Некоторые вопросы становления римского публичного права (В.Г. Медведев, журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г.)

Некоторые вопросы становления римского публичного права

В.Г. Медведев,

доктор юридических наук, кандидат исторических наук,

доцент, заведующий кафедрой истории государства

и права Института права Тольяттинского

государственного университета (Тольятти)

Журнал "Российский юридический журнал", N 1, январь-февраль 2016 г., с. 186-196.

Древнему Риму была уготована завидная судьба диктовать свою волю многим народам мира. Единство народов в рамках этой великой державы обеспечивалось благодаря уникальному для своего времени праву, которое представляло собой совокупность разных автономных систем норм и институтов и которое римские законоведы в зависимости от защищаемого им интереса делили на право публичное и право частное. При этом публичное право, в отличие от частного, изучено недостаточно хорошо. Так, у представителей историко-правовой науки вызывают интерес истоки римского государственного права, возникшего в период архаики, поскольку, думается, именно тогда стали закладываться основы будущего могущества Рима.

На заре становления римского государства публичное право было призвано обеспечить политическое единство разрозненных латинских общин, появившихся в результате разложения первобытного общества. Развитие земледелия, скотоводства и ремесла обусловило расширение товарообмена римлян с другими народами, благодаря чему сельские поселения пастухов и земледельцев превращались в города, которые становились центрами первых государственных образований в форме союзов племен. Рим оказался в союзе 30 латинских городов со столицей в Альба-Лонге*(1).

Таким образом, в архаический период складывался территориальный элемент римского государства как географической области существования латинской этнической общности, в которой начался активный процесс имущественной и социальной дифференциации, что в свою очередь послужило условием формирования публичной власти, призванной защищать интересы господствующих слоев населения.

В становлении и развитии римской государственности и ее юридическом оформлении большую роль сыграл также внешний фактор - греческая колонизация Италии. В результате военной, экономической и культурной экспансии греков местные италийские племена стали перенимать эллинские государственные формы жизни и способы правового регулирования общественных отношений. Правители отдельных полисов Великой Греции (так называли населенную греками Южную Италию и Сицилию) первыми в Италии ввели писаные законы. До нас дошли имена некоторых из них: Залевк в Локрах, Харонд в Кампании и др. Они провели первую кодификацию права, направленную на защиту формировавшихся институтов власти и частной собственности. Их законы отличались необыкновенной жестокостью. Так, правитель города Акраганта Фаларис (Фаларид) (VI в. до н.э.) внедрил в судебную практику чудовищные формы наказания, например поджаривание приговоренных к смерти преступников внутри раскаленной статуи бронзового быка. Впоследствии суровость этой системы наказания переняли римляне*(2).

На становление римского публичного права повлияла не только греческая политическая и правовая культура. В начале первого тысячелетия до н.э. наиболее развитыми из местных племен были этруски. Когда римляне жили еще в условиях первобытно-общинного строя, у этрусков уже сложились ранние формы рабовладельческого государства*(3). При погребальных ритуалах этруски заставляли рабов сражаться друг с другом насмерть, что считается прообразом гладиаторских боев в Риме*(4). Главой рода и домовладыкой у этрусков являлся отец, но и женщине-матери закон отводил почетное место, что характерно и для римской семьи (familia) - первичной ячейки государства*(5).

Этрурия представляла собой федерацию союзов городов-государств, которая состояла из трех двенадцатиградий, т.е. административно-территориальных образований, включавших по 12 городов. Союзы создавались по религиозному принципу. Постепенно в большинстве этрусских городов по примеру греческих полисов цари были заменены выборными должностными лицами из числа знати, что также повлияло на формирование римского публичного права*(6).

В VI в. до н.э. Рим оказался под властью этрусской династии Тарквиниев, и в римском быту вместе с почитанием этрусских божеств утвердились этрусские нормы сакрального права и символика царской власти: золотая корона, имитировавшая венок из дубовых листьев; трон из слоновой кости; скипетр с орлом; пурпурная туника, расшитая золотом; расписной плащ. Символом государственной карающей власти, призванной охранять сложившиеся в обществе отношения, были фасции - пучки розог с воткнутым в них боевым топором, которые несли в руках шедшие перед царем служители - ликторы.

