Альчиев К. Возникновение и развитие гражданского права в Советском Киргизстане. Фрунзе, 1975. С. 19.

*(5) В дореволюционной юридической литературе выдвинута позиция, согласно которой обычное право кыргызов преподносится в позитивном ключе, что, на наш взгляд, ошибочно. Подробнее см.: Загряжский Г.С. Юридический обычай киргиз о различных родах состояний и о правах, им присвоенных // Материалы для статистики Туркменского края. Спб., 1876. Вып. 7. С. 157; Пален К.К. Народные суды Туркменского края. Спб., 1909; Леонтьев А. Обычное право у киргиз. Судоустройство и судопроизводство // Юрид. вестн. 1890. N 5 и 6.

*(6) Подробнее см.: Эреже Токмакского чрезвычайного съезда // Кожоналиев С.К. Обычное право кыргызов. Бишкек, 2000.

(7) Керимбаев М.К. История политических и правовых учений. Бишкек, 2001. С. 299.

*(8) Сатыбеков С.С. Указ. соч. С. 37.

*(9) Подробнее см.: Борубашов Б.И. Регулирование имущественных отношений кыргызов по адату // Вестн. Кыргызско-Российского славянского ун-та. 2009. Т. 9. N 1. С. 38-42.

*(10) Подобное могло иметь место, если наряду с должником оказывались несостоятельными и его родственники.

*(11) Кожоналиев С.К. Указ. соч. С. 101.

*(12) Например, при причинении вреда жизни и здоровью людей благородного сословия (белые кости) людьми из бедных сословий (букара). Для выплаты куна (выкупа за жизнь убитого человека) и айыпа (штрафа) требовались огромные суммы, которых у большинства представителей бедного населения страны не было, и они попадали в рабство. Подробнее см.: Кожоналиев С.К. Указ. соч. С. 101-106.

*(13) Кожоналиев С.К. Указ. соч. С. 278.

*(14) Пален К.К. Обычное право кочевников // Древний мир права казахов: в 10 т. Алматы, 2005. Т. 6. С. 444.

*(15) Кожоналиев С.К. Указ. соч. С. 22.

*(16) Борубашов Б.И., Галиева З.И. История государства и права Кыргызской Республики: курс лекций. Бишкек, 2003. С. 106.

*(17) Андреев С.Е. Комментарий к ФЗ "О несостоятельности (банкротстве). М., 2003. С. 13.

*(18) Телюкина М.В. Проблемы несостоятельности и банкротства юридических лиц: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 27.

*(19) Ежов Ю.А. Банкротство коммерческих организаций. М., 2005. С. 7.

*(20) Собр. узаконений РСФСР. 1927. N 123. Ст. 830. С. 74.

*(21) Бончковский Н. Способы разрешения несостоятельности и наше право // Еженедельник сов. юстиции. 1932. N 43. С. 15.

*(22) Ткачев В.Н. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) в России. М., 2002. С. 33.

*(23) Ткачев В.Н. Указ. соч. С. 35.

*(24) О собственности в Кыргызской Республике: Закон КР от 14 апреля 1990 г. N 16 // Ведомости Верховного Совета Киргизской ССР. 1990. N 8; О предприятиях в Республике Кыргызстан: Закон КР от 6 февраля 1991 г. N 390-XII // Ведомости Верховного Совета РК. 1991. N 3; Об иностранных инвестициях в Республике Кыргызстан: Закон КР от 28 июля 1991 г. N 536-XII // Там же. 1991. N 13; О свободных экономических зонах: Закон КР от 16 декабря 1992 г. N 1076-II // Там же. 1992. N 3; О товарной бирже и биржевой торговле в Республике Кыргызстан: Закон КР от 29 июня 1992 г. N 915-XII // Свободные горы. 1992. 4 авг.

*(25) Первая часть Гражданского кодекса КР была принята 8 мая 1996 г. N 16 (Ведомости Жогорку Кенеша КР. 1996. N 6), вторая часть - 5 января 1998 г. N 2 (Там же. 1998. N 6).

*(26) Подробнее см.: Нормативные акты Кыргызской Республики. 1995. N VIII.

*(27) О преимуществах и недостатках критериев неоплатности или неплатежеспособности для признания должника несостоятельным см.: Предпринимательское право России: учеб. / отв. ред. В.С. Белых. М., 2009. С. 213-215.

*(28) Ведомости Жогорку Кенеша КР. 1997. N 11.

*(29) Показательны в этом плане данные судебной практики. С 1994 по 1996 г. (до принятия нового Закона 1997 г.) в Кыргызской Республике было возбуждено 13 "банкротных" дел. А с 1997 по 2000 г. (после принятия нового Закона о банкротстве) участниками конкурсного процесса были уже 380 должников.

*(30) Закон о банкротстве в редакции от 24 июля 2009 г. N 247.

*(31) Законодатель, на наш взгляд, удачно использовал термин "быстрореализуемые (ликвидные) активы", тем самым избавив суды от рутинной работы по подсчету всех активов и пассивов должника.

*(32) Сегодня арбитражного суда в Кыргызстане нет (соответственно признан утратившим силу и Арбитражный процессуальный кодекс КР), разрешение "банкротных" дел находится в компетенции межрайонных экономических судов общей юрисдикции, которые рассматривают хозяйственные споры на основании норм Гражданского процессуального кодекса КР (О Верховном суде и местных судах: Закон КР от 18 июля 2003 г. N 153 // Эркин-Тоо. 2003. N 55-56).