Город-государство Рим вырос из небольшого поселка в Лации, расположенного в нижнем течении Тибра на границе с этрусскими владениями*(7). Общественный строй римлян представлял собой в то время что-то среднее между родовой организацией и надродовой общиной (civitas). В процессе разложения родоплеменных связей община постепенно подчиняла своей власти до сих пор независимые роды (gentes), которые в свою очередь стали распадаться на отдельные семьи. Таким образом, в Риме возникало примитивное государство в виде еще непрочного и слабого союза нескольких родов, вошедших в него добровольно либо присоединенных силой.

В связи с этим показательна легенда о похищении римлянами сабинянок, в результате чего образовалась объединенная римско-сабинская община, вторым царем в которой после Ромула стал сабинянин Нума Помпилий. В целях создания общей государственной идеологии он учредил единые культы и религиозные обряды, что стало основой сакрального и в целом публичного права Рима в период архаики*(8).

У римлян, как и у других народов, переживших распад родовой организации, зарождавшееся публичное право призвано было урегулировать в первую очередь отношения родового наследования и родовой опеки, т.е. отношения родовой общности имущества, на что указывают названия сельских триб: Claudia, Cornelia и т.д. В царский период квиритская земельная собственность (dominium ex jure Quiritium), как представляется, еще не входила в сферу частноправовых отношений, а являлась лишь долей (quota) семьи в общей земле.

Вместе с тем отношения земельной собственности оказали решающее воздействие на формирование социальной и политической структуры римского общества и ее закрепление в нормах публичного права. Римская civitas являлась сложной общиной, состоявшей из трех триб, 30 курий и 300 родов. Таким образом, роды в силу своей экономической значимости, определявшейся правом родовой собственности на землю, должны были играть и главную политическую роль в складывавшейся государственной организации Рима. Это подтверждает состав сената, в который входили родовые старейшины.

Кроме того, на первых этапах развития государственного права именно род руководил своими членами (gentiles) в повседневной жизни и определял правопорядок в обществе через посредство родового религиозного культа, в рамках которого толковалось правомерное и неправомерное поведение. Правомерным в тот период считалось поведение, не противоречившее морально-религиозным представлениям. Род мог издавать те или иные постановления (decreta gentilicia) и налагать на нарушителей установленного порядка наказания*(9).

Значительное место в римском публичном праве древнейшего периода отводилось куриям (curiae), которые, как и у этрусков, представляли собой объединение семей по религиозному признаку в целях военной защиты. Курии, по мнению И.А. Покровского, призваны были сплотить три до сих пор самостоятельные общины-трибы (Ramnes, Tities и Luceres), чтобы не допустить политического возвышения одной из них и соответственно вооруженных конфликтов (примером чему служит война между Римом и Альба-Лонгой). Таким образом, курия выступила основой формирования государственной организации. В результате в процессе государствообразования все общины приобрели статус равноправных субъектов публичного права.

Поскольку курия была военизированным объединением и выступала основой военной организации Древнего Рима, закон предписывал все мужское население распределять не по родам, а по этим новым воинским союзам. Каждая курия должна была выставлять 100 пеших и 10 конных воинов. В силу государствообразующего статуса курии главные вопросы общественной и государственной жизни стали решаться на куриатных комициях (собраниях). Поэтому именно курии, а не трибы и роды отныне приобрели решающую роль в государственном управлении.

Большое значение в римском публичном праве отводилось семье. Она представляла собой своеобразную маленькую монархию, в которую помимо главы семьи (pater familias) входили его жена, дети, внуки, рабы и все движимое и недвижимое имущество*(10). Государственная власть не вмешивалась во внутрисемейные отношения, а взаимодействовала только с pater familias, в силу чего со временем он превратился в единственного собственника семейного имущества и приобрел право распоряжаться всем достоянием семьи и ее членами*(11).

Свободные члены римской семьи назывались патрициями. Положение патрициев в публичном праве определялось их исключительным правопритязанием на пользование общинными землями. Таким образом, изначально законодательство было рассчитано только на патрициев как граждан римской общины, т.е. полноправных членов рода и семьи - qui patrem ciere possunt (дословно: тех, кто мог указать на своего отца и на свой род).

В царский период в патрицианском сословии еще не наблюдалось серьезной социальной дифференциации. Об этом говорит тот факт, что по реформе Сервия Туллия из 193 центурий римского войска 98 (половина патрицианского сословия) комплектовались гражданами, которые владели 15-20 югерами земли. Между остальными категориями патрициев имущественная разница также не была значительной. Таким образом, патрицианский слой можно назвать однородным, в нем не было земельных магнатов, и это определяло социальную стабильность зарождавшегося римского государства.

Помимо земледелия экономической предпосылкой формирования римской государственности стало скотоводство. С ним связано правовое оформление денежной системы Рима. Известно, что у римлян, как и у многих других народов, скот первоначально заменял деньги, о чем говорит само их название - pecunia (от pecus - скот). В последующем в качестве эквивалента обмена стали использовать медь в слитках. Первый государственный налог также появился в сфере скотоводства. Как свидетельствовал Плиний, он стал взиматься по решению народного собрания за пользование общинными пастбищами*(12). За ним последовало введение торговой пошлины, а в республиканский период - и других налогов, в частности на соль (vectigal salinarum)*(13).

В результате разложения родоплеменного строя среди соплеменников выделились знатные и богатые семьи. Незнатные родственники, формально оставаясь патрициями, стали входить в категорию "народ" (populus). Известны аристократические патрицианские роды Горациев, Квинтилиев, Куриациев, Юлиев, Эмилиев и др., которые покровительствовали своим обедневшим родичам. Последние, попадая к ним в зависимость, становились клиентами (от cliens - послушный) своих патронов-аристократов. Так сформировался институт патроната-клиентелы, освященный религиозными клятвами и охраняемый светским законом и нормами сакрального права, нарушение которых влекло уголовную ответственность.

Как правило, патрон должен был наделять клиентов землей из своих угодий и защищать их в суде. Клиенты, оставаясь свободными людьми, в свою очередь обязывались составлять военный отряд патрона, выкупать его и его детей из плена, платить за них убытки от частных судебных тяжб, а также штрафы государству в случае осуждения патрона или кого-либо из его детей*(14).

По свидетельству Дионисия, закон, установленный еще Ромулом, запрещал патрону и клиенту выставлять обвинение друг против друга в суде или выступать свидетелем, а также подавать голос за неблагоприятное для того или другого решение. Нарушение этих норм подпадало под действие закона о предательстве: виновный лишался прав гражданства, защиты и покровительства римской общины, в результате чего мог быть безнаказанно убит кем угодно*(15).

Население Рима быстро пополнялось переселенцами, которые зачастую прибывали в город родами. Сначала они получали наделы земли и включались в трибы на правах римских граждан. При трех последних царях этрусской династии свободных земель не осталось, и доступ чужеземцев в римскую общину был ограничен. Закон поставил их в положение неполноправных членов общества и лишил их политических прав, т.е. права участвовать в куриатных комициях и соответственно избираться на государственные должности. Их стали называть плебсом (от plere - наполнять).

Плебейские семьи наделялись только небольшим приусадебным участком земли, поэтому их члены вынуждены были заниматься ремеслом и торговлей. В интересах зарождавшейся государственности требовались регулирование их деятельности и организация ремесленников в профессиональные корпорации, что нашло отражение в законодательстве царя Нумы. В дальнейшем по реформе Сервия Туллия представители этих корпораций стали включаться в состав римского войска в качестве вспомогательных отрядов. Известны, например, центурии слесарей и плотников, занимавшиеся инженерным обеспечением и ремонтом вооружения и доспехов римских воинов, а также две центурии музыкантов*(16).

Плебеи, как и обедневшие римские граждане, стремились найти себе патронов среди римлян. Становясь клиентами патрициев, они могли рассчитывать на получение земли и имени своего патрона, что формально позволяло им приобрести право римского гражданства. Клиентов, пользовавшихся материальной и моральной поддержкой своих патронов, закон формально относил к числу членов семьи патрона. Клиент-плебей обладал такой же правоспособностью, как и клиент-римлянин, он мог приобретать имущество и вступать в сделки, однако был лишен возможности отстаивать свои права в римском суде, так как считался младшим членом семьи. Его юридическую защиту должен был осуществлять патрон.

Римская родовая аристократия по мере обогащения и усиления влияния в обществе стремилась ограничить власть царей, которые в свою очередь с целью ослабления аристократической оппозиции расширяли собственные владения, уменьшая тем самым экономическую мощь патрицианской "верхушки". В целях борьбы с аристократами царь Сервий Туллий провел военно-административную реформу. Он изменил форму государственного устройства Рима, поделив всю его территорию на округа (четыре городских и 17 сельских), которые были названы трибами. Этим царь нанес серьезный удар по родовой территориальной организации патрициев, в которой традиционно была сильна власть аристократии. В новые трибы входили как родовые (патрицианские), так и соседские (плебейские) общины.

По мнению Т. Моммзена, трибы были военными призывными округами, из которых в армию поставлялось равное количество солдат, как патрициев, так и плебеев. По его словам, Сервий Туллий посредством законодательства задался "целью слить все дородовые и местные различия в одном всеобщем воинском призыве и главным образом слить новых поселенцев с гражданами в один народ при помощи того могущественного орудия, каким служит все нивелирующий солдатский дух"*(17). Однако соединить патрициев и плебеев в один народ только за счет "нивелирующего солдатского духа" не получилось. Для этого необходимо было провести через народное собрание закон о перераспределении между ними земель, и попытка продолжить реформу и осуществить это перераспределение стоила, как считают многие исследователи, Сервию Туллию жизни.

Изменение административно-территориального управления Рима стало следствием ранее проведенной тем же Сервием Туллием реформы его общественного строя, при подготовке которой царь опирался на законодательство Солона в Афинах. В результате все мужское население Рима, включая патрициев и плебеев, было разделено на шесть имущественных разрядов, что практически уравняло эти два слоя римского общества и значительно упрочило военную организацию государства, потому что каждый имущественный разряд обязан был выставлять определенное число воинских подразделений - центурий (сотен).

Военная центуриатная организация, включавшая все слои римского общества, кроме рабов, фактически стала основой нарождавшейся римской государственности. Реформа породила новый вид народных собраний - центуриатные комиции, обладавшие законодательными полномочиями и правом выбора магистратов (чиновников). Центурия являлась не только войсковой, но и голосующей единицей, каждая из них обладала одним голосом. В ведение центуриатных комиций были переданы все общегосударственные дела, в компетенции куриатных собраний осталось решение ограниченного круга вопросов, связанных преимущественно с родовыми культами и местными хозяйственными потребностями, что значительно ослабило патрицианскую аристократию и усилило царскую власть.

Помимо Сервия Туллия законы, направленные на консолидацию римского общества и укрепление государственной власти, принимали и другие цари. Так, царю Нуме приписывают заслугу в учреждении общеримской верховной коллегии жрецов-понтификов, что привело к установлению общих для всех жителей Рима вне зависимости от их принадлежности к патрициям или плебеям религиозных культов и святилищ*(18).

Принято считать, что в царский период в Риме (как и в других ранних государствах) в структуре административного управления общины еще не сформировались постоянные магистратуры, за исключением трибуна целеров (tribunus celerum) - начальника царской гвардии - и командиров различных подразделений римского войска (tribuni militum). Управление осуществлялось путем назначения царем помощников, которым давались конкретные поручения. На время своего отъезда из Рима царь мог назначить заместителя.

Особую роль в государственном управлении правовой обычай отводил сенату (senatus). Известно, что в древнейшее время он носил представительный характер и состоял из родовых старейшин (pater gentes), которые представляли в этом общеримском органе свои родовые общины, являясь, таким образом, его членами ex officio. С усилением царской власти принцип родового представительства стал заменяться принципом царской воли, т.е. назначения сенаторов царем.

По мнению ряда исследователей, высшим органом государственной власти сенат стал во времена правления Ромула. Последний был вынужден считаться с влиянием родовой аристократии и поэтому, как писал Дионисий, решил создать сенат, "выбрав для этого сто мужей из патрициев"*(19), чтобы вместе с ними вершить государственные дела.

Замена принципа ex officio принципом царского назначения юридически и фактически ставила сенат в положение законосовещательного органа при правителе. В компетенцию сената входило обсуждение предложенных царем вопросов, на которые сенаторы должны были давать коллективные заключения (senatusconsulta) в виде советов. Senatusconsulta не имели юридической силы, но благодаря авторитету "отцов народа" (auctoritas partum), коими представлялись сенаторы, фактически играли огромную роль в принятии царем решений как по вопросам текущего управления, так и при подготовке выносимых на одобрение народного собрания предложений для придания им силы закона. Таким образом, легитимность сената определялась его авторитетом, освященным обычным правом, и являлась главным источником его власти, с которой приходилось считаться правителям римского государства.

Не менее важным проявлением auctoritas partum можно назвать и то, что любой закон, проведенный через народное собрание, получал юридическую силу только после окончательного утверждения сенаторами*(20). Авторитет сената, его легитимность давали ему право принимать и многие другие административные и судебные решения*(21). Наконец, сенат играл решающую роль в механизме передачи царской власти, о чем свидетельствует институт интеррегнума: наиболее авторитетные сенаторы осуществляли государственную власть в период междуцарствия и влияли на определение кандидатуры нового царя.

Еще одним элементом государственного строя Рима выступало народное собрание всех взрослых и полноправных граждан города - патрициев. До реформы Сервия Туллия голосование проходило по куриям. Куриатные комиции не имели законодательной инициативы, предложенные царем вопросы не обсуждались, они либо принимались, либо отвергались устной подачей голосов ("за" или "против"), Каждая курия обладала одним голосом, в самой курии общее мнение определялось большинством голосов ее членов*(22).

Куриатные собрания после реформы Сервия Туллия потеряли былое значение. Они лишь формально вводили в должность лиц, избранных другими собраниями (трибутными и центуриатными), и в конце концов были заменены собранием 30 представителей курии - ликторов. Главную роль стали играть центуриатные собрания, в компетенцию которых входили принятие законов, объявление войны и заключение мира, рассмотрение жалоб на приговоры к смертной казни, а также суд по всем уголовным делам, связанным с лишением подсудимого его гражданских прав (caput). Таким образом, по мнению И.А. Покровского, "в санкции народных собраний нуждались все новые законы, затрагивавшие более или менее существенно правовой строй общества"*(23).

Народное собрание не обладало правами по отношению к царской власти. По мнению многих исследователей (Т. Моммзен, И.А. Покровский и др.), юридически царь мог самостоятельно вводить любые узаконения, которые имели обязательную юридическую силу для всех граждан. От принятого на народном собрании закона (lex) царское личное предписание отличалось лишь тем, что оно действовало только на период его правления, a lex оставался обязательным до своей отмены в том же порядке, в котором был принят.

Однако в вопросе о правомочиях царя по изданию законов некоторые ученые придерживаются иного мнения. Например, М.А. Чельцов-Бебутов считал, что "без народного собрания царь не мог ни издать новый закон, ни изменить или отменить старый"*(24), и видел в этом существенное ограничение царской власти. С данной точкой зрения можно согласиться, поскольку римское публичное право царского периода закрепляло патриархальный общественный и государственный строй, который многие исследователи квалифицируют как потестарный, как государство "вождества", где власть вождя еще не свободна от воли общего собрания воинов.

С точки зрения Т. Моммзена, царь являлся патриархальным владыкой своего народа, как pater familias - владыкой своей семьи. Как в руках pater familias были сосредоточены все функции семейной власти, так и в руках царя - все полномочия по управлению римской общиной. Он был главой религиозного культа, назначал жрецов и жриц, считался предводителем римского военного ополчения, заключал международные договоры, заведовал общинным казнохранилищем, созывал народное собрание и председательствовал в нем. Ему принадлежало право уголовного и гражданского суда. По существу власть царя не была ограничена ничем, кроме религии и общественного мнения, последнее и заставляло его прислушиваться к решениям сената и народного собрания*(25).

В архаический период огромное влияние на формирование римского публичного права оказывала религия. Несмотря на то что, в отличие от народов стран Древнего Востока, римляне рано стали формально отграничивать право светское, человеческое (Jus humanum) от права божественного (jus divinum), на практике они, как представляется, не разводились. Напротив, римские законоведы рассматривали сакральное право в качестве важнейшей части публичного права*(26). Это объясняется тем, что на ранних стадиях развития римского общества религия, мораль и право еще не вполне отделились друг от друга.

Многие общественные отношения светского характера, основанные на морали и нравственности и находившиеся вне сферы действия права, например отношения между патроном и клиентом, подпадали под религиозную юрисдикцию, носившую сакрально-уголовный характер. Так, в случае неисполнения патроном своих обязанностей перед клиентом к виновному по религиозным правилам применялась высшая мера наказания - sacer esto, т.е. лишение его защиты закона и общения с людьми. Суровость наказания объяснялась тем, что, по мнению римлян, нарушитель божественных установлений своим аморальным поведением навлекал гнев и мщение богов не только на себя, но и на всю общину, поскольку он был ее членом и она за него отвечала. В случае несоблюдения присяги или клятвы, которые в архаическую эпоху заменяли еще не сформировавшиеся договорные отношения, жрецы налагали на виновного, послужившего причиной недовольства божества, штрафные санкции в виде очистительного жертвоприношения (expiation). Наиболее тяжелые последствия влекло нарушение табу римских жрецов: виновный нес уголовную ответственность и подвергался смертной казни*(27).

О важности сакрального права для системы римского публичного права говорил Цицерон в знаменитом трактате "О законах". Он характеризовал право, связанное с авторитетом жреческой коллегии авгуров, как "величайшее и важнейшее в государстве"*(28) и в подтверждение своих слов приводил норму закона, по которой "все то, что авгур объявит неправильным, запретным, порочным, зловещим, да не будет выполнено и совершено; кто ослушается, да ответит головой"*(29).

Такая роль жреческой коллегии авгуров в государственной и общественной жизни Рима объяснялась тем, что религиозные представления древних римлян во многом основывались на институте религиозного гадания (auspicial). По древней римской традиции каждая публичная акция, например созыв народного собрания, должна была проводиться с благословения богов, а для этого требовалось узнать их волю посредством гаданий. Тайными знаниями гаданий обладали различные жреческие коллегии: авгуров, гаруспиков, понтификов, салиев и др., но наибольший вклад в становление публичного права внесла именно коллегия авгуров. Развитие же римского частного права исследователи связывают с коллегией понтификов, которые считаются первыми римскими юристами. Именно в этой коллегии впервые стали вырабатываться приемы и правила толкования законов, записываться юридические прецеденты и комментарии к ним (commentarii pontificum), только у понтификов любой гражданин мог получить квалифицированный юридический совет*(30).

Все римские цари как обладатели высшей власти в государстве являлись авгурами. По свидетельству Цицерона, и в более поздние времена республики управлять государством можно было, только опираясь на авторитет религии, поэтому высшие должностные лица государства наделялись жреческим достоинством. Не случайно одеяние царей и авгуров было похожим - и те и другие носили пурпурные тоги с небольшими цветовыми отличиями (пурпурный цвет означал принадлежность к богам)*(31).

Правовое содержание закладывалось и в символику царского жезла*(32). Его функции были аналогичны функциям авгурского жезла: как авгуру при гадании не разрешалось указывать на небо невооруженной рукой, так и царь, верша правосудие, должен был отличать правых и виноватых, указывая на них своим скипетром. Сакральный характер царского жезла и связанного с ним судебного разбирательства следует искать в истоках римского судопроизводства и судебного следствия, которыми изначально занимались авгуры. Они с помощью жезла (lituus) не только гадали по полету птиц, выясняя, благоприятный или неблагоприятный исход будет иметь то или иное решение, но и вершили суд, опять же посредством жезла определяя, кто из граждан нарушил божественные установления, совершил правонарушение (грех) и навлек на общину гнев богов. Не случайно поэтому, как считает Л.Л. Кофанов, слово lituus созвучно словам lis и litis (судебное разбирательство), а также Шаге (искупать, приносить в жертву)*(33). Очевидно, что с царским жезлом связано появление виндикационного судебного процесса и следствия.

Цицерон утверждал, что в архаическом Риме мнение авгуров, опиравшихся на нормы сакрального права, использовалось в качестве "совета в делах" (agenda consilium), который имел либо консультативный (responsa), либо обязательный (idecreta) характер как для сената или судебной коллегии, так и для частного лица. "Совет в делах", как правило, предназначался для четырех коллегий (consilium) древнейшего центумвирального суда. Начальная стадия судебного разбирательства, на которой избирался судья, назначались обвинитель и сообвинители (субскрипторы), согласно авгурской традиции называлась дивинацией, так как судебный процесс, как и гадание, требовал от судьи дара предвидения: он должен был определить, кто лучше всех сможет поддержать обвинение и стать главным обвинителем, а кому следует поручить второстепенные роли*(34).

Нормы сакрального права серьезно влияли и на регулирование международно-правовых отношений. Непререкаемым авторитетом в этой сфере пользовалась коллегия фециалов. Ее жрецы выполняли функции послов, заключали мирные договоры, скрепляя их клятвами и жертвоприношениями, в случае неизбежной войны бросали копье через границу в неприятельскую землю, обставляя данное действие особыми ритуалами.

Таким образом, религия, жреческие коллегии и сакральное право во многом определили развитие публичных правовых институтов в Древнем Риме. Наиболее влиятельной была коллегия авгуров, которые своими responsa и decreta по существу положили начало формированию преторского права.

Становление публичного права в царский период сопровождалось также усилением вмешательства государства в сферу имущественных отношений. С созданием новой военной организации Рима после реформ Сервия Туллия в юридическую практику вошло составление инвентарного списка, в который каждый землевладелец был обязан вносить сведения о своем хозяйстве, числе рабов и тяглового скота. Одновременно этот документ являлся призывным списком. Его владелец больше не мог бесконтрольно отчуждать собственность, а сделки, совершенные негласно и без свидетелей, стали признаваться недействительными. Это обеспечивалось тем, что через каждые три года государство проводило ревизию инвентарного списка и имеющегося у призывников имущества. Следовательно, усиление государственного контроля за обращением собственности, по мнению многих исследователей, способствовало и подробной регламентации процедуры манципации.

Итак, положения римского публичного права на заре своего развития отразили процесс разложения родоплеменной общины и контуры будущей консолидации общества. Вместе с тем римское публичное право, как и правовые системы других стран Средиземноморья, определяло аристократический характер государства, что было закреплено в нормах о римском гражданстве, месте и роли царя, сената и народного собрания в структуре нарождавшихся органов публичной власти.

Список литературы

Dionysius of Halicarnassus. The Roman Antiquities. L., 1937. Vol. I, II, V.

Livy T. The History of Rome. L., 1905. Vol. II. B. 9.

Pliny. Natural History. L., 1855. Vol. III. В. XVIII.

Plutarch. The Parallel Lives. L., 1914. Vol. 1.

Vergil. Aeneid. N. Y., 1917. В. VII.

Водовозова Т.В. К вопросу о представительном характере и судебной функции сената (VI-IV вв. до н.э.) // Древнее право. IVS ANTIQVVM. 1977. N 1.

Всемирная история: Первобытное общество. Государства Древнего Востока, Европы и Азии. Минск, 2002.

История Древнего Рима: учеб. / под ред. В.И. Кузищина. М., 1981.

Кофанов Л.Л. Роль коллегии авгуров в разработке римского архаического права // Древнее право. IVS ANTIQVVM. 1977. N 1.

Ливии Т. История Рима от основания Города / сост. И.Е. Боданская, Г.П. Чистяков. М., 2005. Т. 1. Кн. 1.

Маяк И.Л. Рим первых царей: Генезис римского полиса. М., 1983.

Моммзен Т. История Рима. М., 2001. Т. 1. Кн. 1, 2.

Покровский И.А. История римского права. Минск, 2002.

Сморчков А.М. Римское публичное жречество: между царской властью и аристократией // Вестн. древней истории. 1997. N 1.

Страбон. География / пер. с греч. Г.А. Стрятановскош. Л., 1964. Кн. I, V, VI.

Хаммонд Н. История древней Греции / пер. с англ. Л.А. Ишревского. М., 2003.

Целлер М. Римские государственные и правовые древности. М., 1894.

Цицерон. О законах // Цицерон. Диалоги / пер. с лат. и коммент. В.О. Горенштейна. М., 1994.

Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Ливий Т. История Рима от основания Города / сост. Н.Е. Боданская, Г.П. Чистяков. М., 2005. Т. 1. Кн. I. 3.

*(2) Хаммонд Н. История древней Греции / пер. с англ. Л.А. Игоревского. М., 2003. С. 158-168.

*(3) Всемирная история: Первобытное общество. Государства Древнего Востока, Европы и Азии. Минск, 2002. С. 389.

*(4) История Древнего Рима: учеб. / под ред. В.И. Кузищина. М., 1981. С. 41-415.

*(5) Там же.

*(6) Моммзен Т. История Рима. М., 2001. Т. 1. Кн. 1, 2. С. 136, 154.

*(7) Страбон. География / пер. с греч. Г.А. Стрятановского. Л., 1964. Кн. V. 3; Кн. VI. 4.

*(8) Там же. Кн. I. 3-7.

*(9) Покровский И.А. История римского права. Минск, 2002. С. 20.

*(10) Покровский И.А. Указ. соч. С. 21.

*(11) Dionysiusof Halicarnassus. The Roman Antiquities. L., 1937. Vol. II. P. 74.

*(12) Pliny. Natural History. L., 1855. Vol. III. В. XVIII. P. 11.

*(13) Livy T. The History of Rome. L., 1905. Vol. II. B. 9; Dionysius of Halicarnassus. Op. cit. Vol. V. 22.2.

*(14) Dionysius of Halicarnassus. Op. cit. Vol. V. 22.2.

*(15) Ibid. Vol. II. P. 9-11.

*(16) Покровский И.А. Указ. соч. С. 39.

*(17) Моммзен Т. Указ. соч. С. 101-102.

*(18) Plutarch. The Parallel Lives. L., 1914. Vol. 1. P. 12-13.

*(19) Dionysius of Halicarnassus. Op. cit. Vol. II. 12; Целлер M. Римские государственные и правовые древности. М., 1894. С. 201-214.

*(20) Моммзен Т. Указ. соч. С. 241-242; Маяк И.Л. Рим первых царей: Генезис римского полиса. М., 1983. С. 238-240.

*(21) Водовозова Т.В. К вопросу о представительном характере и судебной функции сената (VI-IV вв. до н.э.) // Древнее право. IVS ANTIQVVM. 1977. N 1 С. 47.

*(22) Покровский И.А. Указ. соч. С. 28-29.

*(23) Там же.

*(24) Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 123.

*(25) Моммзен Т. Указ. соч. С. 61.

*(26) Dionysius of Halicarnassus. Op. cit. Vol. I.

*(27) См. подробнее: Сморчков А.М. Римское публичное жречество: между царской властью и аристократией // Вестн. древней истории. 1997. N 1. С. 35-45.

*(28) Цицерон. О законах // Цицерон. Диалоги / пер. с лат. и коммент. В.О. Горенштейна. М., 1994.

*(29) Там же.

*(30) Покровский И.А. Указ. соч. С. 32-33.

*(31) Кофанов Л.Л. Роль коллегии авгуров в разработке римского архаического права // Древнее право. IVS ANTIQVVM. 1977. N 1. С. 19.

*(32) Vergil. Aeneid. N.Y., 1917. В. VII. P. 168-174.

*(33) Кофанов Л.Л. Указ. соч. С. 19.

*(34) Там же. С. 22.